Пока русская армия и флот сражались с военными силами Османской империи, на Балтике вновь вспыхнула война со Шведским королевством. Ее причиной стала разработка с 1772 г. будущей конституции Швеции, гарантировать исполнение которой и нейтральный статус страны одновременно должна была, в том числе и Россия. Но в 1787 г. шведский король Густав Ill отказал империи Екатерины Великой в этом и, посчитав снаряжение на Балтике второй экспедиции к Греческому архипелагу вызовом для королевства, объявил ей войну.

Начало войны

Используя моральную, дипломатическую, а самое главное — финансовую поддержку Великобритании, 21 июня 1788 г. Шведское королевство объявило войну Российской империи. Сразу же ее 33-тысячная армия, вторгшаяся в пределы российских земель, была остановлена 19-тысячной армией под командованием генерал-аншефа В. П. Мусина-Пушкина. Шведы никак не ожидали столь успешных действий русских, ведь всей Европе было известно, что основные их силы заняты на войне с Турцией. Впрочем, куда большие надежды шведы возлагали на свой флот, состоящий из 23 линейных кораблей, 11 фрегатов и 140 различных гребных судов абсолютно нового типа — канонерских лодок, построенных по проектам Ф. Чапмана.

Русский флот превосходил шведский по численности: его ядро состояло из 49 линейных кораблей и 25 фрегатов. Однако российские военные корабли были сосредоточены в разных базах Балтийского побережья, а их качество оставляло желать лучшего — многие либо обветшали, либо устарели. Именно этим обстоятельством, а также мощью своего берегового флота решили воспользоваться шведы, чтобы вернуть отвоеванные еще Петром Великим прибалтийские земли. То, что у русских имелись уже боеспособные корабли с хорошо обученными экипажами, которые готовы были выйти в Греческий архипелаг, шведы в расчет не приняли и в результате проиграли.

Гогландское сражение

За 3 дня до официального объявления войны шведский флот под командованием генерал-адмирала принца Карла Зюндерманландского вышел в море с задачей блокировать русские корабли в Кронштадте, а затем атаковать Санкт-Петербург. Шведская эскадра состояла из 16 линейных кораблей (70-пушечных — 3, 62-пушечных — 13), 7 фрегатов (60-пушечных — 2, 40-пушечных — 5) и 8 мелких судов и имела на вооружении 1400 орудий.

Одновременно из Кронштадта вышла русская эскадра под командованием адмирала С. К. Грейга в составе 17 линейных кораблей (108-пушечный — 1, 74-пушечных — 8, 66-пушечных — 8), 8 фрегатов и 8 мелких судов. На вооружении русской эскадры находилось 1220 орудий.

Утром 6 июля 1788 г. шведы получили доставленные легким гребным судном сведения о движении им навстречу превосходящих сил российской эскадры. Это да еще слабый ветер явились причиной того, что шведские корабли очень медленно сближались с кораблями Грейга. Интересно, что, обнаружив соединение неприятеля, русский командующий сообщил своим подчиненным его заниженную численность — 15 линейных кораблей, 5 фрегатов и 3 пакетбота (то ли точные данные получить не представлялось возможным, то ли чтобы подбодрить своих моряков). В иной ситуации это могло привести к поражению, но «балтийский Ушаков» быстро определил характер действий противника.

Поскольку ветер был слаб, оба флота построились в линии баталии и стали двигаться на юг параллельно друг другу. Одновременно противники открыли интенсивную пальбу из пушек и вскоре из-за густого дыма перестали видеть друг друга. В разгар боя русский арьергард существенно отстал, а 3 русских линейных корабля вообще выпали из линии. Понимая, что пассивность может привести к поражению, Грейг на флагманском корабле «Ростислав» неимоверно тяжелыми усилиями начал двигаться к 70-пушечному линейному кораблю «Принц Густав». Всего лишь часовая артиллерийская дуэль заставила шведский флагман покинуть строй. Но и русский корабль получил серьезные повреждения.

