Франсуа Рене де Шатобриан (1768—1848)
Он появился на свет грозовой ночью в Сен-Мало, что на западе Франции, и провёл отроческие годы в замке Комбур. С XI в. замок принадлежал знаменитому роду Дю Гесклен, а незадолго до рождения Франсуа Рене был куплен его отцом, бретонским аристократом. Комнаты, в которых холодно даже летом, составляли лабиринт, в нём легко было затеряться не только ребёнку, но и взрослому («...везде тишина, мрак и лицо камня», — писал впоследствии Шатобриан). Французская литература, по-видимому, многим обязана именно атмосфере этого замка-крепости, так сильно воздействовавшего на воображение юного Шатобриана и взрастившего его меланхолию.
Отец прочил Франсуа Рене в королевский флот, мать мечтала о духовной карьере для сына. В результате мальчика отдали в Дольский коллеж, чтобы выучить математике, черчению и военному ремеслу.
В 1786 г. Шатобриан получил чин лейтенанта и его представили королю. Красивый юный аристократ, завсегдатай литературных салонов — Шатобриан с этого времени ведёт в Париже рассеянную жизнь пресыщенного человека. Когда разражается революция (1789 г.), вначале он рукоплещет ей, но затем, увидев, что количество жертв продолжает расти, уезжает в Америку в надежде там разрешить мучающие его сомнения.
В южных поэмах А. С. Пушкина, «Кавказском пленнике» и «Цыганах», которые принято называть байроническими, современники усматривали влияние не только Байрона, но и Шатобриана. В частности, отмечалось сходство с «Аталой» и «Рене» в обрисовке главных героев, а также в развитии интриги
В 1792 г., узнав об аресте Людовика XVI, Шатобриан отплывает назад во Францию и вступает в армию роялистов. Получив ранение в одном из сражений, он решает эмигрировать в Англию (1793 г.). Лишённый средств, в течение последующих семи лет он ведёт там полунищенское существование, но именно в Лондоне созревает как писатель.
В 1801 г. в книжных магазинах Парижа появляется брошюра, озаглавленная «Атала, или Любовь двух дикарей», которая стала едва ли не самой крупной литературной сенсацией начала века. Книгу раскупали нарасхват, бульварные театры Парижа в течение нескольких месяцев почти ежедневно разыгрывали пантомиму «Атала и Шактас». Однако представители так называемой скептической философии, воспитанные на сочинениях философов-просветителей Вольтера и Монтескьё, пришли от книги в ярость, увидев в ней воскрешение католицизма, осмеянного философией XVIII в. «Старый век отверг её, новый принял», — писал о своей книге Шатобриан.
«Я всегда плачу, читая „Аталу"... Смерть Аталы прекрасна. Пустыня, безмолвие ночи, священник, читающий молитвы отходные, любовник, наконец, умирающая прелестная дева...» К. Н. Батюшков
Действие повести происходит в Луизиане (Северная Америка). Слепой индеец Шактас рассказывает «преследуемому страстями и несчастиями» молодому французу Рене историю своей жизни. В юности в одном из сражений Шактас был взят в плен, но прекрасная Атала, девушка из захватившего его племени, помогла ему бежать. Вскоре между героями возникла любовная страсть. Однако Шактас чувствовал, что есть некая тайная причина, препятствующая их счастью. Наконец, Атала призналась, что она христианка и потому не вправе любить язычника. Встретившийся на их пути миссионер отец Обри попытался обратить Шактаса в христианство и этим соединить его с Аталой. И тогда выяснилось ещё одно обстоятельство: оказывается, мать девушки с детства готовила её для служения Богоматери. Полюбив Шактаса, Атала испугалась, что теперь у неё не достанет сил выполнить роковой обет. И та же вера, которая ранее заставила её спасти юного индейца, теперь привела к смерти — в финале повести Атала кончает жизнь самоубийством.
Сюжет повести (сам Шатобриан определял её как «драматическую поэму») не нов: описание трогательной любви наивных дикарей можно найти и во французской литературе XVIII в. Новым оказался тот пламенный лиризм, которым проникнута повесть, ставшая гимном стихийной и неумолимой, как смерть, любви. К тому же «Атала» должна была продемонстрировать внутреннюю связь «между христианской религией, природой и страстями человеческого сердца». И в самом деле, чудесные описания не тронутой цивилизацией природы берегов Миссисипи служили в повести не просто фоном — природа выступала здесь своеобразным проводником человеческих чувств и страстей, принимала непосредственное участие в действии. Особенно ярко это проявилось в кульминационной сцене повести, когда гроза, настигнув героев в лесу, толкнула их в объятия друг к другу и одновременно удержала от грехопадения.
