Ещё в юности Людовик XIV (1638—1715) выбрал себе эмблему — солнце. Это многоплановый символ. Солнце освещает и согревает Землю. Олицетворением Солнца был Аполлон — покровитель искусств. В христианстве же оно символизирует Божественное право. В молодости Людовик не раз исполнял в балете роль Восходящего Солнца и бога Солнца Аполлона. С Солнцем сравнивали короля и придворные льстецы. Правда, враги монарха трактовали прозвище Король-Солнце как свидетельство непомерных амбиций и гордыни. Но, так или иначе, именно как Король-Солнце Людовик XIV вошёл в историю.

Людовик относится к категории королей-долгожителей. Он царствовал 72 года — с 1643 по 1715 г. За время его правления Франция пережила несколько эпох. Из страны, раздираемой внутренними противоречиями, она за два десятилетия превратилась в могущественную империю. А потом, истощив силы в борьбе с доброй половиной Европы, вошла в полосу упадка.

Тревожная молодость короля

Людовик XIV родился 5 сентября 1638 г. До этого его родители — Людовик XIII и Анна Австрийская, — несмотря на 22 года совместной жизни, не имели детей. Отсутствие прямого наследника грозило ввергнуть страну в новую гражданскую войну. Так что известие о беременности королевы восприняли как настоящий праздник. Ещё больше французы обрадовались, узнав, что родившийся ребёнок — мальчик. Ведь по салическому праву, господствовавшему во Франции со времён Меровингов, женщины не могли занимать трон. Полное имя новорождённого короля — Людовик-Дьёдонне, или Людовик, данный Богом.

В 1642 г. умер кардинал Ришельё, а в мае 1643 г. в мир иной отошёл и король Людовик XIII. Крещение дофина состоялось 21 апреля 1643 г. Крёстным отцом мальчика стал кардинал Джулио Мазарини. Энергичный уроженец Италии заменил Людовику XIV отца. Более того, 18 лет (1643—1661 гг.) кардинал управлял страной в качестве преемника Ришельё. Достижения Мазарини во внешней и внутренней политике историки сравнивают с достижениями его великого предшественника. В делах альковных кардинал даже превзошёл Ришельё, став фаворитом Анны Австрийской, регентши королевства.

Пока «великая надежда Франции» осваивала грамматику, языки, счёт, верховую езду, фехтование и игру на лютне, людям, правившим от его имени, приходилось решать очень непростые задачи. Безжалостная налоговая политика Ришелье, продолженная его преемником, как и прежде вызывала гнев обездоленных слоёв населения. В 1643—1645 гг. в стране поднялась новая волна крестьянских восстаний. Против кроканов (прозвище крестьян-повстанцев) в юго-западной провинции Руэрг власть направила многочисленные войска.

Впрочем, Мазарини оказался мастером тактики «кнута и пряника». В том же Руэрге ставка ненавистного налога тальи (основной земельный налог, который платили податные сословия) была снижена... но лишь после того, как утихли волнения, а около 50 зачинщиков бунта были арестованы и сосланы на галеры.

Следующий, куда более серьёзный удар правительство получило в самом сердце страны — в Париже. С 1643 по 1648 г. Мазарини при посредстве суперинтенданта (в XVII в. управляющий королевской казной, фактически министр финансов) Партичелли д’Эмери упорно изыскивал средства для финансирования войны против габсбургских держав. Поскольку из крестьян уже ничего выжать было нельзя, финансовое ведомство обратило внимание на горожан. Постепенно увеличивались пошлины на въезд в Париж, сокращалось жалованье судебных чиновников, вводились новые налоги на недвижимость. Эти меры задели интересы и городской буржуазии, и чиновной аристократии, которая почувствовала себя оскорблённой. Оплотом чиновничества (прежде всего судебного) стал парижский парламент.

В отличие от парламента Англии, этот орган являлся высшим судом сословной монархии. Среди судей трибунала заседали принцы крови и герцоги. Их титулы получали официальное признание только после регистрации в парламенте. Парламенты имели также право регистрации королевских указов. В случае конфликта с двором монаршие указы могли в любой момент оказаться «под сукном», т. е. парламент мог парализовать действия королевской власти.

