«...Чем столетье интересней для историка,
Тем для современника печальней.»
Николай Глазков

Известное английское выражение «Old merry England» у нас обычно почему-то переводят как «добрая старая Англия». Но точный перевод — «старая весёлая Англия». Для многих англичан, в том числе и профессиональных историков, эпоха Тюдоров, XVI век — золотой век. Достаточно вспомнить знаменитых людей этого столетия — имена ярких личностей, со всеми их великими достоинствами, а равно и великими пороками, с их страстями, подвигами и преступлениями. Перед нашим умственным взором пройдут: король Генрих VIII (1491 — 1547; король с 1509 г.), который менял жён и религию; его лорд-канцлер, несгибаемый сэр Томас Мор (1478—1535), католический святой и автор «Утопии» (ему принадлежит честь изобретения этого слова); королева-девственница Елизавета I (1533—1603; королева с 1558 г.) и её противница Мария Стюарт (1542— 1587; королева Шотландии с 1542 г., фактически — 1561 — 1568 гг.); пират, путешественник, прославленный флотоводец, крестьянский сын, рыцарь, получивший это звание из рук самой королевы Елизаветы на борту его пиратского корабля «Золотая лань», сэр Фрэнсис Дрейк (1540—1596); наконец, гениальный Уильям Шекспир (1564—1616). XVI век, а особенно елизаветинская эпоха, — это время, когда Англия становится владычицей морей. Это период расцвета наук и искусств.

Но это также век кровавых религиозных распрей, жестоких преследований инакомыслящих и инаковерующих. Это век коррупции, инфляции и безработицы, век безудержного обогащения одних людей и страшного обнищания других.

В XVI в. в Англии проживало 4—4,5 млн человек, т. е. примерно столько же, сколько и перед «чёрной смертью». Население страны росло, а урожайность оставалась на прежнем уровне (до современных методов её повышения было ещё очень далеко).

Это привело к так называемому аграрному перенаселению. Иными словами, уменьшилось количество продуктов на душу населения и выросли цены на них. Так, зерно в Англии в течение этого столетия подорожало в пять раз. Нам в XXI в. это не покажется удивительным. Однако в Средние века цены были стабильны, и уровень инфляции 2—3% в год казался очень высоким.

Проблемы с продовольствием породили спрос на новые земли. Происходил активный процесс освоения пустошей, осушения болот, обрабатывались малоплодородные и труднодоступные участки. Но рост спроса на землю заставлял её хозяев в погоне за прибылью повышать арендную плату. Многим приходилось бросать свои наделы, которые становились для них слишком дороги.

Инфляция была вызвана и экономической политикой монархов, и так называемой революцией цен: в Европу после открытия Америки хлынул поток драгоценных металлов — золота и серебра из Перу и Мексики, что приводило к обесцениванию денег.

Ещё одной причиной появления значительного количества обезземеленных крестьян стали так называемые огораживания. Они начались раньше XVI в., но именно в XVI в. «расцвели пышным цветом». Поскольку урожаи в Англии были не очень богатые, а спрос на шерсть высок, землевладельцы, пропитываясь постепенно духом наживы, предпочитали теперь разводить овец — это было выгоднее, чем выращивать хлеб. Овцы требуют пастбищ. Крупные землевладельцы присваивали себе участки на общинных землях, а то и на землях арендаторов. Помещики просто прогоняли крестьян прочь по принципу: «Моя земля, что хочу, то и делаю». Захваченные земли обносили изгородями — отсюда и название.

Куда было деваться этим людям, лишённым главного источника благосостояния в аграрном обществе — земли? Кто-то становился наёмным сельскохозяйственным рабочим, кто-то уходил в иные места на промысел. Города росли, строительство требовало рабочих рук, так что сильно увеличилось число каменщиков, да и зарплата у них росла, хотя и медленнее, чем цены на продукты. И можно было прожить, балансируя на грани нищеты. Растущая промышленность, а также армия, обильно снабжаемая в те годы огнестрельным оружием, требовали металла. Производство железа и особенно чугуна, который ещё с XIV в. выплавляли в доменных печах, требовало много угля. Древесного угля не хватало, поскольку леса усиленно вырубали (и под пахотные земли, и под пастбища, да и для получения этого самого угля). Поэтому началась разработка каменного угля, сначала открытым способом, а потом и в шахтах, хотя пока и неглубоких. Кроме того, и дома начали топить углём. Так что шахтёры были нужны. Но безземельных безработных всё равно оставалось много.

Четыре сословия

Английский священник и историк Гаррисон в вышедшей в 1572 г. книге «Описание Англии» делил английское общество на четыре категории, которые он именовал сословиями.

К четвёртому сословию Гаррисон отнёс ремесленников, низшие слои крестьян-арендаторов, а также наёмных работников на мануфактурах и в сельском хозяйстве. Всех их Гаррисон считал честными тружениками. Правда, были, по его мнению, и иные представители этого сословия. Это, например, слуги знатных господ, праздные бездельники, кормящиеся от своего хозяина и помогающие ему угнетать простой народ. Впрочем, положение их было нестабильно: «В молодости слуга, в старости бродяга: служба — не наследство», — писал автор. Кроме слуг, бродяги, нищие и разбойники также входили в четвёртое сословие. Мы не знаем, какую долю оного сословия составляли криминальные или околокриминальные элементы, но явно немалую.