«Со взором, устремлённым к небу, при блеске молний, я держал свою жену в руках перед лицом Праведного Судии. О, брачная пышность, достойная наших бедствий и величия нашей любви, вы, величественные леса, колебавшие свои лианы и своды, словно пологи и балдахин нашего ложа, вы, пылавшие сосны, служившие светильниками для нашего брака; ты, река, затопившая свои берега; ревущие горы, величественная и грозная природа, неужели вы были только великолепным покровом, за которым скрывался обман? ...Ещё мгновенье... как вдруг стремительная молния, за которой последовал громовой раскат, бороздит густой мрак, наполняет лес запахом серы и светом и раздробляет дерево у наших ног. Мы бежали!»
«Наши страдания порождены не цивилизацией, как думал Руссо, а несовершенством человеческой природы. Скорбь, вечное томление, погоня за несуществующим идеалом — таков удел человека, будь то американский дикарь или образованный европеец» Ф. Р. де Шатобриан
Успех «Аталы» убедил Шатобриана в необходимости опубликовать и другое своё произведение — «Гений христианства» (1802 г.). Писатель включил в книгу новую повесть — «Рене», написанную как продолжение «Аталы».
Как и «Атала», повесть «Рене» написана в форме исповеди. Только теперь это история не благородного дикаря, а пресыщенного европейца Рене, который поведал двум старцам — отцу Суэлю и Шактасу — о том, как глубокое чувство неудовлетворённости собой и миром заставило его искать спасения в лесах Америки.
В отличие от «Аталы» в «Рене» почти отсутствуют события. Сюжет повести составляет история формирования души героя.
Неизлечимая меланхолия, с юных лет овладевшая сердцем Рене, в «Гении христианства» определена Шатобрианом как болезнь века. Детство героя было временем безудержного воображения, «открывшего двери» смутности страстей. Рене отправился искать успокоения в путешествии по Европе, а затем на Восток, но странствия только усилили его одиночество: повсюду он видел один лишь мертвенный мир, где господствовали руины и бесплодные воспоминания. Между тем для меланхолии Рене, в сущности, нет оснований. В Италии и Греции, казавшихся герою синонимом смерти, многие его современники, напротив, видели страны, исполненные жизни, символы вечной красоты.
Но эта беспричинность лишь увеличивала меланхолию героя и чуть не довела его до самоубийства. Только реально случившееся несчастье отвлекло Рене от мыслей о смерти. Он узнал, что единственно близкая ему в этом мире душа — сестра Амели испытывает к нему отнюдь не сестринские чувства, и потому решает уйти в монастырь. «Я не хотел более умирать с того момента, когда стал действительно несчастным», — признаётся он. И Рене бежит в Америку, пытаясь среди диких племён обрести новый смысл существования.
Единственное существо, которому в юности Шатобриан доверял свои мысли и чувства, ставшее его вторым «я», была сестра Люсиль. Нежное чувство, соединявшее их, долго мучило Шатобриана и одновременно питало его прозу
В финале повести миссионер отец Суэль, свидетель исповеди Рене, приходит к неутешительному выводу: «Расширьте немного ваше воображение, и вы убедитесь, что все беды, на которые вы жалуетесь, есть не что иное, как призраки». А ведь «тот, кому дарованы силы, должен посвятить их служению своим близким».
В литературных кругах повесть восприняли как автобиографическую. Отчасти так оно и было. Но вместе с тем Шатобриану удалось нарисовать портрет «героя века», первого из тех «лишних людей», которые затем так часто будут встречаться во французской и русской литературе XIX в.
Задумав «Рене» как демонстрацию христианской идеи, Шатобриан на самом деле показал, что романтический индивидуализм есть прямое следствие христианства (именно поэтому в христианстве Шатобриана многие усмотрели скорее богоборчество, чем веру). В то же время, желая показать всю рискованность мечтательного и мятежного воображения, не имеющего под собой почвы, Шатобриан породил своим «Рене» (как это случилось ранее и с романом Гёте «Страдания юного Вертера») моду на «человека рока», которая господствовала во французском обществе по крайней мере в течение первых двух десятилетий XIX в.