Падение Римской Империи
К рубежу II—III вв. Римская империя достигла максимальных размеров. Её границы обозначались кроме природных так называемым лимесом (лат. limes — «межа, рубеж, граница»), или Римским валом, — системой крепостей и стен, земляных валов и засек. На западе империю омывали воды Атлантики.
На севере, на острове Британия, граница проходила между нынешними горной и низинной Шотландией. На континенте лимес шёл по землям к востоку от Рейна местами вплоть до Везера и Майна, потом по Дунаю до Понта Эвксинского (Чёрного моря), причём по левому (северному) берегу Дуная располагалась римская провинция Дакия. На востоке римские владения простирались вплоть до верховьев Тигра и Евфрата и до пустынь Аравийского полуострова. На юге, на африканском континенте, империю ограничивали пески Сахары и, в Египте, первый порог Нила.
Знаменитый английский историк второй половины XVIII в. Эдуард Гиббон в своём труде «История упадка и падения Римской империи» обозначил три причины гибели Римской державы. Это деспотизм императоров, превративший граждан Рима в подданных, не интересующихся проблемами собственной страны. Это христианство, приверженцы которого были озабочены своей посмертной судьбой и не думали о судьбе государства. Это, наконец, вторжения варваров, погубивших Рим.
Так или иначе, именно внутренние причины привели империю к так называемому кризису III в. Рабовладельческое хозяйство пришло в упадок. Армия из-за своей непомерной роли перестала быть инструментом обороны страны и стала орудием, с помощью которого приобретали власть императоры-главнокомандующие. Страна оказалась на грани распада.
За период с 235 по 284 г. на престоле сменилось полсотни императоров. Причём многие из них владели лишь частью империи, хотя и признавались соправителями другими одновременно царствовавшими императорами. В этот период произошли первые территориальные потери империи — земли к западу от Рейна и к северу от Дуная. Именно тогда различные германские племена предприняли набеги на римские земли и нанесли серьёзные поражения римским легионам.
В это время как следствие указанного кризиса III в. начинается экономический коллапс империи. Смуты прерывают торговые пути, резко возрастает значимость натурального хозяйства. Трудности управления в результате всё той же смуты приводят к тому, что государство пытается переложить свои функции, в частности сбор налогов, на местные власти и, главное, на владельцев крупных поместий — латифундий. Те сами обязаны были собирать все подати со своих колонов. Взамен владельцам этих поместий (как правило, из сенаторского сословия) даются права и привилегии: освобождение от постоя, право суда над своими арендаторами-колонами и т. д. Так что из рук центрального правительства или правительств уходит не только экономическая, но и политическая власть.
В итоге Римское государство вышло из кризиса, но прежней мощи обрести ему уже не удалось. Совершенно необходимая децентрализация империи, оформлявшаяся как соправительство нескольких императоров при единстве державы, приводила к сепаратизму. Восточная часть империи отличалась от западной и по языку (на Востоке — греческий, на Западе — латынь), и по экономическому и политическому устройству. На Востоке дольше сохранялось свободное крестьянство, а посему был менее заметен экономический кризис. Также на грекоязычном Востоке был более развит полисный строй, а значит, и самые глубинные основы античной цивилизации. Ведь на Западе, кроме, разумеется, Италии, муниципальную систему римляне внедряли с помощью насилия. Кризис затронул более всего именно западную часть Римской державы ещё и потому, что распри и смуты на Западе были много большими, нежели на Востоке.
После того как в 395 г. император Феодосий I (347—395, император с 379 г.) в очередной раз разделил государство между своими сыновьями (империя, как было сказано, при этом полагалась единой), оно более не соединялось, о чём, впрочем, тогда ещё никто не догадывался. Судьбы двух частей её оказались совершенно разными. Западная половина вскоре перестала существовать, правда, более в реальности, чем в сознании жителей Западной Европы. Восточная просуществовала до 1453 г. И варварские нашествия погубили именно западную часть империи, именно её уничтожение считается падением Римской империи.
Рим и варвары до великого переселения народов
Римская держава встретилась с варварами-германцами задолго до своего падения. В конце II в. до н. э. германские племена тевтонов и кимвров вторглись в пределы Римского государства, но потерпели поражение в 102 и 101 гг. до н. э. Одним из поводов к завоеванию Цезарем Галлии стало обращение ряда племён к Риму за помощью против германцев, нападавших на Галлию из-за Рейна. Цезарь завоевал прирейнские земли, а Тиберий учредил там провинции Верхняя и Нижняя Германия.
В 9 г. до н. э. преемники Цезаря расширили пределы империи до Эльбы. Но в 9 г. н. э. восстание германских племён во главе с вождём одного из них, херусков, — Арминием (18 или 16 до н. э. — 19 или 21 н. э.; по мнению ряда исследователей, его подлинное, нелатинизированное имя — Герман, что этимологически означает «человек войска») привело к изгнанию римлян. И, несмотря на карательные походы имперских войск, граница вернулась к границам времён Цезаря и была обозначена Римским валом.