Но 13 мая 1648 г. протест судей вышел далеко за привычные рамки. В тот день четыре палаты парижского парламента собрались на совместное заседание. Свою ассамблею они назвали «палатой Людовика Святого» и заявили, что разойдутся только после того, как их требования будут удовлетворены. Заседая с 30 июня по 9 июля, палата приняла хартию, состоявшую из 25 параграфов. Она требовала запретить аресты без предъявления обвинения и без представления обвиняемого суду в течение 24 часов. Должности интендантов финансов, юстиции и полиции следовало упразднить. Стремясь завоевать поддержку народа, палата Людовика Святого потребовала отменить практику предоставления сбора тальи откупщикам, аннулировать все недоимки (задолженности по налогам) и учредить особую судебную палату для наказания чиновников, расхищавших казну.

К тому же парламент добивался контроля над сбором налогов. В случае выполнения требований хартии полномочия французского парламента приближались к полномочиям английской палаты общин. Позиция парламента привлекла на его сторону множество представителей различных сословий.

Королева Анна Австрийская с гневом восприняла деятельность палаты Людовика Святого, назвав её «республикой внутри монархии». Но для сопротивления объединённым силам дворянства, чиновничества и буржуазии сил у двора оказалось недостаточно. Поэтому Мазарини пошёл на уступки. 18 июля 1648 г. был издан королевский эдикт, утверждавший многие из требований палаты Святого Людовика и снизивший размеры тальи. Однако парламент, руководимый президентом Потье де Бланменилем и советником Брусселем, придерживался жёсткой линии. Королева и её министры были вынуждены сделать вид, что уступают, хотя двор с самого начала искал способы разделаться со строптивыми судьями.

26 июня того же года Анна Австрийская распорядилась арестовать Бланмениля и Брусселя. В ответ уже в ночь с 26 на 27 июня на улицах Парижа выросло 1200 баррикад. Движение охватило и провинцию. Ссылаясь на решения парламента, крестьяне отказывались платить налоги и с оружием в руках преследовали чиновников, пытавшихся их собрать. В ряде регионов выступали даже против феодальных повинностей. Деревни вооружались для борьбы с «мазаринистами». Эти события называют Фрондой (фр. fronde — «праща»).

Известное влияние на события во Франции оказала и Английская революция. На улицах звучали призывы установить во Франции республику. В Бордо к власти пришли сторонники демократического режима, которые поддерживали связь с английскими радикалами — левеллерами. Жители Бордо потребовали введения всеобщего избирательного права.

Под давлением улицы королева и Мазарини освободили арестованных лидеров парламента. Более того, 31 июля в присутствии короля в парламенте была торжественно оглашена декларация, придавшая силу закона практически всем постановлениям палаты Святого Людовика.

Казалось, парламент одержал победу. Однако в 1648 г. противники французских радикалов значительно превосходили по своим способностям незадачливого Людовика XVI, неспособного отличить бунт от революции. Мазарини поспешил подписать мирный договор с Австрией, тем самым освободив французскую армию. Сразу же вслед за этим Анна Австрийская и Мазарини бежали из охваченной мятежом столицы. В декабре 1648 г. к ним на помощь пришёл вернувшийся из Нидерландов принц Конде. Теперь уже Париж был осаждён правительственными войсками. В городе выросли цены на хлеб, начались раздоры между верхушкой зажиточных горожан и малообеспеченными слоями населения, требовавшими обуздать спекулянтов продовольствием. В такой ситуации парламентарии пошли на сделку с двором. 15 марта 1649 г. был оглашён мирный договор. Правительство гарантировало старые привилегии парламента, а парламент отказался от своих решений, направленных против правительства Мазарини. Парламентская Фронда окончилась. Примечательно, что многочисленная французская протестантская община во время Фронды была настроена промонархистски. Это обеспечило ей покровительство Мазарини, который в 1659 г. писал Синоду реформаторских Церквей: «Прошу вас верить, что я питаю великое уважение к вам, как к столь добрым и столь верным слугам короля».

