После завершения Великого переселения народов в V—VI вв. и новой волны завоеваний и переселений в VIII—X вв. политическая карта Европы решительным образом изменилась. Если Римская империя охватывала прежде всего страны, окружавшие Средиземное море, то теперь были намечены политические контуры всего континента, той Европы, которая существует и ныне.

Средневековые королевства и княжества, в отличие от государств Нового времени, не имели чётких границ. Государство того периода — не страна, которая занимает определённую территорию и отграничена от других стран. Это возглавляемый монархом (королём, князем) союз вассалов, связанных с ним узами личной службы и верности. Ну а простые, неблагородные под данные, прежде всего крестьяне, были в зависимости от своих господ и, следовательно, входили в состав того государства, главе которого служили их господа.

Такая система общественных и политических связей создавала территориальную пестроту, поскольку у одного и того же господина были вассалы и подданные в разных странах и в различных областях одной страны. Так, например, знатному роду Плантагенетов принадлежали обширные владения во Франции, и вместе с тем он являлся царствующей династией в Англии.

Разобщённость и единство

Политическая, языковая, правовая разобщённость была исключительно велика. И если территориальные границы между королевствами чётко обозначить невозможно, то переезд из владений одного феодала в вотчину соседа ощущался очень живо: на мосту через реку в его земле или у ворот замка путника поджидали сборщики податей и пошлин, и за проезд через поместья сеньора купцов крепко обирали.

Однако наряду с силами, которые очень условно можно назвать современным термином «сепаратизм», обособлявшими отдельные местности, в Европе того периода действовали и прямо противоположные тенденции — единения, преодоления раздробленности. Главное, что объединяло Западную и Центральную Европу, — это принадлежность её народов к католической религии. Когда авторы того времени говорили о «христианстве», то они имели в виду не одну лишь религию, но и всю совокупность населения католической Европы. Вера стояла выше всех различий — политических, этнических, языковых, правовых.

Языком богослужения была (а отчасти остаётся и по сей день) латынь. На ней обращались к Богу: читали молитвы и служили мессу (обедню), на ней писали богословские и учёные трактаты, жития святых. Только проповедь, с которой священник или монах обращался к верующим, могла произноситься на родном для слушателей языке. Латынь была языком образованных, и когда писали и говорили о «неграмотных» (лат. idiota) или «простецах», имелись в виду и буквально неграмотные, и те, кто умел читать и писать на родном языке, но не знал латыни.

Учёный человек, духовное лицо, так же как и студент университета, чувствовал себя не столько немцем, французом или итальянцем, сколько сыном вселенской Церкви. Что касается богословов и монахов, то итальянец мог быть избран аббатом английского монастыря или назначен епископом в другой стране. Католическая церковь не знала никаких государственных или этнических ограничений. Таким образом, стремление замкнуться в своём узком мирке уравновешивалось принадлежностью Католической церкви, которая не имела границ.

Тем не менее, эти границы существовали в действительной жизни. Реальная власть на местах принадлежала сеньорам, и короли или князья вынуждены были с ними считаться. Хозяйство оставалось в основе своей натуральным, дороги были небезопасными, транспортные средства — неразвитыми. С конца XI — начала XII в. в отдельных странах и областях начинают укреплять свои позиции народные языки. Появляется литература на них — любовная поэзия, рыцарские романы, сатирические новеллы. Несколько позднее на них записываются судебные решения, местные правовые нормы, даже исторические хроники. И усилившаяся значимость этих языков действует в центробежном направлении.

Среди основных событий Высокого Средневековья можно назвать укрепление королевской власти. При этом стремление к подчинению всех вассалов единой власти просматривается не только у монархов. Каждый феодал желал, чтобы его ленники имели как можно меньше прав, а он как можно больше, причём и за счёт высшего сюзерена, монарха.

Германия и Италия

Нельзя утверждать, что Германия существовала в ту эпоху как некая целостность. Деление на франков, алеманнов, баваров, саксов, казалось бы, ушло в прошлое в результате смешения народов и исчезновения древних племён. И вместе с тем жители Германии не ощущали себя принадлежащими к одному народу. У населения разных территорий и княжеств сохранялись представления о своей обособленности, их разделяли диалекты немецкого языка, обычаи и недоверчивое, даже враждебное отношение к соседям.

Раздробление страны усугублялось тем, что в ней не существовало политического центра, каким во Франции выступал Париж, а в Англии Лондон. То, что мы называем Германией, в описываемое время представляло собой совокупность более или менее обособленных герцогств, графств, вольных имперских городов. Над ними возвышалась фигура императора, который, однако, видел центр Священной империи не в Германии, а в Риме. Да и на саму Италию было множество претендентов: на юге — норманны, немцы, анжуйцы, арагонцы, на севере — империя и папство.

Собирание Франции

Францией в то время именовали либо уже не существовавшую империю Карла Великого, либо область вокруг Парижа (Иль-де-Франс, т. е. Французский остров), а не всю ту территорию, которая сегодня так называется. Вообще, Франция в этническом отношении была не совсем похожа на нынешнюю. Она делилась на две части примерно по Луаре. Юг был более романизирован, на севере значительно сильнее ощущалось германское влияние. Различались формы земельной собственности (чересполосица и компактные наделы), правовые нормы (на севере господствовало обычное право, на юге — римское). Францию в нынешних границах населяли два крупных этноса — северные французы (только они и именовали себя французами), говорившие на языке лангедойль, или старофранцузском, и южные, говорившие на языке лангедок, иначе окситанском или старопровансальском. Потому север и юг страны получили названия Лангедойль и Лангедок, или Окситания.

Иль-де-Франс являлся доменом (т. е. территорией, подчинённой сеньору, в данном случае — королю) первых Капетингов. Само создание Франции долгое время было фактически расширением королевского домена. Рос домен, росли и пределы страны. Увеличение королевского домена происходило разными путями: при помощи браков, присоединения выморочных земель (таких владений, в которых местная правящая династия вымирала без наследников; в этих случаях по феодальным законам земли отходили королю), завоеваний. Король, как верховный сеньор, мог конфисковать поместья вассала, если тот нарушил присягу. Делалось это только по приговору пэров, но королю нередко удавалось добиться подобного решения, иногда взывая к справедливости, а иногда прибегая к подкупу.

Союзниками королей в деле собирания страны начиная с XII в. были мелкие рыцари и возникавшие именно тогда самоуправляющиеся города. Все они предпочитали зависеть от высшей власти, которая находилась дальше от них, нежели местные сеньоры, и тяжесть её ощущалась не так сильно.

Ещё одним союзником монархов стала местная Церковь, также стремившаяся высвободиться из-под власти территориальных князей. Именно Церковь поставляла королям образованных людей для управления страной. Среди таких был советник Людовика VI Толстого (1108— 1137 гг.) и его сына Людовика VII Молодого (1137—1180 гг.) аббат Сен-Дени (с 1122 г.), крестьянский сын Сугерий (между 1081 и 1088—1151). Все силы своего незаурядного ума он направил на укрепление правосудия, на исполнение королевских законов.

И всё же до конца XII в. короли могли добиться значительного усиления власти только в собственном домене и несколько расширить его. И даже это было непросто. Людовик Толстый чуть ли не половину своего царствования потратил на то, чтобы захватить расположенный на пути из Парижа в Орлеан замок одного из баронов, который грабил находившихся под королевским покровительством купцов, направлявшихся по этому пути.

Большая часть страны оставалась вне непосредственной власти короля. Аббат Сугерий не без юмора писал одному собрату по обители из поездки по графству Тулузскому: «Я здесь пользуюсь той же властью, что и господин мой король, то есть никакой». Ускорило объединение Франции её столкновение с Англией.

Англия: король Эдуард

В памяти людей он остался как подлинный англичанин. Ещё много лет спустя народные восстания проходили под девизом: «Вернуть законы доброго короля Эдуарда».

Инициатор возвращения англосаксонской династии на трон Англии Годвин, граф Уэссекский, выдал за Эдуарда свою дочь Эдит. Но их семейная жизнь не задалась, несмотря на все достоинства Эдит ум, образованность, красоту, кротость, которые отмечают хронисты. То ли королю просто не нравилась супруга, навязанная ему обстоятельствами, то ли он вообще не жаловал женщин.

Представления об Эдуарде как об «истинно английском» короле преувеличены. Он рос в Нормандии при дворе дяди — герцога Роберта II (?—1035), носившего не слишком симпатичное прозвище Дьявол (он якобы был повинен в смерти родного брата). Роберт не имел законных наследников, а только сына от некоей простолюдинки Гийома (1027—1087; нередко его именуют на латинизированный манер Вильгельмом), прозванного Незаконнорождённым. В 1035 г. Роберт Дьявол отправился в паломничество в Иерусалим. Но прежде чем пуститься в своё оказавшееся последним странствие, Роберт заставил баронов признать Гийома законным наследником герцогства Нормандского и правителем страны на время отсутствия отца. Гийом подчинил Нормандию своей власти. Таков был кузен Эдуарда, младший товарищ его детских игр.

Вернувшись на родину, Эдуард с неудовольствием увидел, что здесь всё не так, как хотелось бы ему. За годы изгнания он отвык от родного языка и обычаев. Язык казался ему грубым, нравы англосаксов — варварскими, законы — дурными. Король Англии окружил себя французами-нормандцами, раздавал им высшие государственные и церковные должности. При дворе воцарились французские речь, обычаи и мода. Англосаксы, и прежде всего Годвин, формально второй человек в стране, были, естественно, недовольны, что их оттесняют от престола. Конфликг резко обострился в 1048 г. В Дувре толпа убила нескольких французов, раздражавших её своим вызывающим поведением. Эдуард потребовал от Годвина наказать горожан. Граф Уэссекский отказался. Тогда король созвал собрание знати и объявил об изгнании Годвина. Тот вместе с сыном Гарольдом (около 1020— 1066) стал собирать войско из верных людей. Король также созвал войско и заставил в 1051 г. Годвина и Гарольда покинуть страну, а королеву Эдит заточил в монастырь. Но изгнание продлилось недолго. В 1052 г. Годвин высадился в Англии, и к нему стали стекаться единомышленники. Он заставил короля отменить свой приговор, вернуть королеву и, главное, изгнать из страны всех нормандцев. В следующем году Годвин умер, и титул графа Уэссекского перешёл к Гарольду.

