Виктор Алексеевич Кровопусков (род. 1948)
Четырехкратный олимпийский чемпион 1976 и 1980 годов по фехтованию на саблях: выиграл личные турниры, входил в команду СССР, завоевавшую олимпийское первенство. Неоднократный чемпион мира в личных и в командных соревнованиях. Чемпион СССР.
Кровопусков, единственный из советских фехтовальщиков, - дважды чемпион Олимпийских игр в личных состязаниях, а всего вместе с командными - четырежды.
Виктор Алексеевич Кровопусков родился в Москве 29 сентября 1948 года. Прозанимавшись год у И. Чернышева, Витя фехтование бросил. Но спустя год - ему тогда было уже шестнадцать лет - вернулся (уговорили ребята) и сразу понравился новому тренеру «Локомотива» Льву Корешкову.
Понравился редкой трудоспособностью - его не приходилось заставлять серьезно тренироваться, скорей наоборот, чуть ли не силой уводить из зала, а также тем, что с самых первых дней он оказался весьма склонен к занятиям, был мягок, пластичен, и процесс технической муштры не отражал на его лице, как у иных новичков, «тоски глубокой». Обычно левши не слишком-то техничны, попросту говоря, корявы, «неправильны». Виктор Кровопусков настолько правилен, что с первого взгляда даже не определишь, что он левша.
Нравилось тренеру также и то, что новый ученик - коммуникабельный, веселый парень, в школе учился без троек, и потому не возникало проблем с участием в соревнованиях - его всегда и безоговорочно отпускали.
Более же всего в Кровопускове тренера привлекал характер. Витя был тверд, самолюбив и всегда хотел выигрывать. С самых первых дней в нем жила непоколебимая уверенность в том, что он сильнее всех. И хотя до 1968 года у него, по существу, не было никаких крупных результатов, никаких доказательств его приоритета, проигрывая, он неизменно твердил: «Все равно я сильнее, все равно выиграю чемпионат СССР». И быть может, настоящий великий чемпион немыслим без такой веры в себя?
В некоторых боях он действительно демонстрировал силу и незаурядное умение. Правда, другой стороной этой «медали» было то, что он бурно реагировал, когда проигрывал бой, не всегда умел сразу постичь причину проигрыша, был вспыльчив и оттого подчас некорректен с судьями. Приходилось останавливать бои, объяснять ему, сколь непререкаем на дорожке арбитр и что, споря с ним, он лишь восстанавливает его против себя, упускает нить боя и т. п. Эти простые истины тренеру приходилось вколачивать в горячую голову ученика вновь и вновь. И постепенно споров в боях Кровопускова становилось меньше, а побед больше.
Первым его крупным успехом в 1967 году стала победа на Всесоюзном юношеском турнире в Ворошиловграде, а в следующем году в Лондоне он уже выигрывает чемпионат мира среди молодежи. Как раз в это время его замечает Давид Тышлер, и после Лондона Витя начинает брать уроки у него.
«Жалею ли я, что расстался с Кровопусковым? Разумеется, нет, - искренне отвечает Корешков. - Я всегда был уверен, что Витя должен стать фехтовальщиком экстра-класса. Я же тогда был еще тренером молодым, неопытным. Конечно, он и со мной достиг серьезных успехов, но я тогда подумал, что все же для него будет лучше, если впредь он станет брать уроки у прославленного «сабельного профессора» Давида Абрамовича Тышлера. Я пока в сабельном фехтовании никого не могу сравнить с Тышлером.
Можно сказать, что мы оба - Витя и я - поступили тогда к нему в ученье. Витя учился фехтовать, я же - учить фехтованию. Витя брал уроки с оружием в руках, а я ходил в ЦСКА с блокнотом, смотрел эти уроки, ловил каждое слово Тышлера и записывал, записывал...»
Вскоре Кровопусков был призван в армию. Корешков же остался в «Локомотиве» и по праву считался одним из лучших сабельных тренеров в Москве...
Кровопусков поступил в «классы» Тышлера как раз в то время, когда там тренировались знаменитые асы сабельного фехтования - Ракита и Сидяк. Здесь же, в зале ЦСКА, тренировался и Назлымов. Все трое уже успели в Мехико-68 стать чемпионами Олимпийских игр в команде. Так что Кровопусков не только попал к «сабельному профессору», но и в столь бесценную для фехтовальщика «кашу чемпионов». Теперь все эти чемпионы вместе с тренером тянули новобранца вверх, не задумываясь, разумеется, о том, что, быть может, настанет такой день, когда он выиграет у всех, в том числе и у них, и, в конце концов, достигнет такого успеха, какого не было еще ни у одного из советских фехтовальщиков. Естественно, это случилось отнюдь не сразу.