Поражение парламентской Фронды не означало немедленной стабилизации. Почти сразу же Мазарини пришлось противостоять так называемой Новой фронде, или Фронде принцев. Против кардинала и королевы выступил цвет французской аристократии — брат Людовика XIII Гастон Орлеанский, недавний спаситель регентства принц Конде и даже знаменитый полководец де Тюренн.

Принцев поддержали также некоторые члены парламента, активные участники Старой фронды. Схватка противников превратилась в череду бесконечных интриг, разобраться в которых непросто даже современным французским историкам. В ходе ожесточённого противостояния Мазарини был вынужден дважды бежать из Парижа, а его противники обратились за помощью к правительству Испании (с которой Франция находилась в состоянии войны). Междоусобицы продолжались до середины 1653 г. Но, в конце концов королева-мать и Мазарини сумели разобщить своих врагов. Их подкупили титулами, выгодными назначениями и крупными денежными суммами.

Все эти события происходили на глазах юного короля. Более того, в ночь с 9 на 10 февраля 1651 г. толпа, подогреваемая агентами принцев, ворвалась во дворец Пале-Рояль. Множество людей прошло мимо постели короля, который притворился спящим. Этот случай запечатлелся в его памяти на всю жизнь. События Фронды отразились на мировосприятии Людовика: король страдал охлофобией — боязнью толпы. Его отношение к знати отныне также было проникнуто чувством глубокого недоверия. Любое покушение на прерогативы монарха казалось повелителю Франции угрозой существованию страны, а возможно, и его собственному. Другого монарха подобные переживания могли бы подтолкнуть к политике террора. Но Людовик XIV нашёл иной способ укрепить свою власть...

Впрочем, до поры до времени молодой король (совершеннолетие Людовика XIV отметили 7 сентября 1651 г.) имел не слишком много возможностей для реализации своих замыслов. Бразды правления Францией твёрдо держал в своих руках кардинал Мазарини. Король же всё своё время посвящал танцам (в молодости он был блестящим танцором), живописи, музыке, а также молитвам. Но Анна Австрийская и его крёстный отец — кардинал постепенно начали привлекать Людовика к государственным делам.

Как и Ришельё, Мазарини уделял первостепенное внимание вопросам внешней политики. Основными противниками Франции по-прежнему являлись габсбургские державы — Австрия и Испания.

С Австрией в 1648 г. Франция подписала выгодный для себя Вестфальский мирный договор.

Но война с Испанией всё ещё продолжалась. Испанский король Филипп IV надеялся, что внутренние беспорядки во Франции помогут ему одержать победу. Эти надежды имели под собой основание, особенно если учесть, что после 1651 г. одним из самых деятельных испанских полководцев стал... принц де Конде, взбунтовавшийся против двора во время Фронды принцев. На поле брани ему противостоял другой бывший фрондёр — виконт де Тюренн. Однако чем дальше шла война, тем более явным становилось преимущество Франции. В 1657 г. Мазарини заключил в Париже договор с лордом-протектором Англии Оливером Кромвелем. В 1658 г. Франция и Испания уже стремились к мирным переговорам. К тому моменту Мазарини подготовил для побеждённых испанцев предложение, от которого им было весьма непросто отказаться. Речь шла о браке между королём Людовиком XIV и дочерью Филиппа IV инфантой Марией Терезией. Фактически Испании навязывали союз с Францией. Тем самым устранялась возможность совместных испано-австрийских действий против королевства.

7 ноября 1659 г. Франция и Испания подписали так называемый Пиренейский мирный договор. Согласно этому документу, Испания уступала Франции целый ряд стратегически важных городов и крепостей в Нидерландах, а также признала пункты Вестфальского мира, касавшиеся французских завоеваний в Эльзасе. Французы со своей стороны обязались вернуть некоторые захваченные ими территории и разорвать антииспанский союз с Португалией и Англией. Кроме того, они удовлетворили требование испанцев вернуть к французскому двору принца Конде.

