«Народ? Сборище люмпенов. Сенат? Свалка старых баб».
Корнелий Сулла

Первая гражданская война Cуллы (88-87 гг. до н. э.)

Союзническая война ослабила Рим. Воспользовавшись этим, царь Понта Митридат VI Евпатор захватил провинцию Азия и стал резать в ней римских граждан. Убил до 150 тысяч просто за то, что они римские граждане, а у него самого римского гражданства нет. Митридат рассылал письма по всем городам, приказывая убивать римлян и обещая за это награды и деньги. Многие города вдохновились идеей резни и выдали Митридату римлян, закованными в цепи. Только остров Родос не пустил к себе эмиссаров царя Понта и не стал убивать римских граждан.

В Риме же перспектива войны с Митридатом вызвала скорее всплеск энтузиазма: полагали, что война получится быстрой и легкой, а война на территории богатых провинций обещала чрезвычайно обогатить полководца.

За должность командующего армией развернулась упорная борьба. Из, по меньшей мере, четырех претендентов сенат сначала выбрал Суллу... Под влиянием комиций и плебейского трибуна Сульпиция Руфа все же назначили Мария. И тут выяснилось: войско не подчиняется Сенату.

Сулла не творил никаких насилий над армией. Он «только» рассказал солдатам, что если его отзовут — Марий наймет новых солдат, и это они будут грабить богатую Азию.

К тому же в Риме власть захватили негодные люди, а вот он, Сулла, — избавитель Рима от пороков, гарант возвращения к древним добродетелям. Ведь рядом с ним — консул Квинт Помпей Руф. Позже послы сената высокопарно спросят Суллу, почему он идет с армией против своей родины. На что Сулла так же высокопарно ответит, что хочет «освободить ее от тиранов».

Большинство солдат были не римляне, а италики. Они служили, получая жалование от полководца, рассчитывая на гражданство и землю. Солдаты забросали камнями трибунов, прибывших принять у Суллы командование.

Начался поход римской армии на Рим — одно правительство против другого. Такого невероятного события никто не ждал. Ведь законы прямо требовали разоружаться при переходе границы римской земли, ager romanus. По обычаю глава провинции всегда ехал в Рим отдельно от войска.

Многие центурионы покинули армию, не желая участвовать в военном перевороте. Численность же выступивших в поход на Рим легионеров составляла около шести легионов, то есть примерно 36 тысяч солдат.

Марий призывал римлян сопротивляться, рабам обещал свободу, бросил в бой гладиаторов. Горожан остановили легко, пообещав поджечь их дома. Гладиаторы воевали вяло, несмотря на обещание свободы. Рабы и люмпены отступали при одном виде противника. Марий бежал в Африку.

Выдавив из города марианцев, сулланцы прекратили грабежи — а грабили город и освобожденные рабы, и солдаты-победители. Уже из этого видно, что римлянами они себя не чувствовали.

Комиции и сенат, конечно же, подтвердили, что Сулла должен вести войска против Митридата. Но когда он отбыл на восток, в 87 году один из новых консулов, Гней Октавий, был сторонником Суллы, а второй консул, Луций Корнелий Цинна, — сторонником Мария.

Митридатова война

Сулла оказался прекрасным полководцем. Он разгромил войско Митридата под Афинами, потом осадил сами Афины и 1 марта 86 года взял их штурмом, обнаружив плохо укрепленное место в городской стене. Естественно, он отдал город на разграбление своим солдатам. Он вырубил священные рощи, ограбил несколько храмов, взял штурмом Акрополь.

Многие граждане погибли, другие же сами кончали с собой, потому что были уверены — дикие римляне поступят с Афинами, как уже поступили с Карфагеном. Но Сулла сказал, что пощадит живых афинян ради славы мертвых. Логически рассуждая, вот тут-то и настало время кончать с собой от позора. Но афиняне были очень довольны.

Военные действия и штурмы Афин

В сражениях при Херонее в 86 году и у Орхомена в 85 году Сулла наголову разбил Архелая, полководца Митридата. Митридат заявил, что  согласен на мир на любых условиях. Сулла заставил Митридата уйти из Азии и вообще из всех земель, кроме родного Понта, отдать половину флота и заплатить 20 тысяч талантов

Говорили, что Сулла «освободил пленников, покарал перебежчиков и преступников». Но дела уже звали Суллу опять в Рим.

Вторая гражданская война Суллы (83-82 гг. до н. э.)

Пока Сулла бил Митридата и грабил Грецию, в Риме снова вспыхнула гражданская война. Популяры-марианцы во главе с Цинной были изгнаны из Рима и привели к его стенам целое войско, собранное по всей Италии. Оптиматы-сулланцы во главе с Октавием сидели в осаде.

Пользуясь смутой, вернулся из Африки Марий.