Натиск германцев начался ещё до Великого переселения. Собственно, крупные и мелкие стычки, а то и большие набеги варваров не прекращались никогда, как и ответные военные экспедиции римлян. Но особо активными они стали во время кризиса III в. Ведь теперь империя, раздираемая внутренними смутами, не могла эффективно защищаться. В 276 г. западногерманские племена франков, алеманнов и других опустошали Галлию, Испанию и Северную Италию. Но это были всего лишь грабительские набеги.
Возможно, более основательные планы — планы не просто грабежа, а захвата земель — имелись у восточногерманских племён готов, обитавших в причерноморских степях. Они с 254 г. совершали сухопутные и даже морские экспедиции на Балканский полуостров и в Малую Азию. В 269 г. Клавдий II (император Цезарь Марк Аврелий Валерий Клавдий Август, 214 — 270; римский император с 268 г.) нанёс готам поражение при городе Наиссе (ныне Ниш в Сербии). Клавдий остановил их наступление, за что получил прозвище Готский. И всё же именно готам было суждено впоследствии нанести империи такие удары, от которых она уже не оправилась.
Варвары глазами римлян, Рим глазами варваров
Какие-то более или менее постоянные — не только военные, но и мирные — контакты между римлянами и варварами, конечно, были. Германцы попадали в плен и обращались в рабство. Они служили наёмниками в римских войсках, римские воины совершали военные экспедиции в глубь свободной Германии. Купцы ездили туда обменивать римские изделия на пушнину и янтарь, добываемый на берегах Балтики. Какие-то сведения доходили до образованных римлян, и те записывали их.
Самые ранние свидетельства о германцах мы черпаем у Цезаря, воевавшего с ними, в его «Записках о Галльской войне» и из более позднего труда Тацита «О Германии». Эти сведения весьма неточны. Выше уже упоминалось описание дикарей, живущих на деревьях. Столь же неточны сообщения о том, что основное занятие германцев — война, а из мирных трудов — скотоводство. Совершенно не соответствуют действительности представления о том, что они не знали собственности и многое иное. Даже рассказы Тацита о высоких моральных качествах германцев несколько преувеличены.
Причин таких искажений несколько. Во-первых, ни Цезарь, ни Тацит не писали этнографических сочинений. Цезарь старался изобразить германцев как почти непобедимый воинственный народ. Кроме того, он хотел внушить римскому правительству, что победы над германцами удалось добиться лишь благодаря военному гению самого Цезаря. Сочинение Тацита — это скорее моралистический трактат, нежели реальное исследование жизни германцев. Великий историк противопоставляет развращённый римский мир неиспорченным варварам, живущим в единстве с природой. Отсюда образ «благородного дикаря», так хорошо знакомый нам по книгам Фенимора Купера, Майн Рида, Жюля Верна и других писателей Нового времени.
В Риме царят ложь и предательство, а германцы ценят верность превыше всего. Римские жёны только и думают о том, как извести своих мужей и соединиться с любовниками, а у германцев жена восходит на погребальный костёр мужа, не желая пережить его. Римские юноши проводят время в непотребных домах, а юноши германские не должны не только жениться, но и вообще быть близки с женщинами до 21 года, а после этого всю жизнь хранить верность своей жене. Римляне алчны и жадны, а германцы даже не знают собственности и потому щедры.
Ещё одна причина искажений — это, так сказать, позиция наблюдателя: то, что не так, как у нас, не существует. Земледелие у германцев более примитивное, чем в Италии, значит, у них его совсем нет. Законы собственности другие — нет никаких законов. Живут не в каменных домах — значит, в шалашах, а то и на деревьях (на самом деле в деревянных избах).
Особенно это отразилось во взглядах на германцев как на воинов по преимуществу. По словам Тацита, германцы-варвары «считают леностью и вялостью добывать потом то, что может быть добыто кровью». Вплоть до XIX в. историки думали так же. Последующие исследования показали, что описание германцев как воинов в основном истинно только по отношению к дружине, группе воинов (как правило, молодых), формирующейся вокруг военного вождя. Их главным и даже единственным занятием является война. Но они как бы выделены из рода и связаны узами побратимства с сочленами дружины и клятвой верности с вождём. Живут они практически исключительно за счёт грабежа и подарков от вождя. Подобный образ жизни распространялся далеко не на всё племя.
Тем не менее для древних германцев мир — состояние братства и ненасилия внутри рода и дружины — обязателен, но он вполне сочетается с перманентной войной вне племени, более того, является условием успешной войны. Война — это освящённая традицией необходимая сфера деятельности. Они имеет и сакральный характер, оттенок массового жертвоприношения богам врагов-чужаков.
Члены дружины, военного братства, порвавшие либо существенно ослабившие родовые связи, выводятся из разряда людей, представляются чем-то вроде оборотней. Упоминаемые античными авторами бойцы-германцы, идущие на битву без доспехов, соответствуют скандинавским берсеркам. Эти воины впадали в боевой экстаз во время сражения, а то и просто так. Они бились обнажёнными и считались неуязвимыми. Эти люди оценивались как лучшие бойцы, но и как весьма нежелательные для общества члены; «берсерк употреблялось в качестве синонимов слов «воин» и «разбойник» одновременно.