Филиппа IV беспокоило, что французы в будущем смогут предъявить права на испанские владения, наследницей которых могла стать инфанта. (Сын испанского короля, будущий король Карл II, родился слабым и больным.) Европейские монархи ещё не забыли, с чего началась Столетняя война. Поэтому испанские дипломаты потребовали зафиксировать в брачном договоре отказ Марии Терезии от всякого права наследования. В обмен Филипп IV обязался выплатить огромное приданое — полмиллиона золотых экю.

Дьявол, как всегда, таился в деталях. А что будет, если Испания не выплатит приданое королевы? В таком случае отказ от права наследования становится недействительным. Расчёт Мазарини оказался точен. Он знал, что испанская казна пуста. В июне 1660 г. состоялось бракосочетание. Ни одно экю не пересекло испано-французскую границу. Однако никаких требований со стороны Франции не последовало. Брачные документы лежали в архиве и ждали своего часа...

Меньше чем через год после этих событий, в ночь с 8 на 9 марта 1661 г., скончался фактический правитель Франции кардинал Мазарини. Отныне молодой король мог руководить государством самостоятельно.

Король-Солнце

«Я стал смотреть на все провинции государства не равнодушными глазами, а глазами хозяина... Беспорядок царил повсюду» — так писал в «Мемуарах» Людовик о своих чувствах после обретения власти в 1661 г. На следующий день после смерти первого министра Франции король заявил вельможам, что намерен лично управлять страной.

Вначале следовало продемонстрировать силу и обуздать дворянство. Процесс над Никола Фуке (1615—1680), суперинтендантом финансов, был призван внушить уважение к новому режиму. Фуке занимал свой пост с 1653 г. Он отличался замечательными административными способностями, постоянно наполняя деньгами бездонную бочку королевской казны. Разумеется, как и все его предшественники на этом посту, Фуке не забывал о собственных интересах. Он сколотил (за счёт государственных средств) огромное состояние. Поместье Фуке — Во-ле-Виконт затмевало роскошью королевские замки. Этим обстоятельством не замедлили воспользоваться враги суперинтенданта. Они обратили внимание Людовика XIV на вызывающее поведение Фуке. Закулисным дирижёром процесса стал Жан Батист Кольбер (1619—1683). Этот человек ранее заведовал финансами Мазарини. После смерти своего покровителя он «перешёл по наследству» к королю. Кольбер, сын простого буржуа, в неизменной чёрной одежде и с папкой бумаг под мышкой, пользовался в глазах монарха репутацией «человека старательного, умного и честного». До самой своей смерти он являлся одним из главных советников Людовика XIV.

Что же касается Фуке, то 5 сентября 1661 г. он был арестован заместителем капитана королевских мушкетёров Шарлем д’Артаньяном (этот офицер послужил прототипом знаменитого героя романов Александра Дюма) и посажен в Бастилию. Фуке обвинили в растратах и намерении в случае опалы изменить королю в пользу англичан (или испанцев). Вслед за ним за решётку отправились многие крупные и мелкие финансисты. Некоторые, подобно Фуке, так и не вышли на свободу. Имущество осуждённых было отписано казне. В провинции и в столице власть провела показательные процессы.

В 1663 г. началась масштабная «чистка» второго сословия. Королевские интенданты проверяли подлинность дворянских грамот, а также выясняли, не занимаются ли дворяне деятельностью, не подобающей их статусу: ручным трудом либо торговлей. Всех, кто не соответствовал, власть записывала в податное сословие. Правительство Людовика XIV преследовало две цели — увеличить число налогоплательщиков и «дисциплинировать» дворянство. «Чистки» не затрагивали дворян, находившихся на военной службе. Король хотел, чтобы дворянство превратилось в служилое сословие.