Он собирал своих сторонников, вербовал неграждан, обещая им, даже беглым рабам, гражданство. Как всегда бывает в гражданских войнах, к победителю мгновенно перебегают многие побежденные. Стоило Марию показать силу — и Рим сдался, а Цинну и Мария назначили консулами.

Тут Марий велел закрыть ворота, и пять дней продолжалась резня. Прямо на форуме убили законного консула Гнея Октавия и выставили его голову на всеобщее обозрение. Всего же убили до пять тысяч человек.

Для перехвата командования в армии сторонники Мария и Цинны послали на Восток консула Луция Валерия Флакка, потом его сменил Гай Флавий Фимбрий. Он должен был принять командование войсками Суллы. Но солдаты опять не подчинились: они взбунтовались и перешли к Сулле. А Фимбрий покончил с собой.

После этого армия провозгласила Суллу своим императором, то есть имеющим право командовать. За победу над Митридатом Сулла получил право на триумф, но в Рим он попасть никак не мог. Его триумф состоялся только 27-28 января 81 г. до н. э.

Через семь дней после вступления в город Марий умер. После этого по приказу полководца Квинта Сертория все главные сторонники Мария были собраны якобы для раздачи наград и умерщвлены все до единого, дабы прекратить беспорядки в городе. Зарезали около четырех тысяч человек, в основном беглых рабов.

Это уже показывает, как мало было общего в рядах самих марианцев. После смерти Мария Старшего власть взял его сын, Гай Марий-Младший и консул Гней Папирий Карбон.

До подхода Суллы они успели издать очень важный закон: о распределении италиков по всем трибам. Напомню — после Союзнической войны италики получили лишь формально равные права с римлянами. На деле же они не оказывали хоть сколько-нибудь заметное влияние на решение политических вопросов, поскольку были зачислены исключительно в последние, самые многочисленные трибы. Теперь они стали равноправными не только формально, но и реально.

В остальном же марианцы не имели никакой программы действий — просто резали сторонников Суллы и все.

Высадившись в Брундизии в 83 году, Сулла, хоть и не обладал численным преимуществом, быстро подчинил себе Южную Италию: к нему охотно присоединялись. К нему пришли такие известные люди, как Гней Помпей, Марк Лициний Красс или Квинт Цецилий Метелл Пий.

Марианцы начал и набор войск, но идти к ним никто не хотел. Лидера марианцев, Цинну, даже убили на одной из солдатских сходок. В сражениях у Канузия и Флавенцев войска Суллы разбили армии марианцев, причем под Флавенциями было убито 10 тысяч марианцев, а 6 тысяч перебежало к Сулле.

После битвы под Сигнией Марий Младший с небольшой частью своей армии был вынужден отступить в укрепленный город Пренесте. Сулла же осадил город, вырыл вокруг него ров и поставил частокол.

Марианцы пытались прорваться к Пренесте. Сулланцы каждый раз останавливали их. Марианские легионы становились все более ненадежны; несколько тысяч легионеров перешло на сторону Суллы, а один легион поголовно разошелся по домам.

Когда все районы Италии к северу от Рима поддержали Суллу, Папирий Карбон бежал в Африку, надеясь там собрать новые легионы. Остальные же марианцы отошли к Риму... и только тогда Сулла тоже двинулся на Рим. Он легко его захватил, и тут-то подошли марианцы. Они вели с собой не только легионы, но и самнитское ополчение.

Понтий Телезин взывал к независимости и славе Самниума. Он призывал разрушить до основания Рим, как тот разрушил Карфаген. «Никогда не уничтожить волков, расхитителей свободы Италии, пока не срублен лес, в котором они обитают», — говаривал Понтий Телезин.

В знаменитой битве у Коллинских ворот Рима погибло до 50 тысяч человек. На ожесточение врагов в гражданской войне наложилось ожесточение италийцев против римлян.

Битва продолжалась всю ночь, убиты были основные военачальники марианцев — Альбин и Телезин. Еще двух командиров вскоре поймали и обезглавили.

Когда их головы обнесли вокруг стен осажденного Пренесте, жители добровольно сдали город осаждавшему его полководцу Суллы, Лукрецию.

Гай Марий Младший совершил оригинальное самоубийство: устроил битву на мечах с Телезином Младшим, сыном Понция. Раб добил израненного Мария, тело его нашли, голову доставили Сулле.

В Риме Сулла велел зарезать всех самнитов. Сенат должен был одобрить все деяния Суллы с момента его отправки в Грецию и осудить его врагов. Под вопли убиваемых самнитов сенат делал все, что ему сказано.

Теперь в Пренесте Сулла велел всем защитникам города построиться в поле без оружия. Он разбил их на три группы: римляне, самниты и пренестийцы. Римлян Сулла велел пощадить, остальных вырезал, но не стал убивать и продавать в рабство их жен и детей. Сам Пренесте Сулла отдал на разграбление солдатам.

