Почему мы просто не напечатаем больше денег?

В любой момент времени в государственном обращении имеется определенное количество денег. Иногда их недостаточно.

Если в государстве не хватает денег, то, возможно, ему принадлежит много по внешним долгам или у экономики проблемы. Возникает вопрос: почему центральный банк просто не может напечатать больше? В конце концов, он в любом случае печатает деньги. Тогда он мог бы использовать свеженькие купюры, чтобы расплатиться с внешним долгом или инвестировать, скажем, в строительство дорог, домов и школ. Вообще-то экономика делает это. Но не настолько прямолинейно.

Откуда берутся деньги?

В хорошие времена, когда экономика здорова, или «процветает», кредитные банки последовательно создают большую денежную массу, но медленными темпами. Новые деньги появляются не посредством печатания банкнот и введения их в обращение, а посредством создания банковских денег, которые физически не существуют. Например, если вы возьмете ипотеку на $200 000, банк даст вам $200 000 в кредит, и вы будете должны банку эту сумму. Принцип взаимоисключения. В результате, когда вы выплатите долг, деньги, созданные с целью займа, вновь исчезнут. Тем временем, банк заработает реальные деньги на процентной ставке которую вы выплатите за заем.

Как правило, деньги создаются стабильными темпами, что не вызывает проблем в экономике. Но если банк создает слишком большое количество денег и долг перед ним так велик, что индивиды и бизнес не могут по нему расплатиться, это становится проблемой. Банки утрачивают доверие и прекращают выдавать кредиты (создавать деньги). Система теряет сбалансированность.

Количественное смягчение

В нормальных условиях регулируемое создание новых денег происходит через деятельность коммерческих банков, контролируемых центральным банком. В кризисные времена центральный банк может создать новые деньги через процесс, который называется количественным смягчением (КС). Это считается «неконвенциональной» монетарной политикой, поэтому применяется только в экстраординарных обстоятельствах.

В действительности количественное смягчение — не лицензия на печатание денег, поскольку деньги вообще-то не печатаются. Но это лицензия на создание электронных денег. Если правительство считает, что ситуация в стране улучшится при большем количестве денег в обращении, оно создает деньги, а затем использует их для покупки бондов у таких инвесторов, как страховые компании и пенсионные фонды: так деньги попадают в регулярную экономику.

Возникает два эффекта. Во-первых, ставка, выплачиваемая по бондам, снижается. Когда процентная ставка находится на низком уровне, нет стимула откладывать деньги, зато полно стимулов брать их в долг и тратить. Займы и траты оживят экономику, поскольку рост спроса стимулирует производство. Во-вторых, у финансовых институтов появляется больше денег. Ввиду наличия излишков повышается стремление кредитовать (ответственно, будем надеяться) бизнес, который хочет расширяться, и граждан, которые хотят купить дом, автомобиль или съездить в отпуск. Бизнес производит больше товаров и услуг, которые люди приобретают, потому что теперь у них есть деньги. Разросшийся бизнес предоставляет больше рабочих мест, и у людей, опять же, появляются доходы, которые можно потратить. Вся экономика становится более процветающей. Экономический бум выводит государство из рецессии или стагнации.

Работает ли это?

Количественное смягчение впервые было применено Банком Японии в 1990-е гг., но мнения экономистов в отношении его эффективности разделились. США взялись за количественное смягчение с наибольшим энтузиазмом. Федеральный резервный банк потратил $3,7 трлн на бонды с конца 2008 по начало 2015 г. Он говорил об успехах в снижении уровня безработицы и достижении желаемых темпов инфляции (хоть она до сих пор очень мала). Банк Англии в период с марта по ноябрь 2009 г. закупил бондов на £200 млрд ($300 млрд), и британская экономика выросла на 1,5-2%, что банк объявил результатом КС, по крайней мере, в части.

Хватит цифр. Что они значат для людей? КС оживляет финансовые рынки, а не основную потребительскую экономику. В первую очередь прибыль получают те, кому принадлежат акции. В Великобритании КС подняло цены на акции примерно на 20%. А поскольку 40% акций принадлежит богатейшим 5% населения, наибольшую прибыль получили богатые — где-то по £128 000 ($196 000) на каждого. Выгода остальной части населения — «просачивание», основанное на щедрой растрате его (мнимого) благосостояния, ввиду чего экономика страны цветет полным цветом. Это не особенно работает, если люди станут покупать яхты у зарубежного производителя или поедут в отпуск за границу, пользуясь услугами иностранных авиалиний. Но это работает, если люди тратят деньги в местных ресторанах, едят местные продукты или приобретают другие национальные товары и услуги. Тем не менее люди могут потратить деньги на другие финансовые продукты, а не на реальные товары и услуги, и тогда просачивание не сработает.

Бонды дают сдачи

Существует другая скорая проблема. Рано или поздно банки захотят продать бонды, которые купили. В этот момент, если процесс не будет тщательно управляем, процентные ставки могут повыситься, а весь эффект от КС пойдет насмарку. При низких процентных ставках люди берут кредиты на покупку товаров и услуг, а бизнес — на то, чтобы расширяться. Это создает экономическую активность. При высоких процентных ставках люди не берут кредитов, поскольку они оказываются слишком дорогими. Они перестают покупать, бизнес не берет кредитов на расширение и создание рабочих мест, и экономическая активность снижается. Вот мы и приходим к тому, с чего начали.

Все же, почему бы действительно не напечатать больше денег?

Казалось бы, с бедностью бороться очень просто: надо напечатать денег и просто раздать их всем малоимущим. Почему мы не можем этого сделать?

Допустим, страна печатает больше денег, так что люди могут покупать больше: потому что сейчас они бедны и не могут позволить себе, скажем, еду или дом. До введения новых денег манго стоит $1. Экономика страны составляет $2 млрд. Государство создает еще $2 млрд и запускает их в экономику. Теперь значительно большее количество людей может позволить себе покупать манго — но производство манго не увеличивается. Происходит лишь одно: продавцы манго теперь могут выбирать, кому продавать их. И они делают это, повышая цену: конкуренция повысила спрос, и это ведет к повышению цены. Вскоре манго стоят $2, а не $1, и экономика возвращается к прежней ситуации: она не становится богаче, потому что не производит больше, чем раньше.

Как насчет создания денег для оплаты внешнего долга? И это не сработает. Стоимость валют на международной арене неодинакова. Их стоимость относительно друг друга постоянно меняется, отражая действительную «ценность» каждой валюты. Если страна печатает много денег, стоимость валюты снижается, а долг — нет. Долг не исчисляется в национальной валюте. Представьте воображаемую страну Утопию. Два утопийских доллара стоят один американский, долг МВФ составляет 5 млрд американских долларов (или 10 млрд утопийских долларов), а ВВП оценивается в 10 млрд утопийских долларов. Утопия решает напечатать еще 10 млрд утопийских долларов, чтобы расплатиться с долгом. Но теперь предложение ее валюты увеличилось вдвое, а ценность валюты — упала вдвое. Манго по $1 стоит $2, а внешний долг в US$5 млрд становится эквивалентен 20 млрд утопийских долларов.