Спасательная шлюпка Земля
«Дрейфуя в Море Морали... Мы сидим в шлюпке, где устроились 50 человек. Предположим, на борт можно принять еще десятерых, так что в общей сложности нас станет 60. А вокруг нас плавают, держась за обломки, еще 100 жертв кораблекрушения, умоляя взять их на борт…
...У нас есть несколько вариантов: поддаться искушению по- христиански стать "сторожем брату своему” и возлюбить его или следовать марксистскому принципу "каждому по потребностям”. Поскольку потребности у всех находящихся в воде одинаковы, и все они — наши ближние, мы могли бы взять в лодку их всех, затолкав 150 человек в пространство, рассчитанное на 60. Лодка перевернется, утонут все. Абсолютная справедливость, тотальная катастрофа... Но раз уж в лодке осталось место для 10 пассажиров, мы все же могли бы взять на борт десятерых. Но кого именно?.. А если. не пускать никого? Мы выживем, но придется постоянно опасаться остальных, тех, кто пытается пробиться на борт силой».
В опубликованной в 1974 году работе американский эколог Гаррет Хардин использовал эту метафору, чтобы показать, почему богатые западные страны не должны помогать странам третьего мира. Бичуя прекраснодушных либералов, Хардин доказывал, что благонамеренное, но неразумное вмешательство Запада в долгосрочной перспективе вредит обеим сторонам. Страны, получающие помощь, попадают в зависимость от нее и на собственном горьком опыте познают опасности ошибочного планирования и неконтролируемого роста населения. А в странах Запада ничем не сдерживаемая волна беженцев-иммигрантов практически «смывает» местное население. Вину за это Хардин возлагает на совестливых либералов, отдельно подчеркивая порочность участия в «трагедии ресурсов общего пользования» — процессе, в результате которого ограниченные ресурсы, якобы являющиеся собственностью всего человечества, попадают в общее распоряжение, что приводит к их бесконтрольному использованию и уничтожению.
Этика суровой любви
Сам Хардин даже не думал извиняться за свою «этику суровой любви». Не мучаясь угрызениями совести, он советовал тем, кто страдает от чувства вины, «вылезти и уступить свое место другому», избавившись заодно от губительного самобичевания, угрожающего моральному климату в шлюпке. Неважно, как мы пришли к нынешнему состоянию, — «прошлого не изменишь», но, только заняв суровую бескомпромиссную позицию, мы можем спасти мир (или хотя бы нашу его часть) для будущих поколений. Картина отношений богатых и бедных стран явно не слишком привлекательна: первые спокойно сидят в своих «лодках» и, размахивая веслами, рутинно разносят головы и ломают руки тем, кто пытается к ним забраться. Но Хардин — не единственный, кто интерпретировал эту метафору. А действительно ли лодка может затонуть? Сколько человек на самом деле можно взять на борт? Может, если толстяки немного потеснятся, чуть сократят свой паек, места вполне хватит всем?
«Разрушение — вот к чему приходят люди в обществе, исповедующем свободу общинных владений, когда каждый стремится только к собственной выгоде. Свобода общинных владений разрушает все» Гаррет Хардин, 1968
Во многом аргументы Хардина зависят от предположения, что высокие темпы роста населения не изменятся даже с улучшением экономического положения страны; он не допускает мысли, что нынешняя рождаемость в странах третьего мира является своеобразной реакцией на высокий уровень детской смертности, низкий уровень жизни, слабость системы здравоохранения, образования и т. п. По большому счету, говорили его противники, если опустить красивые рассуждения, позиция Хардина в высшей степени аморальна, эгоистична, самодовольна и лишена сострадания...
Моральные рамки
С таких позиций чувство вины либералов не выглядит столь уж бессмысленным. Человек, который не собирается бить своих собратьев-пассажиров шлюпки по голове и выкидывать за борт, не может поступать подобным образом и с несчастными, оказавшимися за бортом (не может даже допустить, чтобы так поступал кто-то другой). И если в лодке еще осталось место, то долг любого достойного человека — помочь утопающим, втащить их в лодку и разделить с ними свой паек.
Тем не менее «сценарий» шлюпки ставит очень неприятные вопросы перед западным либерализмом. Одно из главных требований социальной справедливости — отсутствие предубежденности: факторы, неподконтрольные человеку (цвет кожи, пол и т. д.), не должны влиять на отношение к нему. И все же один такой фактор — место рождения — играет заметную роль в наших инстинктивных представлениях о морали как для либералов, так и для последователей Хардина. Как можно придавать столь существенное нравственное значение такому случайному элементу, как границы государства?
Столкнувшись с трудностями, либералы должны либо продемонстрировать, почему требования беспристрастности должны быть временно отложены, когда дело касается стран третьего мира, — то есть почему мы считаем нормальным отдавать предпочтение себе, — либо должны признать, что в самой основе современного либерализма есть некоторая непоследовательность, и тогда необходимо распространить принципы социальной справедливости в равной степени на весь мир.
«В обозримом будущем выживание вида требует принятия этики спасательной шлюпки. Только это спасет наших потомков» Гаррет Хардин, 1974
Современные теоретики пытались разобраться с проблемой и с той и с другой стороны. Справедливость, в ее либеральном понимании, действительно не является самым важным фактором, если речь идет о глобальных проблемах человечества. И сам космополитический либерализм, хоть и похвальный с точки зрения морали, требует существенных изменений в текущей политике международной помощи, чтобы не создавать новых глобальных проблем — возможно, куда более разрушительных. В любом случае, политической философии предстоит еще долго разрабатывать принципы морали и справедливости применительно к международным отношениям.
Трагедия общинных угодий
Хардин использовал метафору шлюпки как ответ на популярную среди экологов-мечтателей метафору космического корабля; согласно этой метафоре, мы все — экипаж космического корабля Земля, и наш долг не расходовать понапрасну его ресурсы. Проблема возникает, когда эта метафора сливается с любимой либералами картиной большого счастливого экипажа, каждый член которого работает ради общего блага. В такой ситуации ресурсы признаются собственностью всего человечества, и все должны иметь к ним равный доступ.
К сожалению, против такой концепции находятся вполне аргументированные возражения. К примеру, фермер, владеющий участком земли, будет заботиться о ее плодородии и не допустит истощения почвы, но как только земля станет общественной собственностью, никого не будет волновать ее состояние. Соблазн получения немедленной выгоды слишком велик, чтобы добровольно ограничивать посевные площади, и вскоре урожаи сократятся, а в итоге наступит полный крах. Этот процесс — неизбежный, с точки зрения Хардина, в «перенаселенном мире, где обитают совсем не идеальные создания», — он назвал «трагедией общинных угодий». Если природные ресурсы Земли, такие как воздух, вода и рыба в океанах, считаются общественными, о них никто надлежащим образом не заботится, и катастрофа не замедлит последовать.