«Когда в 1972 году на последнем предолимпийском сборе в Кярику решили не брать Кровопускова в команду, - рассказывает Тышлер, - он страшно расстроился (в то время он уже был достаточно силен, уже прошелся по финалам международных турниров, бил многих зарубежных китов, но при этом все еще традиционно проигрывая своим именитым соотечественникам Раките, Назлымову, Сидяку). Сидим мы после тренерского совета, и я мучительно думаю, как его успокоить. И тут он говорит: «Да не переживайте вы так, Давид Абрамович, я все равно их всех побью на следующей Олимпиаде».
Сжимая в руке кулек конфет, которыми собирался подсластить неутешное горе ученика, Тышлер подумал: «Ждать-то целых четыре года (!). Ну, ладно, подождем».
С точки зрения Тышлера, Кровопусков был смел и мог так же быстро мыслить в бою, как Ракита, саблю держал в левой руке, как Сидяк, однако превосходил обоих в быстроте и мощности движений. «Ни зазнайство, ни горе из-за проигрыша ему незнакомы, - так характеризовал Виктора Тышлер, - тренируется и непоколебимо верит в свою звезду. Конечно, у него есть и недостатки, но этот секрет я раскрыть не могу, ведь он еще на дорожке...»
За два года до Олимпиады в Монреале Тышлер, возглавив кафедру фехтования в Центральном институте физкультуры, всех своих учеников передал Раките.
«Я никогда прежде не стремился стать тренером, - рассказывал Ракита. - Давид Абрамович буквально заставил меня избрать эту профессию, за что я ему теперь, разумеется, очень благодарен и не представляю себя вне тренерства. Трудно ли мне было начинать? Давать уроки Кровопускову? Конечно, сложности были и есть. Однако поскольку Витя (как и остальные ученики Тышлера) много лет был моим спарринг-партнером, младшим товарищем, я хорошо знал его и как человека, и как фехтовальщика, и это, естественно, облегчило мне работу с ним как с учеником. К тому же продолжалась единая линия, направленность Тышлера. И, наконец, мне всегда легко работать с людьми, которые в меня верят, а Витя очень верил».
На взгляд Ракиты, по своим интересам, по широте взглядов Кровопусков богаче многих его учеников. Он был верен всегда и во всем - предан долгу, идее, спорту, тренерам. И он один из тех, кого называют бессребрениками.
«На первый взгляд он, возможно, покажется неволевым, нецелеустремленным. Однако, - говорил Ракита, - это не так. Он, как никто другой, способен аккумулировать волевые усилия тренера и, трансформируя, корректируя их в своем «Я», четко употребить на пользу дела. Словом, как ученик он блестяще управляем.
В состязаниях абсолютно самостоятелен и уверен в себе... до определенного момента, до финала. В течение предварительных состязаний просит не подходить к нему, но перед финалом, перед каждым финальным боем нуждается в оперативной «настройке» тренера. Словно исчерпывает свои волевые ресурсы и требует дополнительных силовых инъекций.
Будучи очень общительным, веселым, настоящих друзей находит нелегко и раскрывается перед людьми с трудом...
…Будучи прилежным учеником, Виктор в состоянии исполнить любой из сабельных приемов, однако при этом искусно отбирает тот, что ему наиболее по душе, и пользуется им безошибочно. У него есть ряд трудных противников, а также тех, и их больше, что постоянно ему «по руке», в каком бы состоянии, в какой бы форме он ни находился.
Особенно силен в моменты наивысшей ответственности. И поэтому до сих пор не выиграл ни одного турнира. Зато обладает наиболее престижными спортивными наградами - золотыми медалями Олимпийских игр».
Первую из них он выиграл, как и пообещал Тышлеру, в Монреале. Это случилось 22 июля 1976 года.
...Попав в финал, начальные и самые мучительные бои он провел со своими - Сидяком и Назлымовым.
На сборах и соревнованиях эти трое так хорошо изучили друг друга, что ни одна из самых хитроумных их ловушек не застанет соперника врасплох, все фразы и финты давно просчитаны. И потому их бои между собой, как правило, неэффектны и скупы. Переиграть обоих в тот день удалось Кровопускову. О тех боях он рассказал коротко: «Может быть, я был немного лучше готов, а может быть, мне чуть больше везло». Разумеется, не принято распространяться о победах над своими товарищами. Но в Монреале именно ему все время «чуть больше везло».
«Когда я выиграл эти трудные бои у своих, я был окрылен. Я подумал, нельзя же мне теперь проигрывать иностранцам». И он довольно легко победил во всех оставшихся встречах. Хотя его противниками оказались сплошь сабельные знаменитости - и румын Иоанн Попп, и итальянец Миккеле Маффей (с неистовым Маффеем он встретился в Монреале дважды и в полуфинале едва не споткнулся на нем, выиграв с минимальным преимуществом - 1:0), а также другой не менее неистовый итальянец, дважды чемпион мира Марио Альдо Монтано.
