«Также полагаю: Карфаген должен быть разрушен!»
Из речей Марка Порция Катона

Вопрос «естественных границ»

В стремлении любой ценой доказать агрессивность хищного Рима, иные историки представляют невинными жертвами агрессии и греков, и карфагенян. Что характерно, никто никогда не рассуждает о «естественных границах» цивилизации финикийцев или греков. Финикийцы основали Карфаген, плавали в Атлантический океан, основали колонии в Испании, а у историков ни слова о нарушении ими естественных границ. Так же точно и греки построили колонии по всему Средиземноморью, завоевали почти весь известный Восток, плавали до Англии. Александр Македонский планировал Западный поход? Но и он не завоеватель, не агрессор, а великий полководец (даже для Арнольда Тойнби, страна и народ которого — прямые наследники Рима).

Царь Пирр всеми силами пытался подавить Рим — но и он не агрессор, а чуть ли не цивилизатор. А вот Рим с момента основания — агрессор! Эти же историки туманно рассуждают о том, что с середины III века до н. э. Рим вышел за пределы своих естественных границ.

В действительности же крайне трудно понять, что же такое «естественные границы». Для греков видимо, естественной границей были все берега Средиземного и Черного морей. Если бы они успели основать колонии на берегу Атлантики, вероятно, сегодня и Атлантический океан признали бы их естественными границами. В случае же с Римом, что может быть признано естественной границей? Границы Лациума? Река По? Альпы? Моря вокруг Аппенинского полуострова?

При желании любая из этих границ может быть признана естественной. Или не признана. Если называть вещи своими именами, ни одно государство не может добровольно остановиться в своем территориальном росте. Так просто не бывает никогда.

Рим становится мировой державой

Что более реалистично — после победы над Пирром Рим становится уже не локальной италийской, а региональной державой. Одной из тех, которые делят все Средиземноморье. Становится не в силу своей особой агрессивности, а просто потому, что достигает необходимых для этого размеров и мощи.

Так называемая экспансия Рима прямо вытекала из войн в самой Италии — из попыток греков разделить Италию, покорить Рим или загнать его в Лациум.

Сегодня Сицилия кажется настолько естественной частью Италии, что трудно представить — изначально это была совершенно особая земля, где по-итальянски вообще не говорили. Землю местных неиндоевропейских племен делили между собой греки и карфагеняне. В 480 году Карфаген чуть не завоевал греческие города на западе острова, но был наголову разбит. В 415-413 году афинский флот пытался завоевать Сиракузы, но сиракузцы при поддержке Спарты одолели афинян. Больше 7 тысяч пленных сиракузцы обратили в рабство; большинство из них погибли в каменоломнях.

Воспользовавшись греческими междуусобицами, в 409-406 годах Карфаген захватил большую часть Сицилии, кроме Сиракузского царства. В истории же Сиракуз, совершенно независимо от Рима, появляются италийцы: тиран Сиракуз Агафокл опирался на наемное войско мамертинцев — самнитских наемников, посвященных богу Мамерту-Марсу.

После смерти Агафокла в 289 году мамертинцев распустили, но они на обратном пути домой захватили города Мессану и Геллу. В этих городах они перебили всех мужчин и основали с 282 года свою республику. К ним прибывали другие мамертинцы, постоянно совершали набеги на внутренние части острова. Они даже присоединили к своей республике весь северо-восток Сицилии.

В 266 году сиракузский тиран Гиерон разбил мамертинцев, но тут опять вмешался Карфаген. И вот тут-то мамертинцы обратились за помощью к Риму! Римляне очень опасались, что мамертинцы, вчерашние самниты — ненадежные союзники и что они в конце концов отдадутся под покровительство Карфагена. После долгих споров комиции сделали мамертинцев союзниками Рима под именем civitas Mamertina foederata.

Тем самым римляне нарушили договор с Карфагеном от 306 года: согласно ему Рим не мог иметь владений в Сицилии, а Карфаген в Италии. Но римляне справедливо заявили: Карфаген первый нарушил договор во время войны с Пирром, когда пунийский флот вошел в гавань Тарента. Теперь Сенат потребовал от Гиерона II, чтобы он прекратил войну с Мессаной. Карфагеняне же ввели флот Ганона в гавань Мессаны, захватили крепость и «примирили» Мессану с Сиракузами.

Весной 264 года до н. э. римский военачальник трибун Гай Клавдий прибыл в Региум как авангард консульской армии Аппия Клавдия Каудекса. Он обнаружил, что сбылись худшие опасения римлян: мамертинцы заявили, что они уже не нуждаются в римской помощи.

Гай Клавдий стремится в Сицилию, но первый раз эскадра Рима частью разбита бурей, частью попала в руки карфагенян. Только со второго раза Гай Клавдий попадает в Мессану, где сразу же собирает граждан: пусть они решают — нужны им римляне или нет?!

Карфагенского главнокомандующего Ганнона тоже зовут на собрание. И тут Гай Клавдий вероломно хватает Ганнона, заставляет его отдать приказ карфагенской армии покинуть крепость Мессаны. Ганнон дорого заплатил за согласие: в Карфагене его обвинили в предательстве и распяли на кресте. Но римляне заняли Мессану. Так и в Сицилии Рим фактически продолжил прежние войны в Италии, из чего и родились все три Пунические войный. Это были войны за господство в Средиземноморье между тремя сильнейшими претендентами: Римом, Карфагеном и греками.