«Берсерк» — «медвежья шкура»; возможно , это слово намекало на оборотиичество.
И ещё одна причина искажений. Действительно, римляне больше сталкивались с молодыми дружинниками либо с берсерками, для которых жизнь без битвы невозможна, чем с мирными землепашцами или пастухами.
А как сами варвары смотрели на Рим? Историки давно уже подметили, что многие варвары охотно шли на службу к Риму. Иные достигали высоких чинов, особенно после того, как в результате реформ в армии после кризиса III в. туда стали привлекать варваров. Широко распространился принцип создания вооружённых сил из так называемых федератов (от лат. foedus — «договор»). Некое племя по договору поступало на службу к империи. Оно получало от имперского правительства земли для поселения, зерно для посева, продовольствие и фураж, даже оружие. Такое племя жило по своим обычаям под руководством вождей. Оно не платило налогов, но должно было защищать границы империи. В империи было нечто для них невероятно привлекательное, какое-то обаяние. Ведь других государств варвары просто не знали. И всё наличествовавшее там, но отсутствовавшее в племенных обществах, к которым они принадлежали, представлялось просто чудом, магией. А к ней хотелось приобщиться.
Великое переселение народов
Римская держава пала во многом из-за внутренних проблем. Но при этом погибла только её западная часть. Дело в том, что именно на запад обрушилась основная часть варварских племён. Кроме того, восток оказался более жизнеспособным — по экономическим и иным причинам. Почему же обыкновенные набеги превратились во всесокрушающий натиск варваров?
Одна цепь причин и следствий относится вообще не к истории, точнее, не к истории людей, а к истории природы. На рубеже новой эры произошли серьёзные климатические изменения. Такие перемены происходят время от времени и совершенно необязательно связаны с деятельностью человека. Никаких выбросов углекислого газа в указанную эпоху не было. Зато началась засуха в Центральной Азии. Высокотравные степи в районе нынешней Монголии стали весьма быстро (в природном смысле, т. е. на протяжении десятилетий) высыхать и превращаться в пустыни и полупустыни. Жившие там кочевые племена переселялись в пригодные для жизни земли. Народы эти принадлежали, скорее всего, к монгольской языковой группе.
Впрочем, некоторые исследователи полагают, что среди них имелись и тюрки, и тунгусо-маньчжурские народы, родственные современным эвенкам. Часть их двинулась на восток, в Китай, часть отправилась на юг и дошла до Индии. Основная же масса ринулась на запад. Это были одновременно перекочёвка, переселение и завоевание. Племена, объединившиеся то ли ещё в Монголии, то ли уже в процессе перемещения на запад, получили название гуннов. По пути они захватывали земли, покоряли местные народы, присоединяли их к себе и вместе с ними шли дальше на запад. Так продолжалось до тех пор, пока в середине IV в. они не достигли причерноморских степей. Там обитали земледельческо-скотоводческие племена готов. Они в I или II в. (даты крайне неопределённы) начали переселение на юг (учёные считают, что причиной этого стало похолодание) из Скандинавии, «с острова Скандзы», как много позднее писал историк этого народа, сам гот по этническим корням, Иордан (VI в.).
Остановившись приблизительно в середине — конце II в. в районе нынешней Смоленщины, они вскоре последовали далее и в середине III в. оказались в Причерноморье. Там они разделились на две ветви — восточных готов (остготов), занимавших земли между низовьями Днепра и Днестра, и западных готов (вестготов), осевших между Днестром и Прутом. Именно на них в 375 г. напали гунны.
Остготы частью покорились гуннам, частью двинулись на северо-запад, в Германию. Вестготы бежали к Дунаю (тогда его именовали Истр) и в 376 г. подошли к границам Римской империи.
Вестготы отправили послов к правительству в Константинополе (в империи правили два императора — один в Риме, другой в Новом Риме), которому была подвластна провинция Мёзия (примерно территория нынешней Болгарии). Вестготы просили принять их в качестве федератов империи и поселить в придунайских землях. Согласие на это они получили и переправились через Истр на земли империи. И тут включился механизм чиновничьего произвола и коррупции. Готы бежали от гуннов, не успев даже собрать урожай. Константинопольские власти должны были, согласно заключённому договору, снабдить их продовольствием. Но местные чиновники вместо того, чтобы распределять продовольствие, начали продавать его. Готы отдавали все ценности, которые им удалось спасти при бегстве, а потом стали даже продавать в рабство своих детей: лучше пусть живут невольниками, чем умирают от голода свободными.
Всё это не прибавило симпатий к римлянам. Как часто бывает, повод к возмущению оказался ничтожным и случайным. В городе Филиппополе (современный Пловдив в Болгарии) на рынке произошла драка между местными жителями и готами. Местным не понравилось, что «понаехали тут всякие и цены сбивают, продавая всё за бесценок». Однако готы призвали соплеменников на помощь и захватили город. Затем они двинулись всем народом-войском на Константинополь, дабы силой захватить то, в чём им отказали добром.