Вскоре в Африке убили Гнея Папирия Карбона и Гая Норбана. Сулла остался единственным диктатором, тираном Рима.

Бессрочный диктатор

Но действовал Сулла в строгом согласии с законами. Сначала сенат избрал интеррекса. Потом интеррекс, Луций Валерий Флакк, предложил выбрать Суллу диктатором. При этом диктаторскую власть не должен был ограничивать традиционный срок в шесть месяцев, но диктатура должна продолжаться «до тех пор, пока Рим, Италия, вся римская держава, потрясенная междоусобными распрями и войнами, не укрепится».

Последний раз диктатора избирали 120 лет тому назад.

Теперь же сенат назначил диктатора с неопределенным временем полномочий, даже с правами карать смертью, конфисковать имущество, основывать колонии, строить и разрушать города, давать и отнимать престолы. Сенаторы даже постановили, что любые решения Суллы — как в прошлом, так и в будущем, признаются законными. Перед Суллой шло 24 ликтора, и в городе, и вне Рима.

Проскрипции (proscribere — «письменно обнародовать, оглашать»)

Марий истреблял сулланцев? А Сулла провел через комиции решение — объявлять вне закона своих врагов. На Форуме стали вывешивать таблички с именами тех, кого следовало ликвидировать, и с объяснениями почему. Многие исследователи полагают, что часто проскрибировали тех, кто просто имел большое имущество, и его хотелось присвоить.

Внесенных в проскрипционные списки казнили на Марсовом поле: пороли, потом отрубали головы и выставляли на всеобщее обозрение. Многие кончали с собой или погибали в схватке с убийцами.

В числе жертв проскрипций называют 90 сенаторов и то ли 520, то ли даже 2600 всадников. Тот, чье имя стояло в табличке, находился вне закона. Его можно и даже должно было убить. Убийца проскрибированного, принесший его голову, получал два таланта (32 кг) серебра.

Раб получал еще и свободу. Доносчики получали подарки. Тех, кто укрывал внесенных в списки, даже его родственников, ждала смерть. Сыновья и внуки проскрибированных лишались гражданства, их имущество подлежало конфискации в пользу государства.

Многие соратники Суллы — Помпей, Красс и Лукулл, нажили огромные богатства на распродажах имущества и на внесении богатых людей в проскрипции. Впрочем, Сулла не позволял действовать без своего участия. Красса он отстранил от проскрипций из-за того, что он внес в список человека без согласования с Суллой.

«Сулла составил проскрипционный список в восемьдесят человек, не снесшись ни с кем из магистратов. Последовал взрыв всеобщего негодования, а через день Сулла объявил новый список в двести двадцать человек, затем третий — не меньший.

После этого он обратился с речью к народу и сказал, что в списки он внес только тех, кого припомнил, а если кто-нибудь ускользнул от его внимания, то он составит еще другие такие списки.

Проскрипции свирепствовали не только в Риме, но и по всем городам Италии. От убийств не защищали ни храмы богов, ни очаг гостеприимства, ни отчий дом; мужья гибли в объятиях супруг, сыновья — в объятиях матерей.

При этом павшие жертвой гнева и вражды были лишь каплей в море среди тех, кого казнили ради их богатства. Палачи имели повод говорить, что такого-то сгубил его огромный дом, этого — сад, иного — теплые купанья».

«Но, кажется, всего невероятнее случай с Луцием Катилиной. В то время, когда исход войны был еще под сомнением, он убил своего брата, а теперь стал просить Суллу, чтобы тот внес покойника в проскрипционные списки как живого. Сулла так и сделал. В благодарность за это Катилина убил некоего Марка Мария, члена враждебной партии, и принес его голову Сулле, сидевшему на форуме, а затем подошел к находившейся вблизи кропильнице Аполлона и омыл себе руки».

Под угрозой смерти находился в то время и будущий бессрочный диктатор Гай Юлий Цезарь, но его влиятельным родственникам удалось уговорить Суллу пощадить его. По версии Плутарха, Сулла сказал о Цезаре своим соратникам: «Вы ничего не понимаете, если не видите, что в этом мальчишке много Мариев».

Светоний записал похожую версию: «Сулла сдался, но воскликнул, повинуясь то ли божественному внушению, то ли собственному чутью: "Ваша победа, получайте его! Но знайте: тот, о чьем спасении вы так стараетесь, когда-нибудь станет погибелью для дела оптиматов, которое мы с вами отстаивали: в одном Цезаре таится много Мариев!”».

Реформы

Сулла расширил пределы Рима, перенеся померий, и поставил свою конную статую на форуме возле предполагаемого места захоронения Ромула.

