Судьба. Понятия и категории

Мысль о некоей силе, предопределяющей или «программирующей» будущее, издавна занимала умы людей. Судьба, порой воплощенная в образе божества или некоей сверхъестественной фигуры, представлялась человеку неумолимой и неотвратимой силой. «Судьба покорного ведет, а непокорного — тащит», — говорил греческий стоик Клеант. Эта сила действует, не считаясь с положением человека в обществе. «Когда судьба зовет, — писал английский поэт Джон Драйден, — монархи обязаны подчиняться».

Глубоко укоренившееся в массовом сознании представление о том, что наше будущее предопределено и с этого пути не свернуть, не слишком согласуется с иными постулатами привычного образа мыслей. Как правило, мы убеждены, что сами совершаем какие-то действия, по собственному выбору; наше решение обосновано анализом разных вариантов. Но если вся моя жизнь запрограммирована с самого рождения или вообще от начала времен, могут ли мои действия быть действительно свободными? Если любой мой выбор давным-давно высечен на скрижалях, каким образом я могу нести за него ответственность? Если свобода воли всего лишь иллюзия, мой статус нравственно ответственной личности представляется сомнительным. Доверию и осуждению нет места в мире, где правит железная рука судьбы.

Греки и римляне о судьбе

В греческой философии и общественном сознании идея о предопределенности человеческой судьбы доминировала с древнейших времен. Греческое слово, обозначающее судьбу, «мойра» («доля, часть» или «судьба, жребий, доля»), относилось и к величайшему дару, подлежащему распределению, — самой жизни.

Великий поэт VII века до н. э. Гесиод первым представил судьбу в образе трех женщин, мойр, которые прядут нить человеческой жизни. Клото (Прядущая) держит прялку, Лахесис (Распределяющая жребий) тянет и скручивает нить, Атропос (Неотвратимая) перерезает эту нить ножницами, определяя момент смерти человека. В неизменном виде мойры перекочевали в римскую мифологию как «парки» (Нона, Децима и Морта), где изначально ассоциировались с деторождением. Другое их название, фаты, происходит от латинского глагола «говорить» — подразумевается, что человеческая судьба есть безапелляционный приговор богов.

"Ты станешь тем, что Бог начертает на твоем лбу" Коран, VII в.

Концепция судьбы была центральной в философии стоиков, основанной Зеноном в Афинах примерно в 300 г. до н. э. Стоицизм сформировался на основе доктрины о природе — о Вселенной, управляемой Логосом, который считали «Богом» (безличной космической силой), Божественным разумом, провидением или судьбой. Главная задача мудрого человека состоит в том, чтобы определить, на что именно в своей жизни он в силах повлиять, а что — вне его власти и, следовательно, должно быть мужественно принято. Последнее, известное как amor fati (дословно «любовь судьбы»), позже станет квинтэссенцией добродетели стоиков. Эпиктет, оказавшийся рабом в Риме в конце I века, обобщил позицию стоиков по поводу судьбы:

«Помни, что ты актер в комедии, которая разыгрывается, как угодно господину: если он хочет длинную, сыграй длинную; короткую — сыграй короткую. Если он хочет, чтобы ты сыграл роль бедняка, играй ее с изяществом, равно как и роль калеки, чиновника или плебея! Ибо твое дело — хорошо сыграть данную тебе роль, но выбирать ее — дело другого».

Свобода воли и предопределение

Представление о предопределенности будущих событий порождало серьезные разногласия в различных религиозных системах. В христианстве всеведущий Бог осведомлен обо всем, включая будущее, и потому история Вселенной предопределена заранее. Но как знание Бога о предстоящих событиях соотносится со свободой воли, которая считается величайшим даром Бога человечеству, позволяющим нам прожить по-настоящему достойную жизнь? Способность творить добро равнозначна способности творить зло — в отсутствие свободы воли концепция греха утрачивает смысл. Именно эта потенциальная возможность грешить, которой всемогущий Бог мог бы при желании лишить человека, обычно поднимается на щит в стремлении объяснить наличие зла в мире.

"Судьба: то, чем деспот оправдывает злодейство, а глупец — неудачу" Амброз Бирс, «Словарь Сатаны», 1911

Некоторые христианские теологи осознавали, что одно лишь абсолютное знание о будущем не вполне соответствует понятию о Божественной сущности, наделенной всеми мыслимыми совершенствами. Величие Божества предполагает не только предвидение событий, но и управление ими. Согласно доктрине предопределения, разработку которой связывают с именами святого Августина и Жана Кальвина, Бог определил судьбу Вселенной в пространстве и времени даже прежде момента творения. В то же время он установил, что одни души должны быть спасены, а другие (спорный вопрос) прокляты. Получается, что любой поступок или выбор, совершаемый человеком, соответствует Божьей воле, но одновременно не имеет никакого отношения к спасению души, чья судьба давно предрешена.

Наука: сомнительный союзник судьбы

Казалось бы, наука едва ли может выступать в союзе с древними примитивными представлениями о судьбе. Но на деле стройная регулярность ньютоновской механистической вселенной предполагает детерминистское понимание каждого события, включая действия и выбор, которые мы обычно считаем плодом нашей свободной воли. Говоря попросту, идея детерминизма заключается в том, что любому действию предшествует причина, любое состояние мира предопределено предыдущим его состоянием, которое, в свою очередь, является результатом предыдущих состояний. И эта цепочка может быть продолжена до начала времен, следовательно, история Вселенной предопределена с момента ее возникновения. Получается, научный детерминизм разделяет взгляды древних относительно нашей судьбы, подвергая сомнению тезис о свободе воли и нашей нравственной ответственности.

Многие ученые и философы (так называемые «убежденные» детерминисты) считают, что детерминизм реален и противоречит свободе воли. Наши действия предопределены, и идея свободы наших действий иллюзорна. Другие («умеренные» детерминисты) принимают детерминизм, но отрицают его несовместимость со свободой воли. По их мнению, тот факт, что мы в принципе могли бы действовать по-разному при определенных условиях, позволяет не отказываться от свободы воли; не имеет значения, что выбор предопределен; важно, что выбор нам не навязывается. И наконец, либертарианцы отрицают детерминизм; свобода воли существует, и наши действия не предопределены. Проблема в том, как объяснить действия, происходящие без причины. Точнее, как беспричинное событие может не быть случайным, ведь случайность не менее разрушительна для концепции моральной ответственности, чем детерминизм.

Que sera sera

На вызов судьбы можно ответить коротко: «Будь что будет». Человек бессилен перед действием рока, поэтому просто позволяет произойти всему, что предопределено. Недостаток такого фаталистического подхода в том, что бездействие на основании «мне все равно конец» отвергает возможность иного исхода — предпринятые действия могли бы предотвратить трагический финал. Английский писатель Г. К. Честертон предельно точно сформулировал отношение к этому ошибочному тезису в эссе 1928 года: «Я не верю в рок, который обрушивается на человека, что бы он ни делал; но я верю в рок, который обрушивается на человека, если он бездействует». Это означает, что мы должны взять судьбу в свои руки, а не позволять ветрам судьбы бесцельно швырять нас из стороны в сторону.