История Западного Чжоу
Социально-политическое устройство
После захвата иньских земель перед чжоускими властями встала задача управления покорённым населением. Контролировать огромную территорию помогло создание системы укреплённых пунктов. В них находились войска, которые возглавляли родственники царя, преданные ему сановники и вожди союзных народностей. К созданию системы приступил уже У-ван. Он стал раздавать земельные пожалования с правом передачи их по наследству. Учитывая предназначение пожалований, для их обозначения лучше всего подходит определение «гарнизонные владения».
Параллельно была создана система из пяти аристократических титулов — гун (условный перевод «герцог»), хоу («князь»), бо («граф»), цзы («виконт») и нань («барон»). В соответствии с ними определялись размеры уделов. Чжоусцы заимствовали систему из социально-политического устройства Инь. Однако они придали ей качественно новый характер. Теперь аристократический титул, как и в средневековой Европе, был неразрывно связан с земельным владением. Кроме того, главы «гарнизонных владений» выполняли в первую очередь военные функции и следили за порядком — опять-таки как европейские феодалы в Средние века. Наконец, они обладали всей полнотой юридической и экономической власти на подвластной им территории. Об обязанностях и повседневных заботах чжоуских «владетельных особ» можно составить себе представление по песням «Шицзина».
Главы «гарнизонных владений» — князья Чжухоу — составили высший после царствующего дома слой в иерархии общества. Как правило, они находились в родстве с домом царя. Таким образом, раннечжоуская социальная элита представляла собой семейно-клановое объединение, в котором на первый план вновь вышли принципы патронимии. Хотя княжеские владения передавались по наследству, каждый новый князь обязан был явиться к царю, дабы подтвердить присягу вассала, данную его родом царскому дому, и получить от государя право на княжение. О том, как это происходило, повествует «Книга песен» («Шицзин»): Ханьский наш князь на великом пути, Должен к царю за указом идти. Княжеский жезл царь вручает и званье: «Дабы продолжил ты предков деянья. Долг не нарушив пред нами, о князь, Денно и нощно трудись, не ленясь. Если ты долг свой исполнишь исправно, Мы не изменим указ наш державный. Дань ко двору не несущих смиряя, Будешь помощником верным царя». Перевод А. Штукина.
В отличие от иньского «клана царей» при Чжоу установилось жёсткое право первородства (от отца к старшему сыну). Иногда во главе «гарнизонного владения» оказывалось по каким-то причинам семейство, не состоявшее в родстве с царским домом. Тогда, как правило, создавались родословные, доказывавшие родство. Считалось, что правители Китая должны стать одной большой семьёй, кланом.
В высшее сословие входили и люди, выполнявшие государственные административные функции — «министры» (цин). Однако «министры» назначались царём из его ближайших родственников или из тех же «владетельных особ». Царь руководствовался не столько способностями человека, сколько его семейно-клановым статусом. Пост «министра» повышал политический авторитет, открывал доступ к руководству страной и влиянию на царя. Поэтому 4Й для членов царствующего дома и «владетельных особ» солидные должности в скором времени превратились в «яблоко раздора».
Социально-политическое устройство «гарнизонных владений» повторяло устройство «государственного клана». Княжеская семья копировала царствующий дом. Её члены наделялись собственными владениями, теперь уже больше похожими на уделы. Эту ступеньку занимали сановники (дафу) — главы крупных семейно-клановых групп. Все они состояли в родстве с княжеской семьёй и возглавляли собственные уделы.
При дворах князей тоже были «министры» — на эти посты назначались дафу. Нижнее звено местной элиты составляли ши — главы больших семей, входивших в клан дафу. Как отпрыскам боковых ветвей (младшие дети младших сыновей), им уже не доставалось никаких уделов. Вынужденные добывать себе средства собственным трудом, ши поступали на военную службу, становились мелкими чиновниками, занимались интеллектуальной деятельностью. До поры до времени они осознавали своё дальнее родство с «владетельными особами» и княжескими домами и подчинялись устоям патронимии. Но постепенно их родственные связи становились всё более призрачными. И тогда ши начали превращаться в самостоятельное сословие. Они готовы были служить любому, кто больше платит.