Он уменьшил полномочия трибунов и повысил возрастной ценз магистратов, увеличил Сенат до 600 членов за счет всадников и ветеранов своих походов. Он вернул в сенат всех, кого исключил из сенаторов Марий.

Сулла увеличил численность жрецов в жреческих коллегиях, запретил пропреторам и проконсулам в провинциях начинать войну и выходить за пределы отданных им под управление провинций без разрешения из Рима.

Историки много столетий спорят, в интересах какого класса или имущественного слоя действовал Сулла. Сам же он не раз говорил, что «устраивает республику», то есть совершенствует и приводит к новым условиям жизни неписаные правила политики Рима.

Своим солдатам, от 100 до 125 тысяч человек, Сулла дал от 10 до 100 югеров земли.

Это была и ager publicus, и земля, конфискованная у проскрибированных, и отнятая у италиков, воевавших за Мария. К тому же в Италии много было заброшенной земли: почти десять лет подряд Италию сотрясала гражданская война. Все это позволило наделить ветеранов землей почти исключительно в Италии, только одна ветеранская колония была основана за ее пределами.

10 тысяч молодых и крепких рабов, принадлежавших ранее убитым римлянам, Сулла велел включить в число граждан, по своему родовому имени назвав их Корнелиями. Теперь как патрон он мог пользоваться на выборах голосами десяти тысяч своих вольноотпущенников — клиентов. Дарование свободы сразу такому количеству рабов было беспрецедентным для Древнего Рима. Но ведь и марианцы освобождали рабов, лишь бы они шли за них воевать.

Сулла Феликс

Луций Корнелий Сулла (13878 гг. до н. э.) носил кличку Феликс, то есть Счастливый. Он происходил из патрицианского рода Корнелиев. В числе его предков был консул 290 и 277 годов и диктатор Публий Корнелий Руфин. Годы его диктаторства называют разные: от 334 до 277. Известно, что предок Сулы был изгнан из сената Марком Порцием Катоном по закону о роскоши: у него дома хранилось 10 фунтов серебряных вещей, — больше, чем было дозволено.

О личности самого Суллы существует множество прямо противоположных суждений. Историки все время пытаются понять, что двигало им на самом деле, и похоже, не готовы принять только одно объяснение: Сулла был субъективно честным человеком, и говорил примерно то, что думал. А ведь, по сути, Сулла лишь последовательно строил новый политический строй государства, сыном которого он был, и которому его предки служили столетиями. Он делал это жестоко, но не в большей степени, чем это делали его политические враги, и чем это было в духе эпохи.

В 79 году Сулла неожиданно для всех оставил пост диктатора без срока. Он ходил без телохранителей, заявляя, что готов дать отчет о всех своих действиях. Он не контролировал избрание консулов в 78 году, даже когда одним из консулов стал его старый ненавистник Марк Эмилий Лепид.

Богатый человек, Сулла с большой расточительностью стал задавать игры для народа, нарушая им же самим установленные законы об ограничении роскоши.

О его болезни и смерти писали совершенно невероятные вещи:

«Он долгое время не знал, что у него во внутренностях язвы, а между тем все тело его подверглось гниению и стало покрываться несметным количеством вшей. Многие были заняты тем, что днем и ночью снимали их с него, но то, что они успевали удалить, было лишь каплей в море по сравнению с тем, что нарождалось вновь. Все его платье, ванна, вода для умыванья, пища кишели этим разлагающимся потоком — так развилась его болезнь. Много раз в день погружался он в воду, чтобы вымыть свое тело и очиститься. Но все было бесполезно».

Сказки про сожранного вшами Суллу оставим религиозным римлянам, верившим — вшами боги карают нечестивцев и нарушителей заветов предков. А Сулла их, конечно, нарушил немало.

Вот добровольный уход от колоссальной власти — это факт. Неплохо бы исходить из него, пытаясь понять логику поступков Суллы. Надпись на надгробии диктатора составлена им самим: «Здесь лежит человек, который более, чем кто-либо из других смертных, сделал добра своим друзьям и зла врагам».

Приключения Квинта Сертория (123-72 гг. до н. э.)

После победы Суллы еще долго собирали начавшее распадаться государство.

Помпей фактически заново завоевал Сицилию, где поймал и убил Парпирия Карбона. Он заново завоевал и северную Африку. После окончания дела Сулла велел ему распустить легионы и ждать преемника, но солдаты чуть не взбунтовались: так полюбили молодого храброго Помпея.

Произошло еще одно невероятное событие: Сулла дал триумф 24 летнему человеку, не занимавшему никакой серьезной должности. Но вот в Испании Помпей оказался бессилен против Квинта Сертория.

Марианец Серторий на захотел служить Сулле и уехал в Африку. После победы над римлянами при Тингисе кельтиберское племя лузитаниев отправило послов к Серторию — он раньше воевал в Испании и был хорошо там известен.

