Антонио Гауди-и-Корнет (1852—1926), или Гауди, как нам привычнее называть этого выдающегося архитектора, стал автором уникального, легко опознаваемого декоративного стиля. Башенки, аркады и своды, имеющие гибкие пластичные природные формы, смелое комбинирование ярких цветов в архитектуре — гениальные изобретения великого зодчего.
Каса-Батльо, также известный как «Дом костей», — по большому счету обычный жилой дом по адресу: Пассеч-де-Грасиа (Passeig de Gracia), 43 в Барселоне. Антонио Гауди в 1904—1906 гг. даже не строил, а лишь перестраивал обветшавшее сооружение, которое до того пришлось ему по душе, что архитектор не дал его снести. Это, бесспорно, усложнило задачу зодчего — строить с чистого листа куда легче. Но, вероятно, Гауди смог ощутить то, что еще древние греки именовали «гением места». А если уж двум гениям удалось договориться, результат превзойдет любые ожидания. Так и произошло с Каса-Батльо, одним из самых искренних, самых трепетных сооружений Гауди. Он изменил планировку и придумал отделку двух нижних этажей, сделал подвал, мансардный этаж и поднял над ним ступенчатую террасу. Здесь впервые Гауди опробовал создание большого светового двора, объединившего внутреннее пространство и наполнившее его воздухом и светом.
Предметы обстановки, созданной Гауди для интерьеров Каса-Батльо, можно увидеть и сегодня, они хранятся в доме-музее Гауди в парке Гуэль.
Сохранив исходную структуру дома, размещавшегося на единой линии с соседними домами и примыкавшего к ним стенами, Гауди создал два новых фасада: выходящий на проспект и внутрь квартала. Отделка парадного фасада напоминает сверкающую чешую, а выступы усеяны колоннами-костями балконов. В оформлении Каса-Батльо отсутствуют прямые линии — ведь их нет в природе. Декоративные детали фасада, высеченные из тесаного камня, добываемого на барселонском холме Монтжуик, кажутся дышащими.
Оформление светового двора построено на градациях светотени. Цвет отделочной керамической облицовки здесь сменяется от белого до голубого и далее густо-синего, венчаясь бирюзовым ожерельем отделки дымоходов и вентиляционных труб. Выходящие в патио окна постепенно уменьшаются с высотой — прием, популярный в эпоху Возрождения: так сооружение кажется выше и легче. Каса-Батльо в ответ на внимание Гауди «подарил» ему тот самый оригинальный пластический стиль, который современные любители искусства «узнают с трех нот» — с трех деталей отделки, с трех линий фасада, с трех элементов ограды (могли бы и с одной, но так трудно остановиться и ограничить созерцание).
Глядя на Каса-Батльо, поклонники творчества Гауди справедливо забывают и об испанской готике, и о барокко, буквально погребенные под ливнем из деталей, задумок, смысловых оттенков, воплощенных с удивительной естественностью и даже легкой, чуть угловатой неловкостью, отличающей эту работу Гауди, равно как и созданные им строения в парке Гуэль.
Обаятельная грациозная угловатость обычно присуща крупным живым существам, оказавшимся в окружении мелких соседей, — и «спинка» дома выгибается навстречу испанскому солнцу потягивающимся драконом.