Первая Пуническая война (264-241 гг. до Р. X.)

После казни Ганнона карфагеняне объявили Риму войну. Карфагенская армия высадилась в Сицилии, заключила союз с Гиероном и начала осаду Мессаны. К началу этой долгой войны Рим имел опытную и сильную армию, имевшую опыт войны с греками царя Пирра. В ходе этих войн у Рима появился и флот — хотя он был еще очень слабым. В Сицилии, на Сардинии и Корсике началась затяжная, изматывающая война; добрые двадцать лет она шла с переменным успехом.

То пунийцы вынуждены были уйти от Мессаны, то осада Сиракуз привела к поражению, и армия Аппия Клавдия переправилась обратно через пролив в Регий.

То римляне в 263 бросили в Сицилию две армии по два консульских легиона Мания Валерия Максима и Мания Отацилия Красса.

Эти армии взяли более пятидесяти городов и заставили Гиерона разорвать союз с Карфагеном. Гиерон поставлял римлянам продовольствие и выплатил 100 талантов золота контрибуции.

То пунийцы собрали новую армию, в основном из наемников: 50 тысяч пехоты, 6 тысяч конницы, 60 слонов.

То Рим после шестимесячной осады взял базу новой армии, Акрогант, и греческие города начали переходить на сторону Рима. Но пока римляне громили сухопутные армии врагов, карфагенский флот пользовался превосходством на море и грабил берега Италии. Перелом в войне наступил только тогда, когда римляне сумели перенести военные действия на территорию противника — в Африку. Для этого им потребовался флот.

Создание римского флота

Овладеть Средиземноморьем можно было только одним способом: овладев морем. Сухопутные римляне проигрывали тут и грекам, и финикийцам. Не говоря ни о чем другом, италики, уроженцы Центральной Европы, не так давно появились на берегах теплых морей. Индоевропейцы вообще континентальные люди. Индусские арии до сих пор сохранили нелюбовь и недоверие к морю. Человек высокой касты не должен пересекать «черную воду» — то есть плавать по морям и океанам.

У греков было иначе — их предки появились на берегах теплых морей по крайней мере с начала II тысячелетия до н. э.; они стали наследниками и по крови, и по культуре многих морских народов, обитавших в Греции до греков. Финикийцы еще раньше стали великими мореходами, создавая колонии по всему берегу Средиземного моря, проникая в Атлантику начиная с рубежа II и I тысячелетий до н. э.

Выбор у римлян был простой: стать мореходами за максимально короткий срок или навсегда остаться локальной цивилизацией, которой никто не даст выйти из Италии. А в самой Италии Рим контролировали бы финикийцы и греки: если не военным путем, то подчиняя Рим экономически. К счастью для самих себя, римляне хорошо умели учиться. За считаные десятки лет они догнали конкурентов, опередивших их на века и тысячелетия.

Древние корабли показались бы нам скорее огромными лодками: у них не было трюма, в средней части настил не закрывал днища. Днище делалось из дубовых досок 8-10 см толщиной, без шпангоутов. Доски скрепляли друг с другом деревянными гвоздями. Не было и киля, и балласта. Прямые паруса поднимали при попутном ветре. Если ветер дул под углом, при шторме или во время боя все паруса опускали.

Девяносто процентов массы корабля находилось выше ватерлинии. Такое судно было очень ненадежным и легко переворачивалось.

Античные суда и предназначались только для прибрежного плавания в хорошую погоду. Берег старались не терять из виду, а если выходили в открытое море, то только при уверенности, что хорошая погода продлится все время плавания. В сезоны осенне-зимних штормов в открытое море не выходили никогда и вообще плавали в это время года мало. Хорошо известны случаи массовой гибели судов во время шторма.

Корабли часто вытаскивали на берег — во-первых, для просушки и для того, чтобы очистить подводную часть от водорослей и раковин. Иначе корпус корабля начинал гнить.

Во-вторых, на берегу корабль пережидал штормы.

В-третьих, корабли часто перетаскивали по суше. Через самое узкое место Коринфского перешейка (5 км) даже построили для перетаскивания судов специальную деревянную дорогу.

В древности тип боевого корабля определялся числом рядов весел. От числа весел зависели размер корабля, его скорость и боевые качества. Греки дали этим типам кораблей названия, дожившие до сих пор.

Унирема — судно с одним рядом весел. Огромная, до 15 метров длиной, лодка.

Бирема имела уже два ряда весел, числом до 88. Боевая бирема могла иметь длину до 20-25 метров, водоизмещение до 200 тонн.

Триремы (triremis, от tres, tria — «три» и remus — «весло»), греческие триеры, с тремя рядами весел, — основной класс боевых кораблей у греков, финикийцев и римлян. Одни исследователи приписывают изобретение триремы финикийцам, другие называют коринфянина Аменокка. В любом случае триеры были у афинян во времена Греко-персидских войн начала VI века до н. э.

Размеры триер известны, потому что на зиму афиняне вытаскивали их и хранили в специальных ангарах. Остатки таких ангаров найдены в морском порту Афин, Пирее, в Энеадах (Акарнания), на островах Эгейского архипелага и Аполлонии (Кирена в Северной Африке). Ангары для триер были снабжены наклонными стапелями, сложенными из каменных плит или высеченными в скале, обычно по два под одной крышей, разделенные рядом колонн. Размеры этих стапелей позволяют уточнить размеры самих судов: от 37 до 47 м, при ширине между колоннами 6 м. Нижние концы стапелей уходили под воду на глубину до 2,5 м. Греческая триера имела водоизмещение до 200 тонн и несла экипаж до 315 человек, из них 174 гребца.