Между тем вопрос о престолонаследии оставался открытым. Гийом, как ближайший родственник короля Англии, хотя и незаконнорождённый (но узаконенный), считал себя единственным возможным преемником. Он добился от Гарольда клятвенного признания справедливости своих претензий.

В январе 1066 г. король Эдуард умер, указав на Гарольда как на своего преемника. Гарольд был избран знатью Англии и коронован. Но графы Северной Англии отказались признать его, и королю пришлось начать своё царствование с похода на север. Против Гарольда восстал и его брат Тости, который обратился за помощью к королю Норвегии Харальду III Сигурдарсону, прозванному Суровым Правителем. 20 сентября они двинулись к Йорку. Гарольд 25 сентября дал сражение и выиграл его. Тости и Харальд Суровый Правитель пали в бою. Но 28 сентября на юге Англии высадились войска Гийома Незаконнорождённого, герцога Нормандского.

Нормандское завоевание Англии

Вскоре после коронации Гарольда в Англию прибыли послы герцога Нормандского с требованием исполнения клятвы. Предлагалось даже решить дело поединком. Гарольд заявил, что, во-первых, клятва была дана под принуждением; во-вторых, королевство не поместье, его нельзя завещать или дарить, а он — законно избранный король; в-третьих, нельзя ставить судьбы страны в зависимость от случайностей стычки между претендентами. Тогда Гийом стал готовиться к вторжению.

Герцог Нормандский всё делал основательно. Он публично обвинил английского короля в клятвопреступлении и попросил Папу Александра II благословить поход, обещая отдать Англию под верховный сюзеренитет Святого престола. Гийом созвал своих вассалов, чтобы получить их согласие на военную экспедицию, ибо не имел права требовать от них службы вне Нормандии. Кроме того, он приглашал рыцарей из других областей Франции и вербовал наёмников. А ещё надо было строить корабли для переправы войска. Источники дают совершенно фантастические цифры армии французов: 60 тыс. человек и более. В реальности же их было 5— 7 тыс., и не свыше 2—2,5 тыс. из них составляли конные рыцари, остальные — пехота, лучники и команды кораблей.

Войско Гарольда было измотано походом на север и битвами. Король быстрым маршем пошёл на юг, собирая ополчение. 6 октября 1066 г. он был в Лондоне, но значительная часть саксов ещё не успела подтянуться. Мы не знаем, сколько было англосаксов, но зато хорошо осведомлены о составе их войска. Это в основном крестьянское пешее ополчение, вооружённое дубинами и топорами. Представители знати и их дружинники имели мечи, боевые топоры, щиты, доспехи, но сражались также в пешем строю.

Последний король англосаксов подошёл к городу Гастингсу и разбил лагерь на некотором расстоянии от лагеря нормандцев. Соратники советовали Гарольду избегать сражения и отойти к Лондону, опустошая окрестности, чтобы вызвать голод в стане врага. Тот, по свидетельству летописцев, ответил: «Чтобы я разорял страну, которую призван охранять! Это было бы предательством».

14 октября произошла первая и последняя битва этой англо-нормандской войны. Все описания её созданы почти век спустя и потому малонадёжны. Говорили, что нормандцы не могли взять лагерь саксов и выманили их ложным отступлением. Говорили, что конную контратаку французов возглавил некий менестрель Тайефер (мы не знаем даже, существовал ли таковой в действительности), скакавший на лошади стоя, жонглируя мечом и распевая «Песнь о Роланде». Англосаксы были разбиты, Гарольд погиб.

На Рождество 1066 г. герцог Нормандский Гийом Незаконнорождённый в Вестминстере венчался на царство как король Англии Вильгельм I Завоеватель. Правда, торжественный момент омрачило то, что свита Вильгельма по ложному слуху об измене подожгла дома вокруг собора и начала громить всё и всех, кто под руку попадётся. Но сам нововенчанный король спокойно выстоял всю церемонию коронации. Отдельные вспышки сопротивления, особенно на севере Англии, продолжались до 1071 г. и подавлялись весьма жестоко. В конце концов страна признала нового короля и новую династию.

Основная часть правящего сословия Англии после завоевания оказалась принадлежащей к другому народу, нежели большинство подданных.

Враждебное окружение заставляет завоевателей сплотиться вокруг королевской власти. Земли Англии были объявлены собственностью короля, и уже он раздавал их своим вассалам. При этом Вильгельм наделял баронов поместьями, разбросанными по всей стране. Такие владения не могли послужить основой для территориальной самостоятельности феодалов. В Англии не сложились крупные княжества, как на континенте.

Обычно под раздачу попадали земли тех англосаксов, которые были замешаны в мятежах. Те же, кто вовремя переметнулся на сторону новой власти, остались при своих владениях и титулах. Правда, титулы эти значили меньше, нежели на континенте.

Граф, например, мог пользоваться доходами с графства, но не управлял им; управление, как и при прежних королях, было в руках назначаемых монархами чиновников — шерифов. Только король имел право строить замки и владеть ими, только он мог вершить высший суд. Лорды обладали судебной, административной и полицейской властью лишь над своими зависимыми крестьянами.

В 1085 г. по приказу Вильгельма Завоевателя была проведена перепись всех владений и их населения. Материалы этой переписи, сведённые воедино в 1086 г., получили название «Книга Страшного суда», потому что всем, дававшим сведения, надлежало отвечать королевским писцам так же правдиво, как если бы они отчитывались на Страшном суде. Из этой «Книги...» явствовало, что число зависимых крестьян увеличилось по сравнению с англосаксонским периодом. Но всё равно свободных мелких землевладельцев (их называли йоменами) было существенно больше, чем, скажем, во Франции.

Вообще, граница между благородным сословием и рядовыми свободными была не столь резкой, как на континенте. Далеко не все явившиеся с Гийомом Незаконнорождённым в Англию родились в рыцарских замках. Хватало и таких, кто благодаря воинским заслугам попал из грязи если не в князи, то в лорды. И наоборот: среди йоменов встречались бывшие представители англосаксонской знати, которые лишились своего прежнего статуса за сопротивление завоевателям. Но они сохранили представления о благородстве. Кроме того, Завоеватель потребовал в 1087 г. вассальной присяги не только от непосредственных своих ленников, но и от всего свободного населения страны, т. е. статус вассалов распространялся и на ряд категорий простолюдинов — йоменов и горожан.

Смуты и междоусобицы в Англии

У Вильгельма Завоевателя было трое сыновей и дочь. Старший сын, Роберт Коротконогий (около 1054—1134), поссорился с отцом, был проклят им, однако по завещанию получил в 1087 г. герцогство Нормандское (герцог Роберт III). Английскую корону унаследовал второй сын, Вильгельм II Рыжий (1056—1100). Младший, Генрих (1068—1135), не получил ничего, кроме 5 тыс. фунтов золота. Братья тут же перессорились. Роберт в союзе с Генрихом пытался захватить английскую корону, но безуспешно и в итоге примирился с Вильгельмом. В 1096 г. Роберт Коротконогий отправился в Крестовый поход.

Вильгельма не любили в стране за постоянно повышавшиеся налоги и особо жестокое применение лесных законов, введённых ещё Завоевателем. Недовольство подогревала и Церковь. Ведь данное тем же Вильгельмом I Папе обещание поставить Англию под сюзеренитет Святого престола так и оставалось невыполненным. Наоборот, король всячески стремился подчинить местную Церковь себе.

2 августа 1100 г. во время охоты Вильгельма Рыжего сразила неизвестно откуда прилетевшая стрела. В организации убийства подозревали Генриха. Он был на этой охоте... Уже 5 августа он короновался как король Англии Генрих I, несмотря на протесты ряда нормандских баронов, отстаивавших права Роберта Коротконогого. В борьбе со сторонниками брата Генрих стремился заручиться поддержкой народа. Он издал хартию, в которой обещал соблюдать «законы доброго короля Эдуарда», смягчил лесные законы и, желая продемонстрировать симпатии к саксам, женился на Матильде, дочери короля Шотландии. Генрих всячески демонстрировал покорность Церкви, за что даже заслужил прозвище Боклерк (фр. beau clerc — «добрый клирик»).

В начале 1101 г. Роберт вернулся на родину в ореоле славы крестоносца. Между братьями начались стычки. В сентябре 1106 г. произошла решающая битва, в которой король одержал победу, пленил брата и заточил в замок, где тот и умер почти 28 лет спустя.

У Генриха не было сыновей. Наследницей он провозгласил дочь Матильду (1102—1167), супругу графа Анжуйского, прозванного Плантагенет (лат. planta genista — «дрок», растение, изображённое на гербе графов Анжуйских). Её права оспаривала дочь Завоевателя Адель (?— 1137), вдова графа Стефана Блуаского. Впрочем, каждая из них сражалась не столько за себя, сколько за сыновей. Сыном Адели был тёзка отца Стефан (около 1097— 1154), граф Блуаский. Матильда ставила целью утвердить на английском троне Анри (Генриха) Плантагенета (1133—1189).

