Четырехкратный олимпийский чемпион в лыжных гонках. В 1980 году победил на дистанциях тридцать и пятьдесят километров, а также в составе сборной СССР в эстафете 4х10 километров. В 1984 году выиграл дистанцию тридцать километров. На Олимпиаде-84 стал серебряным призером в составе сборной СССР в эстафете 4х10 километров. Серебряный призер чемпионата мира в Лахти (1978 год).
Зимятов стал трехкратным олимпийским чемпионом в двадцать четыре года. До него в истории лыжного спорта никому еще не удавалось выиграть три золотые медали на одной Олимпиаде. Зимятов же за двенадцать февральских дней в Сараево совершил то, чего корифеи достигали в течение всей своей спортивной карьеры.
Николай Зимятов родился 28 июня 1955 года. Мальчишкой Зимятов бредил хоккеем, хотя неплохо играл и в футбол. Отец Николая Семен Михайлович - замечательный мастер-стеклодув - смотрел на увлечение сына снисходительно. Какой же нормальный мальчишка не гоняет летом мяч, а зимой шайбу? Но мать Анна Петровна - учительница начальных классов - беспокоилась: не ушибся бы, не сломал бы чего, не простудился бы - болел Зимятов частенько. Потому Анна Петровна настояла на том, чтобы Коля поступил в местную музыкальную школу в класс баяна. Позднее Зимятов признался: «День, когда я расстался с музыкальной школой, стал для меня самым радостным».
К тому времени Зимятов, как и многие ребята из Румянцева, ходил в Головино на лыжные тренировки к Алексею Ивановичу Холостову. Пути тренера и ученика, пути Холостова и Зимятова пересеклись в 1969 году. А перед этим, четырьмя годами раньше, учителю физкультуры Ново-Петровской средней школы номер один мастеру спорта по лыжам Холостову предложили возглавить спортшколу, которой... не существовало. Холостов согласился, он давно мечтал о том, чтобы тренировать мальчишек (позже в школу пришли и девочки). Он согласился и создал школу на пустом месте. Не было помещения, не было инвентаря, освещенных трасс... Словом, было только желание. И благодаря подвижничеству Холостова школа окрепла, обрела силу, пошла в рост.
Личность тренера... Нередко для подростков она значит больше, чем авторитет родителей. Холостов оказался именно таким тренером. В сорок, например, лет он выполнил норматив мастера спорта по лыжам - случай редчайший: нужно иметь и великое упорство, и приложить немалый труд. Выполнил Холостов норматив не ради престижа и не ради значка, а единственно для того, чтобы утвердить в глазах ребят девиз: «Кто хочет, тот добьется!»
И именно Холостов, отстаивая во взаимоотношениях ребят принципы - справедливость, верность, честь, - сам неукоснительно следовал этим принципам во всех случаях жизни. Стоит ли после этого говорить о том, что подавляющее большинство воспитанников Алексея Ивановича старались походить на своего тренера, мечтали поступить в институт физкультуры.
Именно Холостов открыл в Зимятове талант лыжника. В высоком, худеньком, не очень-то крепкого здоровья подростке он разглядел и выносливость, и упрямство, и целеустремленность - качества, без которых не бывает хорошего гонщика. И потянулись дни и месяцы тренировок: кроссы, имитация, лыжероллеры, занятия на силовом круге в лесу (кстати, спустя год после этих занятий Зимятов уже 50 раз отжимался в упоре и 16 раз подтягивался на перекладине). И после каждой тренировки обязательно - физический труд: расчищали и строили трассу, строили раздевалки, восстановительный центр. Зимятов окреп, лучше других ребят овладел техникой, но Холостов, памятуя о его здоровье, не спешил увеличивать объемы тренировок - он двигался от этапа к этапу осторожно, осмотрительно, постепенно. Именно тогда, после первого года занятий, Холостов сказал Зимятову одобрительно: «Ты ничего мальчик, только болеешь много. Надо, брат, закаливаться». И Коля Зимятов стал обливаться холодной водой, купаться с начала лета и до глубокой осени.