На место опальных чиновников и гордецов-вельмож приходили новые люди. Людовику XIV удалось собрать вокруг себя, как бы мы сказали сегодня, «способную команду управленцев». Кроме уже упомянутого Жана Батиста Кольбера с королём сотрудничал Франсуа Мишель Летелье (маркиз де Лувуа), государственный секретарь военного ведомства, суперинтендант почт и строительства, прославившийся как реформатор французской армии. Преобразованием французского флота наряду с Кольбером занимался Жером Фелипо де Поншартрен. Крупной фигурой был также Габриэль Никола де Ларейни, префект парижской полиции.

Меч короля

Юным читателям романов Александра Дюма королевские мушкетёры в коротких синих плащах, вероятно, кажутся олицетворением французской военной мощи XVII в. Действительно, гвардейцы нередко сопровождали королей на поле брани и храбро сражались с врагами «их христианнейших величеств». Но сила Французского королевства при Людовике XIV основывалась не только на заслугах полководцев и подвигах солдат. В основе её лежал труд незаметных чиновников военного ведомства. Военный министр короля Мишель Летелье одним из первых осознал необходимость создания централизованной структуры вооружённых сил государства. До второй половины XVII в. войско во Франции, как и в других странах, зависело от своих командиров в большей степени, чем от короля. В принципе, любой дворянин мог навербовать полк солдат. Количество наёмников, их вооружение, снаряжение и даже обмундирование зависели от полкового командира. Офицерские звания в таких частях свободно продавались и покупались. Войско, состоявшее из подобных отрядов, не многим отличалось от банды.

Реформы Летелье по сути дела создали первую регулярную армию Нового времени. С 1656 г. король стал лично назначать пехотных офицеров в чине от маршала Франции до полковника. Целая серия указов регламентировала внутренний распорядок в армии: правила выплаты жалованья, порядок продвижения по службе, длительность военной службы и т. д. Ввели стандартный калибр стрелкового оружия, были приняты меры по стандартизации военной формы. К 1666 г. Людовик XTV располагал 50-тысячным ядром армии нового типа. Она быстро росла, и к началу XVIII в. в ней состояло почти 200 тыс. человек.

Ещё более успешно при Людовике XIV развивался военно-морской флот Франции. Идея создания могучего торгового и военного флота принадлежала ещё кардиналу Ришелье, но он мало что успел сделать. Кольбер был захвачен идеей сильного флота не меньше. Он осознавал, что это крайне дорогая и сложная задача. Поэтому он предложил сконцентрировать все усилия на создании военно-морского флота, который в случае необходимости сведёт на нет всю торговлю соперников Франции. В портах Брест, Рошфор и Тулон были построены государственные промышленные комплексы. Они включали лесопилки, литейные и канатные заводы, парусные мастерские. Со стапелей один за другим сходили многопушечные корабли, созданные согласно последним достижениям кораблестроения. Их изготовляли по утверждённым регламентам и инструкциям, а не по традиции и не на глазок, как на голландских и даже на английских верфях. Гораздо труднее оказалось найти матросов. Зачастую моряков набирали принудительно, что вызывало недовольство населения. Результатом судостроительной активности Кольбера и его преемников стало создание самого большого в мире военно-морского флота, насчитывавшего 112 линейных кораблей и 25 фрегатов.

Войны короля

Могучая военная машина создавалась не только для обороны границ, но и для внешней экспансии. Прошли времена Ришелье, когда Франции приходилось искусной дипломатией компенсировать нехватку сил. Теперь изысканные французские дипломаты заговорили языком ультиматумов.

В 1665 г. скончался король Испании Филипп IV, оставив малолетнего и больного наследника Карла II. Страной стала управлять регентша, вдова покойного монарха. Воспользовавшись благоприятной ситуацией, ранней весной 1667 г. Людовик XIV потребовал передать ему 14 провинций в Испанских Нидерландах. Основным его аргументом стали права королевы Марии Терезии. Вот здесь французы и вспомнили о 500 тыс. экю, которые им не заплатили испанцы. Отказ Марии Терезии от прав наследования французские юристы объявили недействительным.