К 20 часам маневрирование 2 флотов послужило причиной их опасной близости к южным отмелям острова Гогланд, что побудило обоих командующих отдать приказ о повороте на север. Поскольку шведы находились в большем отдалении от берега, они могли маневрировать с помощью парусов. Русские же корабли вынуждены были спустить шлюпки, которые взяли крупные многопушечники на буксир. Как раз во время этого маневра, в уже изрядной темноте и при непрекращающейся стрельбе, русский 74-пушечный линейный корабль «Владислав» под командованием капитана I ранга А. Б. Берха оказался между кораблями шведов. Он вынужден был вступить в бой со шведскими судами, отстреливаясь со всех сторон. Сделав более 2000 выстрелов, потеряв 260 человек и не получив поддержки, «Владислав» вынужден был сдаться. Аналогичная ситуация сложилась и со шведским 70-пушечным вице-адмиральским кораблем «Принц Густав», который под огнем русского 66-пушечного линейного корабля «Ростислав», потеряв 150 человек из 560, спустил флаг. Сражение завершилось около 22 часов, и оба флота в темноте ушли в свои базы.

И русские, и шведы потеряли по линейному кораблю, куда большими были людские потери — 1800 у первых и 1150 у вторых (убитыми, ранеными, пленными). Несмотря на то, что фактически сражение окончилось вничью и обе стороны заявили о своей победе, все же это столкновение выиграли моряки русского Балтийского флота, полностью сорвав шведский стратегический военный план — нанесение быстрого удара по совершенно не подготовленным к войне русским морским и сухопутным силам и захват Петербурга.

Эланд

Потерпев поражение в Голландском сражении, шведский флот еще сохранял огромную боевую мощь. И у него имелось преимущество — все силы концентрировались в одном месте, русские же эскадры по-прежнему были разбросаны по всей Балтике.

Шведское командование стремилось не допустить соединение главных сил русского флота под командованием адмирала Василия Яковлевича Чичагова, находившихся в Кронштадте, с зимовавшей в Копенгагене эскадрой контр-адмирала Тимофея Гавриловича Козлянинова. А потому, получив сведения о выходе из Кронштадта эскадры адмирала Чичагова, в начале июля в море вышли и шведские корабли.

Стоит отметить, что положение шведского флота и его командования в эту кампанию было слишком трудным. На кораблях из-за эпидемической болезни, разразившейся накануне в главной военно-морской базе королевства — Карлскруне, отсутствовало до 30 % экипажей. Однако спокойно наблюдать за действиями русских эскадр шведские адмиралы не могли, и в море были выведены все наличные силы — 21 линейный корабль (60-76 орудий), в том числе и захваченный в прошлом сражении «Владислав», 11 фрегатов (40-44 орудия) и 6 мелких судов. Русская эскадра насчитывала 20 линейных кораблей (66-108 орудий), 2 бомбардирских корабля, 7 фрегатов и 7 мелких судов. Русские обладали более мощной, чем шведы, артиллерией, а экипажи имели лучшую подготовку.

Приблизительно в 50 милях юго-восточнее шведского острова Эланд 15 июля 1789 г. оба флота встретились около 14 часов. При этом шведские корабли поймали ветер и быстро сближались с русской эскадрой в линии баталии, двигаясь с севера на юг, но так, чтобы не быть отрезанными от Карлскруны.

Корабли Чичагова шли в крутой бейдевинд, что резко замедляло и затрудняло их движение. При этом 2 линейных корабля неожиданно получили повреждения и вышли из кильватерной колонны. Русская эскадра растянулась: корабли авангарда и кордебаталии значительно оторвались от арьергарда. Этим воспользовались 4 линейных корабля шведской эскадры, двигавшиеся в конце линии. Подняв паруса, они быстро приблизились к русскому арьергарду. Шведский командующий — генерал-адмирал принц К. Зюндерманландский — не одобрил такой маневр подчиненных и поднял сигнал лечь в дрейф и дождаться основных сил. Однако приказ выполнен не был.