Зимятов не был фанатиком, нет. Его хватало и на учебу, и на танцы, и на прогулки с девушкой. Просто его жизнь была насыщенней, чем у множества его сверстников. И была цель, которая помогала ему успевать во всем. Спорт воспитал в Зимятове мужество и стойкость, упорство и настойчивость. И умение терпеть - одно из самых главных человеческих умений.
Поначалу, как вспоминал тренер, Николай ничем не выделялся и на чемпионат Московской области в 1970 году поехал запасным. Однако случилось так, что первый номер заболел, и пришлось бежать Зимятову. Тогда он занял третье место, и Холостов поверил в то, что это только предтеча побед. Восхождение Зимятова было достаточно ровным, без особых срывов, но отнюдь не легким.
В 1972 году на чемпионате СССР среди юношей в Сыктывкаре Николай занял третье место. В душе, разумеется, ликовал. И все же Холостов, представьте, огорчился. Он очень опасался, как бы Зимятова не включили в молодежную сборную, где нагрузки сразу бы возросли на несколько порядков, а такой необходимый для Зимятова тонкий педагогический момент - индивидуальный подход - вряд ли нашел бы место. К счастью - Холостов считал, что именно к счастью, - Зимятова в сборную не взяли, и у них двоих осталась возможность еще год поработать спокойно, серьезно, а основное, не форсируя нагрузок.
И наступит в этой работе момент - Зимятов к тому времени станет чемпионом страны среди юниоров (1973 год), а год спустя на чемпионате Европы завоюет серебряную награду и будет включен в состав молодежной сборной команды страны, - когда Холостов произнесет печальную, но великую для каждого настоящего тренера фразу: «Как тренер я тебе ничего больше дать не могу». Он, конечно, схитрил - Холостов. Он понимал, что наставником сборной не может стать каждый, подготовивший для нее талантливого спортсмена. Он - Холостов - сделал свое дело: воспитал способного лыжника, передал его в команду. И теперь он не хотел - в интересах же Зимятова не имел права - допускать, чтобы его авторитет - авторитет первого наставника - заслонял авторитет тренеров сборной команды... Что же касается их дальнейших взаимоотношений - тренера и ученика, - то все теперь зависело от того, сколько он - Холостов - вложил полезного и доброго в душу и сердце Зимятова. Алексей Иванович знал, что вложил много, и знал, что семена упали на благодатную почву, а потому верил, что его отношения с Зимятовым не прекратятся.
Холостов и здесь оказался прав. Холостов останется для Зимятова и первым наставником, и старшим другом. И всякий раз, возвращаясь из дальних турне, он будет приезжать к Холостову за советом и станет утрясать с ним планы на год, полученные в сборной. И Холостов эдак ненавязчиво, но настоит на том, докажет, чтобы Зимятов выполнял объемы работы на 15-20 процентов меньше.
В 1978 году Николай стал серебряным призером чемпионата мира в финском городе Лахти. На XIII зимние Олимпийские игры в Лейк-Плэсид Николай приехал вторым номером сборной. Он был дебютантом и в спортивном мире его знали не очень хорошо, потому медаль в Лахти расценивали как случайность. Но в Зимятова верили, и, может быть, больше всех его друг Василий Рочев. Когда тренеры предложили им выбирать, кто побежит «тридцатку» в четвертой, сильнейшей, группе, Рочев тут же назвал Зимятова.
...Спать он лег позже обычного, чтобы сразу заснуть, и спал крепко, без сновидений. Проснулся от холода - за ночь комната выстыла, и даже одеяло не спасало.
А потом пошла гонка. Утром пошел-повалил густой мокрый снег. Трудно было придумать худшую для ребят погоду. Наши лыжники привыкли и любят бегать в мороз, по жесткой, едва ли не ледяной лыжне. И кого-то погода, несомненно, выбила из колеи. Но только не Зимятова. Он по натуре терпелив и не расходует нервы по пустякам.