Любимая тема историков XIX и начала XX века — описывать страдания гребцов: якобы, они были исключительно рабами, их приковывали к веслам и жили они не больше 3-5 лет. Якобы всякого, кто греб на таких судах, неизбежно ждали чахотка и быстрая смерть. Эти представления совершенно фантастичны.

Во-первых, сам по себе труд гребца не более губителен, чем любой труд моряка, ремесленника или крестьянина.

Хилых людей он способен убивать, но большинство от него только наращивают мышцы и становятся здоровее. Ни греки времен Одиссея и плаваний аргонавтов, ни скандинавские викинги и не думали умирать от многодневной гребли. Странно, что такая простая аналогия никогда не приходила в голову борцам за права рабов-галерников.

Во-вторых, рабы начали использоваться на гребных кораблях очень поздно: не ранее XV-XVI веков. Не говоря ни о чем другом, рабов имеет смысл использовать только тогда, когда корабль не вытаскивают из воды на несколько месяцев в году. А корабли античного времени имели очень небольшой киль, и их постоянно вытаскивали на берег. Если бы на них гребли рабы, они легко могли бы разбежаться. А если рабы сидели прикованными, то что — вольные люди вытаскивали корабль на берег вместе с рабами?

И на кораблях античности, и на византийских корабах и дромонах гребли вольнонаемные. Первые галеры появляются в Венеции 7-8 веков от н. э., и на них тоже долгое время гребут вольные люди.

Историки переносили на античность нравы и практику мусульман Средневековья, особенно Турции. Мрачные легенды о галерах вызваны тем, что на гребном мусульманском флоте использовали в качестве гребцов пленных христиан. Их действительно приковывали к веслам и практически не кормили, превращая галеру в плавучий лагерь уничтожения. Но это не имеет к античной истории совершенно никакого отношения.

На боевых кораблях и античности, и викингов гребцы могли быть исключительно вольные граждане своих полисов, военнослужащие. Каждая триера у греков имела свое название, причем женского рода.

Самые сильные гребцы — траниты — размещались на верхней палубе. Это была высокооплачиваемая и привилегированная каста, туда брали не всех. Гребцов среднего ряда называли зигитами, нижнего — таламитами. Командовал кораблем триерарх, занимавший в обществе такое высокое положение, какое имел в Риме не всякий центурион. Триерарху подчинялись кормчий, штурман античности, и начальник гребцов — гортатор. Кормчий командовал матросами, которые ставили паруса. Парусное вооружение состояло из большого прямоугольного паруса и малого (артемона) на наклонной мачте в носовой части судна.

Триера была самым быстрым и самым надежным боевым кораблем Средиземного моря с VII по III век до н. э. Главным оружием триремы был таран — продолжение килевого бруса. Прямой или загнутый кверху таран делали с острием из меди или железа или оковывали дерево металлом.

Все три ряда весел работали только во время боя, триеру старались разогнать и нанести тараном удар в борт врага. Или старались проплыть мимо борта, ломая весла и тем самым лишая хода. Целью морского боя было утопить вражеское судно.

Рим и развитие морской военной техники

Римляне заимствовали фалангу у греков, а потом усовершенствовали ее, создали легион, и начали бить легионами своих учителей. Точно так же римляне заимствовали у карфагенян и греков боевые корабли, но сразу же усовершенствовали их. Долгое время у них не было трирем, или они были низкого качества. В 260 г. до н. э. на берег Италии выбросило почти целую карфагенскую трирему. Римляне использовали ее как образец, но начали строить суда намного большего размера: квадриремы, или тетреры (quadriremis по-латыни, tetreris по-гречески) — с четырьмя рядами весел. И квинквиремы (quinquiremis, от quinque — «пять» и remus — «весло») или пентеры, пентекотеры (от греческого penta — «пять», и eres — «гребец»,- с пятью рядами весел.

Ряды гребцов располагались друг над другом в шахматном порядке, число весел в каждом ряду доходило до 25. Гребцы третьего и четвертого верхних рядов размещались в закрытом деревянном коробе-парадосе, а нижних — друг над другом в корпусе корабля. Для согласования гребли весла одного ряда связывали канатами, ставили упоры, ограничивающие величину гребка.

Такие громадные корабли длиной до 45 метров и шириной до 7 метров, сидели в воде на 2,5 метра и имели водоизмещение более 200 тонн. Строить их было невероятно дорого, и делалось это в основном во время крупных войн. Зато раньше легкие италийские биремы и триремы не могли подойти к бортам больших карфагенских трирем, защищенных целым лесом весел.

Рим и развитие тактики морского боя

Кроме того, римляне фактически создали новый род войск: морскую пехоту, и новую тактику морского боя — абордаж.

Римляне стали делать на пентерах навесные галереи с балюстрадой на корме, а мачты стали делать несъемные, и на них специальные площадки — марсы.

Они стали ставить на носу корабля абордажные трапы — «вороны». Такой мостик шириной в метр-полтора и длиной 8-10 метров веревкой вертикально крепился к специальному столбу.