Тогда весь шведский флот поднял паруса и стал сближаться с русскими кораблями. Такое было замечено уже на всех боевых единицах эскадры Чичагова, и русские корабли, в свою очередь, поставив адекватные ветру паруса, начали сближаться со шведами. А в это время 2 передовых корабля русского арьергарда уже вели бой с 4 шведскими. За 2 часа артиллерийской дуэли и интенсивного маневрирования оба русских корабля получили изрядные повреждения и попытались выйти из зоны обстрела. Принц Карл направил на их охват дополнительные силы, однако и это приказание выполнить не удалось: оба центра сблизились друг с другом и открыли огонь. И хотя шведам удалось перерезать русский авангард и 5 его кораблей серьезно отстали от основных сил, окружить даже его часть было невозможно.

Бой продолжался до 20 часов, с наступлением сумерек прекратился. Оба флота разошлись, имея лишь часть кораблей поврежденными: русские — 2, шведы — 3. Потери русского флота составили 211 человек, шведского, по всей видимости, около 300. И хотя адмирал Чичагов во многом проявил нерешительность, сражение, по сути, закончилось стратегической победой российского флота — его эскадры соединились и, воспользовавшись удалением шведов в свои базы, быстро заблокировали Карлскруну. Русское господство на Балтике было вновь установлено.

Ревель

К весне 1790 г. шведы вновь подготовили свой флот к активным действиям и за счет британских субсидий частично перевооружили его. Это вселило уверенность в шведских адмиралов, которые решили действовать активно и наступательно — благо русское командование так и не исправило свою ошибку: эскадры Балтийского флота были разбросаны по разным портам и базам. Это значило, что, хорошо подготовив и нанеся неожиданный и мощный удар как минимум по одной русской военно-морской базе, шведам можно было вернуть свое господство на Балтике. Выбор шведского командования пал на наименее защищенный русский военный порт — Ревель, куда и направились 20 линейных кораблей, 7 фрегатов и 9 мелких судов.

Адмирал Чичагов был заранее информирован о приближении шведского флота (хорошо сработала русская разведка), поэтому на выходе из порта Ревеля он поставил свои силы в 3 линии баталии. В первой — 9 линейных кораблей и фрегат, во второй — 4 фрегата и бомбардирский корабль, в третьей — 9 катеров. При этом все русские корабли стояли на якорях.

Шведы знали расположение российских кораблей, потому начальник штаба шведского флота адмирал Норденшельд разработал оригинальный, но во многом бессмысленный план. Все шведские корабли, построившись в линию баталии, должны были раз за разом проходить мимо русских кораблей, обстреливая их с обоих бортов всеми орудиями. Возможно, этот маневр и принес бы результат, если бы у шведов боевые суда были не парусные, а с механическим двигателем, поскольку врываться в бухту они могли на хорошей скорости, а выходить из нее — на куда меньшей. Кроме того, пальба из гладкоствольных пушек могла принести пользу только русским кораблям, ибо те жестко стояли на якорях и более точно могли прицеливаться.

Так все и произошло 2 мая 1790 г.: шведы попали под прицельный и интенсивный огонь русских. Причем артиллеристы Чичагова стреляли в нужный момент и всеми возможными боеприпасами: когда вражеские корабли лишь сближались с русской линией, по ним били ядрами; когда же они стали разворачиваться (а для этого требовалось проводить уборку или постановку парусов), их догоняли книппели и картечь. В результате, получив повреждения в рангоуте и такелаже, шведы стремились как можно быстрее покинуть место боя. Несколько кораблей потеряли управляемость и легли в дрейф. Течение и ветер сносили их к русской линии, и тогда возникала опасность: либо погибнуть при столкновении, либо сдаться. Спасся лишь «Принц Густав», который чудом не погиб от залпов «Ростислава». А вот 64-пушечному «Принцу Карлу» не повезло, и его экипаж выбросил белый флаг. Командующий шведским флотом принц Карл, наблюдавший «прогон сквозь строй» с фрегата «Ула Ферсен», приказал уходить.

