Шок будущего
Это конец света. Так многие, по крайней мере, считают. Мы все еще не оправились от 11 сентября, мирового финансового кризиса, климатических изменений и политических потрясений. Есть ощущение, что изменились сами изменения, и мы за ними еле поспеваем. Но продлится ли это? Может, штука в том, что нас накрывает информационным шквалом и от него мы несколько ошалели.
В начале 1970-х Элвин Тоффлер написал книгу-бестселлер «Шок будущего». Автор заявил в ней, что обилие технологических перемен или как минимум восприятие слишком быстрых изменений за период времени, субъективно ощущаемый как очень короткий, привели к психологической травме людей и даже общества в целом. Тоффлер также ввел в обиход понятие «информационная перегрузка».
Во многих смыслах концепция шока будущего близка к понятию «культурный шок». И то и другое описывает растерянность индивида перед стремительностью перетекания жизни из одного знакомого русла в другое. Культурный шок обычно связывают с переездом из одной страны или культуры в другую. Шок будущего — смещение из аналоговой культуры в цифровую или из времени, в котором, как нам казалось, существовали вечные истины и геополитические константы, в эпоху, где границы текучи и ничто не ощущается наверняка. Опасность заключается в том, что беспокойство и замешательство — благодатная почва для лжепророков порядка и политиков-популистов, обещающих универсальные решения.
«Единственное, что мы знаем о будущем, — оно будет иным» Питер Друкер (1909-2005), американский теоретик управления, писатель, просветитель
Аргумент скорости изменений — вполне убедителен. Поборники его цитируют закон Мура — скоростное развитие генетики, робототехники, искусственного интеллекта и нанотехнологии или захватывающее дух распространение социальных медиа. К тому времени, когда выйдет эта книга, наверное, необходимо будет добавить непорядки на Ближнем Востоке, в Европе или Китае. Но не так ли оно было всегда? Интернет — фундаментально взбаламучивающее явление — можно сравнить со стремительным распространением телеграфа, железнодорожного сообщения или электричества в викторианские времена. Что же до Ближнего Востока, Европы или Китая, история склонна повторяться — зачастую в виде трагедии, но иногда и в виде фарса, как замечал Карл Маркс. Почему же нам так неспокойно? Почему на нас накатывает безнадега? С чего мы так разволновались? Испарятся ли понемногу наши тревоги — или вдруг усилятся от плохого к худшему?
Не слишком ли много мы знаем?
Ответ таков: события развиваются примерно с той же скоростью, что и всегда, но благодаря глобализации, дигитализации и, самое главное, личной связанности всех со всеми распространение информации об этих событиях происходит со скоростью взрыва. Мы вступили в эпоху, когда все видно и в той или иной степени познаваемо. Блаженное неведение почило или, по крайней мере, временно находится на искусственном жизнеобеспечении. Ну и конечно, от круглосуточных новостей легче не делается.
Прибавилось медийных умников, политиков и экспертов-на-час, все они процветают на сотворении короткоживущих тревожностей и кризисов, решение которых держат в своих руках. Реакция некоторых на такое положение дел — отключаться. Луддиты возвращаются, но теперь они отрубают «айфоны», а не крушат машины. Но это дотехнологическое решение постиндустриальной проблемы. Более практичным и постоянным решением является фильтрация информации и частичное прекращение участия в общем потоке. Со временем мы приспособимся. Мы станем применять еще не изобретенные технологии, чтобы те отфильтровывали информацию, в которой мы не нуждаемся.
«Не позволяй будущему тебя беспокоить. Если понадобится, ты встретишь его тем же оружием, которое сегодня защищает тебя от настоящего» Марк Аврелий (121-180), римский император
Мы также научимся успешнее игнорировать определенные типы или источники информации и поймем, что постоянное пребывание на связи со всеми — вещь нездоровая. Мы постепенно заново откроем для себя радости временного обрыва связи и начнем отключать кое-какие устройства на ночь или на выходные. Мы вновь обнаружим целительные качества здорового сна, который совершенно необходим для качественной обработки дневного шквала данных.
Сами себе враги
Важное примечание: вероятно, мы беспокоимся насчет воображаемых опасностей или раздуваем из подлинной, но маловероятной мухи слона, потому что реальных угроз в мире стало маловато, — или же ощущаем, что кроме себя винить некого, и отсюда произрастает мизантропическое отвращение к достижениям человечества. Журнал «Экономист» отмечал: «В богатом мире поблекла идея прогресса. Распространено мнение, что хотя технологии развиваются и валовой национальный продукт растет, дух и общество измельчали или — в зависимости от того, какая газета об этом пишет, — погружаются в декаданс и варварство».
Доктор Ричард Лэндз, специалист по апокалипсису Бостонского университета США, утверждает, что энтузиазм по поводу конца света связан с нашим чувством собственной значимости. «Это льстит нашей мегаломании», — говорит он.
Я лично думаю, что нам всем нужно научиться расслабляться. Штука в том, что некоторые поводы для нашего беспокойства (те же вулканы, например) — нечеловеческого происхождения и не могут быть удалены силами людей. Нам придется приспосабливаться, вот и все. А решившись на это, далее просто надо бдеть. Держать ухо востро по отношению к людям, предлагающим быстрые решения и ставящим простые цели. Но если взглянуть пошире, то уже можно себя поздравить. История видала ситуации несопоставимо хуже, и для большей части человечества нынешние обстоятельства — лучше не придумаешь. А с будущим мы будем разбираться, когда оно случится.
Напрягаетесь? Не стоит
В недавнем опросе, проведенном Американским психологическим обществом, 22% людей заявляют о том, что у них «сильный стресс». Вполне убедительно, хотя годом ранее таких людей было 24%. В 2007-м — 32%. С виду смысла тут немного, однако психологи объясняют это тем, что через пять лет беспокойства люди, видимо, начали привыкать. Быть может, это временно и мы вскоре напридумываем себе страхов, чтобы как-то отвлечься от дел насущных.
Шумиха будущего
В книге «Шумиха будущего» Боб Сайденстикер указывает, что нынешняя скорость перемен не намного выше, чем в предыдущие периоды времени, и во многих смыслах так называемые «революционные» технологии — всего лишь улучшенные версии тех, что оказались прорывом гораздо раньше. Интернет, к примеру, да, развивался в последнее время стремительно. Однако телеграф из демонстрационного прибора в повсеместную технологию почти во всех городах по всему миру превратился между 1844 и 1860 годом. Ученый и старший вице-президент по исследованиям и развитию «Хьюлетт-Пэкарда» Джоэл Бёрнбом и писатель-фантаст Даглас Эдамз отметили, что технологии кажутся сверхъестественными или трудными лишь тем, кто родился до того, как технологии эти получили повсеместное распространение.