Испанцы гордо отвергли притязания Франции. Тогда Людовик отправил отборную 50-тысячную армию во Фландрию. Этим силам противостояли слабые и разрозненные испанские отряды, более чем вдвое уступавшие армии вторжения. В течение лета 1667 г. города Нидерландов сдавались французам один за другим. Зимой 1667 /68 гг. армия Людовика XIV захватила провинцию Франш-Конте. Одной из причин столь лёгких побед была предварительная «материальная обработка» городских аристократов завоёванных земель. Об этих событиях повествует народная песня:

Доль пал после первой атаки,
Грей сдался, не дожидаясь атак;
Жу и Сент-Аньес отдали без боя ключи.
Разве, скажите, было не так?
Французы захватили нас без атак!

Успехи французских войск встревожили правительства других европейских государств. Англия и Нидерланды готовились заключить антифранцузский военный союз. Эта угроза побудила Людовика XIV удовлетвориться достигнутым и пойти на переговоры с Испанией. 2 мая 1668 г. в Ахене было подписано мирное соглашение. В соответствии с ним испанской короне возвращали провинцию Франш-Конте. Но целый ряд городов и областей (Лилль, Турне, Куртре и др.) становились французскими владениями.

Победоносное завершение «войны за права королевы» подстегнуло французское правительство на продолжение военных операций. Следующей целью после Испании должны были стать Нидерланды, или Соединённые провинции. Крёстным отцом этой войны был Жан Батист Кольбер, мечтавший уничтожить республику как опаснейшего конкурента французской торговли.

«Они (голландцы) не пропускали ни одного представившегося им случая, чтобы не вызвать неудовлетворения короля Людовика XIV» — так было написано в пропагандистской Белой книге, выпущенной версальским двором, чтобы оправдать эту войну. О чём же шла речь? Налоги на иностранную продукцию, введённые Кольбером, больно ударили по голландским производителям. В ответ со стороны Голландии последовал запрет на ввоз французских товаров в Соединённые провинции. Разрешённые к ввозу в Нидерланды изделия были обложены крупными налогами. Кольбер стал строить планы войны на уничтожение. В этом начинании он нашёл поддержку короля, который вообще воспринимал само существование голландских еретиков как личное оскорбление. Одобрил планы Кольбера и военный министр Лувуа, мечтавший опробовать модернизированную французскую армию.

Усилиями французской дипломатии Голландия оказалась в политической изоляции. Получив щедрые субсидии, Англия и Швеция «забыли» о своих союзнических обязательствах по отношению к Соединённым провинциям.

6 апреля 1672 г. Людовик XIV объявил войну Соединённым провинциям и лично выехал к войскам, чтобы возглавить вторжение. 12 июня французская армия успешно перешла Рейн и двинулась вглубь голландской территории. В течение шести недель половина страны была захвачена французами. Король вернулся с триумфом в Париж праздновать победу, доверив завершение войны своим полководцам. По мнению Вольтера, от окончательного успеха короля Франции отделял только захват Амстердама: «Будь эта столица взята, погибла бы не только республика, не было бы больше вообще никакой голландской нации». Но голландцы пошли на крайние меры. 20 июня они открыли Мюйденские шлюзы. Как известно, большая часть Голландии находится ниже уровня моря. В течение трёх дней все подступы к Амстердаму оказались полностью затоплены. Продвижение армий принца Конде, а потом и герцога Люксембургского остановилось.

Голландцы спешно увеличивали свою небольшую армию, на службу в пехоту были призваны многие моряки. Верховным главнокомандующим стал принц Вильгельм Оранский, непримиримый противник Людовика XIV. Голландцы открывали одну плотину за другой, лишая французов возможности совершать манёвры. Те могли вести боевые действия только в районах, где не было воды. Постепенно и международная обстановка стала складываться неблагоприятно для французов. Голландцев поддержали австрийский император, бранденбургский курфюрст, а потом и Испания. Так локальный «блицкриг» превратился в общеевропейскую войну. Соотношение сил теперь было уже не в пользу войск Людовика XIV. Но французы продолжали побеждать в столкновениях с многочисленными противниками.

