Вопрос о связи геополитических учений с национал-социалистической идеологией очень непрост. С одной стороны, идеи геополитиков оказали огромное влияние как на теории Гитлера и его приспешников, так и на их политику. В то же время сами корифеи германской геополитики середины XX в. неоднократно утверждали, что их мысли были превратно истолкованы и в извращённом виде использованы нацистским режимом для своих целей. Не совсем понятно, правда, как это сочетается с активным сотрудничеством многих геополитиков с гитлеровским режимом.

Очевидно, не стоит забывать о том опасном пути, по которому пошла теория геополитики в 1930-1940-х гг. — пути, который остаётся для многих привлекательным и до сегодняшнего дня. Этот факт, впрочем, не означает, что сама по себе геополитика — «фашистская наука» и любой геополитик по определению фашист. Однако стоит помнить о порождаемых геополитикой интеллектуальных приманках и соблазнах, которые уже стоили жизни миллионам людей.

Карл Хаусхофер

Одним из крупнейших германских геополитиков 1920—1940 гг. был Карл Хаусхофер (1869—1946), чьи идеи во многом легли в основу идеологии нацизма. Хаусхофер был хорошо знаком с одним из ближайших к Гитлеру людей — Рудольфом Гессом. Есть мнение, что через Гесса он познакомился с молодым Гитлером и оказал большое влияние на его работу над «Майн кампф», хотя сегодня ряд учёных ставят под сомнение факт этого знакомства.

Хаусхофер был последователем идей Маккиндера о противостоянии морских и сухопутных держав, однако делал из них совершенно иные выводы. Маккиндер, британский политик, видел главные очаги цивилизации в странах внутреннего полумесяца, а основной угрозой для них считал возможный союз Германии с Хартлендом — прежде всего с Россией. Для Хаусхофера же средоточием европейского развития была Германия, имевшая, по его мнению, все права на расширение своего жизненного пространства.

Учёный исходил из той предпосылки, что страны с большой плотностью населения (как, например, Германия) стремятся к увеличению своей территории, причём наиболее характерное проявление этого процесса — подчинение мелких государств крупным. Именно поэтому Германия должна расширить занимаемое ею в Европе пространство и таким образом получить силы, необходимые для борьбы с враждебным англосаксонским миром.

Естественным союзником германии в этом процессе Хаусхофер считал Россию — крупнейшую евроазиатскую державу. Такой союз должен был помочь Германии осознать свои евро-азиатские корни. Учёный неоднократно ратовал за союз евроазиатских и азиатских держав и создание оси Берлин — Москва — Токио. Надо признать, что на короткий момент — в 1939 г. после заключения печально известного пакта Молотова-Риббентропа — практически был сделан шаг к созданию такой оси, и дальнейшее развитие этого процесса могло бы привести к самым ужасающим последствиям для всего человечества.

Отношения Хаусхофера с нацистским режимом были довольно сложными. Если в 1920-х гг., пока Гитлер ещё не пришёл к власти, учёный высказывался о нацизме сдержанно, то после 1933 г. его позиция совершенно переменилась и он превратился в восторженного защитника нового режима.

Чем это было вызвано? Однозначного ответа на этот вопрос нет. Некоторые историки объясняют такую перемену простым карьеризмом, другие — высокомерным желанием интеллектуала использовать новый сильный режим для достижения собственных целей, третьи — тем, что с приходом Гитлера к власти у учёного отпала необходимость скрывать свои истинные взгляды. Как бы то ни было, Хаусхофер в течение нескольких лет верно служил нацистам. Затем его идеи были подвергнуты критике — то ли в результате интриг коллег, то ли из-за несовпадения некоторых его взглядов с расистскими воззрениями Гитлера (союз с Россией, например, явно не вписывался в нацистские представления о славянах как о недочеловеках). На какое-то время учёный даже оказался в концлагере Дахау, однако затем был освобождён и продолжал научную работу. Его сына казнили за участие в заговоре 1944 г. против Гитлера.

Самого же Хаусхофера после разгрома Германии арестовали союзники, которым он со всем блеском своего интеллекта доказывал, что геополитика не имеет прямого отношения к нацизму. Через некоторое время он был освобождён, так как его вину посчитали юридически недоказуемой, а только моральной. Однако самоубийство ученого и его жены дает возможность предположить, что он всё-таки ощущал свою долю ответственности за произошедшее. Характерно, что даже на пороге смерти Хаусхофер остался верен своим азиатским пристрастиям и совершил харакири, подражая героям высоко ценимой им Японии.

Карл Шмитт

Другой немецкий интеллектуал — выдающийся юрист и философ Карл Шмитт (1888—1985) настолько сильно запятнал себя сотрудничеством с нацистским режимом, что после войны подвергся интеллектуальной изоляции. Международное сообщество его не замечало, его книги не переиздавались, от него отвернулись практически все друзья. Под конец жизни, впрочем, труды Шмитта снова начали вызывать интерес и издаваться по всем миру, и престарелый учёный умер, окружённый славой и признанием.

Но каким бы выдающимся юристом ни был Карл Шмитт — а значение его трудов оспорить невозможно, — нельзя отрицать, что многие его идеи повлияли на нацистскую идеологию. Шмитт подверг критике одно из важнейших понятий либеральной демократии — «права человека», противопоставив ему концепцию «прав народа» как целого. И хотя идея учёного о том, что любой народ обладает такими правами, явно была чужда нацистам, сам факт отрицания прав отдельного человека и превознесения «общественного» над «личным» прекрасно вписывался в их идеологию.

Главным обвинением, предъявленным философу на Нюрнбергском процессе, было создание идеологической основы для завоевательной политики Германии. Шмитт, как и все геополитики, усматривал теснейшую связь между тем пространством, которое занимает государство, и его политикой. Он ввёл термин «номос» — организация пространства, оказывающая влияние на все формы жизни в данном месте. Исследуя различные исторические формы номосов, учёный пришёл к выводу, что важнейшим противопоставлением в данном случае является номос земли и номос моря. Шмитт, как и многие его коллеги, усматривает у государств прежде всего стремление к территориальному расширению и видит в этом важную составляющую развития номоса земли. Такое государство, по мнению учёного, будет строиться на совершенно других принципах, чем морская держава. В частности, оно должно совершенно по-другому относи ться к противостоянию друг — враг, принципиальной для Шмитта паре понятий.

Как он считал, «тотальное» сухопутное государство строит свои отношения на чётких правилах (при этом все либеральные ценности были порождением номоса моря и, соответственно, оставались чуждыми и враждебными для номоса земли).

Поэтому оно не ведёт тотальную войну, использует только ограниченное количество регулярных войск и не имеет тотальных врагов, в отличие от государства морского, чья война не подчиняется правилам. Если вспомнить, каким образом велись нацистские завоевания, то остаётся только удивиться ослеплению учёного.

Идеи Шмитта не всегда и не во всём совпадали с нацистскими идеями — так, в частности, европейское «большое пространство» должно было строиться на принципах культурной автономии, а не на полном подчинении «арийской расе». Но в то же время его труды, безусловно, давали возможность для обоснования нацистских завоеваний.

Автор: Тамара Эйдельман