Мозг в колбе
Представьте, что некий злодей-ученый задумал исследовать человеческое существо. Он извлек мозг человека и поместил в емкость с питательной средой, поддерживающей его жизнедеятельность. Нервные окончания он подсоединил к суперкомпьютеру, который создал у мозга иллюзию нормального бытия, и тот решил, что все в мире как обычно — вокруг люди, предметы, небо над головой и так далее. И получилось, что весь его человеческий опыт — это лишь результат воздействия электронных импульсов, поступающих из компьютера в нервную систему.
Напоминает кошмар? Сюжет научно-фантастического романа? Именно это вы и сказали бы, будь ваш мозг погружен в питательную жидкость! Да, ваш мозг болтается в какой-то посудине, но все ощущения при вас, словно вы продолжаете жить в своем настоящем теле в реальном мире. Мир вокруг вас — стул, на котором сидите, книга в ваших руках, да сами руки — все это части грандиозной иллюзии, мысли и чувства внушены вашему мозгу суперкомпьютером злобного гения.
Впрочем, вы, возможно, не верите, что вы — это просто мозг в колбе. Большинство философов, вероятно, тоже в это не верят. Но верить и не нужно, достаточно признать, что такое возможно. Проблема заключается в том, что если вы действительно лишь мозг в колбе (а такую возможность нельзя исключить), то все, что вы знаете об окружающем мире, является ложным. А тогда получается, что на самом деле вы ничего не знаете. Выходит, достаточно самой малости, чтобы усомниться в наших знаниях о внешнем мире. Есть ли выход из этой колбы?
Происхождение колбы
Классическая современная интерпретация «мозга в бочке» была предложена американским философом Хилари Патнэмом в его книге 1981 года «Разум, истина и история», но сама идея гораздо старше. Мысленный эксперимент Патнэма — это, по сути, усовершенствованная версия страшилки XVII века, злого гения (malin genie) вызвал французский философ Рене Декарт в 1641 году в «Размышлениях о первой философии».
Декарт намеревался реконструировать систему человеческих знаний на незыблемых основах, для чего применил «метод сомнений» — отказался от любых представлений, допускавших хоть малейшую неопределенность. Указав на ненадежность наших чувств и сумятицу, создаваемую фантазиями, Декарт определил границы своего метода сомнений:
Итак, я сделаю допущение, что... какой-то злокозненный гений, очень могущественный и склонный к обману, приложил всю свою изобретательность к тому, чтобы ввести меня в заблуждение: я буду мнить небо, воздух, землю, цвета, очертания, звуки и все вообще внешние вещи всего лишь пригрезившимися мне ловушками, расставленными моей доверчивости усилиями этого гения.
Среди осколков своих прежних убеждений и мнений Декарт внезапно обнаружил единственную крупицу достоверности — cogito, — и на этом прочном (вероятно) основании он начал процесс реконструкции.
К несчастью для Патнэма и Декарта, хотя оба выступали в роли адвоката дьявола — занимали скептическую позицию, чтобы разрушить скептицизм, — их искусство расставлять логические ловушки произвело гораздо большее впечатление на философов, чем последующие попытки из них выпутаться. Апеллируя к собственной каузальной теории смыслов, Патнэм пытался продемонстрировать, что сценарий «мозг в колбе» непоследователен, но ему лишь удалось показать, что мозг в колбе фактически не способен представить себе мозг в колбе. И, как результат, Патнэм подтверждает, что состояние «мозг в колбе» не может быть замечено и описано изнутри колбы, но неясно, каким образом семантическая победа (если ее можно таковой считать) решает проблему в отношении познания.
Скептицизм
«Скептиком» обычно называют человека, который склонен подвергать сомнению общепринятые представления, или того, кто в целом не доверяет людям или идеям. В этом смысле скептицизм можно считать проявлением здоровой склонности непредвзято проверять и исследовать якобы общеизвестные вещи. Подобное состояние разума обычно надежно защищает от легковерия, но порой перерастает в извечное сомнение во всем подряд без всяких на то оснований.