Сблизившись с вражеским кораблем, «ворон» (corvus) отвязывали и «роняли», он впивался в палубу вражеского корабля острым железным крюком.

По мостику на вражеский корабль перебегали манипуларии (manipularii, позднее либурнарии — liburnarii) — римская морская абордажная пехота. Применение «ворона» позволило римлянам выиграть несколько морских сражений при Милах, при Сулках, при мысе Экном, у Тиндарского мыса.

«Ворон» делал судно еще более неуклюжим и неустойчивым. Многие историки считают, что именно по причине вызванной «воронами» неустойчивости судов римляне почти полностью потеряли два своих флота в штормах 255 и 249 годов до н. э. Но и позже они использовали абордажный мостик другой конструкции — arpax. К сожалению, о конструкции арпакса мы не знаем совершенно ничего.

Даже биремы римляне оснащали теперь башнями для лучников и пращников и абордажными трапами. На крупных судах они ставили метательную артиллерию: баллисты (ballista) и катапульты (catapulta).

Греки называли катапультами любые метательные машины. Появились они примерно в 399 году до н. э. Катапульты стреляли стрелами почти горизонтально. Считается, что баллисты появились на 50-60 лет позже катапульт, они стреляли камнями под большим углом возвышения и потому применялись при осадах для разрушения стен и башен городов.

Римляне не знали понятия стандартного калибра, но огранивали камни по форме ядра: чтобы было удобнее. Их баллисты метали ядра весом от 0,6 кг до полталанта (13 кг) или в талант (26 кг).

Позже римляне сделают карробаллисту, установленный на повозке стреломет, частью штатного вооружения каждого легиона: «Обычно каждая центурия имеет свою «карробаллисту» (баллисту, поставленную на повозку), к которой приписываются мулы для перевозки и по одному человеку из каждой палатки, т.е. 11 человек, для ее обслуживания и наводки. Чем эти баллисты больше, тем дальше и сильнее они бросают стрелы. Они не только защищают лагерь, но и в поле они ставятся позади тяжеловооруженной пехоты. Силе их удара не может противостоять ни вражеский всадник, одетый в панцирь, ни пехотинец, защищенный щитом. Таким образом, в одном легионе обычно бывает 55 карробаллист».

Пока же, во время Пунической войны, римляне ставили баллисты на свои корабли.

Поразительно, но даже эти изобретения, принципиально менявшие конструкцию боевых кораблей и тактику морского боя, историки 19 века считали недостатками Рима и признаком неполноценности. Делался вывод — римляне были скверными моряками, и потому им приходилось выдумывать абордаж и применять машины.

С тем же успехом можно сделать вывод, что римляне были скверными солдатами, и поэтому им «пришлось» изобрести легион вместо фаланги.

После 260 года, используя карфагенскую трирему как образец, римляне быстро построили флот из 100 пентер и 20 больших триер.

Первый бой этого нового флота с пуническим закончился неудачно — 16 кораблей были захвачены карфагенянами в плен. Но римляне упорно тренировались — манипулярии упражнялись каждый день. Очень скоро карфагенская эскадра во время набега на Италию потерпела поражение в столкновении с римским флотом: из 130 пунических кораблей римляне захватили 31 корабль и потопили 14.

Командующий флотом из 200 римских кораблей Гай Дуилий за свою победу получил триумф. За дело: победа знаменовала превращение Рима в могучую морскую державу.

Африканская экспедиция

В 256 году до н. э. римский флот направился к берегам Африки. Недалеко от мыса Экном у берегов Сицилии карфагеняне встретили римские корабли. 330 римских кораблей потопили больше 30 и захватили 64 карфагенских, потеряв только 24 своих судна. Остальные карфагеняне бежали.

После этого легионы Марка Атилия Регула и Луция Манлия Вольсона высадились у порта Клупеи (Аспис). Регул обнес свой лагерь рвом и частоколом, куда затащил и корабли. Гарнизон Клупей сопротивлялся недолго — карфагеняне не смогли ему помочь.

Взяв Клупеи, римляне стали захватывать другие карфагенские города и быстро взяли больше 300 городов. В тылу карфагенян восстали ливийские племена.

Казалось, что победа близка, и сенат потребовал, чтобы Луций Вольсон вернулся в Рим с частью войск. Он доставил из Африки 20-27 тысяч обращенных в рабство пленников. Марк Регул с силами 40 кораблей, 15 тысяч пехоты и 500 всадников, продолжал громить карфагенян. Даже переброска армии из Сицилии Карфагену не помогла.

Наверное, Рим мог и закончить войну: Карфаген запросил мира. Но Регул выставил такие требования, что карфагеняне переговоры прервали.

В следующем, 255 году карфагеняне внимательнее слушали советы греческих союзников. Те же рекомендовали сражаться на равнинах, чтобы преимущества легиона сказывались меньше, а фаланга и слоны действовали успешнее. В битве у Тунета 12 тысяч пехоты, 4 тысячи всадников и 100 слонов карфагенян нанесли поражение армии Регула. Римляне остановили атаку слонов, прорвались сквозь них, но были остановлены карфагенской тяжелой пехотой, окружены и не выдержали атаки конницы.

Погибло больше 13 тысяч человек, в плен попал сам консул Марк Атилий Регул и с ним 500 человек, около 2 000 легионеров бежали. Потери карфагенян — не более 800 наемников.