В 1674 г. три крупные королевские армии перешли в новое наступление. Одну из них возглавлял лично Людовик XIV. Она снова захватила провинцию Франш-Конте. Другая, под командованием принца де Конде, 11 августа 1674 г. нанесла тяжёлое поражение объединённой армии имперцев, голландцев и испанцев при городе Сенеф. Третья армия, руководимая виконтом де Тюренном, вторглась в Пфальц и по приказу короля безжалостно опустошила это небольшое курфюршество. Дальнейшее наступление французских войск замедлилось в связи со смертью де Тюренна и уходом со службы принца де Конде. Но даже потеря двух таких выдающихся полководцев не смогла остановить череду французских успехов. На море молодой французский флот одерживал замечательные победы над опытными и искусными противниками. 11 февраля 1675 г. генерал-лейтенант Дюкен победил испанский флот при острове Стромболи в Средиземном море, а в следующем году нанёс тяжёлый урон объединённому испано-голландскому флоту недалеко от Сицилии. В 1678 г. французскому королю сдались важные города в Испанских Нидерландах — Гент и Ипр.

К тому времени в городе Нимвеген уже шли мирные переговоры. Людовик XIV считал, что он в состоянии продолжать войну. Однако его встревожило англо-голландское сближение после бракосочетания племянницы английского короля Карла II и главного врага Людовика — Вильгельма Оранского. И Людовик решил увенчать череду побед на поле брани дипломатическим триумфом.

Нимвегенский мир (1678 г.) включал в себя несколько соглашений. Мирный договор между Францией и Голландией, по сути, фиксировал положение вещей, существовавшее до войны. Это был вынужденный шаг в связи с появлением 29 июля англо-голландского союзного договора. Зато за своё участие в войне серьёзно поплатилась Испания. Провинция Франш-Конте и целый ряд городов Испанских Нидерландов перешли к Франции. Бранденбургу пришлось отдать французской союзнице Швеции все захваченные у неё территории, и само княжество тоже постепенно превратилось в союзника Версаля. Франция сохранила и захваченное в ходе войны Лотарингское герцогство, а также все завоевания в Эльзасе.

Нимвегенский мир считается высшей точкой военно-политических успехов Франции при Людовике XIV. Это было первое международное соглашение, написанное не на латыни, а на французском языке. Именно французский станет со временем международным языком дипломатии. Франция превратилась в ведущую державу Европы. Город Париж присвоил Людовику XTV титул Великий.

Но... блестящие военные успехи редко становятся хорошей школой для политиков и полководцев. Упоённые славой, они забывают об осторожности, принимают подчас необдуманные решения. Вот и французскому королю, а в равной мере и его советникам череда триумфов и почестей вскружила голову.

С каждым годом политика Людовика становилась всё более авантюрной. В Безансоне, Меце и Брейзахе король учредил так называемые палаты воссоединения для выяснения прав французской короны на те или иные земли. В сентябре 1681 г. имперский город Страсбург был внезапно оккупирован французскими войсками. В рамках политики «воссоединений» Франция захватила и ряд других мелких населённых пунктов в Германии и Нидерландах. В 1681 г. в рамках борьбы с пиратами французский флот обстрелял Триполи, а в 1684 г. — Алжир и Геную.

Агрессивная политика Версаля вызывала растущую тревогу других европейских держав. Французская пропаганда, годами твердившая об угрозе со стороны Габсбургской империи, становилась всё менее убедительной. Созданный Мазарини Рейнский союз — объединение зависимых от Франции прирейнских государств — распался ещё во время Голландской войны. Протестантские страны (старые союзники Франции в войнах против Испании и империи) были недовольны репрессиями, обрушившиеся на французских гугенотов. Политика Людовика XIV стала причиной новой войны, которую называют Войной за пфальцское наследство.