9 августа 378 г. под городом Адрианополем (ныне Эдирне в европейской части Турции) сошлись римская армия и готское войско. Поражение римлян было абсолютным. Командующий римской армией император Валент (Цезарь Флавий Валент Август; 328—378, восточно-римский император с 364 г.) погиб. Некоторые историки утверждают, что это первое сражение, в котором варварская конница доказала своё превосходство над римской пехотой.
Полководец Феодосий (около 346—395) сумел всё же остановить готов под Константинополем. Но добился этого скорее уговорами, деньгами и безусловным выполнением всех требований готов, нежели военной силой. К концу IV в. готы осели на Балканах, хотя их захваты на этом не закончились.
Впрочем, одними вестготами дело не ограничилось. Часть остготов направилась в свободную Германию, сдвинув с места тамошние племена. Те по «принципу домино» пошли на другие народы, и все вместе — на границы империи.
Империя под ударом
Всё же первое время именно вестготы казались главными врагами империи, особенно после смерти Феодосия, считавшегося их другом и покровителем. Готы приняли христианство, к которому их привёл «апостол готов», сам гот по происхождению, Ульфила (310—383). Но в те времена имперские власти покровительствовали неортодоксальному течению в христианстве — арианству. Потому готы, а вслед за ними и большинство других варваров приняли арианскую веру.
Новый государь вестготов Аларих I (около 370—410, король с 395 г.) начал нападения на восточную часть империи. Вестготы в 396 г. вторглись в Грецию, но оказались разбиты там западно-римским полководцем Стилихоном (около 365— 408). Это был незаурядный человек. По происхождению он относился к восточногерманскому племени вандалов, в описываемое время предпринявших натиск на империю. Этот варвар, получивший весьма престижное в Риме имя Флавий, истово защищал своё новое отечество от различных германских племён. Стилихон фактически правил Западной Римской империей при сыне Феодосия, довольно слабом императоре Гонории (император Цезарь Флавий Гонорий Август, 384— 423; западно-римский император с 395 г.). Аларих же поступил на службу к восточно-римскому императору Аркадию (около 377—408; восточно-римский император с 395 г.), родному брату Гонория.
Аркадий постоянно натравливал Алариха с его готами на брата, и вестготский король совершил набеги на Италию в 402 и 403 гг. Гонорий заперся в Равенне, ставшей резиденцией императоров запада, и Италию приходилось защищать Стилихону. Это вызывало неудовольствие многих придворных. Их раздражало, что какой-то варвар набрал слишком много власти, оттеснив от неё исконных римлян. Главнокомандующий пошёл на сговор с Аларихом, убеждая его перейти на службу к императору Запада. Сначала переговоры проходили успешно, но в 408 г. Аларих выступил на Рим. Стилихон предложил откупиться от врага. Его обвинили в тайных переговорах с вестготами и даже в стремлении захватить трон. По одной версии, он был осуждён, пытался найти убежище в церкви, но его оттуда выманили и казнили. По другой — его убили как изменника взбунтовавшиеся солдаты. По некоторым сведениям, это сопровождалось погромом, во время которого римляне избивали германцев, находившихся на службе империи.
Италия осталась беззащитной, и ей пришлось выплатить грандиозный выкуп. Аппетит приходит во время еды, и в 409 г. Аларих снова двинулся на Рим. Претензии его всё возрастали. Теперь он требовал признать императором своего ставленника, некоего Аттала. Гонорий то соглашался, в том числе и на соправительство, то брал согласие обратно и тянул время, запершись в Равенне. Тогда Аларих пошёл на Рим.
В Риме совсем не было войск, но брать города готы не умели. Началась осада. Позднейший византийский историк Прокопий Кесарийский (между 490 и 507 — после 562) так рассказывает о произошедшем: «Якобы одна женщина по имени Проба, богатая и знатная, принадлежавшая к сенаторскому сословию, сжалилась над римлянами, которые погибали от голода и прочих бедствий и стали уже питаться человеческим мясом. Проба, не видя никакой надежды на спасение, так как река и порт были во власти врага, приказала своим рабам ночью отпереть городские ворота и впустила варваров».
24 августа 410 г. (впрочем, некоторые историки сомневаются в точности этой даты) Вечный Рим пал. Это произвело впечатление чуть ли не конца света. Знаменитый христианский писатель и мыслитель, один из Отцов Церкви святой (в православии блаженный) Иероним (около 340—419 или 420), бывший тогда отшельником в Святой земле, писал: «Мой голос дрожит, и от рыданий перехватывает горло, пока я диктую эти слова. Он завоёван, этот город, который покорил весь мир». Ведь Рим был взят до того только единожды, на заре своей истории, в 390 г. до н. э., т. е. 800 лет назад, да и то, по преданию, цитадель города — Капитолий удалось удержать.
Рассказывают, что император Гонорий был страстным любителем кур. Когда придворный, исполнявший обязанности птичника, сообщил Гонорию, что Рим погиб, император воскликнул: «Да я только что кормил её собственными руками!». Придворный пояснил, что пал город Рим (на латыни Roma — слово женского рода). «Ну, слава богу, — сказал Гонорий, успокоившись, — а я-то подумал, что околела моя любимая курица по кличке Рома».
