Цифровая реальность
Мировая экономика дематериализуется. Это означает, что многое имеющее или создающее ценность более не существует физически. Валютой этой новой экономики по-прежнему являются деньги, но это — цифровые деньги, производимые идеями и информацией. Более того, такой сдвиг с физического производства к цифровым услугам и виртуальным переживаниям уже начался.
Дигитализация — серьезный сдвиг в сфере производства, она меняет качество, состав и географию потребления. Например, в старую промышленную эру для создания прибавленной стоимости требовались значительные капитальные и трудовые вложения, и они были относительно дороги, а планка входа на рынок — высока. В результате показатели роста в бизнесе оказывались довольно скромными, а инновации проходили медленно. В некоторых случаях это по-прежнему так, но физические вложения — и капитальные, и трудовые — существенно уменьшились. Разумеется, с развитием автоматизации мы в некотором смысле приближаемся к той точке, где капитал буквально становится рабочей силой.
«Превращение атомов в биты — необратимо и неостановимо. Почему именно сейчас? Потому что изменения еще и экспоненциальны — маленькая вчерашняя разница назавтра может иметь неожиданно потрясающие последствия» Николас Негропонте (р. 1943), американский архитектор, соучредитель Медийной лаборатории Массачусетского технологического института
Физические товары — если они по-прежнему существуют — становятся меньше и легче, требуют меньше материалов на производство, и этот тренд явно устойчив — ввиду экологических причин и роста цен на сырье. Наиболее успешными, следовательно, будут те экономики, которые смогут генерировать прибавленную стоимость, задействуя меньше дорогих ресурсов, в том числе людских. А значит, уменьшение количеств привлеченных материалов и рабочих рук, а также эффективность доставки и распределения спровоцируют бум цифровых (виртуальных) продуктов, услуг и информации.
Меняем себе мир
Цифровая информация и услуги по-прежнему потребуют физического участия при создании и потреблении, а еще они сильно зависят от дорогостоящего электричества — и об этом люди, читающие электронные книги или осуществляющие поиск в интернете, умудряются забывать. Тем не менее для цифровых продуктов и услуг вложения все равно меньше, и сами эти продукты и услуги дешевле, чем при традиционном производстве и распределении. Это в значительной степени объясняет, откуда берется ощутимая разница между финансовыми оценками старорежимных производств вроде автомобилестроения и авиаперевозок и производств новой экономики — социальных медиа, сосредоточенных на цифровой собственности и обмене ею. Стоимость «Фармвилла», приложения «Фейсбука» (компании, которая также не создает ничего овеществленного), по оценкам, составляет около 5 миллиардов долларов.
Дигитализация также означает, что меняется и сам процесс труда. Многие рабочие задачи уже не привязаны к конкретному месту в пространстве, и нет никаких причин не жить в Лондоне, а работать при этом в Нью-Йорке или делать что-то вместе с кем-нибудь, проживающим за много тысяч миль от вас. Более того, цифровая эра позволяет разбить ту или иную задачу на малые части, и люди могут их выполнять в разных местах земного шара, хотя это частенько означает, что цена, а с ней и качество падают до такого уровня, на котором навыки и умения становятся обыкновенным товаром.
Важно не упускать из виду, что все это означает для интеллектуальной собственности. Чем больше всего становится цифровым и виртуальным, тем больше возможностей для злоупотребления, хотя я бы предположил, что авторское право уже наконец догонит время.
Еще один пример дематериализации — «облачная» вычислительная среда: вместо того чтобы физически владеть чем-то или хранить в заданном физическом месте, можно заплатить за доступ к ней «из воздуха» — с любого удобного вам устройства, по мере необходимости. Это может быть деловая информация — или кино, игры, фотографии и многое другое, что когда-то находилось в физической собственности у частных лиц или организаций. Таким образом, произойдет общий сдвиг от частного владения к коллективному доступу, что, по совпадению, связано с переходом от осязаемых продуктов к более эфемерному миру переживаний.
Эта тенденция распространится и на человеческие отношения, которые все больше обслуживаются, осуществляются, модерируются и прекращаются в виртуальном пространстве, нежели физически. Например, голосовая коммуникация (телефонные звонки другим людям) во многих странах постепенно угасает, а вот текстовая развивается лавинообразно. С одной стороны — и ладно. Во многих случаях оно быстрее, удобнее и дешевле, чем общение голосом. Но и за это приходится платить: передать особенности тона письменно довольно трудно, и поэтому растет вероятность недопонимания и связанных с ним ошибок. Есть надежда, однако, на цифровые методы общения вроде «Скайпа» и других мультимедийных сред.
«Если открыть "облачный” доступ к книгам через пользовательские интерфейсы, которые провоцируют на создание гибридов из фрагментов текстов, а это в итоге приводит к размыванию смысла и авторства исходных фрагментов, — на выходе получится одна-единственная книга» Джерин Линиэр (р. 1960), американский ученый-компьютерщик, писатель
Оборотная сторона
Конечно, где есть тренд, там есть и обратный тренд: стоит ожидать обострения интереса к физическому во многих областях жизни. Книги на бумаге, к примеру, станут, вероятно, цениться выше, если большая часть чтения будет происходить онлайн или с мониторов. То же и с бумажными открытками и рукописными письмами — они опять войдут в фавор, если большая часть переписки придется на электронные поздравления и соболезнования в виде мобильных текстовых сообщений. Рукодельность, истории объектов и место их происхождения вернут себе значимость — если производимые товары все больше станут походить друг на друга внешне и на ощупь. Вы, конечно же, сможете купить эту книгу в электронной версии, но печатная, чьи обложка и страницы истреплются со временем и приобретут уникальную физическую историю, может показаться вам более интересным объектом.
Тем не менее, скорее всего, развитие экранных технологий (особенно трехмерных экранов и электронной бумаги), искусственного интеллекта и интернета, который однажды сможет дать больше чувственных переживаний и предоставить большую погруженность, означает, что в далекой перспективе любые возвраты к аналоговым объектам окажутся сметены массированным исходом в виртуальное пространство.
Сдвиг к виртуальному
«Невесомая экономика» — так обозначали факт того, что многое ныне производимое не весит ничего; с той же точностью можно сказать, что большая часть стоимости, генерируемая развитыми экономиками, приходится на информацию и услуги, а не на произведенные товары. И что? Во-первых, станет гораздо меньше значить местоположение: какая разница, где что-либо произведено, если оно виртуально. Во-вторых, если продукт или услуга виртуальны, это означает, что цена производства и распространения множества мало отличается от создания и доставки одного экземпляра. Значит, чаще будет иметь смысл продавать услугу или продукт по бросовым ценам. В-третьих, уж коль мы двигаемся в сторону цифровых продуктов и услуг, их проще персонализировать, а часто — и позиционировать на рынке даже со всего одним потребителем.
Продаем и покупаем ничто
Что делать, если экономический спад не даст вам купить сумочку «Гуччи» за 3000 долларов? Все просто. Купите виртуальную версию той же сумочки — за 4 доллара. Американская компания «Вёрчуал Грейтс» служит посредником между брендами и «звездами» — продает их продукты онлайн в виртуальных мирах типа «Гайи» или «Второй жизни», где люди тратят реальные деньги на покупку виртуальных товаров, включая одежду и недвижимость. Маржа хороша — 70-90%, в основном потому, что продаваемых продуктов не существует. Расходов на распространение практически никаких — равно как и на производство.