Послы просили его прибыть к ним и взять на себя начальство над их войском. В 80 г. до н. э. Серторий отплыл из Африки в Испанию и стал во главе немногочисленного лузитанского войска: 6500 легионеров, 700 берберов, 2 500 лузитанского ополчения и 200 всадников вспомогательной конницы.

Это войско он обучил и дисциплинировал на римский лад.

Серторий не хотел подчиняться Сулле, но и объявить его последовательным марианцем невозможно. Фактически он создал независимое государство, которое и просуществовало до самой его смерти.

Он контролировал большую часть Иберийского полуострова, управление которым осуществлялось по римским законам, вплоть до создания своего сената.

У Сертория были могущественные союзники, пираты: они грабили и топили римские корабли, а серторианцам доставляли все необходимое.

Метелла и Помпея Серторий бил как хотел — и благодаря своему таланту полководца, и поддержке местных племен. Серторий уважал обычаи иберов, поклонялся их богам. Если верить легенде, к нему подходила священная белая лань, и в этом проявилось благоволение к нему местных богов.

Интересно, что царь Понта Митридат отправил посольство к Серторию, предлагая ему помощь в войне. А взамен пусть Серторий обучит его войско по римскому образцу. А также, как только Серторий станет владыкой Рима, пусть признает за Понтийским царством права на Вифинию и Азию.

Сенат Испании проголосовал за то, чтобы принять предложения Митридата. Серторий и согласился, но самым решительным образом отверг притязания Митридата на Азию. Он сурово указал своему сенату, что Азия — это важнейшая римская провинция, потеря которой для Рима совершенно неприемлема. Митридат был поражен: «Интересно, как бы ответил мне Серторий, если бы он сидел не в глухой провинции, а в самом Риме!»

Позволим себе аналогию: во время Гражданской войны 1918-1922 годов Российская империя фактически распалась на ряд государств. Но в какие бы отношения не вступали с другими государствами руководители Белых правительств, Деникин и Колчак категорически отказывались отдавать хотя бы пядь земли Российской империи. Даже лишаясь поддержки союзников.

Видимо, и Серторий действовал, исходя из похожих принципов. Договор с Митридатом был заключен, в 75 году царь отправил в помощь Серторию 40 галер и 3000 талантов серебра.

Но положение Сертория все равно становилось все более сложным. Серторий полностью зависел от местных племен и общин. А они все менее охотно снабжали его людьми, оружием и деньгами.

Промежуточное положение затянулось: Серторий не шел на Рим, да у него и не было для этого сил. И в то же время он все не объявлял о создании собственного испанского государства.

Римляне же воевали с Серторием уже 8 лет; Сенат обещал полное прощение всем, кто уйдет от Сертория. Число дезертиров и отлагавшихся общин все увеличивалось. Даже собственным офицерам Серторий не слишком доверял: римские офицеры все менее охотно подчинялись, а сенат уже давно обещал убийце Сертория амнистию и крупную денежную награду.

После двух вовремя раскрытых заговоров Серторий на всякий случай удалил от себя римскую стражу и окружил себя девятью кельтиберами, давшими клятву погибнуть вместе с ним.

В 72 году один из военачальников Сертория, Перперна, сообщил о якобы одержанной им блестящей победе и пригласил его на пир. В самом разгаре попойки по знаку Перперны Марк Антоний, сосед Сертория за столом, нанес ему первый удар ножом. Вместе с полководцем погибли все его кельтиберы.

Что характерно, Перперна вовсе не воспользовался амнистией Сената. Он даже не определился и не объявил о создании собственного государства. Он продолжал политику Сертория, так и вел вялую войну с римлянами, пока Помпей не победил его и не уничтожил. После смерти Перперны большинство испанских городов открыли свои ворота Помпею, за что Помпей в конце 71-го г. до н. э. и был удостоен триумфа в Риме.

Мелкий эпизод гражданских войн? Не совсем... Это первый случай того, как часть Римской империи короткое время существовала автономно.

Как фракийского царя превратили в революционера (восстание Спартака)

Весной 74 году до н. э. восстал бывший центурион Суллы — один из вождей союзных фракийских войск, по имени Спартак (Spartacus). По мнению такого крупного исследователя, как Т. Моммзен, он происходил из царского рода Спартакидов — правителей Боспора Киммерийского. Династия пресеклась всего за 36 лет до событий, в числе подданных Боспора были и фракийские племена.

По версии А.Д. Балабухи, фракийское имя Спараток («Копьеносец») носили многие фракийские вожди.

Фракия к тому времени была полностью эллинизирована. Фракийцы поклонялись тем же богам, их города давали гражданство, качество фракийской бронзы и фракийской скульптуры было не ниже греческих. Верхушка фракийцев свободно говорила по-гречески. Но греки презирали «варваров», а фракийцы охотно служили в римских легионах против греков.