Наши тренеры долго колдовали с мазями, укрывшись от посторонних, чересчур любопытных глаз в маленьком домике. Так, впрочем, делали в каждой команде. Колдовали не зря - в мазь попали стопроцентно, что очень трудно при такой лыжне. Скольжение было хорошим, лыжи «не простреливали».
Стоя на старте, дожидаясь своей очереди, Зимятов физически ощутил выражение «коленки подгибаются», он сильно волновался в тот момент. И все же боялся, волновался он лишь первые полкилометра, а потом, когда вошел в ритм, вработался, успокоился и бежал, как на обычных соревнованиях.
Задача тренерами Зимятову была поставлена нехитрая: он должен постоянно, от километра к километру, наращивать темп, заставляя идти Мието, Бро и других возможных претендентов на большом, как говорят лыжники, кислородном долге. Он с этой задачей справился, его хватило. После десятого километра Зимятов стал лидером и до финиша не пропустил вперед уже никого.
Вот так лыжник из доселе неизвестного или малоизвестного поселка Румянцево завоевал свою первую в жизни золотую олимпийскую медаль и первую медаль Лейк-Плэсида всей нашей команды.
Затем Николаю не хватило до медали пяти секунд на пятнадцати километрах. Вторую золотую медаль он выиграл в составе сборной СССР в эстафете 4х10 километров. Впереди был марафон, дистанция, требующая от лыжника сверхмаксимального напряжения сил, проверяющая каждого, кто ее бежит, на спортивную, да и человеческую зрелость.
Уж эту дистанцию скандинавы ни за что не хотели уступать: на Олимпиадах марафон наши у них ни разу не выигрывали. Надо было еще учесть, что для финна Юхи Мието марафон виделся последним шансом завоевать золотую олимпийскую медаль.
Зимятов стартовал под сорок первым номером, Мието - так решил жребий - под тридцать восьмым.
- Пока идешь «полтинник», - рассказывал Зимятов, - всю жизнь свою успеешь вспомнить, долгая это дистанция. И тяжелая. Когда уж совсем невмоготу становилось, я себя уговаривал, как мать, кормящая ребенка: «Вот эти сто метров за дядю Петю, этот подъем за сестер, за племянника Алешку...»
Временами он выключался, как будто терял сознание. Все вокруг становилось неразличимым: деревья вдоль его длинной дороги, фигуры болельщиков, голоса тренеров. Он знал только одно, что отдаст все, все силы и нервы, всю спортивную злость - выложится до донышка.
«Коля будет бороться за победу, даже когда нет, кажется, никаких шансов», - эти слова принадлежат его товарищу по сборной олимпийскому чемпиону Сергею Савельеву.
...Мието он догнал на третьем круге марафона и, скользя рядом, по параллельной лыжне, глухо выдохнул по-немецки и по-русски: «Ком! Пойдем со мной!» Огромный бородатый финн, лыжные палки в руках которого казались спичками, приглашение принял и прочно «сел» Коле на пятки. Наших тренеров это, понятно, не обрадовало - в марафоне настоящая борьба начинается где-то после сорок пятого километра, и тут всякое может случиться.
Когда Коля с Мието пошли четвертый круг (каждый по 12,5 километра), Холостов понял: «Или сейчас, или...» - и закричал: «Коля! Отрывайся, отрывайся на подъеме!» Зимятов тяжело мотнул головой: мол, понял, - и выиграл у Мието на этом подъеме десять метров - побежал, сильно толкаясь палками, будто и не было за плечами сорока с лишним километров упорной гонки. После этого финн «встал». Нет, он еще торопился, пробовал что-то сделать, но уже на золото не рассчитывал. «Золото» было наше. Холостов будто застыл, окаменел, пока его не привел в чувство чей-то крик: «Что ты стоишь?! Зимятов третье «золото» взял!»
