«Женщина, ставшая теперь королевой, была, вероятно, самым несчастным человеком из всех, занимавших трон Англии» — так начинает Уинстон Черчилль рассказ о царствовании Марии I Тюдор (1516—1558; королева с 1553 г.). Долгое время юная принцесса являлась любимицей отца — короля Генриха VIII. Она была серьёзной девочкой, прекрасно образованной, знала множество языков, поразила послов из Фландрии, когда восьми лет от роду заговорила с ними на их родном наречии. Мария прекрасно играла на клавесине, а в 11 лет покорила весь двор танцевальными способностями. В разное время ей прочили в мужья наследников Франции и Империи. Всё рухнуло, когда отец решил вступить в брак с Анной Болейн. Марию разлучили с матерью, Екатериной Арагонской, распустили её свиту, заставили жить в поместье Хетфилд в качестве служанки дочери Анны, крошки Елизаветы. Мачеха драла её за уши.

Единственным утешением принцессы была религия: она вставала на рассвете и тут же в одиночестве отправлялась слушать мессу. Но и этого её пытались лишить. Генрих VIII, хотя и объявил дочь незаконнорождённой, следил за её поведением и требовал отречься от католичества, а она не соглашалась. После казни Анны Болейн её положение несколько улучшилось: ей вернули свиту и разрешили появляться при дворе. Правда, Марии пришлось всё-таки признать отца верховным главой Англиканской церкви.

С воцарением Эдуарда VI дела принцессы снова ухудшились. Ей не разрешали ходить к мессе и, как говорилось выше, в конечном счёте попытались лишить права наследования. Но тут Эдуард умер, и Мария взошла на трон.

Ей было 37 лет, преклонный по тем временам возраст, не позволявший большинству женщин (но всё же не королев) надеяться на замужество, особенно первое. У неё были красивые рыжеватые волосы и голубые глаза (она пошла в отца), но осталось совсем немного зубов. Как и её мать, она начала рано увядать.

Её главной целью, делом жизни стало возвращение Англии в лоно Католической церкви. Поначалу казалось, что это у неё получится. Почти все епископы тут же приняли мессу и латинское богослужение, и среди них был сам Кранмер (см. статью «Англия: ренессансный государь Генрих VIII»). Прежние сановники потянулись к новой королеве, заявляя о преданности ей и римской вере. Среди этих советников выделялся Уильям Сесил (1520— 1598), который сделает большую карьеру при следующем царствовании. Близок к королеве был и Стивен Гардинер, явно симпатизировавший католичеству и входивший в окружение герцога Норфолка.

В то же время и трудности обнаружились достаточно явственно. Религиозное законодательство Генриха VIII было аннулировано, но с законами о секуляризации церковного имущества этого проделать не удалось. Монастыри можно было разрешить, однако вернуть им земли оказалось невозможно. Знать была готова ходить к мессе, но не расстаться с собственностью. Парламент блокировал все попытки Марии изменять законы в этом направлении.

Ещё одна проблема была связана с замужеством королевы. Она активно стремилась вступить в брак, дабы иметь наследника. Император Карл V страстно желал женить на английской королеве своего сына Филиппа (1527—1598), будущего (с 1556 г.) короля Испании Филиппа II. Карл даже передал наследнику вместе с королевским титулом (негоже ведь королеве выходить замуж за принца!) часть своих владений — Неаполитано-Сицилийское королевство. Мария охотно согласилась соединить свою судьбу с сыном первого государя-католика в мире.

Но подданные королевы относились к этому иначе. Они не желали видеть на английском престоле испанского государя. Борьба с Испанией за владычество над морями достигла пика при следующем царствовании. Но и в те годы лондонские купцы с неприязнью смотрели на испанских конкурентов. Кроме того, союз Англии с Империей означал войну со старым её врагом — Францией. А это могло быть чревато потерей последнего осколка английских завоеваний на континенте времён Столетней войны — порта Кале. Крепость позволяла контролировать Ла-Манш, а также являлась перевалочным пунктом в торговле между Англией и остальной Европой.

Палата общин предложила Марии выйти замуж за Эдуарда Кортни (около 1526—1556), графа Девонширского (как говорили, редкостного красавца), двоюродного брата по матери Генриха VIII и, следовательно, двоюродного дядю королевы.

С брачными планами самого Кортни дело обстояло сложнее. Он сватался к Марии, но она не оценила его красоту, ибо не доверяла ему, в частности потому, что не была убеждена в искренности его исповедания католичества. Тогда Кортни перешёл на другую сторону и стал делать авансы Елизавете. Она считалась надеждой всех протестантов Англии, которых, несмотря на успехи Марии в деле контрреформации и религиозное безразличие значительной части населения, было не так уж мало.