Возможно, слабость Чжоуского государства была связана с преобладанием в «гарнизонных владениях» натурального, самообеспечивавшегося хозяйства. Владения были слабо связаны между собой экономически.
«Гарнизонные владения» на первых порах имели небольшие размеры. Они строго распадались на две иерархически неравные части — столицу, называемую «го», этот термин впоследствии был перенесён на царства и государства; и сельскую местность — поля (е). Городское население («столичные люди» — го жэнь) состояло из местной знати, солдат и их домочадцев. Вокруг столицы группировались и ремесленные центры, обслуживавшие княжеский двор и дворы «владетельных особ». Сельские жители («люди полей» — е жэнь) были в основном коренным (ещё иньским) населением, жившим по нормам прежней сельской общины.
Западночжоуское государство являло собой гигантский клан, пронизанный на всех уровнях семейно-родственными отношениями, подчинявшимися к тому же патриархальным устоям. Большинство современных учёных предлагают характеризовать Западночжоуское государство как феодальное, оговаривая его специфические китайские особенности.
Но упования на действенность семейных устоев и родственных чувств были иллюзией. Это подтвердили первые же серьёзные события начала чжоуской эпохи.
Политическая история западного чжоу
После неожиданной смерти У-вана на трон вступил его наследник — Чэн-ван (1042—1021 гг.до н.э.), в то время ребёнок или подросток. У руля государства встал брат У-вана и один из младших сыновей Вэнь-вана, известный как чжоуский князь — Чжоу-гун. Он занял пост регента (временного правителя) при малолетнем племяннике-царе. И сразу вспыхнул мятеж его старших братьев, объединившихся с иньскими принцами крови. Разразилась настоящая гражданская война, в которую с обеих сторон были втянуты «владетельные особы». Чжоуский князь вышел из неё победителем. Он жестоко расправился с зачинщиками мятежа, не пощадив и старших братьев — чудовищное преступление по устоям китайского общества.
Эти события, видимо, заставили его задуматься над необходимостью срочной реорганизации социально-политического устройства страны. Захваченные после подавления мятежа северо-восточные, восточные и юго-восточные (левобережная часть нижнего течения Янцзы) земли князь раздал уже преимущественно полководцам — людям, не состоявшим в родственных связях с царским кланом. А основную территорию страны разделил на три части.
Одну из них составил домен — личные владения — чжоуского правящего дома (юго-западный район провинции Шэньси). Две другие были своего рода царскими протекторатами. Они по-прежнему состояли из «гарнизонных владений». Но их общее руководство осуществлялось принцами крови, которые одновременно должны были надзирать и за деятельностью князей. Параллельно чжоуский князь попытался создать административные органы, способные централизованно руководить страной. В их штате состояли даже шаманы и колдуны.
Реформы в какой-то степени помогли стабилизировать ситуацию в стране и создали Чжоу-гуну славу спасителя отечества. Последующие поколения признавали его самым выдающимся государственным деятелем своего времени — начала чжоуской эпохи. Ему же приписали идею «небесного мандата» и разработку государственной идеологии, которая предшествовала конфуцианскому учению. После того как чжоуский князь сложил с себя полномочия регента и отошёл от политической жизни (неизвестно, когда и как он умер), государство стало разрушаться. По мере расширения территории и новых пожалований на ещё свободных землях в регионе Хуанхэ число «гарнизонных владений» возрастало. Некоторые, в первую очередь находившиеся на периферии, увеличивали свои размеры за счёт захвата близлежащих территорий, укрепляясь тем самым в экономическом и военном отношении. Они обретали всё большую политическую независимость. Чжоуские власти (царь Муван; 976—922 гг. до н. э.) предприняли новую попытку масштабной военной, социально-политической и судебной (упорядочивание системы наказаний) реформ. Но и эти преобразования не принесли результатов.