Победив, карфагеняне провели карательные экспедиции против мятежных ливийцев, но из Италии вышел новый римский флот: 350 вымпелов. У Гермесова мыса флот потопил 104 и захватил 30 судов Карфагена, потеряв своих девять. Но буря потопила на обратном пути 340 боевых и 300 грузовых судов — почти все, что было у Рима.

Война продолжалась еще 14 лет — затяжная, тяжелая для всех. С 248 года обе стороны так истощились, что и на суше и на море велись лишь вялые, мало что решавшие боевые действия. Можно долго повествовать о сражениях, военных экспедициях, построенных и погубленных флотах. В этой круговерти событий хорошо видно несколько закономерностей:

1. Римляне владели стратегической инициативой. Сухопутные сражения происходили не в Италии, а в Сицилиии в Африке.
2. Сказывалось преимущество гражданского общества перед восточной деспотией.

Римские граждане поддерживали свое государство. Они шли в армию, и на место убитых и уставших все время приходили новые.

Карфаген не мог собрать большие армии. В том числе и поэтому он не мог создать свою морскую пехоту: и на сухопутные армии не хватало наемников. Флот держался старой тактики таранных ударов. Она требовала большого профессионализма экипажей, но проигрывала новой тактике Рима.

3. Сказывалось более высокое качество организации римской армии и качества римского солдата.

Профессионализм командования пунийцев был даже выше римского: ведь у римлян каждый год менялись командующие, потому что менялись консулы. Но и профессионалы не могли уверенно командовать многоязычными наемными армиями.

Римский солдат-ополченец сражался, как патриот; он к тому же доверял своим командирам и уважал их. Римские граждане показали свою готовность не останавливаться перед любыми жертвами ради победы. Они легко шли на большой риск и совершали громадные усилия.

Карфагенский наемник воевал, не выкладываясь в такой степени.

4. Обе стороны учились, но римляне учились намного быстрее.

Карфагеняне пытались освоить построение фалангой, но так и не освоили римскую тактику легиона.

Карфагеняне начали обучать свои наемные армии, но не могли требовать от наемника той же меры ответственности. В частности, карфагенские полководцы пытались укреплять лагеря, но дисциплины для этого не хватало.

Римляне же создали качественно другую тактику морской войны и новый род войск.

В сухопутной войне римляне окончательно перестали бояться слонов и регулярно их распугивали горящей паклей, дротиками и трубами. Целые армии слонов не вызывали у них паники.

Известно, что после битвы при Панорме (современном Палермо) римляне предложили свободу тем пленным, которые поймают разбежавшихся слонов. Нумидийские пленные поймали ни много ни мало 120 слонов. Мы не знаем, что сделали римляне и со слонами, и с нумидийцами.

Римляне так уверенно били карфагенский флот, что их потери от бурь в несколько раз превосходили боевые потери. Единственный случай, когда Рим потерял флот только в ходе боевых действий, — битва при Дрепане (293). Тогда римляне потеряли 93 корабля из 120 пошедших в бой.

5. Война показала, что Рим обладает намного большими материальными ресурсами, чем Карфаген.

За время войны Рим потерял 700 кораблей, а Карфаген — 500. При этом Карфаген почти полностью лишился флота, а в Риме в 242 году на частные пожертвования построили новый флот — 200 пентер.

В 241 году в битве у Эгатских островов пунийский флот в 120 вымпелов был полностью уничтожен: 50 кораблей потопили, 70 захватили. И все, ресурсов больше не было. После этого Карфаген заключил мир, навсегда отказываясь от прав на Сицилию, выкупая свою сицилийскую армию и соглашаясь выплатить 3 200 талантов (80 тонн) золота контрибуции в течение 10 лет.

В Риме условия мира вызвали приступ возмущения, комиции долго не хотели его утверждать. Римляне были уверены, что пунийцы должны разоружиться, стать данниками Рима, выдать всех «предателей»: за годы войны греков-перебежчиков из Италии в Карфагене накопилось немало. Обе стороны понимали, что мир не будет продолжаться долго: слишком много противоречий осталось между Карфагеном и Римом. Это были не только политические противоречия, но и культурные.

В лице Карфагена Рим имел дело с живым пережитком Древнего Востока. В Карфагене было много того, что отвергалось римлянами и вызывало у них отвращение.

Римляне, дети своей эпохи, намного легче, чем мы, готовы были убивать и умирать; цена человеческой жизни по современным понятиям, была неправдоподобно низкой. Но у римлян вызывал протест обычай жертвоприношения детей. Причем своих собственных детей.

Потомки финикийцев, карфагеняне считали — в трудных случаях жизни следует принести первенцев в жертву Молоху. Статуя Молоха в виде громадной фигуры быка или человекоподобного существа, делалась полой внутри. Под ней разводился огонь, и родители сами швыряли детей в раскаленное докрасна жерло.

При этом со стороны родителей считалось преступлением и кощунством не только спасать детей от страшной смерти, но проявлять малейшие признаки горя или сочувствия.

Вторая Пуническая (Ганнибалова) война (218-202 гг. до н. э.)

Эта ожесточенная война между Римом и Карфагеном стала войной за господство над Средиземным морем. Своего рода Мировая война. Фактически в ней участвовали и греки — в разное время на стороне Рима воевали Сиракузы, Нумидия, Этолийский союз и Пергам, а на стороне Карфагена — Македония, Нумидия, Сиракузы и Ахейский союз.

