Неорационализм
Итальянское движение, известное под названием «La Tendenza», пыталось найти способ строить так, чтобы одновременно получалось нечто новое и при этом отзывчивое к форме, очертаниям и градоустройству прошлого. Стиль стал голосом разума в противовес модернистскому и постмодернистскому гвалту и получил за пределами Италии название «неорационализм».
Многие великие архитектурные идеи конца ХХ в. возникли от желания зодчих превзойти модернизм, властвовавший в архитектуре с 1920-х по 1960-е гг. Постмодернизм с его игривостью, возвеличиванием коммерческой культуры Лас-Вегаса и небрежными историческими кивками — один путь. Но некоторым он казался слишком нахальным и потребительским. А нахальное потребительство, хоть в виде неинтересных небоскребов, безвкусных кинотеатров или пластиковых магазинных фасадов, уже захватило центры многих городов.
Город и память
В этих историко-культурных обстоятельствах многие архитекторы, особенно в Италии, принялись смотреть на города и городские сооружения иначе. Вместо того чтобы выдумывать новые идеальные города с нуля, как это делали модернисты, архитекторы и градостроители вгляделись в старые — чтобы чему-то у них научиться. Города — хранилища памяти, содержащие ключевые уроки эволюции общества. Изучая город — как менялись со временем его дома, земельные участки, кварталы, улицы, площади и весь план в целом, — можно сказать многое о нашем прошлом и пролить свет на будущее.
Итальянским архитекторам, теоретикам зодчества и историкам пришелся по душе такой способ восприятия истории и конфигурации города. Их труд принес плоды в самых разных областях приложения сил — от реставрации зданий до книжных изданий: такова, например, солидная и содержательная «История города» историка Леонардо Беневоло. Альдо Росси, основатель неорационалистского движения, тоже был писателем и в своей книге «Архитектура города» также разбирался с этими вопросами.
Новое и старое
Неорационалисты трудились, осознавая историю, изучая морфологию города и отвечая на его нужды с учетом наследия прошлого. Они стремились строить в великих европейских городах чутко, но с фантазией, избегая давления модернизма, сиюминутных ценностей потребительского общества или зачастую топорных проектов коммунистических стран Восточной Европы. Они хотели строить новое, но при этом осознавая при этом прошлое.
Это архитектурное направление ярче всего реализовалось в Италии, где архитекторы имели возможность изучать потрясающие исторические города и черпать в них вдохновение. Росси к тому же питала метафизическая живопись Джорджо де Кирико — призрачными сюрреалистичными полотнами, на которых мощный, пронизывающий свет играет на мелких деталях тихих городских улиц и площадей, выделяя то галереи и башни, то памятники и статуи. Работа Росси — например, его реализованный проект кладбища в Модене — пробуждает похожее настроение: обрамленные арками «улицы», светлый оссуарий, обнесенный красными стенами с узорами из квадратных отверстий, создают спокойное открытое пространство.
««Тенденция» была явной попыткой сохранить и архитектуру, и город от всепроникающих сил мегаполисного потребительства» Кеннет Фрэмптон (р. 1930), британский архитектор, критик, историк, профессор. Из книги «Современная архитектура: критическая история» (2007)
Есть нечто в чистых формах и монументальности этих зданий, напоминающее громадные так и не построенные объекты великих французских мастеров XVIII в. — эпохи Разума — Булле и Леду. Масштабные абстрактные формы французских зодчих — например, 152-метровая сфера памятника Исааку Ньютону, спроектированная Булле, — имеют то же свойство, и это видно по чертежам. Воздушная перспектива Росси в его проекте кладбища насыщена длинными густыми тенями зданий; они напоминают о работах Булле.
Неорационализм завоевал популярность в Италии благодаря трудам Росси и книге еще одного итальянского архитектора Джорджо Грасси, «La costruzione logica dell»architettura» («Логическое устройство архитектуры»). Стиль воплотился в жилой застройке миланского района Галларатезе, спроектированной Росси, а также в его реконструкции повреждений «Театро Карло Феличе» в Генуе.
За пределами Италии
И все же многие здания, вдохновленные неорационализмом, возникли за пределами Италии — в них та же игра с архетипическими формами и странные, волнующие просветы, в которых будто витают призраки старых зданий, но есть и обещание чего-то нового и интригующего.
Некоторые такие здания спроектировал португальский архитектор Альвару Сиза — его Галисийский центр современного искусства в Сантьяго-де-Компостела, к примеру: крупное, с виду простое по форме сооружение имеет выразительные горизонтальные «проемы» и тем самым словно приглашает посетителей внутрь.
Один из наиболее ярких архитекторов, впитавших идеи неорационализма, — Марио Ботта, швейцарский разработчик самых разных сооружений, но всегда мощных и выразительных. Во Франции Анри Сириани продемонстрировал черты неорационализма в проектировании жилого комплекса Марн-ла-Вале близ Парижа. А в Германии Матиас Унгерс и Й. П. Кляйхус работали в похожем на итальянский неорационализм ключе, встраивая осмысленные новые здания в исторические городские центры.
Многие города Западной Европы выиграли от деликатности такого архитектурного подхода к городскому устройству; он напомнил нам, что новые здания могут с удобством размещаться рядом со старыми, добавляя свежести постоянно меняющемуся городскому пейзажу.
От зданий к вещам
Классическая геометрия неорационалистских зданий применима и к гораздо меньшим объектам: некоторые архитекторы этого движения занимались и предметным дизайном. Альдо Росси, к примеру, разработал несколько объектов для компании «Алесси», включая замечательный заварник «Ла Купола» (внизу справа). Это простой блестящий металлический цилиндр, увенчанный полусферой крышки, похожей на купол. Кувшин, разработанный Марио Боттой (внизу слева) также по заказу «Алесси», — аналогичная цилиндрическая форма, усеченная под острым углом, как крыша одного из зданий Ботты.