Стефан Блуаский, дабы привлечь на свою сторону сердца английской знати, раздавал привилегии, вплоть до права высшего суда, права чеканить монету, строить замки, делая английских лордов столь же независимыми, как бароны на континенте. И именно потому многие признали его. Матильда в 1139 г. начала вооружённую борьбу в Англии и Нормандии, а в 1141 г. короновалась английской короной. Междоусобица продолжалась до 1153 г., когда при посредничестве Церкви было заключено соглашение между враждующими сторонами. Королём признали Стефана, Анри объявлялся его наследником. На следующий год Стефан умер, и на трон взошёл Анри, он же король Генрих II Плантагенет.

Укрепление власти

Во времена короля Стефана власть в стране «разболталась». Делом Генриха стало её укрепление. Он повелел разрушить замки, построенные без монаршего позволения, упорядочил взимание налогов и феодальных сборов, стремился утвердить свой сюзеренитет над Уэльсом и графством Тулузским, женил своего третьего сына Жоффруа (1158—1186; иногда его называют на английский манер Джеффри либо на латинский — Готфрид) на наследнице графства Бретонского. Генрих пытался завоевать Ирландию; и именно с него начинается господство Англии над вторым из Британских островов, хотя до полного подчинения ещё было далеко. Он первым стал широко использовать наёмные отряды в военном деле. Такие действия требовали постоянного присутствия короля в самых разных частях его владений. Подсчитано, что ни в одном месте Генрих не прожил более двух лет. Вместе с ним должен быть постоянно перемещаться и его двор, при котором находилось немало представителей высшей знати.

Генрих стремился упорядочить и правосудие. Он попытался ввести единую уголовную юрисдикцию, но столкнулся с серьёзным противодействием.

Король и святой

Генрих смог укрепить «вертикаль власти». Но одна структура не была подчинена королю. Церковь имела собственный кодекс права. Любой член Церкви подлежал особому, церковному суду. При этом клириком считался не только священник. Крестьянин на церковных землях также был человеком Церкви. И любое преступление, в котором одним из участников (неважно, виновником или потерпевшим) являлся клириком в указанном значении, подлежало рассмотрению церковным судом. Это никак не устраивало государя, отстаивавшего единое королевское правосудие. Соратником Генриха в борьбе за подчинение юстиции королевской власти стал Томас Бекет (1118-1170).

Вокруг его имени сложились легенды, в которых трудно отличить правду от вымысла. Томас родился в семье небогатого рыцаря. Некоторые историки XIX в., а особенно писатели-романтики, объявляли его саксом, представителем покорённых и их защитником. Говорили даже, что мать его была сарацинкой, последовавшей за отцом Томаса в Лондон из Толедо, где тот учился. Легенда красивая, но вряд ли близка к истине. Доподлинно известно, что Томас Бекет получил отличное юридическое образование в Париже, скорее всего, учился также в Оксфорде и Болонье, откуда выходили лучшие в Европе законники. Благодаря превосходному знанию юриспруденции он понравился Генриху И. Вскоре Бекет стал его близким другом и товарищем по увеселениям, включая охоту, застолье и тягу к хорошеньким девушкам. Но более всего привлекало короля то, что Бекет, пользуясь своими познаниями, всячески выступал за ограничение юридических прав Церкви.

Специально для своего друга Генрих в 1155 г. возобновил должность канцлера, упразднённую в период смут времён Стефана Блуаского. Теперь в руках Бекета оказалась высшая юридическая власть, ограниченная только королевской. В это время вокруг блестящего придворного, обладавшего несомненными способностями дипломата, администратора и политика, сложился кружок передовых людей того времени. Там изучали наследие античности, в том числе используя богатейшую библиотеку Бекета.

К 1162 г. канцлер Томас Бекет стал вторым лицом в государстве. Желая прекратить противостояние короны и Церкви, подчинить последнюю, Генрих решил назначить друга на должность архиепископа Кентерберийского. Поскольку архиепископ Кентерберийский являлся примасом Английской церкви, т. е. её административным начальником, это должно было обеспечить королевский контроль над клириками.

Папа Александр III, нуждавшийся в союзниках в борьбе с императором Фридрихом Барбароссой, удовлетворил просьбу английского короля и утвердил его выбор. По рассказу друга и биографа Бекета Иоанна Солсберийского, тот стал архиепископом в три дня, прямо из мирян: первый день побыл дьяконом, второй — священником, а на третий возглавил всю Английскую церковь.

И тут случилось такое, чего никто не мог предвидеть. Если верить Иоанну Солсберийскому, в день возведения в сан архиепископа с Томасом Бекетом произошла стремительная и ничем, кроме Божественного вмешательства, не объяснимая перемена. Новоявленный примас в один момент отказался от всех своих богатств и привилегий. Он возвратил Генриху канцлерскую печать, утверждая, что светская и духовная власти несовместимы, раздал своё имущество бедным и надел грубую власяницу под роскошное архиепископское одеяние. От бывшего царедворца не осталось и следа. Любитель светских удовольствий превратился в аскета и, главное, яростного поборника Церкви. Король ожидал от него помощи и подчинения... Бекет подчиниться отказался и настаивал на том, что его власть стоит над королевской. «Ты мой господин, мой король и мой духовный сын», — обращался архиепископ к Генриху, показывая тем, что он ниже короля как подданный, но выше как церковнослужитель. С этого момента между Генрихом и Бекетом началось упорное противостояние.

Отныне Бекет уповал только на свои силы и на милость Божью. Человек, некогда умевший нравиться всем, оттолкнул от себя и баронов, и епископов, и самого короля. В 1163 г. король созвал Высокий совет из представителей высшей духовной и светской знати и потребовал утверждения закона о реформе церковных судов. Томас отказался дать согласие на эту реформу. Король в ярости распустил совет и, сколотив партию враждебных Бекету епископов, делал всё, чтобы сломить его. В январе 1164 г. в Кларендоне Генрих снова созвал епископов и баронов, дабы принять реформу, исключавшую из церковной юрисдикции уголовные и экономические дела и ограничивавшую право священников отлучать от Церкви. Большинство епископов признали Кларендонские постановления, по которым преступники-клирики подлежали светскому суду. В случае признания справедливости обвинения они передавались епископскому суду для лишения сана, а затем светским властям для вынесения наказания. Бекет был с этим абсолютно не согласен, он ссылался на слова пророка Наума «Бог не наказывает дважды».

Теперь Генрих сильно пожалел, что некогда уговорил Папу назначить своего канцлера архиепископом Кентерберийским. Но лишить его сана было не во власти короля. Он осыпал бывшего друга штрафами, обвинял в хищении королевских доходов, всячески давил на него, пытаясь вынудить уйти с высокого поста, но всё напрасно. В конце концов королевский совет осудил Томаса Бекета как изменника и клятвопреступника. Лишившийся поддержки в Англии, архиепископ бежал во Францию к королю Людовику VII, у которого укрывался от Барбароссы сам Папа Александр III.

Но понтифик, радушно принявший Бекета, всё же не торопился окончательно встать на его сторону в борьбе против Генриха. Притесняемый римским императором Александр пытался заигрывать с Генрихом и Людовиком, настраивая их против Барбароссы. С 1164 по 1170 г. английский король и архиепископ Кентерберийский обменивались взаимными обвинениями. Их примирение состоялось в 1170 г., после того как Бекет пригрозил наложить интердикт (запрет совершать богослужения) на французские владения Генриха.

1 декабря Бекет вернулся в Кентербери. Вновь оказавшись в своей епархии среди немногочисленных, но преданных сторонников, он продолжал отстаивать права Церкви. Он чувствовал определённую поддержку Папы, заявившего, что в случае ареста Томаса на Англию будет наложен интердикт.

Выведенный из себя непокорностью архиепископа, Генрих, находившийся тогда во французских владениях, однажды воскликнул в приступе бешенства: «Неужели из всех моих нахлебников не найдётся ни одного, который бы избавил меня от этого мятежника!» (по другой версии — «от этого беспокойного попа»). Восприняв эти слова как прямой призыв к расправе над Бекетом, четыре рыцаря — Гийом де Треси, Реджинальд Фицес, Гуго де Морвиль и Ришар Брито — сели на корабль, приплыли в Кентербери и 29 декабря 1170 г. убили духовного владыку Англии на ступенях алтаря Кентерберийского собора.

Вот как это происходило, по словам Иоанна Солсберийского: «Мученик стоял в соборе, готовый пострадать; час убийства наступил. Когда он услышал, что его ищут, — а рыцари, пришедшие за ним, громко вопрошали в толпе служителей и монахов: „Где архиепископ?" — он обернулся, чтобы встретить их на ступеньках алтаря, куда он почти поднялся, и промолвил с невозмутимым спокойствием: „Вот я! Что вам нужно?". Тут один из рыцарей-убийц подскочил к нему и в ярости закричал: „Сейчас ты умрёшь! Тебе не жить больше!". Ни один мученик, наверное, не выказал такой стойкости в момент своей кончины, как он, и, являя твёрдость как в голосе, так и в духе, он отвечал: „А я готов умереть за Господа моего, за справедливость и за свободу моей Церкви. Вам нужна моя голова, и я запрещаю вам именем Господа Всемогущего и под страхом анафемы причинять вред кому-нибудь другому". Говоря это, он увидел, как убийцы вытащили свои мечи, и преклонил голову, словно в молитве». После смерти обнаружилось, что власяница, которую носил под архиепископским облачением Бекет, вся кишела вшами и червями. По мнению Иоанна Солсберийского, то был несомненный признак святости.

Кроме ближайших друзей, мало кто любил Томаса Бекета в бытность его архиепископом. Но все считались с авторитетом этого воинственного, непримиримого одиночки, человека несгибаемой воли и невиданного религиозного рвения. Христианский мир был ошеломлён его смертью. Папа Александр III пригрозил Генриху отлучением от Церкви. Король принял папских легатов, каялся и клялся на Евангелии, что не отдавал приказа убивать Бекета. Генрих вынужден был уступить, подчинился воле Папы и уже покойного архиепископа Кентерберийского: отменил все постановления, направленные на ограничение церковной юрисдикции, дал обет участия в Крестовом походе. В 1173 г. Томас Бекет был канонизирован как святой Фома Кентерберийский. Генрих прибыл в Кентербери в одежде кающегося и принял унизительную епитимью. Семьдесят монахов бичевали его, пока он исступлённо молился, распростёршись перед гробницей святого. Бекет победил.