Карфаген в принципе не мог согласиться с результатами Первой пунической войны. Мало того, что карфагеняне потеряли доходы от Сицилии и Сардинии, они потеряли почти монопольное торговое господство на Западе Средиземноморья.

Карфагеняне считали своими коренными землями владения в Испании: еще конце II-I тысячелетий до н. э. они основали на юге полуострова целый ряд больших городов.

Теперь Гамилькар Барка (Молния) (270228) начал объединять всю Испанию под властью Карфагена — богатства Испании должны были возместить Карфагену потерю Сицилии, из Испании должно было начаться наступление на Рим. Примерно с 238 г. до н. э. за девять лет Гамилькар Барка, преодолевая бешеное сопротивление иберов, завоевал половину тогдашней Испании до реки Ибер. Серебряные рудники приносили колоссальные доходы.

Тем самым Гамилькар и его зять Гасдрубал сделались правителями, фактически независимыми от Карфагена. Они могли по собственному желанию или властвовать над Карфагеном, определяя его политику, или основать собственное государство.

А Карфаген никак не мог их контролировать.

В любом случае дело явно шло к созданию нового государства династии Баркидов. Ведь Гамилькар считал, что в поражении в первой войне с Римом виновато прежнее правительство Карфагена, и стремился стать диктатором. Он нарушил и старинный закон Карфагена, запрещавший изучать греческий язык.

Карфагеняне хотели изолировать себя от влияния греков — лидеров Средиземноморья. Гамилькар хотел ввести свою семью в эллинистический мир, его детей учили эллинскому языку, литературе и истории. Возможно, Гамилькар хотел преодолеть противостояние эллинского и карфагенского миров в борьбе за Средиземноморье. Возможно, искреннне хотел сделать свое государство частью эллинистического мира.

Правда, греческие колонии на Пиренейском полуострове обратились за защитой от пунийцев к Риму.

Переговоры между Римом и Карфагеном позволили разделить Испанию: северная часть входит в сферу влияния Рима, к югу от реки Ибер — карфагенская.

Гамилькар имел четверых сыновей, одного из которых звали Ганнибал, а другого, как и его зятя, Гасдрубал. Это имя было очень популярно у карфагенян, потомков финикийцев, — Азруваал, то есть «помощь Ваала».

Наверное, Гамилькар и правда основал бы новую испано-финикийскую династию, если бы не погиб при осаде города Гелика. Тогда изменил союзник Карфагена, иберийское племя ориссов. Ориссы внезапно ударили по карфагенянам. Гасдрубал отвел удар от остальной армии, в рядах которой находились и его сыновья. Преследуемый врагами, он утонул в реке.

После смерти Гамилькара войско избрало своим полководцем его зятя, Гасдрубала. Тот основал город Кварт Хадашт (Новый город). Захватив его в 209 году, римляне назовут его Новым Карфагеном, откуда и современное название — Картахена. Этот город сразу же превратился в административный центр пунийских владений в Испании и в один из важнейших торговых центров всего Западного Средиземноморья.

Гасдрубал погиб, убитый в Кварт Хадаште ибером: бывшим рабом человека, которого велел казнить Гасдрубал. Раб отомстил за хозяина, а войско лишилось командира. После гибели Гасдрубала солдаты выбрали главнокомандующим одного из сыновей Гамилькара — Ганнибала. Продолжая линию отца на создание финикийско-иберийского государства, он женился на иберийке из города Кастулоны.

Первый этап войны

Рим заключил договор с иберийским городом Сагунтой. Сююз прямо направлен был против Карфагена, чтобы остановить продвижение его владений на север.

В 218 году Рим погряз в войне с галлами и иллирийцами. Воспользовавшись этим, Ганнибал спровоцировал конфликты между Сагунтой и иберийскими племенами, находящимися под пунийской властью. Затем он как защитник «своих» иберов вмешался в конфликт и под незначительным предлогом объявил войну. После довольно тяжелой 7-месячной осады город был взят, а Рим так и не решился оказать Сагунте военную помощь. Лишь посольство, посланное Римом в Карфаген уже после взятия города, объявило о начале войны.

Тогда Ганнибал оставил в Испании войско под командованием своего брата Гасдрубала. Это было лоскутное войско из многих народов. Пехота состояла из 11 850 ливийцев, 300 лигуров, 500 балеаров. Конница — из 450 ливиофиникиян — финикийских поселенцев в Северной Африке, 300 илергетов, 800 нумидийцев. Еще у Гасдрубала был 21 слон и флот для обороны побережья от римского вторжения с моря.

В Африке Ганнибал оставил почти такие же силы: 13 750 пехоты и 1 200 всадников из Испании, а Карфаген защищали еще и 4 тысячи местных солдат.

Но основные силы Ганнибал весной 218 года до н. э. повел в Италию: примерно из 50 тысяч пехотинцев, 9 тысяч всадников и 37 слонов. Переход Ганнибала через Альпы считается образцом великолепно проведенной операции. Тем не менее, Ганнибал потерял в горах больше половины своих солдат и 22 слона из 37: не столько от нападения галльских племен, сколько от морозов и метелей.

Судя по всему, Ганнибал действительно был исключительно талантливым полководцем. Силы же римлян, как всегда, были распылены, а их армии возглавляли разные по способностям полководцы.