Спартак участвовал еще в Первой Митридатовой войне, обратил на себя внимание Суллы как командир алы — флангового соединения союзников. Сулла отличал и не раз награждал Спартака. Когда в 79 году Сулла отошел от власти, он распустил свои легионы, и блестящая военная карьера Спартака прервалась. Спартак стал обучать гладиаторов в школе ланисты Гнея Лентула Батиата в Капуе. Он жил в своем доме с женой-фракийкой и конечно, не выступал на сцене. Другой вопрос, что такое положение в обществе его совершенно не устраивало. Гладиаторы знали оружие и хотя бы теоретически могли стать отрядом сильных бойцов. Освобождение рабов и включение их в состав войск стало обычным явлением в Риме во время гражданских войн, практиковали это и Митридат, и Ганнибал.

О заговоре стало известно, вывести из школы сотни гладиаторов не получилось, но 77 или 78 человек вырвались из школы гладиаторов и засели в кратере Везувия — в эту пору вулкан не извергался уже тысячи лет. По дороге повстанцы захватили повозки с оружием для школы гладиаторов.

В 74 году шла война с Серторием в Испании и с Митридатом в Азии. В Италии не было войск, само появление в ней армий все еще было нарушением римских традиций — не ходить армиями по римской земле. В Этрурии восстали италики, за счет которых давали землю ветеранам Суллы. Поэтому отряд до весны 73 года не беспокоил никто. Римские историки путаются в именах вождей римлян, которые собрали отряды нерегулярного ополчения — тех, кто не мог или не хотел служить в легионах. Чаще всего называют пропретора Гая Клавдия Глабра.

Несколько тысяч ополченцев блокировали дорогу на Везувий, но Спартак сумел спуститься по почти отвесному склону, разбить войско, «состоявшее не из граждан, а их случайных людей, собранных наспех и мимоходом».

Вскоре повстанцы разбили и еще одно примерно такое же ополчение претора Публия Вариния (в других источниках — Валерия). С этого момента войско Спартака растет, как снежный ком, собирается до 70 тысяч человек. К нему присоединяются и беглые рабы, и вольноотпущенники, и италики, недовольные своим подчиненным положением. Рабов было не больше, чем у Суллы.

Зиму 73-72 г. до н. э. повстанцы грабили сельские районы Кампании и Лациума, расширяя район своих рейдов до городов Нола, Ночера, Фурии, Метопонт.

По географии этих пунктов видно, что или Спартак все время метался по Италии, или под его общим руководством действовали разные отряды. По крайней мере, упоминаются разные командиры Спартака: Крикс, Эномай, Каст — и мы не знаем, насколько они подчинялись общему вождю.

Как это часто бывает во время всех гражданских войн, на сторону Спартака переходят и многие римские легионеры, даже центурионы. В числе его офицеров был Гай Каннистий — римский гражданин, всадник, а в армии Суллы — примипил, отличившийся в тех же сражениях при Орхомене и Херонее, что и Спартак. Однополчане...

Характерно, что римские историки почти ничего не писали о римских перебежчиках в армию Спартака, но о них много и охотно писали греческие историки. Римляне много писали о зверствах повстанцев, греки же описывали Спартака как «человека выдающейся отваги и физической силы, но по уму и мягкости характера стоявшего выше своего положения и вообще больше походившего на эллина». И ни слова о грабежах, изнасилованиях и убийствах.

Прямых противоречий почти нет, просто римляне и греки игнорируют одни события и заостряют внимание на других.

Римляне были уверены, что Спартак хотел идти на Рим, но встретил консульские легионы Луция Публикола и Гнея Корнелия Лентула. Римляне разбили отряд Крипса (видимо, он действовал все же отдельно), но основные части Спартака заставили римлян отступить. Пленных Спартак заставил убивать друг друга, как гладиаторы.

Греки писали, что Спартак хотел уйти в Галлию, чтобы там распустить свое войско: ведь Рим все же прикрывали значительные силы. Действительно, Спартак идет на север, и даже «приказал сжечь весь лишний обоз, убить всех пленных и перерезать вьючный скот, чтобы идти налегке». Он разбивает армию наместника Цизальпинской Галлии Гая Кассия Лонгина — его войско числом до 120 тысяч просто сметает 10 тысяч легионеров. Путь в Галлию открыт — но Спартак внезапно поворачивает назад.

Возможно, он узнает, что Серторий погиб, Помпей разбил его наследников и возвращается в Италию. Соединяться больше не с кем, Спартак опять идет на Рим. Взять город реально, ведь лучшие легионы находятся в Малой Азии: под командованием Лукулла воюют с Митридатом, и в Испании, у Помпея. Главное — успеть до их подхода.