С XII в. и вплоть до наших дней многие пытались понять: кем же был этот удивительный человек? Кто считал его праведником, а кто гордецом и фанатиком, кто сумасбродом, а кто дальновидным церковным деятелем... Мы же могли бы назвать его ревностным служителем Делу. Самосознание средневекового человека во многом определялось представлением: «ты есть то, чему ты служишь». Будучи вассалом короля, Бекет безупречно соблюдал присягу верности. В сущности той же позиции придерживались и четверо его убийц: как преданные вассалы, они готовы были исполнить заветное желание своего сюзерена, пусть и невысказанное, пусть и ужасное. Приняв же духовный сан, хотя бы и против собственного желания, Бекет посчитал себя подчинённым только Богу и Церкви и стал защищать её интересы. При дворе он жил в роскоши и не отказывал себе в светских удовольствиях. Но то, что дозволено и даже в каком-то смысле положено царедворцу, недопустимо для духовного владыки, потому, став пастырем, он посвятил себя молитве и аскезе. Это не значит, что в Средние века не было епископов, предававшихся плотским радостям. Однако нравственным считалось истовое исполнение обязанностей, продиктованных принадлежностью к той или иной социальной группе — священнослужителей, рыцарей и т. п.

Томас Бекет никогда не был изменником и клятвопреступником. Просто он был бесконечно предан тому делу, которому служил. Помножьте это на недюжинные способности и таланты — и вы поймёте «феномен Томаса Бекета».

Распри в доме Плантагенетов

Семейная жизнь Генриха и Алиеноры не задалась. Король изменял жене направо и налево, она настраивала против него сыновей и плела заговоры. Всего у царственной четы было четверо сыновей, переживших детский возраст: Генрих (1155— 1183), Ричард (1157—1199), получивший впоследствии прозвище Львиное Сердце, Жоффруа (1158—1186) и Иоанн (1167—1216).

В 1170 г. для того, чтобы исключить раздоры в семье, Генрих II выделил сыновьям уделы. Старший, Генрих, был коронован и провозглашён соправителем (отныне он носил прозвище Молодой Король), а также получил Нормандию и родовые земли Плантагенетов: Анжу, Турень и Мэн. Ричарду достались владения матери — герцогство Аквитанское и графство Пуатье; Жоффруа, как обручённому с наследницей Бретани, — графство Бретонское, а Иоанну, которому исполнилось тогда только три года, — ничего, и его прозвали Безземельным.

Но уже в 1173 г. стало ясно, что мира это не принесёт. Генрих II продолжал управлять всеми землями, оставив за детьми лишь титулы. Генрих Молодой Король требовал, чтобы отец дал ему реальную власть хоть в какой-то части владений. Тот отказал. Кроме того, младший Генрих и Ричард подозревали отца в намерении обеспечить Иоанна землями за их счёт. Это привело Молодого Короля к мятежу и бегству во Францию, к Людовику VII. За ним последовали Ричард и Жоффруа. Туда же тайком отправилась, переодевшись в мужское платье, Алиенора, страстно желавшая устроить неприятности мужу. Королеву, однако, поймали и по приказу Генриха заключили в замок на севере Англии, откуда она вышла лишь десять лет спустя. Но в Аквитании, Пуату (графство Пуатье), Бретани вспыхнули восстания против власти Генриха II. В самой Англии взбунтовались бароны северных графств, мятеж поддержала и Шотландия. На континенте против английского монарха выступили французский король, графы Фландрский и Шампанский и ряд других крупных феодалов Северной Франции.

Надо отдать справедливость Генриху II — он проявил неслыханную энергию и незаурядные военные таланты. С небольшим войском, составленным в основном из наёмников, он прибыл на континент, нанёс поражение французскому королю, двинулся на графство Пуатье, потом быстро вернулся в Англию, усмирил мятежников. 13 июля 1174 г. он наголову разбил шотландцев и снова отправился на континент, где заключил мир с Людовиком VII.

Король старый и король молодой

Казалось, Англия успокоилась. Враги разбиты, сыновья приведены к покорности, жена сидит под замком. Но после 1180 г. в борьбу вмешался ещё один персонаж — новый король Франции Филипп II Август (1180—1223 гг.). Прозвище уподобляло его почитавшемуся в Средневековье образцом государственной мудрости первому римскому императору Октавиану Августу. Однако при жизни Филиппа гораздо чаще называли Завоевателем. Он лелеял мечту вернуть под власть французской короны земли Плантагенетов на континенте.

Болезненный, физически слабый, лишённый ореола рыцарственности, Филипп показал себя почти гениальным политиком, талантливым правителем, тонким дипломатом и умелым интриганом. Ему удалось снова настроить против короля Англии его сыновей.

В 1174 г. Ричард обручился с Алисой, сестрой Филиппа Августа, и в знак того, что этот брак действительно состоится, её отправили в Англию. Но вскоре поползли слухи, что стареющий король (ему уже было за 40, немалый по тем временам возраст) вступил в любовную связь с невестой сына. Филипп тут же воспользовался ситуацией и, изображая из себя искреннего друга Ричарда, использовал его против Генриха.

Генрих II дал и ещё один повод для неприязни к нему Ричарда. В 1183 г. он отдал младшему Генриху в управление все земли на континенте и потребовал, чтобы Ричард принёс брату вассальную присягу за Аквитанию и Пуату. Тот категорически отказался, и между братьями вспыхнула война. Отец сумел их примирить, но тут Генрих Молодой Король умер.

Смерть сына сблизила супругов (Генрих выпустил Алиенору из заточения), но не отца с сыном. Ричард подозревал, что король хочет отобрать у него земли и отдать их своему любимцу Иоанну. Кроме того, он требовал, чтобы отец официально объявил его наследником. Генрих воспротивился. Тогда Ричард в 1188 г. уехал во Францию, где принёс присягу Филиппу II. Тот заявил, что передаёт все континентальные владения Плантагенетов Ричарду. Генрих в ответ начал войну.

Объявление Крестового похода заставило королей прекратить военные действия. Они объявили о принятии креста и съехались для заключения мира. Однако поцелуй мира, которым они обменялись в январе 1189 г., оказался горьким. Филипп попросил Генриха передать Ричарду, которого Филипп постоянно именовал «лучшим другом», все континентальные владения английской короны. Генрих отказал. Тогда Филипп на правах верховного сюзерена сделал это сам — уже во второй раз. Невзирая на необходимость отправиться в Святую землю, отец и сын схлестнулись. Весну и часть лета 1189 г. Филипп и Ричард гонялись за Генрихом по его землям на континенте. Филиппу удалось переманить на свою сторону даже Иоанна. С гневом и ужасом Генрих узнал, что и его любимец изменил ему. Наконец, старый король запросил мира и согласился на все условия, в том числе на официальное признание Ричарда наследником престола. Генрих внезапно тяжело заболел и умер 6 июля того же года, брошенный всеми, включая слуг. Его имущество и сокровищницу разграбили и даже сняли с трупа королевские одежды. Хотя, по преданию, последними словами Генриха были проклятия сыновьям, Ричард стал королём Англии по праву наследования. Казалось, между английской и французской державами наступит прочный мир и государи отправятся в Крестовый поход с чувством нерушимой дружбы и единства. В поход они выступили, но единства не получилось.

Филипп II принял крест почти против воли, под давлением Церкви. Главным для него оставалось желание завладеть английскими землями во Франции. А основным препятствием к исполнению этой мечты являлся Ричард. Естественно, все выражения любви Филиппа к Ричарду были всего лишь лицедейством.

Ричард — король Англии

Ричард — полная противоположность Филиппу. Он родился в Англии, в Оксфорде. Но истинной его родиной была земля матери — Южная Франция, родными языками — французский и старопровансальский. Ричард владел также латынью и итальянским. Английским же, который не служил тогда языком культуры и государственного управления, а был лишь разговорным народным, не владел вовсе. Ричард получил прекрасное образование, любил музыку и поэзию, сам писал неплохие стихи. Физически он был очень силён, мастерски владел оружием, обожал охоту, обладал редким личным мужеством и благородством. И в то же время был жесток, коварен, жаден до денег и добычи. Этот безрассудный искатель приключений чересчур увлекался химерами подвигов и завоеваний, пренебрегая государственными делами.

Прибыв в Англию, Ричард I короновался в Лондоне 3 сентября 1189 г., что было отмечено не только пышными пирами, но и грандиозным еврейским погромом. Повод к тому дал сам Ричард, вознамерившийся получить от иудейской общины огромный взнос в казну, необходимый для Крестового похода. В требовании своём, публично объявленном, новый король обрушился на народ Израилев с обвинениями в богоубийстве.

Ричард был искренне верующим человеком. Но для него освобождение Иерусалима являлось не только, а возможно, и не столько религиозным, сколько беспримерным рыцарским подвигом. На то, чтобы стать первым христианским воином в мире, он и направил свой талант военачальника.

4 июля 1190 г. Ричард, оставив во главе Англии брата Иоанна и Уильяма Лоншана (?— 1197 г.), епископа Илийского, канцлера и верховного судью, двинулся в путь через Францию. Англичане и французы сошлись в бургундском городе Везеле, заключили соглашение о разделе грядущей добычи (предполагалось делить её поровну) и отправились дальше. Трудности со снабжением заставили войска разделиться. Соединились они лишь в Мессине, городе на Сицилии.

