Теория Божественной воли
Вопросы истинного и ошибочного, добра и зла, добродетели и греха — все это вещи, которые действительно беспокоят нас. Аборты, эвтаназия, права человека, отношение к животным, исследования стволовых клеток... бесконечный список опасных и крайне важных тем. Порой этика представляется огромным минным полем, на котором в любой момент есть опасность сделать неверный шаг, и каждая ошибка может обойтись слишком дорого.
Парадоксально, но многим людям размышления над вопросами морали даются легко и непринужденно, как прогулка в парке. В сознании миллионов людей мораль неразрывно связана с религией: то или иное действие верно или неверно по той простой причине, что Бог (или просто бог) установил, что так быть должно; добро есть добро, а зло есть зло исключительно потому, что так повелел Бог.
В каждой из трех «религий Книги» — иудаизме, христианстве и исламе — система морали основана на «Божественной воле»: Бог распоряжается, человек подчиняется. Бог определяет для верующих систему моральных ограничений; подчинение им означает добродетель, нарушение — грех. Подобная структура этики, начертанная рукой самого Господа, должна отметать все опасения, сопровождающие субъективистские соображения о морали и главное мучительное подозрение: а вдруг мы сами придумываем правила, которым следуем?
«Никакая мораль не может быть основана на власти и авторитете, даже если это Божественная власть» А. Дж. Айер, 1968
Дилемма Евтифрона
В отсутствие Бога теория Божественной воли, разумеется, немедленно терпит крах, но, даже если допустить его существование, остается много серьезных проблем, угрожающих цельности концепции. Самая грозная из них, пожалуй, так называемая дилемма Евтифрона, впервые сформулированная Платоном примерно 2400 лет назад в диалоге «Евтифрон».
Сократ (устами которого говорит Платон в этом диалоге) вовлекает молодого человека по имени Евтифрон в дискуссию о природе благочестия. Они соглашаются в том, что благочестие «угодно богам», но затем Сократ предлагает ключевой вопрос: выбирают ли боги добро, потому что оно благое, либо же добро благое, потому что выбрано богами? Эта дилемма (обычно формулируемая в монотеистической терминологии) ставит под сомнение теорию Божественной воли.
Итак, добро является добром по распоряжению Бога или Бог дает такое распоряжение, потому что добро — это добро? Ни та ни другая версия не устраивает сторонников теории. Рассмотрим первый вариант: убийство (допустим) является злом, потому что так постановил Бог, но все могло быть и наоборот. Бог мог определить, что убийство — это нормальное или даже обязательное действие, и так оно и было бы — просто потому, что такова его воля.
Согласно этому толкованию выходит, что следование религиозным предписаниям не многим отличается от слепого подчинения деспотической власти. Может, другой вариант лучше? Не слишком. Если Бог распорядился считать добром то, что и так является добром, следовательно, его качества не зависят от Бога.
В лучшем случае Бог выступает в роли посланника, передающего этические предписания, но не является их источником. А мы могли бы обратиться прямо к источнику, радостно отбросив всяких посланцев. Бог нам не нужен, по крайней мере, в роли творца норм морали. Итак, когда дело касается нравственности, Бог либо деспот, либо вообще ни при чем. Нелегкий выбор для тех, кто стремится сделать Бога официальным гарантом своей этики.
«Боги любят праведника, потому что он праведник, или он праведник, потому что возлюблен богами?» Платон, около 375 г. до н. э.
Распространенное возражение дилемме Евтифрона — утверждение, что «Бог есть добро» и, следовательно, не может побуждать ко злу. Но здесь существует риск попадания в ловушку нелогичности. Если «добро» означает «установленное Богом», то понятие «Бог есть добро» теряет всякий смысл — получается, что «Бог таков, потому что подчиняется своим собственным распоряжениям».
Возможно, разумнее понимать эту фразу так: «Бог есть (то же самое, что) добрый (добро)», и, таким образом, его установления неизбежно будут добрыми. Но если Божественность и доброта суть одно и то же, утверждение «Бог добрый» бессмысленно: мы продолжаем блуждать во тьме по замкнутому кругу, — вероятно, это еще один пример любви Бога к неисповедимости его путей.
Понимание воли Божьей
Те, кто хотел бы объяснить моральные нормы Божьей волей, сталкиваются, помимо дилеммы Евтифрона, еще с одной серьезной трудностью: различные религиозные тексты, посредством которых воля Господа стала известна людям, содержат множество противоречащих друг другу и/или довольно неприятных утверждений. Известный фрагмент из Библии, книга Левит (20:13), гласит: «Если кто ляжет с мужчиною, как с женщиною, то оба они сделали мерзость; да будут преданы смерти, кровь их на них». Если Библия — это слово Господа, и слово это определяет, что есть мораль, наказание сексуально активных гомосексуалистов морально оправдано.
Но большинство людей сегодня сочли бы подобные взгляды отвратительными, и в любом случае это противоречит запретам, изложенным в других местах Библии (один из очевидных — «не убий»). Так что сторонникам теории Божественной воли непросто, используя указания самого Бога, построить адекватную внутренне непротиворечивую систему морали.
Без вести пропавший?
Самая большая опасность для теории Божественной воли кроется в возможности утратить того, кто изъявляет эту волю: мы можем сомневаться в существовании Бога, несмотря на разнообразные аргументы, предъявляемые в доказательство, и можем не воспользоваться преимуществами веры (см. с. 172). Но несгибаемые адвокаты этой теории искусно поворачивают угрозу в свою пользу, используя ее как подтверждение существования Бога:
- Существует такая вещь, как мораль, — у нас есть система этических законов/запретов.
- Бог — единственный кандидат на роль автора этих законов/запретов. Следовательно —
- Бог существует.
Впрочем, такая логика рассуждений едва ли убедит оппонентов. Первый пункт, предполагающий, что мораль есть нечто, существующее независимо от человека, поднимает один из основных вопросов. И даже допуская, что мораль действительно существует независимо от нас, второй пункт принимает на себя всю тяжесть нападения Евтифрона.