Но к тому времени появляется новая сила: Сенат поручает усмирить мятеж еще одному командиру Суллы — Марку Лицинию Крассу. «Так как государство испытывало не меньший страх, чем когда Ганнибал стоял у ворот Рима, то сенат отправил Красса с консульскими легионами и с новым пополнением солдат».

Красс получил должность претора и собрал шесть новых легионов в дополнение к двум консульским легионам Геллия и Лентула. Он вел за собой 40 000 — 50 000 подготовленных римских солдат. До этого времени солдаты легко перебегали к Спартаку: ведь воевали между собой полководцы все того же Суллы, многие солдаты и тем более офицеры обоих армий были лично знакомы.

Красс поставил шесть легионов прикрывать Рим, а своему легату Муммию приказал вести два легиона параллельно войску Спартака, чтобы связать его действия. Муммий нарушил приказ, вступил в бой и проиграл. Перебежки к Спартаку участились, и тогда Красс прибег к редкой страшной казни: децимации. В каждой десятке легионеров свои же товарищи девятеро казнили десятого — на кого выпадал жребий. Укрепив дисциплину, Красс наносил Спартаку поражение за поражением, заставляя его отступать все дальше на юг, к Мессинскому заливу, отделяющему Сицилию от Италии.

Вроде бы Спартак договорился с киликийскими пиратами, что они вывезут его армию в Сицилию. Римляне пишут, что пиратам помешали римские боевые корабли. Греки пишут, что пираты просто обманули Спартака.

Красс проявил лучшие качества легионеров Рима. Заперев армию Спартака на маленьком Регийском полуострове, он велел выкопать ров от Ионического моря до Тирренского — длиной 55 км и глубиной 5 метров. За рвом поставили палисад и насыпали валы.

Даже тогда Спартак ухитряется вырваться: выбрав метельную снежную ночь (каких на юге Италии — по 1-2 и то не каждый год!), он велел засыпать часть рва хворостом и землей и рванулся на штурм. Римляне писали, что его потери составили 12 тысяч человек. Греки — что спаслась только треть войска.

Повстанцы рвались к Брундизию: там должен был высадиться возвращавшийся из Малой Азии Лукулл. Они хотели захватить корабли и уплыть — хотя и не понятно, куда.

Легионы Красса прижали повстанцев к Регию, и опять стали строить укрепления. В это время Помпей Великий вошел в Италию. Сенат приказал ему, не заходя в Рим, двигаться на соединение с Крассом. Узнав об этом, Спартак пытался вступить в переговоры с Крассом, но тот ответил, что переговоры возможны с Ганнибалом, а не с вождем шайки разбойников. Спартак вырвался из окружения и бежал со своей армией в сторону гор, к западу от Петелии (современный Стронголи), в Брут.

По пятам шли римские легионы. Красс очень торопился, стремясь разгромить Спартака сам: если бы успел подойти Помпей, все лавры победителя тут же достались бы ему. Произошло еще несколько сражений; в некоторых из них выигрывали повстанцы, но силы их таяли. Последнее сражение произошло весной 71 г. до н. э. на реке Силарус, в Апулии. Разгром Спартака был полный, большая часть его армии полегла на месте. Аппиан сообщает, что Спартак «был ранен в бедро дротиком: опустившись на колено и выставив вперед щит, он отбивался от нападавших, пока не пал вместе с большим числом окружавших его».

Плутарх рассказывает, что «перед началом боя ему подвели коня, но он выхватил меч и убил его, говоря, что в случае победы получит много хороших коней от врагов, а в случае поражения не будет нуждаться и в своем. С этими словами он устремился на самого Красса; ни вражеское оружие, ни раны не могли его остановить, и все же к Крассу он не пробился и лишь убил двух столкнувшихся с ним центурионов. Наконец, покинутый своими соратниками, бежавшими с поля битвы, окруженный врагами, он пал под их ударами, не отступая ни на шаг и сражаясь до конца». Флор пишет: «Спартак, храбро бившийся в первом ряду, пал как полководец».

Мы не знаем, где правда, но знаем, что тела Спартака никогда не нашли. Известно также, что Марк Красс велел распять шесть тысяч пленных вдоль Аппиевой дороги. По всем известиям, тела не снимали до самой смерти Красса, то есть 18 лет.

Оставшиеся мелкие отряды громили и Красс, и Помпей, и они долго спорили, кого следует называть победителем Спартака. Даже через год после смерти Спартака отряд численностью в 5000 человек все еще действовал в Этрурии. В 62 г. до н. э. (через 9 лет!) в окрестностях города Фурии на юге Италии остатки войск Спартака громил претор Октавий, отец Октавиана Августа.