Консул Тиберий Семпроний Лонг вел 24 тысячи пехоты, 2 400 всадников и 160 кораблей.

Второй консул, Публий Корнелий Сфипион, вел 22 тысячи пехоты и 2 200 всадников.

В Галлии стояла армия претора Луция Манлия — 18 тысяч пехоты и 1 600 всадников.

Ганнибал объединял и бросал против Рима его врагов — в первую очередь галльские племена. До 60 тысяч галлов пришли к нему в разное время.

Ганнибал разбил Тиберия Лонга в битве у Тицина, и Публия Сципиона — у Треббия. Он умело учитывал погоду, вооружение и психологию противника, великолепно манипулировал конницей и пехотой.

Но потери у Ганнибала были колоссальные, от непогоды погибло 8 слонов. Пополнение из галлов требовало обучения. Переход через казалось бы низкие Аппенины — новые чудовищные потери, до половины армии, от ледяных дождей и снега. Остался в живых всего 1 слон.

В Этрурии эта поредевшая армия опять побеждала в битве у Тразименского озера: римляне попали в засаду. Из 30 тысяч пехотинцев и 3 тысяч всадников 15 тысяч было убито, 6 тысяч попало в плен, потери карфагенян составили всего 2 тысячи человек.

Стало очевидно, что новые консулы Гай Фламиний и Гней Сервилий Гемин не могут одолеть Ганнибала. Римляне выбрали диктатора — Квинта Фабия Максима. Квинт Максим не стал давать сражение. Его армия все время стояла поблизости от пунической, но не вступала в бой. В результате Ганнибал не мог вести активных действий с неразбитой римской армией в тылу. Ганнибал многократно пытался спровоцировать римлян на битву, даже разбил конницу Марка Муниция, но решающего успеха не добился.

Насколько прав был Квинт Максим в своей тактике, показывает поражение при Каннах новых, избранных в 216 году консулов Гая Теренция Варрона и Луция Эмилия Павла.

Консулы выстроили всю римскую армию, 90 тысяч человек, в боевой порядок: на правом фланге, более близком к реке Ауфиду, расположили всадников, на левом — конницу союзников, ближе к центру — их пехоту.

Численность армии Ганнибала составляла 40 тысяч пехотинцев и 10 тысяч всадников, причем союзники, ливийцы и галлы, были вооружены трофейным римским оружием. Расположены были карфагеняне исключительно удобно: лицом к северу и спиной к ветру, дувшему и несшему песок и пыль в лицо римлянам; солнечные лучи не слепили воинов.

Свою армию Ганнибал расположил так, что образовалось нечто вроде выгнутого в сторону фронта огромного полумесяца, делавшегося по краям все тоньше и тоньше. Командование левым флангом Ганнибал поручил Гасдрубалу, правым — Махарбалу, а сам вместе со своим братом Магоном взял на себя центр. Впереди стояли иберы и галлы — они первыми вступили в бой.

Затем галльско-иберийская конница Ганнибала обрушилась на правый римский фланг и вскоре обратила римлян в бегство, после чего был разбит и левый фланг римлян. Тем временем в бой вступила пехота, и иберийско-галльские пехотинцы Ганнибала после упорного сопротивления начали медленно отступать, увлекая за собой римлян, проникавших все глубже в расположение карфагенских войск.

Между тем ливийские пехотинцы атаковали римлян с обоих флангов, а пуническая кавалерия нанесла удар в тыл. Римская пехота оказалась в кольце, и вскоре судьба битвы была решена. 70 тысяч пало на поле боя, 16 тысяч — взято в плен, потери Ганнибала составили 6 тысяч человек — преимущественно среди иберов и галлов.

Последствия битвы были катастрофическими для Рима. На сторону Карфагена перешли множество итальянских городов, в том числе даже такие важные, как Тарент и Капуя. Царь Македонии Филипп V, союзник карфагенян, напал на римские владения в Иллирии. Сиракузы стали союзником Карфагена.

Даже поразительно, как плохо использовал Карфаген результаты этой победы. На Рим он так и не рискнул пойти — не было сил. Из Карфагена послали Ганнибалу 40 слонов и 4 тысячи конницы, а из Испании — 20 тысяч пехоты и 4 тысячи конницы. Но предназначенные Ганнибалу подкрепления бездарно использовали при попытке захвата Сардинии.

В Испании дела пунийцев шли все хуже, стратегическая инициатива переходила к Риму. В 214 году пунийцы потерпели два поражения, стоивших им до 12 тысяч убитых, 3 тысячи пленных и 39 слонов.

А главное, в Италии боевые действия перемещались на юг, римляне очень быстро оправились от страшного поражения.

Второй этап войны (212-207 гг. до н. э.)

В Сицилии высадилась армия Марцелла и осадила Сиракузы. Сопротивление было отчаянным. Если верить легенде, Архимед придумал множество машин. Большая часть историй про «машины Архимеда» — совершенно фантастические, и очень напоминают то ли сочинения Жюля Верна, то ли американские мультфильмы про «сумасшедших ученых». Приписывается ему и система зеркал, которые посылали на римский флот луч, прожигающий корабли. Другое его «изобретение» — катапульта, которая бросала камень весом в 10 талантов, то есть в 160-200 кг.

Классической стала история про то, что во время штурма Сиракуз Архимед чертил на песке планы новых страшных машин. Когда к нему подбежал легионер, Архимед закричал: «Не трогай мои чертежи!». После чего злобный легионер, как это принято у римлян, тут же зарубил мечом великого Архимеда.