Страна неуклонно втягивалась в бесконечные междоусобные конфликты. Царствующий дом раздирали распри. Цари низлагались и возводились на трон, невзирая ни на какие принципы престолонаследия. Подобные события происходили и в княжеских семьях.
Соответственно падал авторитет самого правящего дома. Люди с тревогой смотрели на небо, ожидая знаков, указывавших на утрату династией «небесного мандата». И такие знаки, конечно, появились. В апреле 899 г. до н. э. произошло солнечное затмение, после чего все конфликты и раздоры разгорелись с ещё большей силой.
О стремительном падении авторитета чжоуского правящего дома свидетельствует множество восстаний.
Хозяйственный уклад
По хозяйственно-экономическому укладу Западночжоуское государство внешне мало чем отличалось от Иньского. Главным богатством по-прежнему являлись земля и рабочие руки. Крестьянские семьи так и остались на положении арендаторов, плативших дань за пользование землёй. Перераспределение продукции происходило по государственным каналам и в форме обмена данью, подношениями и дарами. Возможно, чжоусцы попытались закрепить земельный участок за каждой семьёй. О такой системе — «колодезных полей» — идеализированно рассказывается в сочинении прославленного конфуцианского мыслителя Мэн-цзы (около 372—289 до н. э.). Система «колодезных полей» представляла собой аграрные комплексы из девяти наделов. Их расположение напоминало иероглиф «колодец». Восемь наделов обрабатывались отдельными семьями, а центральный — всеми вместе в пользу господина. Но такие попытки регулирования аграрного сектора, если они действительно имели место, не могли стимулировать его развитие. Дело в том, что по сравнению с иньской эпохой число потребителей дани намного увеличилось. Прежде чем дойти до государственной казны, дань проходила через руки «владетельных особ» и удельных князей. Каждому из них нужно было обеспечивать собственную семью и штат ши, а князю ещё и содержать войско. Чжоуские крестьяне платили намного большую дань, чем их предки. При этом качество пахотных земель продолжало ухудшаться, а население — расти. Достоверных статистических данных о количестве земли, приходившемся в чжоускую эпоху в среднем на душу населения, нет. По расчётам, сделанным на основании различных источников, это число составляло приблизительно 0,7 га.
В силу произошедших климатических и почвенных изменений обязательным элементом аграрной деятельности стало искусственное орошение пахотных земель. Но регионы бассейна Хуанхэ отличаются разнообразием природных зон и ландшафтов, неодинаковыми гидрологическими условиями. Отсюда существование разобщённых и обладающих собственными водными режимами экосистем. Потому водохозяйственная деятельность должна была вестись комплексно. Для регулирования стока вод и защиты пахотных земель от паводков и наводнений требовалось сооружать дамбы, плотины разных типов, водохранилища, а также искусственные водные артерии. В условиях относительно небольших «гарнизонных владений» создать подобные водохозяйственные системы и поднять с их помощью плодородие почв, было невозможно.
Итак, крестьяне трудились на крохотных клочках истощённой земли, получая мизерные урожаи. Стимула искать средства повышения культуры земледелия у них тоже не было: всё равно большую часть урожая придётся отдать. Остававшейся продукции еле-еле хватало, чтобы прокормиться. Делать запасы на случай неурожая или природных бедствий аграриям не удавалось, и они всё время находились под угрозой голодной смерти. Ни о каком товарообмене не могло быть и речи. Даже повседневную одежду землепашцы получали как подарок.
У крестьянских семей не было никакого имущества, и они не считались владельцами даже собственного жилья. Об этом свидетельствует обычай массового ухода от плохого «господина». Об этом также сообщается в песнях «Шицзина»: Ты, большая мышь, жадна, Моего не ешь пшена... Кинем мы твои поля — Есть счастливая земля, Да, счастливая земля. В той земле, в краю чужом, Мы найдём свой новый дом. Перевод А. Штукина.