К третьему сословию Гаррисон отнёс категорию людей, которых именовал йоменами. Это сословие возникло в Средневековье и было характерно именно для Англии. Слово yeoman происходит от староанглийского yeman, сокращения от young man — «молодой человек» в значении «парень, молодец». Так называли свободных крестьян, работавших на собственной земле (на континенте свободные крестьяне были весьма редки). Рост цен на продукты питания поспособствовал их благосостоянию. Многие йомены имели возможность приобретать владения при распродаже коронных земель (т. е. находившихся в частной собственности королевской фамилии). Не только собственники, но и крупные арендаторы (их Гаррисон тоже именует йоменами, тем более что среди них имелись и владельцы небольших наделов, бравшие землю у помещиков в дополнение к своей) наживались на этом. По словам Гаррисона, йомены «имели в запасе шести- или семигодовой доход (т. е. скопили сумму, равную шести- или семикратному годовому доходу. — Прим. ред.), много скота, хорошую домашнюю утварь, посуду, три-четыре перины, ковры, даже серебряные солонку, кубок и дюжину-другую ложек». Правда, констатирует Гаррисон, когда приходила пора возобновлять арендный договор, помещик-лендлорд старался обобрать йомена как можно основательнее, забирая у него по возможности все наличные деньги, «как цирюльник волосы от подбородка».

Обогащались и многие из тех, кого Гаррисон отнёс ко второму сословию — горожан, т. е. купечества. Правда, их влияние наблюдатель ограничивал крупными городами, в первую очередь Лондоном. «В глубинке» их значение было невелико. Они зарабатывали на торговле шерстью, углём и металлом. Кроме того, начиналась борьба за моря.

Пока ещё для Англии речь не шла об обширных колониальных завоеваниях. Активная поддержка купцами, особенно лондонскими, строительства кораблей, экспедиций, в том числе пиратских, объясняется поисками, и, как правило, успешными, новых торговых путей, новых товаров (например, рабов) и рынков сбыта. Естественно, существовали риски, существовала конкуренция, но в целом благосостояние этого слоя населения росло.

Перемены затронули и первое сословие, по определению Гаррисона, «джентльменов». В то время этим словом называли представителей благородного сословия; gentleman — это калька французского gentilhomme, т. е. «дворянин». В Англии к этой категории относили и представителей титулованной знати, именовавшихся лордами, и рыцарей, и сквайров.

Рыцари, строго говоря, были сословием ненаследственным. В это звание возводились джентльмены (в особых случаях даже и простолюдины) за свершение воинских подвигов, и с того момента носитель этого титула именовался «сэр».

Слово «сквайр» (или «эсквайр») до указанного времени означало оруженосцев из благородного сословия. К концу Средневековья их среди джентльменов становилось всё больше. В ту эпоху королевская власть заставляла всех земельных собственников (слово «лендлорд» тогда уже значило не только лорда с титулом и землями, а и просто землевладельца) с годовым доходом 40 фунтов и более становиться рыцарями, с которых взимались взносы в казну и годовые выплаты. Многие джентльмены, не желая платить, предпочитали считаться оруженосцами. В описываемое время уже не было оруженосцев в старом смысле, т. е. молодых людей благородного происхождения, являвшихся как бы учениками (хотя это скорее была функция пажей) и подмастерьями рыцарей. Впоследствии их могли посвятить в рыцари, а до того хотя они и относились к привилегированному социальному слою, но стояли ниже собственно рыцарей. Теперь же вспомогательные функции исполняли военные слуги, обычно из числа неблагородных, а «оруженосец» стало просто званием более низким, нежели «рыцарь». Слово «сквайр» постепенно потеряло значение «оруженосец». Теперь так стали называть просто помещика средней руки, представителя сословия джентри — сельских дворян.

Сквайры и йомены образовывали костяк сельского общества, как правило, только они и обладали в графствах избирательным правом и пополняли своими представителями палату общин. Они были предтечами «среднего класса» наряду с богатыми горожанами.

Менялось и значение слова «джентльмен». Постепенно стиралась граница между джентри и самыми богатыми из йоменов и купцов. Наиболее удачливые представители второго и третьего сословий покупали себе гербы и титулы (вечно нуждающаяся в деньгах королевская власть охотно шла на это). Они переставали сами возделывать землю или торговать в лавке. Убеждение, что грамотность — удел духовенства, под влиянием Реформации уходило в прошлое. Сыновья представителей трёх первых сословий стремились в университеты. В то же время сквайры не стеснялись заниматься торговлей. Постепенно слово «джентльмен» становилось приложимым ко всякому человеку (независимо от сословной принадлежности), который ведёт благородный образ жизни, не занимается физическим трудом и — главное — следует кодексу рыцарской чести.

В одном английском словаре XVIII в. было сказано (особенности орфографии сохранены): «Слово Джентльмен следует относить не столько к Обстоятельствам Человека, сколько к поведению его в этих Обстоятельствах».

Автор: Дмитрий Харитонович