В середине 1880-х годов два психолога, работая независимо друг от друга, пришли к новому пониманию природы эмоций. В центре их научных интересов был вопрос о том, что первично — физическая или психическая реакция.
Будучи психологами, американец Уильям Джеймс и датчанин Дэйн Карл Ланге изучали мышление, мотивации и поведение, разбив психические процессы на простые составляющие. Приступив к исследованию эмоций, они предположили следующий сценарий: к вам приближается огромная рычащая собака.
Что происходит в следующий момент? Ваши мышцы напрягаются, ваше сердце начинает усиленно биться, кровь отливает от лица, ваш желудок опускается. Вы готовы бежать — быстро. Вы также будете вполне осознавать свои эмоции: страх, который вы ассоциируете со всеми физическими изменениями, плюс к тому вы будете ощущать ментальное усиление своего осознания. У вас только одна мысль — скорее сбежать от собаки.
Джеймс и Ланге не были уверены в том, что физическое напряжение тела возникает в результате осознания опасности (мысль, казавшаяся естественной каждому, начиная от Авиценны до Чарлза Дарвина): осмысление ситуации стимулирует адекватную физическую реакцию. Джеймс и Ланге считали (хотя у них не было возможностей доказать это), что сенсорный аппарат мозга посылает команды телу, которое отправляет сигналы обратно в мозг. Это означало, что эмоциональный ответ носил вторичный характер. Тело делало то, что требовалось, а сознание просто подыгрывало ему.
С этим выводом согласились не все. Некоторые оппоненты указывали на то, что, если верить этой теории, парализованные люди никогда не испытают эмоций.
Современный взгляд на проблему заключается в том, что физические и эмоциональные реакции не взаимосвязаны, но они могут подпитывать друг друга, усиливая воздействие.