Немногим лучше было положение служилых и солдат. Массовая нищета сковывала ремесленные отрасли, препятствовала развитию торговли. Страна оказалась по сути дела на той стадии натурального хозяйствования, из которой уже начало выходить иньское общество.
Народы Западного Чжоу
Западночжоуское государство, состоявшее из огромного числа владений и княжеств, фактически не имело единой границы. На его территории, рядом с собственно чжоускими владениями и в промежутках между ними, обитали другие народности. Чжоусцы отличали их по этническому и культурному признакам. Самих себя, а также прямых потомков иньского населения они называли «хуася», всех прочих обитателей Китая — «варварами». Происхождение и этнокультурные характеристики чжоуских «варваров» точно не известны. Некоторые из них могли иметь центральноазиатские корни. Другие могли быть коренным населением, происходящим от «варварских» народностей ещё иньского времени.
Если в бассейне реки Хуанхэ шло этническое слияние чжоусцев и нечжоуских народностей и объединялись их культурные традиции, то в бассейне Янцзы взрастало самостоятельное «варварское» государство — царство Чу (XI в. — 223 г. до н. э.). С VIII в. до н. э. Чу, поглотив близлежащие владения, развернуло наступление на север. Одно за другим оно завоёвывало южные чжоуские владения. В 706 г. до н. э. правитель Чу провозгласил себя ваном, т. е. государем, равным чжоускому царю и полностью независимым от него.
Есть все основания предполагать, что царство Чу было представителем иного этнокультурного комплекса, чем сами чжоусцы и складывавшееся объединение хуася. Начавшееся противостояние Чу и Западночжоуского государства носило не просто военно-политический характер. Оно сулило вырасти в противоборство между различными народами и их культурными ценностями.
Конец Западного Чжоу
В китайской историографии деградация чжоуского правящего дома традиционно объясняется неправедными поступками и личными дурными качествами государей. Именно под таким углом зрения подаются события правления последнего западночжоуского царя — Ю-вана (781—771 гг. до н. а). В 770 г. до н. э. царский домен в очередной раз подвергся нападению западных «варваров» (жунов). Правительственные войска оказались не в состоянии дать им отпор, а удельные князья не пришли царю на помощь. Сыма Цянь повествует о царствовании Ю-вана и об этих событиях так: «На третьем году правления Ю-ван страстно полюбил Бао-сы... Бао-сы родила сына Бо-фу. В конце концов он устранил старшую жену и старшего сына — наследника, сделав Бао-сы государыней, а Бо-фу — наследником... Бао-сы не любила смеяться. Ю-ван всеми способами старался её рассмешить, но она не смеялась. Ю-ван соорудил сигнальные вышки и установил большие барабаны. Когда приближался противник, на сигнальных вышках зажигали огни. Владетельные князья все прибывали на помощь. Однажды все прибыли, но увидели, что неприятеля нет, вот тогда-то Бао-сы громко рассмеялась. Ю-ван обрадовался этому и много раз зажигал сигнальные огни. После этого сигналам перестали верить, и владетельные князья один за другим перестали являться на помощь». К сказанному Сыма Цянем остаётся только добавить, что история любви Ю-вана к Бао-сы превратилась в самый известный в Китае пример пагубности влияния женщины на государственное правление. А образ Бао-сы стал воплощением «красавицы злодейки», способной погубить страну.
Не менее показательный штрих — зловещие небесные знамения и природные катаклизмы — в картину злосчастного правления Ю-вана привносит «Книга песен»: Лишь началась десятая луна, Ив первый день луны, синь-мао день, Затмилось солнце. Горе и беду Великие сулит затменья тень!... Перевод А. Штукина.
Кончилось тем, что жуны разграбили столицу и убили Ю-вана. Так завершился западночжоуский период.