...Три дня варвары громили Рим. Впрочем, Аларих запретил своим воинам убивать людей и грабить церкви. Первый запрет не всегда выполнялся, второй соблюдался. Те, кто искал убежища в храмах, остались невредимыми. Затем Аларих ушёл с огромной добычей, в том числе увёл и Галлу Плацидию (около 398—450), сестру Гонория.
Аларих ушёл. Но беды Рима на этом не закончились, а только начались. Варвары от набегов и грабежей стали переходить к захватам территорий. В 411 г. восточные германцы — бургунды захватили территории на Нижнем Рейне вокруг город Борбетомага. Они основали там так называемое Первое Бургундское королевство. Ещё раньше, в 409 г, соединённые племена восточных германцев — вандалов, западных германцев — свевов и ираноязычных аланов (предков нынешних осетин), часть которых, сдвинутая с места натиском гуннов, присоединилась к германским племенам, прошли через Галлию. Затем они вторглись в Испанию, которую и завоевали к 419 г. На Пиренейском полуострове они пробыли недолго, но передали своё имя исторической области Испании Андалусия.
После смерти Алариха власть унаследовал его родственник Атаульф (умер в 415 г., король вестготов с 410 г.). Он женился на Галле Плацидии и испытывал явные симпатии к Римской державе.
Впрочем, мир с Римом заключался в том, что вестготы заняли Галлию к югу от реки Лигеры (современная Луара) и основали там своё королевство со столицей в Толозе (ныне Тулуза). Позже они пошли на Испанию и в 429 г. вытеснили оттуда вандалов и аланов. Свевы сохранили на некоторое время своё королевство на северо-западе Иберийского полуострова, в районе нынешней Галисии.
Изгнанные вандалы захватили северо-запад Африки, нынешний Магриб (северные части Туниса, Алжира и Марокко), и римский флот, базой которого служил Карфаген. Освоив морское дело, вандалы начали нападать на острова в Средиземном море и даже на Италию.
На других окраинах империи дела шли не лучше. Ещё в конце IV столетия в северо-западные её регионы (провинция Белгика, обе Германии) стали проникать франки. Этот западногерманский народ обитал приблизительно на территории нынешней германской федеральной земли Гессен. Около 420 г. (дата ненадёжная) франки создали королевство с центрами в Камараке (ныне Камбре во Франции, в департаменте Нор) и Турнаке (ныне Турне в Бельгии, в провинции Эно). Оно управлялось несколькими вождями, каждый из которых имел собственную резиденцию.
Весьма неспокойно было и в римской Британии. Ещё в IV в. на берега острова стали нападать с моря западные германцы — саксы. В середине того же века с севера, из Каледонии, на римскую Британию двинулись племена пиктов (народ неясного этнического происхождения). С запада, с острова Иберния (современная Ирландия), хлынули кельты-скотты. Они завоевали Каледонию и назвали её по имени своего племени — Scotland (Шотландия). В 407 г. ввиду угрозы для Рима со стороны вестготов римские войска ушли из Британии, чтобы более уже не возвращаться. В 410 г. Британию покинула и римская администрация, а за ней потянулись римские колонисты. В 440—450-х гг. (данные ненадёжны) на оказавшуюся ничейной Британию обрушились с моря германские племена ютов — они были первыми с севера Ютландского полуострова, а также англы с его юга, саксы с побережья Северного моря. В руках ютов оказался нынешний Кент. Юг и юго-восток острова захватили саксы, восточное побережье — англы. Язычники-германцы двигались в глубь страны. Они истребляли, изгоняли местное христианизированное население, состоявшее из кельтов-бриттов и небольшого числа римлян и романизированных аборигенов, но и основывали собственные королевства. Некоторые кельты с полуострова Корнуолл бежали на континент, на полуостров Арморика, дав ему имя своей родины — Бретань.
Наибольшее впечатление на умы и души римлян произвело вторжение гуннов в пределы империи. К середине V в. волна гуннов докатилась уже до её границ. Вождь одного из гуннских племён Аттила (умер в 453 г.), удостоившийся у потомков прозвища Бич Божий, в 434 г. объединил гуннов и ряд других народов, в частности остготов, а также, возможно, какие-то славянские племена, в союз под своей властью. Аттила создал не слишком прочное государство, простиравшееся от Волги до Рейна.
Историк Иордан так описывает его: «Аттила был мужем, рождённым на свет для потрясения народов, ужасом всех стран, который, неизвестно по какому жребию, наводил на всё трепет, широко известный повсюду страшным о нём представлением. Он был горделив поступью, метал взоры туда и сюда и самими телодвижениями обнаружил высоко вознесённое своё могущество. Любитель войны, сам он был умерен на руку, очень силён здравомыслием, доступен просящим и милостив к тем, кому однажды доверился».