Именно на Сицилии Филипп и Ричард рассорились. Впрочем, Ричард нашёл здесь и других врагов — в искусстве их наживать он не знал себе равных! Ричард вмешался в династический конфликт. Королём Сицилии в 1189 г. был избран Танкред ди Лечче, внебрачный отпрыск царствующей династии, Ричард же поддержал другого кандидата. Сицилийцы были недовольны вмешательством в их дела и вызывающим поведением англичан. Мелкая ссора одного из наёмников Ричарда с торговкой хлебом вылилась в вооружённое столкновение воинов Божьих с единоверными жителями Мессины. Ричард узрел в этом вызов ему лично и приказал штурмовать город с суши и моря. Филипп Август формально сохранял нейтралитет, а тайком сговаривался с Танкредом и пытался противодействовать английскому флоту. Но город был взят и подвергся разграблению. Филипп, не принимавший участия в штурме, потребовал своей доли в добыче, однако не получил её.

Ричард всё же договорился с Танкредом, ибо у них обнаружился общий противник — сын Барбароссы император Генрих VI. Король Сицилии уплатил королю Англии в знак примирения 20 тыс. унций золота (унция — 28,35 г). Филипп претендовал на половину этой суммы, Ричард дал ему только треть. Тем временем в Мессину прибыла невеста Ричарда Беренгария, дочь короля Наварры Санчо VI. Филипп тут же вспомнил о правах своей сестры Алисы. В ответ Ричард пригрозил публичным расследованием её отношений с покойным Генрихом II. Филипп ограничился в своих притязаниях денежной суммой и возвратом приданого — графств Вексен и Жизор. Всё это отнюдь не способствовало тёплым отношениям между монархами. 30 марта 1191 г. французский король отплыл в Святую землю, не дожидаясь своего венценосного коллеги. Ричард поднял паруса десять дней спустя и 5 мая 1191 г. прибыл на Кипр.

В тот момент островом правил родственник византийской правящей династии Исаак Комнин, провозгласивший себя в 1185 г. независимым императором. Незадолго до появления на Кипре Ричарда у его берегов разбилось несколько судов с крестоносцами. Исаак взял пилигримов в плен, а также захватил прибывший первым корабль из флотилии Ричарда, на котором находилась Беренгария. Ричард начал войну, менее чем за месяц занял остров и взял огромную добычу. Покинутый всеми Исаак Комнин согласился сдаться на милость короля, если тот будет обращаться с ним как со знатным пленником и «не наложит на него ни железные цепи, ни верёвочные узы». Ричард поклялся и приказал заковать Исаака в серебряные кандалы. Формально он ведь не нарушил слова!

Там же, на Кипре, в городе Лимасоле, Ричард торжественно справил свадьбу с Беренгарией и отбыл 5 июня 1190 г. к цели своего похода. 8 июня король Англии высадился в Палестине.

Осада Акры

Направлением главного удара крестоносцы назначили Акру — крепость-порт, морские ворота Иерусалима. После появления под стенами города Филиппа II отряды ратников Христовых воспряли духом. Однако совет вождей крестоносцев принял решение подождать со штурмом до прибытия Ричарда. Первый штурм был предпринят 14 июня и оказался неудачным. Вскоре военные действия приостановились по двум причинам. Во-первых, в лагере крестоносцев вспыхнула эпидемия (хронисты говорят о чуме, но, скорее всего, это была цинга). Во-вторых, короли перессорились из-за того, кому возглавить Иерусалимское королевство. Ричард требовал возвращения на трон короля Гвидо Лузиньяна. Филипп настаивал на кандидатуре маркграфа Конрада Монферратского, который прибыл в Святую землю в 1187 г. и прославился защитой Тира от Саладина. Распри эти усугублялись тем, что каждый из европейских монархов пытался вести переговоры с Саладином и одновременно обвинял другого в таких переговорах.

Когда после выздоровления Ричарда было принято решение о штурме, Саладин предложил мир на выгодных для крестоносцев условиях, вплоть до передачи им Иерусалима, правда при условии, как бы мы сказали сегодня, его демилитаризации. Христиане отвергли это предложение. Однако с ведома Филиппа за спиной Ричарда было достигнуто соглашение с гарнизоном Акры, измученным долгой осадой, о почётной сдаче города. Узнав об этом, Ричард пришёл в бешенство и 11 июля приказал начать штурм.

Атака происходила в виду лагеря крестоносцев, где находились и дамы, в том числе королева Беренгария и её фрейлины. На берегу построили трибуны, с которых возлюбленные рыцарей смотрели на их подвиги. В рыцарской этике свершение подвигов во имя Христа и ради собственной славы и прославления Прекрасной Дамы было вполне совместимо.

12 июля Акра пала. Ричард объявил её своим владением, несмотря на все договоры о разделе добычи. Тем самым он нажил себе нового врага. По законам войны тот, кто первым занял какой-либо дом в захваченном городе, становился его владельцем. Вассалы герцога Австрийского передали занятое ими здание своему сюзерену и вывесили на нём флаг с австрийским гербом. Ричарду дом приглянулся для ставки, и он выгнал австрийцев, приказал сорвать и бросить в грязь их штандарт. В глазах большинства рыцарей оскорбление герба было хуже, чем убийство.

С Саладином заключили соглашение, по которому Акра переходила к христианам. Египетский султан обещал отпустить всех христианских пленников. Он также обязывался вернуть захваченные в Святом городе христианские реликвии и заплатить выкуп 200 тыс. золотых. Защитники Акры оставались заложниками до выполнения Саладином всех условий в 40-дневный срок. О судьбе Иерусалима ничего не говорилось.

Филипп продолжал интриговать, обвиняя Ричарда в измене христианскому делу. Наконец в начале августа 1191 г. он отбыл на родину, а с ним большинство французских крестоносцев.

Львиное сердце

Саладин не торопился выполнять обещанное и делал это, по мнению большинства историков, вполне сознательно. Он хорошо знал бешеный нрав Ричарда. Разъярённый задержками, тот приказал 20 августа казнить более 2 тыс. мусульманских заложников. Именно за это он получил прозвище Львиное Сердце, что означает совсем не «храбрый», а «жестокий». Зато теперь Саладин мог не соблюдать соглашение. Война возобновилась.

Ричард не имел никакого плана действий. Он метался по Палестине, взял Аскалон, Яффу, двинулся в начале 1192 г. к Иерусалиму, но, не дойдя до него, повернул обратно. Тем временем из Англии и её континентальных владений приходили неутешительные вести. По договору, заключённому французским и английским королями во время сборов в Крестовый поход, Филипп в отсутствие Ричарда не имел права нападать на его владения. Он мог объявить войну только спустя 40 дней после возвращения того из похода. Филипп Август, ступив на родную землю, тут же нарушил эти договорённости. В самой Англии правители Иоанн Безземельный и Уильям Лоншан перессорились. Бароны и горожане поддержали Иоанна. Тот изгнал Лоншана, стал управлять страной, опираясь на Высокий совет, составленный из опытных советников Генриха II, и объявил себя наследником престола.

Ричард потерял голову. Он начал переговоры с Саладином, предложив совершенно фантастический план союза короля Англии и египетского султана, который предлагалось скрепить браком сестры Ричарда и брата Саладина, причём брат этот должен был принять христианство. Однако вскоре Ричард прервал переговоры, опять двинул армию на Иерусалим и снова, в июле 1192 г., повернул обратно. Наконец, 1 сентября того же года он заключил на три года три месяца и три дня перемирие с Саладином. По его условиям воины Христовы не получали ни Святой город, ни Крест Господень (имеется в виду реликвия, частица так называемого «честного Креста Господня»), ни земель, кроме уже завоёванных. Им лишь давалось право на срок перемирия безоружными вступить в Иерусалим для поклонения святыням. Третий крестовый поход закончился. Главная цель — возвращение Иерусалима — достигнута не была.

Путь домой

9 октября 1192 г. Ричард отплыл домой, надолго оставив о себе память в арабских землях. Буря выбросила его корабль на берег, и Ричард оказался в плену у своего противника императора Генриха VI. На волю короля отпустили за огромный выкуп.

13 марта 1194 г. Ричард второй раз за время царствования появился в Англии. 30 марта он созвал Высокий совет и потребовал брата к суду. Впрочем, вскоре он примирился с Иоанном, хотя и существенно ограничил его власть. Затем Ричард все силы отдал войне с Францией. Он выжимал штрафы и выкупы из сторонников Иоанна, требовал «подарков по случаю радости от королевского возвращения» от всех жителей. В мае 1194 г. Ричард покинул Англию, чтобы более никогда не ступать на её землю.

Он тут же начал активные военные действия. Его войско состояло не столько из вассалов, сколько из наёмных отрядов, среди которых выделялась банда, возглавляемая неким Меркадье, преданным сторонником Ричарда. В течение 1194—1198 гг. Ричард наносил Филиппу поражение за поражением и в январе 1199 г. принудил его заключить мир и вернуть почти все захваченные у английского короля земли.

Сразу же после этого Ричард двинулся войной на своего вассала виконта Лиможского Адемара, которого подозревал в тайных сношениях с Филиппом Августом. Говорили также, что Адемар похитил половину сокровищ покойного Генриха И и хранит их в замке Шалю. При осаде этого замка Ричард был ранен в плечо стрелой из арбалета, пущенной молодым оруженосцем Адемара. Хотя ни один важный орган не был задет, несколько дней спустя король умер. Ходили слухи, что стрела была отравленной, но, скорее всего, Ричард скончался от заражения крови. Он успел составить завещание, по которому назначал наследником, в обход Артура Бретонского (сына Жоффруа), брата — Иоанна Безземельного, не раз предававшего его. Король Ричард I умер 6 апреля 1199 г., велев похоронить себя у ног отца, а также попросил не мстить тому, от чьей руки он погиб. Когда замок всё же взяли, Меркадье приказал повесить юного оруженосца на крепостной стене, предварительно содрав с него заживо кожу.

