Жорж Жак Дантон
Жорж Жак Дантон родился 26 октября 1759 г. в Арси-сюр-Об. Его отец — провинциальный прокурор умер через несколько лет после рождения сына. Несчастный случай, который произошёл с мальчиком, когда ему исполнился год, изуродовал его нос и губы. К тому же в юности он перенёс оспу, оставившую глубокие шрамы на его лице. «Природа дала мне жестокое лицо свободы», — шутил он позднее.
Детство будущий революционер провёл в сельской местности, учился в семинарии и коллеже в Труа. Он живо интересовался древней историей и мифологией, читал литературу XVII и XVIII вв. В 1780 г. Дантон приехал в Париж и поступил работать в юридическую контору, одновременно изучая право в Реймсе, после чего купил лицензию правоведа. В суде он выступал нечасто, но благодаря сильному голосу и прекрасному ораторскому дару приобрёл клиентов. Дантон был завсегдатаем парижских кафе, где познакомился не только со многими будущими революционерами, но и с Антуанеттой Габриэль Шарпантье, которая стала его женой в 1787 г. Приданое позволило Дантону купить должность адвоката в Королевском совете.
В 1789 г. Дантон с головой окунулся в политику. В июле он призывал народ к оружию, сыграл решающую роль в создании Клуба кордельеров (позднее вместе с кордельерами примкнул к якобинцам), в организации похода парижан на Версаль в октябре 1789 г. Он агитировал против двора и правительства. Ораторское дарование и исходивший от Дантона магнетизм превратили его в настоящего трибуна революции. Дантон излучал циничное обаяние. Французский писатель Виктор Гюго на основе портретов и воспоминаний оставил колоритное описание Дантона революционных лет: «Великан имел крайне неряшливый вид: на нём был широчайший яркокрасный суконный камзол, сапоги с отворотами и расстёгнутый жилет с оборванными пуговицами; его голая шея выступала над развязавшимся галстуком, концы которого болтались ниже жабо; волосы его были взъерошены, но ещё хранили следы вычурной причёски. Лицо его было изрыто оспой. V него были толстые губы, большие зубы, кулаки чернорабочего, сверкающие глаза; между бровей залегла морщинка, но рот выражал доброту».
Популярность Дантона быстро росла. Его избрали в администрацию Парижского департамента. Дантону всегда не хватало денег, и принадлежность к оппозиции не мешала ему получать деньги от правительства...
После бегства короля и его задержания в Варение Дантон яростно обрушился на Лафайета, а в июле на Марсовом поле призывал народ подписывать петицию о низложении короля. После этого ему шесть недель пришлось укрываться в Англии. По возвращении его избрали заместителем прокурора Парижской коммуны. Дантон развернул активную кампанию за республику. Он выступал в клубах, среди отрядов Национальной гвардии, в секциях. Дантон принял участие в движении за свержение монархии 10 августа. После этого Законодательное собрание назначило его министром юстиции. На этом посту он принял решительные меры по организации обороны столицы от войск интервентов: послал комиссаров в провинцию для набора добровольцев, провёл аресты монархистов. 2 сентября 1792 г. он выступил в Законодательном собрании со знаменитой речью: «Звон набата, который раздаётся, — это не сигнал тревоги, а призыв к борьбе с врагами отечества. Чтобы победить их, нужна смелость, смелость и ещё раз смелость, и тогда Франция будет спасена!». Жирондисты обвинили его в причастности к сентябрьским убийствам в тюрьмах, и Дантону пришлось 21 сентября покинуть министерский пост.
Избранный депутатом Конвента, Дантон стал одним из лидеров якобинской фракции в Законодательном собрании. Он голосовал за казнь короля, занимался вопросами внешней политики и организацией обороны страны. В апреле 1793 г. Дантон стал фактическим лидером Комитета общественного спасения. В то же время он стремился затормозить репрессии против противников якобинского режима и в июле покинул Комитет спасения, уступив место Робеспьеру. Вернувшись в родной городок, он (после смерти супруги) женился на молодой Луизе Жели. «Я оставляю политику безумцам, — шепнул Дантон возлюбленной. — Моё единственное безумие — ты». Но уже осенью 1793 г. он был вынужден вернуться в Париж, поскольку против его друзей начали выдвигать обвинения в коррупции. Дантон и сам скопил немалое состояние за счёт покупки «национальных имуществ» и реквизиций «на нужды армии». Теперь он опасался, что продолжение террора ударит по нему и его разбогатевшим друзьям. Он требовал «экономить кровь людей» и не верить «ультрареволюционерам», которые хотели бы «повести народ за пределы революции». Дантон помогал Робеспьеру в кампании против «бешеных», а затем — всё более активно — стал выступать против самого Робеспьера. Однако борьбу за власть он проиграл. 31 марта 1794 г. Дантона арестовали. Ему предлагали бежать, но он отказался: «Разве можно унести родину на подошвах башмаков?».
Дантона и его сторонников обвинили в сношениях с жирондистами и присвоении казённых денег. На суде Дантон попытался пустить в ход своё изумительное ораторское мастерство, напомнил о своих революционных заслугах. Но времена менялись. В условиях диктатуры дар оратора стал бесполезным: на смену народному вече пришла исполнительность чиновников. Революционный трибунал вынес обвиняемым смертный приговор. «Ну что ж, — заметил Дантон, — я смеюсь. Я хорошо насладился революцией; я произвёл достаточно шума на этой земле; я здорово насладился жизнью. Теперь пойдём спать». 5 апреля 1794 г. он был публично гильотинирован. По дороге на казнь он выкрикнул: «Робеспьер, ты последуешь за мной!»