Поединку Монтано-Кровопусков было суждено стать самым экстравагантным, самым эксцентричным представлением личного сабельного финала тех Игр. Не сумев найти «свой» бой, Монтано в сердцах швырял на помост саблю, маску и страстно взывал к сочувствию публики. Естественно, это не впечатляло арбитров, как не впечатляло в тот день и фехтование знаменитого итальянца, ибо, яростно разбегаясь, он путался в лабиринте собственных комбинаций и попадал на простую и короткую атаку Кровопускова. Словом, Виктор был, что называется, в ударе и решительно обрывал все фразы противника на полуслове, резюмируя их четким и хлестким туше. Столь же успешно фехтовали против иностранцев Назлымов и Сидяк. Короче, по существу, наши разыграли тогда личные медали между собой (Назлымов стал вторым, Сидяк - третьим), а затем победили и в командном турнире, то есть выиграли все медали, какие только можно выиграть.
Таким образом, Кровопусков в Монреале стал обладателем сразу двух золотых олимпийских наград - личной и командной, и, казалось, впереди у него гладкая дорожка непрерывных триумфальных побед. Однако уже в следующем году он был даже не в состоянии выступить на чемпионате мира - незадолго до того на турнире соцстран, в одном из ответственных боев прямого выбывания получил серьезную травму - порвал ахиллово сухожилие. В результате - операция, костыли и - полное бездействие в течение четырех месяцев.
Стали уже поговаривать, что Кровопусков как саблист кончился, что уже ему не восстановиться и т. п. Но он не только восстановился, он продемонстрировал редкую в фехтовании стабильность: в 1978 году на чемпионате мира вновь стал первым, а в 1979 - вторым. И наступила Олимпиада-80.
Тот блистательный успех, какого наши саблисты добились в Монреале, превзойти нельзя. Можно только повторить. И незадолго до XXII Игр Виктор признался, что надеется на повторение монреальского успеха.
Многим тогда такие надежды показались несколько смелыми. Тем более что два других наших сабельных героя Монреаля - Назлымов и Сидяк - их не разделяли.
Кровопусков начал выступление на Олимпиаде довольно скромно, как бы постепенно набирая темп своего шествия по фехтовальным дорожкам московских Игр. В низшей ступени он позволил себе снести два поражения, одержав при этом лишь две победы - минимум, достаточный для прохождения в следующую ступень. Но затем, не проиграв более ни одного боя, обеспечивает себе прямое «попадание» в финал. Что же касается двух других наших личников - Бурцева и Назлымова, - то они, получив по поражению в туре прямого выбывания, вынуждены были отправиться в нелегкий путь утешений, где Бурцев все-таки сумел пробиться в финал, Назлымову же «утешиться» не довелось.
Итак, на этот раз в олимпийском финале - лишь двое наших, итальянец Миккеле Маффей, венгр Имре Гедевари и двое болгар - братья-близнецы Васил и Христо Этропольски. Они так похожи, что постоянно вносят дополнительную «смуту» в ряды и без того взвинченных финальной интригой болельщиков, - который из них набирает больше побед и может составить конкуренцию нашим? И не перепутает ли их судья? Ибо они так похожи, что легко могли бы подменить друг друга на дорожке. Итак, первые бои между своими: Кровопусков - Бурцев.
На узкой металлической полоске двое скрестили взгляды, мысли, волю и оружие. Они - ученики одного тренера - проделывали это сотни раз и изучили друг друга наизусть. Их приемы так неуловимо тонки, что кажется, будто просто клинки искрятся в их руках. Этот первый бой невероятно важен для обоих, ибо победно стартовать в финале - значит психологически вознестись над соперниками. Такое почти удается Кровопускову. Он ведет 3:0, фехтует чисто, элегантно, уверенно, храня то самое олимпийское спокойствие, что столь ценно в напряженных поединках саблистов. Он, как кажется, даже слишком спокоен и позволяет Бурцеву удар за ударом сравнять счет - 4:4. Впрочем, они ведь с Бурцевым близкие друзья, и их «танец с саблями» подчеркнут взаимной и безукоризненной корректностью. Кто-то, однако, все-таки должен же выиграть! И 5:4 выигрывает Бурцев.
«Проиграв бой, я, конечно, расстроился, но не отчаялся, - рассказывал Кровопусков, - я вспомнил, что наши олимпийские чемпионы Белова и Сидяк также проиграли первые финальные бои «своих» Игр, однако затем, победив во всех оставшихся встречах, все же стали чемпионами. Я полагал, что вряд ли кому-либо из финалистов удастся избежать поражения - состав финала был достаточно сильным, - в том числе и Мише Бурцеву... Короче, финал только еще начался, хотя и не лучшим для меня образом...»