Англия, которой Ричард уделял столь мало внимания, продолжала существовать, не подвергаясь иноземным нашествиям. Некоторые исследователи даже утверждают, что длительное отсутствие королей Генриха и Ричарда пошло на пользу англичанам. И без монархов суды судили, налоги собирались... Владения же Плантагенетов на континенте, о которых Ричард проявлял столь бурную заботу, отошли к Франции, причём большую их часть Филипп II Август отвоевал у своего недавнего союзника Иоанна I Безземельного.

Историки не один век спорят о личности Ричарда Львиное Сердце. Большинство считает, что он отстал от времени. Его отец Генрих II и враг Филипп II Август укрепляли свои королевства, действуя в магистральном направлении истории — в направлении создания централизованных национальных государств. А Ричард метался по всему миру, забывая Англию и разоряя её города. Другие же историки видят в Ричарде истинного сына своего века — века расцвета рыцарства. Многие его действия, абсурдные с позиций государственного деятеля, вполне вписывались в рыцарский идеал. Ричард в Европе и в Азии искал воинской славы и бессмертных подвигов. Он остался в памяти поколений как великий герой и слабый политик.

Альбигойские войны и присоединение юга Франции

Юг Франции отличался от Севера не только языком и обычаями, было ещё религиозное отличие. В X в. на Балканском полуострове появилась секта богомилов. Её основание приписывалось некоему священнику Богомилу, но, скорее всего, оно означает «Богу милые». В X—XI вв. секта проникает в Западную Европу, в частности во Францию, особенно в Окситанию. В Западной Европе в конце X в. богомилов стали называть катарами (от греч. «катарос» — «чистые»), В 1167 г. в местечке близ Тулузы собор катарского духовенства провозгласил разрыв с Римской церковью.

Катары признавали двух божеств — доброго (Христа) и злого (по некоторым сведениям, он именовался либо Сатанаил, т. е. Бог Сатана, либо даже Яхве, как Бог Отец у ортодоксальных христиан). Весь материальный мир создан злым богом, духовный — добрым. Посему Христос никогда не становился человеком, а значит, не было крестной смерти и искупления. Брачная жизнь, продлевающая материальное существование людей, богатство, в особенности богатство Церкви, даже вообще имущество полностью отвергались.

Катары делились на две категории — «совершенные» (лат. perfecti) и простые верующие. Первые достигали своего состояния в результате единственного признаваемого катарами таинства — «утешения» (лат. consolamentum), обряда наложения рук, исполняемого любым «совершенным». Им предписывалось придерживаться аскетизма, соблюдать целомудрие, не владеть никакой собственностью, включая жильё, жить подаянием и скитаться, проповедуя своё учение. «Совершенные» образовывали клир катарской церкви. Рядовые верующие должны были помогать «совершенным», а спастись могли лишь в результате «утешения». Если человек умирал без оного, то душа его переселялась в другое живое существо — человека либо животное — в зависимости от тяжести прегрешений (с этим верованием связан запрет на употребление мясной пищи). Благочестивый верующий возрождался в виде «совершенного».

На Юге Франции катаров часто именовали альбигойцами, по названию центра катарства — города Альби в графстве Тулузском, а также ткачами, поскольку среди них нередко встречались представители этой профессии. Элементы социального протеста (осуждение богатства) сделали их популярными в низших слоях общества. С другой стороны, многие светские правители Юга поддерживали катаров, видя в них опору для сопротивления притязаниям французских монархов и феодальных правителей Севера. Не забудем и о том, что апостольский идеал — отказаться от имущества, странствовать, проповедуя, — был привлекателен среди представителей самых разных сословий.

Папы пытались бороться с альбигойской ересью как проповедью, так и насилием. В конце XII — начале XIII столетия Церковь предприняла ряд действий, направленных на создание специальных учреждений по борьбе с еретиками. Первоначально по решению Латеранского собора 1179 г. и в соответствии с указом Папы Луция III от 1184 г. местным священникам предписывалось производить розыск еретиков, епископам — судить их, а светским властям — приводить смертные приговоры в исполнение.

В 1209 г. Папа Иннокентий III передал руководство процессами еретиков особым папским легатам. В 1229 г. в Тулузе впервые был организован инквизиционный трибунал, в обязанности которого входили сыск, следствие и суд над еретиками. Он мог приговорить уличённого в ереси к ношению особой позорящей одежды (на верхнее платье осуждённого нашивались жёлтые кресты), ограничению в правах, конфискации имущества, тюремному заключению и смертной казни. В 1231 — 1235 гг. Папа Григорий IX подчинил инквизицию непосредственно своему руководству, передав в 1232 г. её функции на местах ордену доминиканцев. Теперь братья-проповедники могли искоренять ересь катаров не только словом.

Начиная с 1204 г. Иннокентий III беспрерывно требовал от Раймунда VI  (1156—1222) решительной борьбы с ересью. Раймунд соглашался на словах, но не торопился преследовать катаров. Графа поддерживал и его сюзерен король Арагона Педро II (1196—1213). Пламенный католик, несгибаемый борец с маврами, он опасался чрезмерного усиления Филиппа Августа. Но и французский король, которого Папа беспрерывно призывал заставить вассала французской короны графа Тулузского исполнять требования Святого престола, тоже не спешил откликаться на эти просьбы. Он охотно жёг еретиков в своём домене, но военную экспедицию на юг, в Лангедок, всячески оттягивал. Он хотел, чтобы Папа сначала принудил Иоанна Безземельного к перемирию, а также, поскольку указанная экспедиция требует денег, разрешил королю взимать поборы с аббатств.

Но тут 15 января 1208 г. папский легат при Раймунде Пьер де Кастельно был убит оруженосцем графа Тулузского. Иннокентий отлучил Раймунда от Церкви как пособника еретиков и объявил Крестовый поход против альбигойцев, предложив возглавить его Филиппу Августу. В призыве к походу понтифик заявил, что графа и его приспешников «надлежит лишить земель, дабы после устранения еретиков населить эти земли добрыми католиками». Земли «порочных баронов» предполагалось отдать тем крестоносцам, которые их завоюют. Это совершенно не устраивало Филиппа Августа. По его мнению, феодами во Французском королевстве имеет право распоряжаться только король, но никак не Папа. Филипп не принял участия в походе.

И всё же в июне 1209 г. солидное войско, состоявшее из видных феодальных владетелей Севера, двинулось на Юг. Духовным руководителем похода являлся папский легат Арнольд Амальрик (иначе, по-французски, Арно Амори). Военачальником стал по предложению легата и с согласия руководителей крестоносцев Симон де Монфор (1150—1218), барон из Иль-де-Франса.

Поход начался весьма успешно. Раймунд VI Тулузский вышел навстречу крестоносному войску, подчинился всем требованиям и нагим, лишь с тряпкой вокруг бёдер, предстал перед Арнольдом. Он подвергся бичеванию во искупление грехов, получил отпущение и примкнул к войску. В сущности поход был закончен, оставалось лишь захватить владения последнего упрямого защитника катаров — тёзки и родственника графа Раймунда Транкавеля Старшего, графа Каркасонского и виконта Безьерского. Безье пал 22 июля, Каркасон — несколько дней спустя. Транкавель оказался в заточении, где и умер, а Симон де Монфор стал графом и виконтом «по настоянию баронов Божьего войска, легата и бывших там прелатов».

Однако далее крестоносцам уже не так везло. Местное население оказывало сильное сопротивление. Филипп Август не торопился присоединяться к походу. Иннокентий III желал, чтобы Раймунд VI сохранил власть, принеся присягу Папе за свои владения.

Тем временем Симон де Монфор объявил себя правителем всех земель, захваченных у графа Тулузского. Он пытался навести порядок, «установить добронравие, изничтожить еретическую нечисть, возродить добрые обычаи, утвердить веру христианскую, а мирянам дать мир и спокойствие».

Среди мер, направленных на это, было следующее правило: наследницы замков в течение десяти лет не имели права без разрешения самого Симона выходить замуж за местных, но вольны были выбирать себе мужей из числа рыцарей, пришедших с Севера.

Разумеется, всё это никак не устраивало Раймунда и его сюзеренов — королей Франции и Арагона. Педро летом 1213 г. прибыл в Тулузу и принял присягу верности от Раймунда VI, его сына Раймунда Молодого (1197— 1249), обручённого с дочерью арагонского короля, а также от жителей Тулузы. Филипп счёл нужным вмешаться и, занятый борьбой с Англией, разрешил своему сыну принцу Людовику принять участие в Крестовом походе. Но Симон де Монфор опередил всех. 13 сентября 1213 г. в битве при Мюре он наголову разбил объединённое войско графа Раймунда VI, короля Педро и их союзников, усиленное ополчением тулузских ремесленников.

Судьба Лангедока решалась на IV Латеранском соборе Католической церкви (XIII Вселенский по католическому счету). Папа Иннокентий желал сохранить власть за Раймундом при условии принесения им покаяния. Но большинство собора не пошло за ним. Раймунда VI объявили лишённым владений и изгнанным из своих земель. Те из них, что были заняты крестоносцами, отошли Симону де Монфору, принявшему титул герцога Нарбонского. Небольшая часть, свободная от оккупации, передавалась Раймунду Молодому, и то «если он заслужит прощение».