Не пытаясь оспоривать предания, спрошу: а на каком языке обратился к легионеру Архимед? Если по-гречески, то остается восхититься образованностью римских солдат. А латыни он как будто не знал.

И второй вопрос: а что должен был делать легионер, если даже понял, с кем имеет дело? Почтительно поклониться создателю машин для истребления римлян?

В Испании брат консула, Гней Корнелий Сципион, разбил флот пунийцев, гнал их армию. Истребив до 15 тысяч врагов, римляне второй раз высадились в Африке. Братья Сципионы погибли, но новый военачальник Марций вел все время пополнявшуюся армию.

В Африке союзником Рима стал вождь племени масайсилиев Сифакс. Римляне поручили центуриону Квинту Статорию обучать воинов племени римскому боевому строю и военному искусству. Скоро масайсилии разбили карфагенян. Чтобы справиться с масайсилиями, из Испании срочно вызвали Гасдрубала. Договориться с Сифаксом не удалось, но Гасдрубал заключил союз с другим царем нумидийцев, Талой, и его сыном Массанисой. Нумидийцы разбили других нумидийцев, Сифакс бежал, и союз с Римом распался.

Ганнибал метался по Италии, пытаясь помочь осажденной римлянами Капуе. Трижды вспыхивала паника в Риме: Ганнибал у ворот! Но каждый раз Ганнибал выдыхался. Более того — массовый призыв всех граждан Рима от 17 до 47 лет позволил довести численность легионеров до 120 тысяч человек.

Перелом

В 209 году римляне взяли Капую и Тарент, а в Испании сын Корнелия Сципиона Публий Корнелий Сципион теснил выдыхавшихся пунийцев. Он взял Новый Город и назвал его Новым Карфагеном. Надежда оставалась на еще сохранившиеся в Испании части во главе с братом Ганнибала, Гасдрубалом.

Публий Корнелий Сципион преследовал карфагенян, нанес им поражение при реке Бекуле. Даже потерпев тяжелое поражение, Гасдрубал сумел увести почти всю армию. Он подкупил галльские племена, и потому в 208 году перешел Альпы, почти не теряя людей. Уже в Италии Гасдрубал встретился на реке Матавре, или Метауро, с войсками консулов Марка Ливия Салинатора и Гая Клавдия Нерона. В ходе сражения Гасдрубал был убит; его отрезанная голова отправлена Ганнибалу — такое поведение резко контрастировало с обычным для римлян уважительным отношением к телам убитых врагов.

Из Испании прибыл и другой брат Ганнибала, Магон, — высадился у Генуи с 12 тысяч пехотинцев и 2 тысячи всадников.

И он был разбит и убит. После этого Филипп V Македонский заключил с Римом мир.

Из событий, развернувшихся в 202 году в Африке, хорошо видно и как пал духом Ганнибал, и как римляне умели учиться.

Ганнибал добился личной встречи со Сципионом, просил почетного мира. До него Сципион встречался с Гасдрубалом — приезжал к Сифаксу заключать новый союз, а там, в доме Сифакса уже сидит Гасдрубал... Тогда Сифакса привлекли на свою сторону римляне. И теперь Ганннибал не получил милосердия у того, кто в войне с Карфагеном недавно потерял отца и дядю.

В сражении у Замы Сципион построил римскую армию не сплошным фронтом, а отрядами, между которыми были оставлены проходы, — специально, чтобы пропускать слонов. И приготовил отряды союзников с дротиками.

Армия же Ганнибала напоминала сборную солянку: впереди 80 слонов, за ними — вспомогательные отряды лигуров, галлов, балеаров и мавров.

Второй ряд — карфагеняне, ливийцы и македоняне, запоздало присланные Филиппом.

В третьем ряду стояли отряды италиков, большей частью брутиев (римляне считали их предателями).

А по флангам стояла карфагенская и нумидийская конница. Попытка имитировать строй легионов налицо, но качество войск совершенно иное.

Карфагеняне учиться не умели: опять начали с атаки слонов. Римляне учиться умели: криками, ревом труб и рожков перепугали слонов, и те повернули на собственную конницу. Немногие продолжавшие атаку слоны легли под дротиками. Атакующие римляне ввели в бой и триариев. Союзная конница, погнав разогнанную слонами карфагенскую, ударила с тыла по пехоте. Карфагеняне побежали; больше 20 тысяч попали в плен, столько же погибли. Римляне потеряли около 1,5 тысячи людей. Ганнибал бежал.

По условиям мира Карфаген отдавал Риму всю Испанию, терял все свои владения вне Африки, выплачивал 10 тысяч талантов (250 тонн) золота в виде контрибуции.

Фактически он терял самостоятельность: не мог содержать более 10 боевых кораблей и вести боевых действий без разрешения сената.

После войны Ганнибал будет главой республики Карфагена, приведет в порядок его финансы, и обеспечит уплату контрибуции. В Карфагене сама мысль о войне с Римом вызывает панику, Ганнибала не хотят слушать. Тогда Ганнибал подстрекает к войне с Римом селевкидского царя Антиоха III. Враги Ганнибала донесли об этом в Рим, и римляне потребовали его выдачи. После этого Ганнибал бежал из Карфагена к грекам и на родине больше не бывал никогда.

Автор: Буровский А.М.