И Алексей Иванович побежал, проваливаясь в мягкий снег, неловко перепрыгивая через ограды. На финише его обнял один из тренеров сборной: «Ну, спасибо, Иваныч! Какого парня вырастил!» А трехкратный олимпийский чемпион стоял и улыбался ныне известной всему спортивному миру смущенной улыбкой. В этот момент он не чувствовал никакой радости, только огромную усталость.
Кто мог предположить, что Зимятов после Лейк-Плэсида вдруг неожиданно и надолго исчезнет с лыжного горизонта, посеяв множество догадок и недоуменных вопросов и среди своих почитателей, и среди тренеров сборной команды страны.
Впрочем, Зимятов еще выиграет одну гонку - в начале марта 1980 года, в Красноярске, на чемпионате страны. Первая же гонка - любимая Николаем «тридцатка» - собрала в Березовой роще невиданное количество зрителей. Казалось, весь Красноярск пришел на лыжню, пришел «на Зимятова», как приходят в театр на любимого актера. Зимятов понял это. И еще он понял, что не может, не имеет права разочаровывать своих поклонников, обмануть их ожидания. К тому времени Зимятов, как говорят лыжники, уже просто катался, отходил от нагрузок. И, напротив, те, кто не попал в олимпийскую сборную - тоже сильные лыжники, - готовились к чемпионату специально, пребывали в «пике» формы и жаждали хотя и бессмысленного, хотя и запоздалого, но все-таки реванша.
Неизвестно чего стоила Зимятову та гонка, какого напряжения сил, однако он провел ее с блеском, на одном дыхании, и выиграл с солидным запасом, как и подобает трехкратному олимпийскому чемпиону. В тот день он словно убеждал красноярцев: «Вы хотели знать, настоящий ли я чемпион? Видите - настоящий. И побеждать для меня естественно и просто».
Кто знал, что та его победа в Красноярске была последней. Хотя первое время после Лейк-Плэсида и даже год спустя о Зимятове еще говорили и писали. Журналисты в отчетах о соревнованиях обязательно, как бы из вежливости, упоминали: «В гонке выступил и трехкратный олимпийский чемпион. К сожалению, он все еще далек от лучшей формы и занял...» Называлось место во втором или в третьем десятке. И первое время, и год спустя журналисты еще задавали тренерам вопросы: мол, что происходит с Зимятовым, войдет ли он в строй, увидим ли мы его победный бег?.. И тренеры сначала заверяли: да, да, конечно... Конечно, войдет, конечно, увидим... И все же заверения эти звучали все реже и реже - оптимизм таял. Через год после Олимпиады Николай Зимятов крайне неудачно выступил на зимней Спартакиаде дружественных армий, еще год спустя не попал в состав команды, которая отправлялась на чемпионат мира в Холменколлен... И о нем практически забыли. Собственно, и не могло быть иначе: новые «звезды» заставили говорить о себе - Александр Завьялов, Юрий Бурлаков, целая плеяда совсем молодых гонщиков...
После Лейк-Плэсида, через два и тем более через три года, всем казалось, что Зимятов исчерпал себя. На слете кандидатов в олимпийскую команду в Севастополе Борис Быстров - тренер мужской сборной страны - на вопрос: есть ли у Зимятова шансы попасть в составе команды на Игры в Сараеве? Твердо ответил: «Нет!» Потом объяснил: «Лейк-Плэсид, огромный успех, выступления перед студентами, выступления перед рабочими, поздравления, повышенное внимание... Как это вы, журналисты, называете? Бремя славы... Не все выдерживают. И Зимятов в какой-то момент не устоял. Запустил тренировки. Потом понял - надо наверстывать упущенное: товарищи-то по сборной ушли далеко вперед. Навалился - и тут же переборщил, заболел - здоровье у него всегда было не ахти. Отстал еще больше. А сейчас, сами видите, догнать невозможно. Ребята у нас в сборной молодые, талантливые. Чудес не бывает...»