Однако Альбигойские войны на этом не кончились. Раймунд Молодой, активно поддержанный своими земляками, вошёл в 1218 г. в Тулузу. Симон де Монфор из Нарбона подошёл к столице графства, начал её осаждать и был убит выстрелом из камнемёта. Его старший сын, Амори, хотел отдать все свои владения Филиппу Августу, но тот отказался. Очередной поход на Юг Франции состоялся в 1219 г., и возглавлял его принц Людовик. Он захватил город Марманд, где, по словам хрониста, «были перебиты все горожане с жёнами и маленькими детьми, всего до пяти тысяч человек». Но Тулузу взять не удалось, и французские бароны, прослужив положенные по присяге 40 дней, отправились по домам. Как отмечали хронисты, «снова с гор спустились „совершенные", проповедуя ересь».

В 1224 г. Амори, не в силах всего лишь с 60 рыцарями удерживать свои владения, явился в Париж и предложил уступить свои права новому королю, Людовику VIII. Тот согласился. Правда, был ещё Раймунд Молодой, ставший графом после смерти отца в 1222 г. Но в конечном результате Папа Гонорий III, преемник Иннокентия, отлучил его от Церкви и согласился на передачу всех земель королю Франции. В 1226 г. Людовик двинулся на юг, издав предварительно указ, присуждавший уличённых еретиков к смерти на костре, а сочувствовавших им к лишению всех прав. «Вся страна трепетала...» В Лангедок со всех сторон стекались «посланцы городов и баронов, чтобы выразить покорность королю». Тулуза, правда, ещё сопротивлялась. Но тут Людовик VIII умер от дизентерии.

Раймунд VII смог в 1229 г. договориться с правившей при малолетнем сыне Людовике IX (будущий Людовик Святой) регентшей Франции Бланкой Кастильской. На Страстную пятницу в соборе Парижской Богоматери Раймунд принёс публичное покаяние, обязался преследовать ересь на подвластных ему территориях и согласился передать королю основную часть своих владений, сохранив за собой собственно графство Тулузское.

Официально Альбигойские войны закончились, но на деле сопротивление продолжалось. Раймунд вынужден был издавать указы против ереси и соглашаться на учреждение инквизиционных трибуналов. Инквизиция свирепствовала по всему Югу.

Последняя вспышка религиозных войн пришлась на 1240—1244 гг. В 1244 г. пал последний оплот катаров — замок Монсегюр. Костры запылали по всему Лангедоку.

В 1271 г. Тулуза отошла короне. Юг соединился с Севером. Так строилось единое Французское государство.

Англия: великая хартия вольностей

Война кормит войну. Когда же одна из сторон конфликта проигрывает, то деньги приходится брать с собственного народа. Именно в этом причины грабительской финансовой политики Иоанна Безземельного. Причём в Англии, в отличие от стран континента, определённые поборы взимались не только с неблагородной части населения, но и с баронов и лордов.

Недовольство проявлялось даже и до битвы при Бувине. 23 августа 1213 г. на собрании баронов в Лондоне, в церкви Святого Павла, выступил архиепископ Стивен Ленгтон. Напомнив собравшимся, что одним из условий снятия отлучения с короля Иоанна было «восстановление добрых законов короля Эдуарда Исповедника», он продолжил: «Теперь найдена хартия короля Англии Генриха I. Представляется возможность восстановления первоначальных вольностей, так часто нарушаемых!». И затем архиепископ Кентерберийский зачитал эту хартию. Мы не знаем, была ли то хартия Генриха Боклерка или на скорую руку составленный здесь и сейчас документ, который объявили старинным. Содержания его хронисты не приводят. Но так или иначе, требования баронов к монарху были сформулированы.

После мира с Францией недовольство усилилось. Некоторые бароны северных графств отказались в своё время отправиться с королём во Францию. Иоанн наложил на них денежные штрафы за неучастие. В ответ на это бароны на Рождество 1214 г. явились в полном вооружении в Лондон и призвали короля к соблюдению той самой новонайденной хартии. Среди их требований было: не принуждать вассалов участвовать в заграничных походах, отменить ряд налогов, изгнать из королевства иностранных наёмников. Иоанн заявил, что он подумает и даст ответ на Пасху.

Обе стороны стали готовиться к войне, начавшейся весной 1215 г. Против короля, которого поддерживало весьма небольшое число вассалов и чьё войско состояло из наёмников, единым фронтом выступила почти вся активная часть населения Англии. В борьбе с монархом объединились местная Церковь, бароны, рыцари, горожане и свободные крестьяне. 24 мая Лондон открыл ворота повстанцам. Королю пришлось бежать. 15 июня 1215 г. на Раннимедском лугу близ Виндзора он подписал договор с восставшими, впоследствии получивший название Великой хартии вольностей.

Мнения историков по поводу этого документа расходятся. Одни называют его первой в мире конституцией. Другие говорят, что перед нами перечень феодальных привилегий, выгодных только высшей аристократии. В определённом смысле правы и те и другие.

Большинство статей этой хартии защищают интересы крупных феодалов и одновременно ограничивают власть короля. Основные законы могут издаваться королём только с согласия Великого совета, состоящего из «архиепископов, епископов, аббатов, графов, старших баронов (majores barones) и всех тех, которые держат лены непосредственно от нас (короля т. е. высшей знати. Совет выбирает из своего состава особый Комитет 25, который имеет право, в случае несоблюдения королём или кем-либо из его чиновников хартии, потребовать исполнять её. А если это не будет сделано в течение 40 дней, то эти 25 «вместе с общиной всей земли» «будут понуждать и теснить нас всеми способами, какими только могут, то есть захватом наших замков, земель, владений и всеми другими способами, какими могут, пока это нарушение не будет исправлено согласно их решению; неприкосновенной остаётся лишь наша личность и личность королевы нашей и детей наших». Иными словами, даже восстание признаётся законным, если к нему призывают старшие бароны. Некоторые, весьма немногочисленные статьи охраняют права рыцарей и горожан, даже имущество крестьян.

Разумеется, бароны — составители Великой хартии вольностей прежде всего заботились о собственных интересах, а статьи, касавшиеся рыцарей, йоменов и горожан, были неким актом благодарности лордов своим союзникам. И всё же впервые в истории действия короля ограничивались неким органом, пусть и не демократически составленным.

Впрочем, король Иоанн не собирался соблюдать хартию, а бароны не распускали своё войско, опасаясь враждебных действий с его стороны. На защиту Иоанна встал Папа Иннокентий III. 24 августа он своей буллой отменил Великую хартию как «соглашение подлое, постыдное, беззаконное и несправедливое». По мнению Папы, именно он, как сюзерен Англии, как сеньор, которому английский король приносил присягу, должен был явиться судьёй в распре между монархом и баронами, а посему хартия оскорбляет Святой престол. Кроме того, она нарушает права короля и не совместима с его честью, она «покрывает позором английский народ» и «создаёт опасность для всего дела Христа».

Бароны восприняли это как объявление войны, собрались в Оксфорде, обратились за помощью к Филиппу Августу и предложили английский трон его сыну принцу Людовику. В январе 1216 г. Иоанн обрушился на север страны, оплот несогласных баронов, его наёмники жгли города и замки, соратники разоряли юг и восток Англии. Папа отлучил противников Иоанна от Церкви. Но в мае 1216 г. принц Людовик высадился на острове в устье Темзы. 2 июня он вошёл в Лондон под восторженные крики толпы. Папа не успел отреагировать, ибо 16 июля скончался. Иоанн пережил его ненадолго. Он повелел перевезти королевскую сокровищницу на север, где в то время находился. Но обоз с золотом и драгоценностями, двигавшийся по берегу, смыло морским приливом. Погибло всё, в том числе корона Англии. По словам хрониста, это произвело на короля тяжкое впечатление, «скорбь от утраты такого богатства произвела в нём страшную лихорадку, каковая усилилась от неумеренного и неправильного питания». 19 октября он умер.

Сын Иоанна девятилетний Генрих III (1207—1272) взошёл на трон при весьма тяжёлых для династии Плантагенетов обстоятельствах. Его короновали каким-то обручем за отсутствием короны. Спасителем династии выступил Уильям Маршалл, первый граф Пемброк (около 1146— 1219), поименованный в посвящённой ему французской поэме «наилучшим в мире рыцарем». Он был одним из лордов, заставивших Иоанна Безземельного подписать Великую хартию вольностей, он обратился к Филиппу Августу с предложением английской короны Людовику. Но он же после смерти Иоанна присягнул молодому королю и сопровождал его на коронацию в Глостер (Лондон находился в руках французов). После этого на собрании в Бристоле в ноябре 1216 г. граф Пемброк был провозглашён протектором (так в Англии именовали регентов), а также «правителем короля и королевства». Новый король (а фактически Уильям Маршалл) подтвердил Великую хартию вольностей. Новый Папа, Гонорий III, согласился признать её. Тогда же собравшиеся бароны присягнули Генриху, а папский легат объявил об отлучении принца Людовика от Церкви и провозгласил священную войну против него. В сентябре 1217 г. потерпевший поражение Людовик отрёкся от своих претензий на английскую корону и покинул Англию.

В ноябре Великая хартия вольностей была ещё раз подтверждена, а в 1220 г. состоялась вторая, особо торжественная коронация Генриха III в Лондоне. Церемонию проводил вернувшийся из изгнания и восстановленный в должности архиепископа Кентерберийского Стивен Ленгтон.

Самостоятельное правление Генриха III

В 1224 г. Генрих был объявлен совершеннолетним. Новый король отличался весёлым нравом, искренней, но без ханжества набожностью, покровительствовал искусствам. Но вместе с тем он был на редкость упрям и одновременно нерешителен, терпеть не мог непрошеных советов и слишком полагался на мнение некоторых своих любимцев. При дворе постоянно толклись разные авантюристы, в основном из Франции. После женитьбы Генриха в 1236 г. на дочери графа Прованского Элеоноре (около 1222— 1291) её родственники заняли первые места в королевском окружении. Всё это вызывало недовольство английских баронов, которые даже поднимали восстание в 12 3 3—12 34 гг.