Первые легенды о Спартаке создали сами римляне. В то время неродовитый, не имевший римского гражданства союзник-фракиец никак не мог стать «достойным» диктатором, наподобии аристократов Мария, Суллы, Сертория или Помпея. В их глазах он был чем-то вроде прапорщика или в лучшем случае лейтенанта, поднявшего военный мятеж в дисциплинарном батальоне, а потом собравший под свои знамена уголовников и люмпенов. Соответственно они его и изобразили, — гладиатором и вожаком шайки беглых рабов. Кстати, армия Спартака и правда состояла из очень разнородных элементов. Ее ядро включало ветеранов многих войн — но немногочисленное. Далеко не всякий римский легионер пошел бы под начало Спартака — даже тот, кто воевал бы в составе армий Суллы или Сертория.

Армия Спартака после побед росла, словно снежный ком. Но вошедшие в нее италики, беглые рабы, вольноотпущенники и всякий сброд по личным качествам и по выучке очень уступали легионерам. Не случайно Спартак побеждал только против случайного ополчения, а от регулярных армий чаще всего бежал. Вероятно, у Спартака был шанс захватить Рим — до формирования легионов Красса. Но удержаться в Риме у него не было ни единого шанса: римские граждане никогда не подчинились бы негражданину, к тому же даже не италику и не греку, а фракийцу. То, что можно Сулле и Помпею, нельзя Спартаку.

А греки писали о Спартаке сочувственно, не замечая крови и патологической жестокости повстанцев, подчеркивая высокие личные качества Спартака и сходство его с образованными греками.

В результате из памяти людей исчез потомок фракийских царей, офицер римской армии, а вместо него возник странный образ благородного и умного вожака рабов. Такому народному герою легко приписать любые достоинства.

В результате социалисты XIX и XX веков создали такой миф о Спартаке, в сравнении с которым бледнеют демагоги, ставшие народными заступниками, и Помпей в плену у пиратов (о чем в следующей главе).

По моим данным, первым творцом мифа был соратник Джузеппе Гарибальди, активный участник странных и порой очень страшных событий времен «объединения Италии» в 1860-е годы. Среди всего прочего, он командовал одной из колонн при попытке Гарибальди захватить Рим в 1862 году. Он написал много романов из жизни Древнего Рима, но ни один из них не мог сравниться по популярности с романом «Спартак». В этом романе нет буквально ни одного слова исторической правды, но зато там очень много пафоса причудливо понимаемой «борьбы за народное счастье».

В том же духе писали еще по крайней мере 10 или 15 писателей, наперебой представляя читателю «своего» революционного Спартака. В каждом из этих романов Спартак предлагал политическую программу, больше всего подходившую именно для этой группки социалистов или анархистов.

Во время Первой мировой войны, в 1916 году, в Германии часть самых левых членов Независимой социал-демократической партии создала «Группу Спартака». В 1918 году это уже «Союз Спартака», из которого в начале 1919 года родилась и Коммунистическая партия Германии, во главе с Карлом Либкнехтом и Розой Люксембург. Спартак был для них всех восставшим рабом и своего рода предшественником коммунистов. С пением своего гимна:

Мы шли под грохот канонады,
Мы смерти смотрели в лицо,
Вперед продвигались отряды
Спартаковцев, смелых бойцов.

эти поклонники мифического Спартака и правда шли в бой, заливая кровью Германию, убивая, пытая и расстреливая. Даже далеко не гуманный реальный Спартак ужаснулся бы, какие дела творятся его именем.

В России В.И. Ленин вполне серьезно писал, что «Спартак поднял войну для защиты порабощенного класса».

Естественно, И.В. Сталин пошел дальше своего друга и учителя. В 1935 г. на I Всесоюзном съезде колхозников-ударников Сталин заявил, что «революция рабов ликвидировала рабовладельцев и отменила рабовладельческую форму эксплуатации трудящихся».

В своем роде логично — если был особый рабовладельческий строй, то революция должна быть именно что рабов.

Советские ученые вынуждены были обосновывать это сногсшибательное открытие, и всерьез сообщали, что «революция рабов прошла две фазы, два этапа.

Первый этап — гражданские войны конца Республики.

На этом этапе революция была разбита. Началась реакция, завершившаяся установлением Империи. Прошло около 300 лет относительного гражданского мира, после чего в III в. началась вторая фаза революции, продолжавшаяся с небольшими перерывами в течение IV и V вв. и закончившаяся гибелью западной половины Империи».

Конечно же, первый этап революции рабов включал в себя и восстание Спартака.

В результате всякий школьник в СССР изучал тему «Восстание Спартака», где все было «правильно»: благородный революционер Спартак боролся с классовыми врагами трудящихся. Впрочем, и в современных российских учебниках трактовка «восстания Спартака» остается почти такой же.

До сих пор для сотен миллионов людей фракийский царь остается революционным элементом.

Пожалуй, это предельный случай фальсификации римской истории.

Автор: Буровский А.М.