Итоги сражения ужаснули шведов: все их корабли получили повреждения, один оказался захваченным русскими моряками, а еще один — 60-пушечный «Риксен-Стендер» — сел на мель уже по возвращении домой и был сожжен. Только на одном «Принце Густаве» было убито 150 членов экипажа. На фоне такой картины русские потери — 8 убитых и 27 раненых — выглядели насмешкой.

Красногорское сражение

Ревельское поражение ничему не научило шведское командование. Оно всерьез задумывалось об атаке российской столицы, но для этого следовало разгромить русскую эскадру в Кронштадте или хотя бы обойти ее. Потому, не возвращаясь в Карлскруну, а получив новые корабли и пополнив экипажи и запасы старых, принц Карл, простояв 10 дней без движения, направился на восток. Теперь он имел уже 22 линейных корабля, 8 фрегатов, 4 малых фрегата. Однако и русские силы окрепли — эскадра Чичагова, воспользовавшись пассивностью шведов, соединилась с Кронштадтской эскадрой.

Узнав об этом, шведский командующий вздумал повернуть домой, но грозный приказ монарха заставил его идти к острову Котлин, что и произошло 21 мая 1790 г. К тому времени Кронштадтская эскадра под командованием вице-адмирала Александра Ивановича Круза (18 линейных кораблей, 4 фрегата, 8 гребных фрегатов) находилась в море на траверзе Толбухина маяка, на мысе Красная Горка. Уже к вечеру 21 мая весь шведский флот был замечен, а на следующий день оба флота, построившись в кильватерные колонны при легком западном ветре, держали друг друга под прицелом, но не решались вступить в бой.

Лишь в 3 часа ночи 23 мая 1790 г., когда сменился ветер, Круз решил атаковать противника. Довольно быстро русские корабли легли на курс, почти параллельный шведской эскадре. Наконец, в 4 часа утра авангард неприятеля первым открыл огонь. Ветер был слаб, потому русские и шведские корабли медленно занимали свои позиции в линии баталии. Шведы применили нечасто используемый в парусную эпоху тактический прием: их фрегаты, держась за линией своих линейных кораблей, время от времени входили в разрывы между ними и усиливали огонь своего флота. В результате на каждый русский активно стреляющий корабль постоянно приходилось по 2 шведских. При этом шведы определили флагманские корабли русского соединения и стали бить прежде всего по ним. Командующий русским арьергардом вице-адмирал Сухотин был тяжело ранен, но приказал своим подчиненным продолжать огонь.

Русское командование спешно вызвало фрегаты, которые попытались становиться в разрывы русской линии, но от этого приема пришлось вскоре отказаться, так как маленькие корабли часто получали порцию ядер от своих же многопушечников — правильный маневр на парусах, к сожалению, получался только на учениях.

Бой продолжался при частой перемене ветра, а потому и многократной перестройке русской эскадры из строя кильватера в строй пеленга (когда корабли идут один за одним не строго в кильватерную линию, а отстоя друг от друга примерно на 45 °). Достигнув к 17 часам южного побережья Финского залива, российская эскадра резко повернула вновь на север. Первоначально шведы попытались проделать то же самое, однако мощный огонь русских пушек заставил их удалиться. К концу дня противники легли на встречные курсы, открыли снова огонь и вскоре разошлись.