Генрих не оставлял надежд вернуть, хотя бы частично, земли во Франции, утерянные его отцом. Когда против короля Франции Людовика IX поднял восстание его вассал Гуго Лузиньян, граф де Ла Марш, Генрих, воспользовавшись моментом, высадился во Франции. Но 21 и 22 июля 1242 г. он потерпел поражение в битвах при городах Тайбуре и Сенте в Аквитании. 12 марта 1243 г. между Англией и Францией было подписано перемирие, а 28 мая 1258 г. — мир (окончательно утверждён 4 декабря 1259 г.). Лишь небольшая часть Аквитании оставалась за английской короной. Генрих получал взамен сумму, необходимую для содержания в течение двух лет 500 рыцарей (немалое воинское подразделение по тем временам).

В деньгах английский король действительно очень нуждался. В 1254 г. он ввязался в спор между Папами и наследниками Фридриха II, желая получить корону Сицилии для своего младшего сына, Эдмунда Скрюченного (1245—1269). В 1257 г. Папа Александр IV согласился на это, равно как и на признание брата Генриха III, Ричарда Корнуэлльского, римским королём, но при условии, что английский король уплатит долги папского престола. Они составляли астрономическую сумму — 135 тыс. фунтов (тогда фунт стерлингов равнялся 373 г золота). Таких денег в казне не было, собрать их позволило бы только введение нового налога.

В соответствии с положениями Великой хартии вольностей король мог вводить налоги лишь с согласия Великого совета (именно тогда начало входить в обращение ещё не ставшее официальным наименование «парламент»; от фр. parler — «говорить», «обсуждать»). 2 апреля 1258 г. совет собрался в Лондоне. Король потребовал передать ему треть доходов страны. Члены совета категорически отвергли это его пожелание. Генрих распустил собрание и назначил новое в Оксфорде. Бароны стали съезжаться туда в полном вооружении и со свитой. Лидером мятежной знати был Симон де Монфор Младший (около 1208—1265), второй сын победителя альбигойцев, граф Лестерский, вассал и английского, и французского королей. Бароны на открывшемся 11 июня заседании предъявили королю требования (по-латински «провизии») удалить иностранных, в первую очередь французских, советников и отказаться от произвольных поборов. Королю пришлось принять эти Оксфордские провизии. Все иностранные советники изгонялись из страны и должны были вернуть пожалованные короной имущество и замки. Бароны во главе с Монфором собрали войско, дабы силой изгнать тех, кто не захочет сделать это добровольно. Для контроля за деятельностью короля учредили Совет 15, призванный неотлучно находиться при монархе. Кроме того, была организована особая Комиссия 24, половина членов которой назначалась королём, половина избиралась Великим советом. В её задачу входило подготовить предложения по реформе государственного строя и представить их совету.

В каждом графстве создавалась коллегия из четырёх рыцарей, принимавших жалобы. Предполагалось, что они будут касаться королевских чиновников, но мелкие рыцари, горожане и даже иные йомены стали жаловаться на произвол крупных баронов. Требования этого «среднего класса» поддержал фактический руководитель Совета 15 Симон де Монфор. В октябре 1259 г. король принял в дополнение к Оксфордским Вестминстерские провизии. Бароны должны были подчиняться «законам страны», при судьях назначались советники «из средних людей», дела сеньориальных чиновников, т. е. уполномоченных крупных баронов, передавались суду присяжных.

Всё это не очень нравилось высшей знати, а королю ещё меньше. В ноябре 1259 г. Генрих испросил разрешения Великого совета, который сам же он называл «бешеным парламентом», разрешения уехать во Францию. Он уговорил французского короля оказать ему помощь. В 1261 г. сначала Папа Александр IV, а потом его преемник Урбан IV освободили Генриха от данной Великому совету присяги соблюдать Оксфордские и Вестминстерские провизии. Но английские бароны не признали решений римских понтификов и стали готовиться к схваткам. Симон де Монфор организовал войско из рыцарей, горожан, йоменов, даже студентов Оксфорда. Правда, немалая часть самих баронов не торопились встать под знамёна восстания. Недовольные усилением влияния Симона де Монфора и слишком, по их мнению, широкими правами низших (по отношению к ним, на деле средних) слоёв населения, они сплотились вокруг сына Генриха принца Эдуарда (1239—1307). В результате в декабре 1263 г. было принято решение обратиться к королю Франции Людовику IX в качестве третейского судьи.

Суд состоялся в январе 1264 г. в Амьене. Людовик вынес решение в пользу Генриха, хотя и с некоторыми оговорками. Он ратифицировал папские буллы об аннулировании провизий, заявил, что король получает полную свободу власти и неограниченный суверенитет. Но добавил, что следует уважать «хартии, свободы, постановления и добрые обычаи Английского королевства, существовавшие до принятия этих провизий». С этим в Англии согласились не все.

Основными противниками Амьенской мизы (от фр. mise — «судебное решение») были ремесленники, значительная часть йоменов, моряки из особой привилегированной группы городов, так называемых Пяти Портов (Гастингс, Сэндвич, Дувр, Ромни и Хайт). Лидером недовольных стал граф Лестерский.

Гражданская война и парламент

Начавшиеся столкновения между сторонниками и противниками короля можно смело назвать гражданской войной. Это никак не борьба приверженцев тех или иных феодальных кланов. Налицо конфликт интересов различных социальных групп. После ряда сражений 14 мая 1264 г. Симон де Монфор разбил в битве при Льюисе королевские войска. Король и принц Эдуард попали в плен. Им пришлось принять требования восставших. 24 июня Великий совет, в который входили также «по четыре честных и благоразумных рыцаря от каждого графства, избранные для этого с одобрения всего графства», утвердил «форму правления сеньора короля и королевства», нечто вроде конституции. В соответствии с ней король лишался практически всей власти. Она сосредоточивалась в руках особого совета во главе с Симоном де Монфором, получившим титул лорда-протектора.

20 января 1265 г. Симон де Монфор созвал новый Великий совет, с того времени уже постоянно в государственных документах именовавшийся парламентом. Он был составлен по принципам (впрочем, окончательно они утвердились в следующем веке), просуществовавшим до реформ избирательного права в XIX столетии. Кроме высшей знати, входившей в парламент по праву рождения, и духовных лиц, заседавших там по должности (позднее к ним присоединятся высшие судьи, и все они вместе в XIV в. составят палату лордов), в этот парламент избрали по два «самых преданных, честных и благоразумных» рыцаря от каждого графства и по два горожанина от каждого «доброго города» (будущая палата общин).

Избирательное право не было ни всеобщим, ни равным. «Рыцари графств», в число которых могли входить не только посвящённые в рыцарское звание, но и свободные крестьяне, избирались прямым голосованием лишь состоятельными жителями графства.

Новосозванный парламент утвердил в марте договор с королём и наследным принцем, которые признали свершившиеся перемены. Однако эти перемены нравились не всем. Соратники Симона де Монфора упрекали его в потакании дурным нравам простонародья. Летом принцу Эдуарду удалось бежать из заточения. К нему присоединились не только приверженцы короны, но и многие из бывших сторонников Симона де Монфора. Граф Лестерский потерпел поражение и пал в битве при Ившеме 4 августа 1265 г. Его труп разрубили на куски и бросили на съедение зверям. На сподвижников убитого обрушились репрессии.

Гражданская война продолжалась до осени 1267 г., когда было подписано Кенилуортское (по названию замка, где оно было подписано) соглашение. Великая хартия вольностей подтверждалась, повстанцы получали амнистию. Ограничения королевской власти, введённые Оксфордскими провизиями, упразднялись, но парламент сохранялся.

Более того, и Генрих III в конце своего царствования, и занявший трон в 1272 г. его сын, энергичный и талантливый Эдуард I (после воцарения нормандской династии счёт королей пошёл в Англии заново), правили, стремясь заручиться поддержкой парламента. Они, особенно Эдуард, видели в горожанах и рыцарях противовес устремлениям высшей знати и духовенства, а в лордах — сдерживающую силу, направленную против «среднего класса».

Эдуард активизировал внешнюю политику. Он попытался, правда в конечном счёте безуспешно, подчинить Шотландию. В войнах 1276— 1284 гг. он присоединил Уэльс к владениям английской короны.

Создание парламента называется переходом от феодальной монархии к сословно-представительской. Общество теперь уже не только совокупность вассалов, но объединение всех свободных (о зависимых крестьянах никто не вспоминал) подданных, имеющих своё представительство в высшем органе власти. Это свидетельствует о значительной централизации государства. Король в такой системе никак не «первый среди равных», а выразитель интересов всей страны, всех сословий, их верховный арбитр.

Страны Пиренейского полуострова

Развитие стран Пиренейского полуострова имело особенности, определявшиеся борьбой христиан с мусульманами. В XI—XIII вв. на территории полуострова сложились королевства Кастилия и Леон, занимавшие большую его часть, Арагон на северо-востоке, Португалия на западе, Наварра на севере. Владения арабов в начале XI в. доходили на севере до рек Дуэро и Эбро, т. е. занимали немалую часть нынешней Испании. Но после распада Кордовского халифата, окончательно прекратившего существование в 1031 г., власть мавров стала слабеть.

Реконкиста набирала силу. Основная тяжесть борьбы легла на Кастилию, которая в 1081 г. овладела городом Толедо, ставшим столицей этого королевства. Мусульмане пытались дважды, в XI и XII вв., обращаться за помощью к своим единоверцам с другого берега Гибралтарского пролива. Однако новые завоеватели из Северной Африки не могли надолго остановить Реконкисту. В 1212 г. объединённые силы испанских христианских государств нанесли маврам решающее поражение при Лас-Навас-де-Толосе. К концу XIII в. на всей территории Испании арабским остался только небольшой Гранадский эмират на юге страны.

Автор: Дмитрий Харитонович