Далее и Бурцев и Кровопусков выигрывают бой за боем и, впечатляя зрителей и арбитров виртуозностью дуэльной игры, далеко отрываются от своих конкурентов. Но при этом Бурцев все время держится на одну победу ближе к золотой медали. Он легок, активен, техничен. Наконец, в финале остается лишь один не побежденный им - венгр Гедевари. Выиграй Бурцев у него - и он недосягаем. Если проиграет, шансы его и Кровопускова на чемпионский титул сравняются.
К моменту столь важного поединка чемпион монреальских Игр уже завершил свои финальные бои и теперь напряженно ждал, представят ли ему Гедевари и Бурцев этот восхитительный, самый последний шанс?
Как видно, близость золотой медали совершенно ослепила Михаила Бурцева, да и противник его был изрядно силен. Растеряв уверенность, Бурцев вдруг совершает одну ошибку за другой и при гробовом молчании трибун проигрывает - 3:5.
И назначается перебой за первое место. Теперь уже Бурцев, казалось, легко побеждает Кровопускова. Он ведет 3:1, как по нотам разыгрывая стереотипы сабельных комбинаций. До победы ему лишь два удара - два мгновения, а Кровопускову - целая вечность - четыре. Но так вышло, что путь Кровопускова оказался короче...
«Это был мой самый трудный бой на Московской олимпиаде, - говорил Кровопусков, - ведь Мише хорошо известны мои сильные и слабые стороны. Правда, и мне его - тоже. Все же именно ему удалось выиграть первый бой и «поймать» меня в начале перебоя. Но при счете 3:1 я совершенно перестроился. Миша же продолжал играть все по тем же «нотам». И, в конце концов, мне удалось быстрей просчитать задуманные им ходы...
…Миша пошел в сложную атаку, зная, что в подобных случаях я, как правило, беру защиту. Я и обозначил вскользь ложную защиту, однако на самом деле поступил так, как он не ожидал, - контратаковал».
Правила фехтовальной куртуазии предписывают соперникам после боя пожать друг другу руки. Они же обнялись и крепко расцеловались. И позже, на пресс-конференции, Кровопусков скажет: «Как жаль, что золотая медаль - одна».
В Москве вновь, как и в Монреале, Виктор был среди победителей. «Такая уж у него фамилия, - шутили в кулуарах московских Игр, - фехтовальная, разящая».
Впрочем, когда на одной из пресс-конференций Олимпиады Виктора спросили о происхождении его столь «кровожадной» фамилии, он, улыбнувшись, ответил, что смысл тут вовсе не в кровожадности, а, наоборот, в доброте, ибо кровопускание издавна почиталось актом милосердия.
Что касается командных состязаний, то наши опять, как и в Монреале, уверенно переиграли всех соперников. Пожалуй, наиболее упорным был полуфинал (встреча с Венгрией). Но при счете 8:6 в нашу пользу венгры отказались от дальнейших соревнований, ибо даже если бы в оставшихся боях им и удалось сравнять счет, то им это ничего не дало: они все равно уже проиграли по ударам. Героем снова стал вновь Виктор Кровопусков, выигравший все свои четыре боя, то есть половина побед команды была на его счету.
А в финале, где, как и на предыдущих четырех Олимпиадах, сошлись команды Италии и СССР, итальянцы не сумели оказать нашим серьезного сопротивления (счет финала - 9:2). Так что надежды Кровопускова на повторение монреальского успеха оправдались.
Необычайно простой в жизни, Виктор оставался таким же и в фехтовании. Он не стремился ошеломить зрителей экстравагантностью трюков и, кажется, был лишен каких бы то ни было броских фехтовальных доблестей. Кровопусков каждому давал возможность отыскать в нем на выбор почти любые достоинства и абсолютно не поддавался общей формуле. Например, известный детский тренер Марина Дорохова сочла за основную его черту как человека - уважительность: «Куда бы и как бы ни спешил, если к нему обратишься, тут же прекращает свой бег и готов всерьез внимать, сочувствовать, помочь...»
Однако главное чем Кровопусков-саблист был наделен все же более других, - это быстрой реакцией и интуицией боя. Он мог предвидеть действия противников, сам же, как правило, поступал им наперекор, создавая впечатление, что противник все делает невпопад. В этом, собственно говоря, и состоит высший смысл фехтования. И еще: даже в самых горячих схватках он умел держать себя в руках. Виктор, выходя на решающие поединки Московской олимпиады, внешне был совершенно спокоен, настолько, что подчас даже казалось, что спокойствие это переходит в безразличие...
Чемпионом мира он стал в последний раз в 1986 году.