Первой жертвой Атгилы стало Первое Бургундское королевство. Оно было разгромлено в 437 г. Бежавшим бургундам римское правительство разрешило поселиться в Юго-Восточной Галлии, в Сабаудии (нынешняя историческая область Франции Савойя). Там беженцы основали Второе Бургундское королевство. События, связанные с гибелью этого Вормсского, как его ещё называли, королевства, лягут позднее в сильно преобразованном виде в основу эпоса о нибелунгах (нефлунгах), дошедшего до нас в скандинавской Эдде и немецкой «Песни о нибелунгах». Там рассказывается, как король Гунтер (скандинавский Гуннар) погиб (или был замучен и убит) по приказу короля гуннов Этцеля (скандинавский Атли).
В 448 г. Аттила совершил неудачный поход на Балканы, а в 451 г. вторгся в Галлию. Именно в Галлии, на Каталаунских полях (близ нынешнего Шалона-на-Марне во французском департаменте Марна), римское войско во главе с Флавием Аэцием в июне 451 г. нанесло поражение полчищам Аттилы. Аэция нередко называли «последним римлянином». А его победу рассматривали как последнюю победу римского оружия над варварами. На деле же это была борьба варваров с варварами же. Под командованием Аттилы стояли кроме гуннов и германцы, а может, и славяне, под началом же Аэция сражались не столько римляне, сколько вестготы, франки, бургунды и др.
Поражение не остановило Аттилу, и весной 452 г. он вторгся в Италию. Навстречу его войску вышла делегация римлян во главе с Папой Львом I Великим (умер в 461 г., Папа с 440 г.). Епископ Рима предложил вождю гуннов выбор: принять огромный выкуп и согласиться на получение ежегодной дани или быть проклятым. Аттила, хотя и не был христианином, решил не обострять отношений с чужими богами и выбрал первый вариант.
Он удалился в Северную Италию и, вероятно, предпринял бы новый поход на Рим, но в 453 г. умер при загадочных обстоятельствах. После пышного свадебного пира по случаю брака с некой германской (возможно, бургундской) девушкой Ильдико он был найден утром мёртвым на брачном ложе. Скорее всего, именно эти обстоятельства его смерти также отразились в эпосе о нибелунгах. Согласно Эдце, супруга Атли Гудрун убивает мужа, дабы отомстить за гибель братьев, среди которых находился и Гуннар. В немецкой «Песни о нибелунгах» аналог Гудрун — Кримхильда (правда, там она не является мужеубийцей). Может, Ильдико — это просто уменьшительное от Кримхильды?
Смерть Аттилы вызвала ликование в Риме. Несмотря на гнев моралистов, народ валом валил в цирк, а храмы оставались пусты. Победителю Аттилы на Каталаунских полях его победа не принесла пользы. Аэций был убит в 454 г. по приказу Валентиниана III, боявшегося усиления «последнего римлянина». Да и сам император вскоре был убит — 16 марта 455 г. Его убийцы объясняли своё деяние местью за Аэция. Валентиниан решился на убийство, считая, что со смертью Аттилы исчезнет опасность для Рима, а потому победоносный военачальник более не нужен. Но он ошибся.
Одним из организаторов убийства Валентиниана был сенатор Петроний Максим (396—455). На следующий день после гибели государя сенатора провозгласили императором. Как утверждали позднейшие летописцы, Петроний женился на вдове Валентиниана Евдоксии (после 425 — после 455) и однажды признался ей, что это он подстроил убийство её мужа. Тогда Евдоксия призвала на помощь короля вандалов Гейзериха (428—477 гг.) и убедила напасть на Рим.
В июне 455 г. корабли вандалов вошли в Тибр. Рим оказался совершенно неспособен к обороне. В городе началась паника. Петроний Максим в отчаянии пытался бежать. Его узнали на улицах, забросали камнями, а тело бросили в Тибр. 15 июня Гейзерих подступил к Риму. На этот раз Папе Льву I не удалось убедить короля вандалов отступить. Рим пал, и 14 дней воины Гейзериха грабили Вечный город. Были уничтожены многие произведения античного искусства. Гейзерих увёз с собой императорскую сокровищницу и множество пленных из знатнейших семей, включая императрицу Евдоксию.
Смутное время
По словам французского историка Жака Ле Гоффа, «эпоха завоевания была смутным временем». Добавим: ещё и временем неисчислимых бедствий. Послушаем очевидцев, принимая, впрочем, в расчёт некоторую склонность к преувеличениям. Говорит епископ Орент (известен с 417 г.) из Южной Галлии: «Смотри, сколь внезапно смерть осенила весь мир и с какой силой ужасы войны обрушились на народы. И холмистые лесные кущи, и высокие горы, и стремительные реки, и крепости с городами, и морские преграды, и места пустынного затворничества, и ущелья, и даже пещеры в мрачных скалах — всё оказалось под властью варваров. Одни погибли, став жертвой подлости или клятвопреступления, а другие были выданы на смерть своими согражданами. Немало гибло в засадах врагов, но не меньше — из-за насилия, творимого народом. Те, кто сумел устоять перед силой, пали от голода... В городах, деревнях, на виллах, вдоль дорог и на перекрёстках, здесь и там — повсюду смерть, страдание, пожарища, руины и скорбь. Лишь дым остался от Галлии, сгоревшей во всеобщем пожаре».