На следующий день к 10 утра противники вновь готовы были драться. Однако, маневрируя и растягивая свои линии, они лишь к 17 часам открыли огонь. Начавшись как стандартное линейное сражение, очень быстро оно, в частности в русском арьергарде, превратилось в свалку. И снова, достигнув южного берега Финского залива и повернув, противники так и не решились вступить в новый бой. В итоге шведская эскадра, во главе которой находился сам король (формально он не командовал, а лишь наблюдал), вынуждена была уйти в свои базы. По какой причине — то ли интенсивное маневрирование и более-менее приличный огонь русских кораблей заставил шведских адмиралов принять подобное решение, то ли они испугались повреждения своих кораблей или замаячившую на горизонте эскадру Чичагова — было уже неважно, главное — море осталось за русским Балтийским флотом, а потому это была его пусть и тактическая, но победа.

Выборг и Роченсальм

Самым масштабным морским сражением Русско-шведской войны 1788— 1790 гг. является Выборгское, которое произошло 22 июня 1790 г.

Задумано оно было королем Швеции Густавом III как вариант захвата российской столицы с севера. Для этого весь шведский корабельный и гребной флот и 14-тысячный десант сухопутной армии должны были появиться у Выборга, а оттуда уже по морю и по суше наступать на Санкт- Петербург.

Теперь уже шведский флот под командованием адмирала Норденшельда, состоящий из 22 линейных кораблей и 13 фрегатов, соединился с гребной флотилией, насчитывавшей более чем 366 малых кораблей. Шведские силы вошли в Выборгский залив, однако высадить десант почему-то не решались.

Этим промедлением и воспользовалось командование русского Балтийского флота, решив заблокировать шведов в столь удачном месте. Адмирал Чичагов приказал участвовать в блокаде всем наличным корабельным и гребным силам — 27 линейным кораблям, 5 парусным и 8 гребным-фрегатам, 2 бомбардирским кораблям и 52 малым галерам.

Лишь утром 22 июня шведский король и его адмиралы отдали приказ прорвать русскую блокаду. При этом одновременно гребная флотилия должна была обстрелять побережье и высадить десант. Однако русские сухопутные орудия стали отвечать весьма интенсивно и метко, и потому, отказавшись от десантирования, шведы пошли на прорыв. Первоначально эта задача была поручена отряду парусных кораблей, но позже, видя его трудности, в прорыв были брошены и галеры, и канонерские лодки, и брандеры. В итоге не столько завязалось сражение, сколько образовалась свалка — по сути, корабельный «мордобой».

В этом беспорядке выучка и организация в русском флоте оказались куда выше, чем у шведов, а вот командование проявляло в отдельные моменты боя нерешительность. Потому наследники Северной грозы неимоверно тяжелыми усилиями, неся огромные потери в людях (до сих пор не известно сколько — от 3000 до 7000, а возможно, и более), все же прорвали блокаду. Русские эскадры при собственных потерях (147 убитых и 164 раненых) захватили 6 шведских линейных кораблей, 2 фрегата и взяли в плен почти 5000 человек.

Все же шведский корабельный флот вышел в открытое море, а вот гребная флотилия прорвалась и укрылась в Роченсальмской бухте. И хотя через 7 дней (29 июня) русская гребная флотилия под командованием принца Нассау-Зигена без предварительной разведки потерпела неудачу при попытке полностью уничтожить шведские силы, значения это уже не имело.

В Выборгской бухте Шведское королевство окончательно потеряло надежду возродить былую военно-морскую мощь и возвратить утраченные территории. Шведский флот стал береговым, и следующую войну с Россией в 1808 г. он уже вел без энтузиазма. Далее Швеция приняла закон о нейтралитете и с тех пор прекратила воевать.

Из-за неожиданной войны со Швецией русский Балтийский флот хотя и не вышел на просторы Средиземного моря в момент, когда моряки- черноморцы и подневольные греки не на жизнь, а на смерть стояли против военно-морских сил Османской империи, однако окончательно нивелировал морскую мощь Северной грозы. Средиземноморская эпопея Балтийского флота была еще впереди.