В начале 1554 г. в Англии вспыхнули восстания на западе и востоке страны. На западе мятеж раздул Кортни. Действовал он крайне нерешительно. Выступление провалилось, он был арестован, но, как ни странно, его помиловали и разрешили покинуть страну; претендент на руку сразу двух принцесс вскоре умер в Италии. Не так легко всё обошлось в Кенте. Там знамя восстания поднял протестантский дворянин Томас Уайетт (сын известного поэта). Он повёл свои войска на Лондон. Повстанцы не преследовали цель свергнуть законную королеву (англичане отличались редкой законопослушностью даже во время мятежей), они лишь требовали свободы вероисповедания. Лондонцы боялись грабежей, и королева на этом сыграла. Она не дрогнула и выступила с яркой речью в ратуше, призвав горожан к защите города. Её войска и лондонское ополчение дали сражение бунтовщикам на лондонских улицах и разбили противника. Уайетт был схвачен и казнён. Именно после этого мятежа Мария приказала отрубить голову Джейн Грей и её мужу. В отличие от герцога Нортумберленда они мужественно встретили смерть.

Серьёзная опасность стала грозить Елизавете, ставшей, возможно против своей воли, знаменем бунтовщиков-протестантов. Испанцы требовали её казни. Испанский посол писал своему королю: «Мадам Елизавета отправится сегодня в Тауэр, как говорят, беременная, ибо она, как и её мать, женщина лёгкого поведения. Когда не будет её и Кортни, то уже некому в этом королевстве будет оспаривать корону или беспокоить королевство». Но посол принимал желаемое за действительное. Елизавета в самом деле оказалась в Тауэре, но она не ждала ребёнка, да и не спешила Мария расправиться с сестрой.

Елизавета отрицала все обвинения в связях с Кортни и Уайеттом и лишь просила, чтобы ей, как и матери, отрубили голову мечом. Королева вроде бы поверила единокровной сестре и лишь отправила её в ссылку в Вудсток.

Ничто уже не препятствовало свадьбе, и в июле 1554 г. Мария и Филипп торжественно отпраздновали бракосочетание по католическому обряду. Король Неаполитанский недолго пробыл в Англии с супругой и вернулся на родину в августе 15 5 5 г. Но ещё до его отъезда в стране начались репрессии против протестантов. Наиболее известной стала казнь ряда протестантов в Оксфорде. На костёр взошли два англиканских епископа: Хью Латимер, защитник бедных, и епископ Лондонский Николас Ридли.

Всего за веру казнили более 300 человек, включая тех, кто перед смертью соглашался принять католичество. Но преследования лишь укрепили позиции протестантизма в Англии и принесли Марии прозвище Кровавая.

Мария была безумно влюблена в своего мужа. Увы, без взаимности. После первой брачной ночи Филипп бросил фразу: «Надо быть Богом, чтобы испить эту чашу!». Довольно скоро поползли слухи, что супруг королевы заводит многочисленные романы с придворными дамами. Политические аппетиты Филиппа и его отца, императора Карла, оказались неудовлетворёнными. Парламент принял решение, что в случае смерти Марии без наследника её супруг не будет иметь никаких прав на английский престол. Англичане не любили Филиппа, а он считал своих новых подданных упрямыми ослами, не понимающими выгоды от союза с Испанией. Потому он покинул Англию с облегчением, которое разделяли все англичане. Кроме королевы.

Всё, что делала Мария, не нравилось её подданным. Англия следовала в фарватере политики Испании, и это губило все добрые начинания, а ультра-католицизм государыни отталкивал даже умеренных католиков. По просьбе Филиппа, ставшего королём Испании, Мария начала войну с Францией. Война оказалась неудачной, и Англия в 1558 г. потеряла Кале. Королева, стремительно превращавшаяся в сморщенную старуху, ничего не предпринимала, чтобы исправить положение. Она впала в тяжёлую меланхолию. После недолгого визита Филиппа королеве показалось, что у них будет ребёнок, о котором она мечтала. Увы, то, что она приняла за беременность, оказалось опухолью, заодно у королевы развилась водянка. Незадолго до смерти она писала мужу, что её преследует одно видение: «Множество маленьких детей играют на лугу, а над ними ангелы распевают псалмы». 17 ноября 1558 г. Мария Кровавая, Bloody Магу, жестокая и несчастная королева отошла в мир иной.

Автор: Дмитрий Харитонович