А вот слова его современника с Пиренейского полуострова: «На Испанию набросились варвары; с не меньшей яростью обрушились заразные болезни; имущество и припасы в городах захвачены сборщиками податей, а оставшееся разграблено солдатнёй. Голод свирепствует столь жестокий, что люди пожирают человечину. Матери режут детей, варят и питаются их плотью. Дикие звери, привыкшие к человечине... набрасываются даже на живых и полных сил людей; не довольствуясь мертвечиной, они жаждут свежей плоти рода человеческого. Война, голод, болезни и звери как четыре бича неистовствуют во всём мире, и сбываются прорицания Господа нашего и пророков Его».
Естественно, варвары-завоеватели предстают в глазах римлян какими-то зловещими существами. Вот как римский историк и боевой офицер Аммиан Марцеллин (около 330— около 400) описывает аланов: «То наслаждение, которое добродушные и миролюбивые люди получают от учёного досуга, они обретают в опасностях и на войне. Высшим счастьем в их глазах является смерть на поле боя; умереть от старости или несчастного случая для них позорно и является признаком трусости, обвинение в которой страшно оскорбительно. Убийство человека — это проявление геройства, которому нет и достойной хвалы. Наиболее славным трофеем являются волосы скальпированного врага (это обычай не только американских индейцев, но и ираноязычных кочевников предкавказских и причерноморских степей.); ими украшают боевых коней».
Самыми страшными казались гунны. Для римлян совершенно непривычна была их внешность, - внешность людей, принадлежавших к незнакомой Европе монголоидной расе. Кроме того, германцы — всё же более или менее оседлые земледельцы, а гунны — настоящие кочевники. Вот как описывает их Аммиан Марцеллин: «Их дикость превосходит всё мыслимое; с помощью железа они испещряют щёки новорождённых глубокими шрамами, чтобы в зародыше уничтожить волосяную растительность, поэтому, и старея, они остаются безбородыми, как евнухи. У них коренастое телосложение, сильные руки и ноги, широкие затылки; а шириной плеч они внушают ужас. Их можно скорее принять за двуногих животных или за те грубо сделанные в форме туловищ фигуры, что высекаются на парапетах мостов. ...Гунны не варят и не приготовляют себе пищу, они питаются лишь корнями диких растений и сырым мясом первых попавшихся животных, которые они иногда предварительно согревают, держа его, сидя на лошади, промеж ляжек. Они не нуждаются в крыше над головой, и у них нет домов, равно как и гробниц. ...Тело они прикрывают полотном или сшитыми шкурками полевых мышей: они не ведают различия между домашней и выходной одеждой и, однажды облачившись в своё тусклое одеяние, не снимают его, пока она не развалится от ветхости...». Неприхотливость конных кочевников, умение совершать долгие переходы, питаясь лишь вяленым мясом и не сходя с лошадей, в глазах римлянина трансформируется в нечто нечеловеческое.
Мыслители конца античности мучительно пытались ответить на вопрос: «Почему гибнет римский мир, почему некогда непобедимый Рим терпит поражение за поражением?». Особо острым этот вопрос стал после падения Рима в 410 г.
В христианской империи жило не так уж мало язычников. Тех крестьян, кто продолжал по старинке молиться прежним богам, эти вопросы волновали отнюдь не с философской точки зрения. Но язычники-горожане — а к ним относились и древние сенаторские семейства, и риторы, и философы — выдвигали претензии к христианам. Они заявляли, что сторонники новой веры изгнали из Рима богов-покровителей, потому-то Рим и пал.
Знаменитейший христианский мыслитель Аврелий Августин (354— 430) взялся ответить на эти обвинения. В писавшемся с 412 по 423 г. сочинении «О граде Божием» он утверждает, что через всю историю проходит борьба и переплетение двух обществ, двух градов. Град небесный, созданный Богом, не имеет определённого места на земле (Церковь является несовершенным отражением того града), истинное отечество христианина — на небесах, а здесь человек всего лишь путник. Посему не стоит слишком уж сокрушаться из-за гибели земного отечества. Это не родной дом, а временное пристанище, так сказать, гостиница. Жалко, конечно, что постоялый двор сгорел, а с ним и толика твоего имущества, но это ведь не родные пенаты.
Град земной есть человеческое создание, сотворённое с помощью убийств и насилия. «Братоубийца Каин основал первый город, братоубийца Ромул — самый большой», — настаивал Августин. Пути земных государств определяет Господь. Он же даёт возмездие за грехи не только людей, но и градов. Рим, творя насилие, завоёвывал мир. Господь терпел долго. Более того, Он дал Риму последнюю возможность покаяться и очиститься — привёл империю к христианству. Но люди не стали от этого лучше. И вот пришла закономерная расплата, варвары оказываются орудием Господнего гнева, так сказать, «бичами Божиими».