Впрочем, бытовой скептицизм сильно отличается от скептицизма философского. Скептик-философ не заявляет, что мы ничего не знаем, хотя бы потому, что подобное утверждение стало бы для него самоуничтожительным (тогда бы мы просто не знали, что ничего не знаем).
Скептическая позиция состоит в том, что подвергается сомнению наше право заявлять о собственном знании. Мы полагаем, что нам известно множество вещей, но как мы можем доказать это? Наше представление о мире базируется на восприятии, полученном с помощью органов чувств, и, как правило, опосредовано определенными причинами. Но ведь подобная модель восприятия не исключает ошибок? Можем ли мы быть уверены в том, что воспринятый образ не галлюцинация, не сон или, к примеру, не причуда нашей памяти? Если сон неотличим от опыта бодрствования, мы никогда не можем быть уверены, что то, что мы считаем фактом, на самом деле им является, что полагаемая нами истина на самом деле истина.
Подобные вопросы, доведенные до логического конца, возвращают к злокозненному гению и мозгу в колбе...
«Компьютер такой умный, что если наш герой попытается поднять руку, то он «увидит» и «почувствует», как рука поднимается... Жертве даже может казаться, что вот прямо сейчас она сидит и читает эти слова о забавном, но совершенно абсурдном предположении, будто есть такой злодей-ученый, который похищает у людей мозги и помещает их в колбы» Хилари Патнэм, 1981
Эпистемология — это раздел философии, изучающий теорию познания. Она определяет, что в действительности мы знаем, каким образом получаем это знание, и формулирует условия, при которых некая идея может считаться знанием. Эпистемология — это своего рода ответ на вызов скептиков, а ее история — это история попыток разгромить скептицизм. Правда, многие полагают, что несколько поколений философов, живших после Декарта, не далеко продвинулись в борьбе со скептиками. Осознание того, что в финале вы все равно упретесь в проклятую колбу, все так же нависает над философией грозной тенью.
В массовой культуре
Идея мозга, заточенного в сосуде, оказалась настолько провокационна, что породила массу инкарнаций. Одной из самых успешных стал фильм «Матрица» (1999), в котором компьютерный хакер Нео (в исполнении Киану Ривза) обнаруживает, что мир Америки 1999 года на самом деле компьютерная симуляция, созданная зловещим киберинтеллектом, а люди соединены проводами с гигантским компьютером и обитают в капсулах, заполненных питательной жидкостью.
Фильм этот — очень наглядное художественное воплощение сценария «мозга в колбе». Огромный успех «Матрицы» — очевидное подтверждение убедительности аргументов скептиков.
Аргументы моделирования
Обычные люди, возможно, охотно отвергли бы кошмарные выводы скептиков, но мы не будем действовать столь поспешно. Философ Ник Бостром недавно выдвинул хитроумное предположение, что мы уже живем внутри компьютерной модели! Только представьте...
В будущем наша цивилизация достигнет такого уровня технологического развития, что сумеет создать невероятно сложный компьютерный симулятор человеческого сознания и мира, в котором это сознание сможет существовать. Для поддержания этих многочисленных виртуальных миров достаточно будет маленького лэптопа, и потому численность виртуальных личностей намного превосходит количество биологических.
Опыт биологических и виртуальных личностей ничем не различается, и те и другие, естественно, считают именно себя настоящими, но последние (а их, напомним, большинство) определенно заблуждаются. Мы рассуждаем о якобы далеком будущем, но кто сказал, что это «будущее» уже не наступило, что не достигнут требуемый уровень компьютерных технологий и виртуальные личности не наводнили мир? Разумеется, мы не считаем себя виртуальными персонажами, живущими в виртуальном пространстве, но это вполне может быть отнесено на счет высочайшего качества программы. Следуя логике Бострома, вполне вероятно, что наша гипотеза ошибочна!