Однако Зимятов и его тренер думали иначе. Холостов прекрасно понимал, что здоровье не позволит Зимятову провести гонку на высоком соревновательном уровне. Если вновь делать ставку на олимпийскую победу, то выход был только один: снизить нагрузки, на какой-то период уйти в тень.
Зимятов перешел в ЦСКА, перебрался в Москву. Окончил Институт физкультуры, мечтая о будущей профессии тренера. Женился на Любови Зыковой, тоже прекрасной лыжнице, и у них появилась дочка Катя.
И все же все три года, минувшие после Лейк-Плэсида, Зимятов тренировался достаточно много, хотя и не так интенсивно, как коллеги по сборной. Зимятов в Сараево окажется лучшим среди наших лыжников, единственным, кто сможет завоевать золотую награду. А стало быть, прав он с точки зрения науки или нет, но то, что для себя Зимятов избрал самый оптимальный вариант поведения на пути от Олимпиады к Олимпиаде, - это точно.
Однако его поездка на Олимпиаду была под вопросом. Колесо тренерского неверия в Зимятова вертелось полным ходом. Хотя, как и обещал Быстров, на все подготовительные сборы его взяли, но в самом начале олимпийской зимы отправили в соревновательное турне за рубеж.
Пожалуй, со времен Олимпиады в Саппоро в нашем лыжном спорте укоренилась традиция - готовиться к Олимпиадам и чемпионатам мира в своих стенах, дома. Но как составить в таком случае представление о соотношении сил между нашими спортсменами и соперниками? Очень просто. Двух-трех лыжников из второго эшелона - эдаких разведчиков - отправляют на международные соревнования. Потом сопоставляют, анализируют результаты тех соревнований с результатами соревнований внутренних и в общем-то получают какую-то более или менее реальную картину. Вот так в качестве лазутчиков отправились в начале олимпийской зимы в Давос Николай Зимятов и Владимир Сахнов.
И вот - сенсация! Первая в олимпийском сезоне: Зимятов после трех лет упорного молчания выигрывает пятнадцатикилометровую дистанцию! Случайность? Буквально через несколько дней в Рамзау Зимятов выигрывает вторую гонку - вновь «пятнашку».
Было чему удивляться, о чем говорить, над чем размышлять! Кубок СССР в Сыктывкаре, дистанция 30 километров Зимятов выигрывает. Контрольные соревнования для членов сборной - выигрывает. Серия стартов на Урале - выигрывает... Он поднимается все выше и выше. И вот уже все шумят о загадочном возвращении Зимятова...
10 февраля 1984 года в Сараево, на плато Игман - день тридцатикилометровой олимпийской гонки. Дул порывистый ветер, не переставая ни на секунду, валил мягкий снег. Плохая погода. Однако то был хороший признак, ибо известна способность Зимятова лучше других приноравливаться к самым каверзным условиям: к туману, к гололеду, к дождю...
Как и в Лейк-Плэсиде, Зимятов стартовал одним из последних. Как и в Лейк-Плэсиде, он начал спокойно, чувствуя, что в любой момент может прибавить. И по мере того как раскручивалась гонка, неотвратимо вырастало и его преимущество: в 10 секунд, в 20, в 30...
Никто не смог устоять перед этим неотвратимым натиском: ни восходящая «звезда» шведского лыжного спорта Гунде Сван, ни ветеран Томас Вассберг, ни все вместе взятые норвежцы - опасные и сильные.
И вот финиш. Победный финиш. Еще не одолев черту, Зимятов бросает взгляд на электронное табло. Еще бегут строчки. Но уже ясно: через мгновенье они замрут, обозначив лучшее время - 1 час 28 минут 56 секунд...
Четыре года назад, снискав лавры «лыжного короля» в Лейк-Плэсиде, он неожиданно и надолго ушел в тень. Ушел, чтобы вернуться. Вернуться «по-королевски».