Но не следует забывать и о влиянии Рима на варваров. Варвары рвут империю на части, основывают на её землях свои королевства, отнимают у местных собственников от 1 /3 до 1 /2 движимого и недвижимого имущества (в разных варварских владениях по-разному). А что же римское правительство? Оно объявляет захваты расселением варваров в качестве федератов. По заключаемым договорам захватчики обретают право на получение доли дохода от казённых имуществ на обретённых ими землях. Варварские вожди получали титулы наместников захваченных ими территорий, как бы по-прежнему оказывавшихся в составе Римской державы. Конечно, всё это можно счесть хорошей миной при плохой игре, некой юридической фикцией прежнего единства империи. Так, да не совсем.
Данную фикцию поддерживали и сами варвары. В основном и вожди варварских племён, эти «короли», считали себя по праву правителями лишь соплеменников, но не местного населения. Для этого им требовалось утверждение со стороны Рима или Константинополя. Нередко они сами просили и получали указанные должности и титулы наместников. Магия империи продолжала действовать.
Конец Западной Римской империи
К 475 г. под властью западных римских императоров (а фактически нередко их временщиков) оставались небольшие части прежней империи: Италия с Сицилией и анклав на севере Галлии, административным центром которого был город Лютеция (современный Париж). В этом последнем владении пост наместника занимал римлянин Сиагрий (умер около 486 г.). Он получил (или сам занял?) этот пост в 464 г. по наследству от отца и правил достаточно независимо от Рима. Остальное находилось в руках варварских королей.
В самом Вечном городе в августе 47 5 г. был свергнут император Юлий Непот (умер в 480 г.), пришедший к власти годом ранее в результате переворота. Организаторами его свержения выступили высокопоставленный чиновник и военачальник римлянин Орест (умер в 476 г.) и командующий войсками (состоявшими в основном из варваров) в Италии Одоакр (около 433—493), германец из небольшого племени скирров (правда, называются и другие племена, тоже не самые крупные). Они оба были в своё время на службе у Аттилы. Вожди заговора 31 октября 476 г. возвели на трон сына Ореста, подростка с пышным именем Ромул (около 460 — после 476). Теперь он стал именоваться Ромул Август, соединив в своём имени имена основателя Рима и первого его императора. Впрочем, он был в глазах современников настолько незначительной фигурой, что получил прозвище Августул, т. е. Августёнок, Августишка.
Согласие между организаторами переворота и фактическими правителями обломков империи на западе продолжалось недолго. Одоакр потребовал, чтобы его воинам выделили третью часть территории Италии для поселения. Орест решительно отказал. Тогда 23 августа 476 г. его убили. Ромул Августул был низложен и посажен под домашний арест, впрочем, во вполне комфортабельных условиях, в богатом поместье.
Указанная дата считается датой гибели Западной Римской империи (а то и вообще рубежом античности и Средневековья), ибо новый император не был назначен. По германским традициям воины Одоакра подняли его на щит и провозгласили королём Италии, так что требуемые земли варвары всё же от собственного короля получили. Императорские же регалии (диадема, мантия, особые сапоги) были отосланы в Константинополь вместе с сопроводительным письмом, написанным явно по требованию Одоакра, но от имени римского сената, давно уже безвластного, хотя и овеянного древней славой органа. В письме говорилось, что для империи достаточно одного владыки — в Новом Риме. Там же отцы-сенаторы просили угвердить Одоакра наместником Италии, что и было сделано константинопольскими властями. Посему в глазах современников никакого «падения Западной Римской империи» не произошло. Ну, правил некогда один император, потом несколько (такое случалось), потом снова один, потом два, теперь опять один. Ну, появилась новая область империи, где власть от её имени осуществляет ещё один варварский царёк. Но ведь от её же имени, да и мало ли таких областей.
Подобные представления продолжали существовать достаточно долгое время и уходили постепенно. В 491 г. остготы, жившие тогда на Балканах, двинулись на Италию (ходили слухи, что по наущению из Константинополя) и захватили её к 493 г. Одоакра схватили и убили.
Король остготов Теодорих Великий (454—526, король остготов с 471 г., король Италии с 493 г.) обратился в Константинополь с просьбой назначить его правителем Италии. И это назначение состоялось.
Около 548 г. один придворный летописец в Константинополе писал о событиях 476 г. таю «Одоакр, король готов, захватил Рим. Империя в Западном Риме (хронист именует Новый Рим Восточным. — ), которым первым начал управлять Октавиан Август в 709 г. от основания Рима, перестала существовать вместе с юным императором Ромулом».
Когда в 535—555 гг. Второй Рим вёл жестокую войну с остготами за Италию (Восточная империя мечтала вернуть в своё лоно Первый Рим), остготские короли продолжали чеканить монеты с изображением византийского императора. То есть они всё равно считали своё королевство частью империи.
И лишь когда в 568—572 гг. пришедшие из Паннонии (приблизительно территория нынешней Венгрии), откуда их вытеснили тюрко-язычные авары, германцы-лангобарды вторглись в Италию, всё изменилось. Лангобарды заняли значительную часть только что отвоёванного Византией Апеннинского полуострова, но не стали просить у Константинополя утвердить результаты завоевания. Иными словами, лангобарды уже не считали себя подданными империи. И именно лангобардское вторжение в Италию историки считают последней волной Великого переселения народов и завершением эпохи, промежуточной между античностью и Средневековьем.