Скользкий путь

К высотам морали ведет множество дорог, и не все они безопасны. В спорах по различным социальным и политическим вопросам едва ли найдется мотив, обсуждаемый чаще и с большим пылом, чем проблема «скользкого пути». Идея эта настолько завораживает, что предлагают ее без особых доказательств и принимают почти без колебаний. Хотя тема скользкого пути не обязательно предполагает нечто незаконное, возникает она обычно в крайне эмоциональных дебатах, и зачастую обращение к ней оказывается не вполне оправданным.

В общем смысле идея «скользкой дорожки» предельно проста: если разрешить некое «А» (безобидное или почти безобидное), это неизбежно приведет к некоторому «Я» (совершенно непозволительному или нежелательному). «Скользкие дорожки» обнаруживаются в поразительном множестве ситуаций. Вот несколько классических примеров:

• если разрешить активную эвтаназию, чтобы смертельно больные люди могли выбирать момент собственной смерти, это неизбежно приведет к всеобщему чувству вины, из-за которого пожилые люди будут «уходить спокойно», освобождая жизненное пространство, облегчая бремя заботы о них молодым и т. д.;
• если позволить родителям выбирать пол ребенка, вскоре они захотят «программировать» все прочие его качества, и мы столкнемся со всеми кошмарами евгеники;
• легализовать легкие наркотики, например марихуану, значит поощрить употребление тяжелых наркотиков, и не успеешь оглянуться, как улицы наводнят полубезумные агрессивные наркоманы;
• проявить снисходительность к малолетнему преступнику — значит дать ему разрешение на все более тяжкие преступления, и вскоре мы окажемся лицом к лицу с бандами малолетних воров и убийц.

Во всех этих случаях декларируется существование «скользкой дорожки» от «А» до «Я», но отчего-то умалчивается о пути от «Б» до «Ю». Но именно эта лакуна и является самым важным моментом: как доказать неизбежность перехода от «А» к «Я». Как правило, акцент смещается на финальные ужасы, рисуемые в максимально мрачных тонах, и предполагается, что отсутствие дискуссии по существу, то есть о различных возможностях применения «А», пройдет незамеченным. Логика заменяется риторикой. Разумность предоставления родителям возможности выбирать пол будущего ребенка следует рассматривать по существу, и, если данная идея будет признана нежелательной, она должна быть, вероятно, запрещена.

Если же идея сама по себе безобидна, можно рассматривать следующий этап, оценивая, насколько неизбежны пагубные последствия в случае ее применения. Но в реальной жизни, как только возникает настоящая угроза скользкого пути, обычно вводятся определенные правила, дабы избежать неконтролируемого падения.

Домино, клинья и границы

Скользкие дорожки — не единственная опасность, о которой любят предупреждать нас моралисты. Первые неосторожные шаги по скользкой дорожке зачастую приводят прямиком в страну иных вербальных опасностей, где слышится стук падающих костяшек домино, снежный ком вырастает до чудовищных размеров, плотины рушатся под потоком воды и повсюду плавают айсберги.

Одна падающая костяшка домино может уронить соседнюю, вызвав своеобразную цепную реакцию, которую и назвали эффектом домино. Это ситуация, когда одно нежелательное событие провоцирует последовательность столь же нежелательных событий. Самое известное использование этого принципа на практике имело место в 1954 году, когда, вдохновленный «теорией домино» американский президент Дуайт Эйзенхауэр сумел оправдать вторжение во Вьетнам. По мнению Эйзенхауэра, победа коммунистов в одной стране неизбежно приведет к тому, что вся Юго-Восточная Азия окажется в руках красных.

Дуайт Эйзенхауэр

В данном случае первая костяшка (Вьетнам) действительно упала, но предполагаемого распространения коммунистических идей в регионе не произошло, за исключением, безусловно, Камбоджи; эффект домино не сработал. Небольшую трещину в камне или дереве можно расширить, если вбить в нее клин. А фигуральное выражение «это еще цветочки» означает, что небольшое изменение в законе (допустим) может стать началом масштабных реформ.

Предположение, что из юрисдикции суда присяжных следует убрать случаи серьезного мошенничества, рассматривается как «это еще цветочки», поскольку можно заподозрить, что следующим шагом станут ограничения в других (или даже всех) случаях. Впрочем, чаще всего такие опасения остаются всего лишь опасениями.

Проблема проведения границы обычно поднимается при поиске определенной информации там, где найти ее невозможно, — при ожидании точности, невозможной в данных обстоятельствах. Мы все могли бы, например, согласиться, что не следует ежегодно впускать в страну миллионы мигрантов, но некоторое их количество вполне допустимо. Где же граница? Тот факт, что существует неопределенность, не означает, что решение невозможно или его не следует принимать.

Другой пример ситуации, где невозможно обозначить точную границу, — долгий спор об абортах. Практически все участники спора согласны, что эмбрион сразу после зачатия и полностью сформировавшийся ребенок — разные явления, но не могут (поскольку это невозможно) определить точный момент, начиная с которого фиксируются различия. Развитие плода — постепенный процесс, и любая проведенная граница будет до некоторой степени спорной. Это не значит, что границ вообще не существует, что их вообще не нужно проводить или что любые прежде установленные границы недостаточно убедительны.

Лягушка в кипятке

Опасность постепенных социальных и политических изменений хорошо иллюстрируется притчей о лягушке в кипятке. Если вы хотите сварить лягушку, бессмысленно (как гласит притча) бросать ее в кипяток, она тут же выпрыгнет; неудачи легко избежать, если посадить лягушку в холодную воду, а уж затем медленно подогревать. И свобода, подобно лягушке в медленно нагревающейся воде, при постепенном и незаметном ее ужимании в какой-то момент окончательно умрет, хотя однократное агрессивное посягательство на гражданские права встретило бы яростное сопротивление. Социально-политическая теория даже более правдоподобна, чем история с лягушками; ошибочность последней приходится принимать как данность, не проверяя на практике.

Верблюжий нос

Яркую и редко используемую метафору «скользкой дорожки» предлагает арабская сказка, исключительно точно рисуя печальные последствия ужасающего события и опасности того, что «верблюд сунул свой нос под полог». Ведь нос, без сомнения, самая отвратительная и опасная часть верблюда. Не говоря уже о том, как рискованно жить в шатре. Итак:

«Старик портной устало заканчивал работу, размышляя о тяготах судьбы, как вдруг из-за полога в шатер просунулся верблюжий нос. "Прошу прощения, — жалобно сказал верблюд. — Мой нос ужасно замерз, не позволишь погреть его здесь всего минутку?" Пока растерянный старик подыскивал слова, чтобы ответить незваному гостю, тот успел просунуть в дом свою длинную шею, горб — и вот уже громадная туша развалилась у очага, заполнив всю лачугу. "Эй, — рассердился старик. — Здесь не хватит места для двоих!" И каково же было его удивление, когда верблюд в ответ лишь фыркнул: "Что за беда! Если для тебя нет места, убирайся прочь!"

Вот так бывает порой, что дурные привычки незаметно порабощают человека, стоит только позволить "верблюду сунуть свой нос"».