В 1688 г. король от имени жены своего брата Елизаветы Шарлотты Орлеанской предъявил претензии на курфюршество Пфальц. Армии Людовика выступили на Бонн, Пфальц, Баден, Вюртемберг и Трир, а в октябре 1688 г. взяли Филипсбург. Снова начало войны оказалось успешным для Франции.

Но на сей раз против неё выступила ещё более могучая коалиция, чем та, что противостояла королевству во время Голландской войны. В 1688—1689 гг. войну Людовику XIV объявили Голландия, Священная Римская империя, Бавария, Испания, Швеция и Савойя. Тяжёлым ударом для французской дипломатии стало присоединение к коалиции Англии. Там только что свергли последнего представителя династии Стюартов Якова И. На английский трон взошёл непримиримый противник Людовика Вильгельм Оранский (Вильгельм III). Армии антифранцузской коалиции были частично реформированы по французскому образцу. Амстердамские и лондонские купцы, опасавшиеся, что в случае победы Франция вытеснит их с европейских и заморских рынков, выделили на войну огромные средства. Теперь и противники Людовика стали привлекать новых союзников за счёт щедрых субсидий.

1 июля 1690 г. 35-тысячное войско герцога Люксембургского разбило 50-тысячную армию голландцев и имперцев под командованием принца Вальдека. Меньше чем через два месяца французский полководец Никола де Катина одержал победу в сражении с армией герцога Виктора Амадея Савойского. Французы потеряли только 300 человек, а их противники — 4 тыс. солдат. После этого разгрома бедный герцог Виктор Амадей остался без владений — их оккупировала армия Людовика. В 1692 г. Людовик взял сильную крепость Намюр в Голландии. 3 августа того же года под Стенкерком произошла настоящая битва народов. Французы под командованием герцога Люксембургского сражались против коалиционных войск (англичане, голландцы, испанцы и немцы), возглавляемых Вильгельмом III. Судьбу жестокой битвы решила атака французской пехоты, которую вели в бой принцы крови. Войска коалиции потеряли 8 тыс. солдат убитыми, 1200 пленными и 10 орудий. Это была одна из крупнейших побед французских войск.

Если сухопутная армия Франции всегда знала, что ей надо делать, и с успехом выполняла свои задачи, то о французском флоте этого сказать нельзя. Военно-морское руководство вместе с королём Людовиком XIV строило трудноосуществимые планы вторжения в Англию. Французы мечтали вернуть на престол укрывшегося во Франции короля Якова II. В порту Ла-Уге накапливались силы для предстоящей высадки в Англии. Французы к тому же рассчитывали, что английский военно-морской флот перейдёт на сторону их союзника Якова II. Этого не случилось.

29 мая 1692 г. началось 12-часовое сражение: с французской стороны участвовали 44 корабля, с англо-голландской — 98. Французы отступили. Многие их корабли, включая флагман — великолепный 104-пушечный «Солей Руаяль», были повреждены. Союзный флот бросился преследовать отступающую эскадру и нанёс ей большой ущерб. 15 кораблей были сожжены или потоплены. Этот разгром привёл к утрате французами инициативы на море.

К 1694 г. все воюющие стороны проявляли признаки истощения. Однако Франция, вынужденная содержать огромную армию и флот, находилась в более тяжёлом положении. В январе 1695 г. генеральный контролёр финансов Поншартрен прибег к новому чрезвычайному налогу (капитации), который платило даже дворянство. Но разорённое население смогло дать казне меньше, чем ожидалось. В это время армии антифранцузской коалиции перешли в контрнаступление. В августе — сентябре 1695 г. им удалось отбить у Людовика крепость Намюр. И снова король стал искать мира. Мирный конгресс начался в деревне Рисвик недалеко от Гааги 9 мая 1697 г. и продолжался до конца октября. Стороны договорились вернуться к статус-кво, зафиксированному в статьях Нимвегенского мира. Народ Франции праздновал заключение этого договора с большей радостью, чем все предыдущие триумфы. Французы не знали, что речь идёт не о мире, а лишь о трёхлетней передышке...

Абсолютизм - теория и практика

Одним из теоретиков абсолютной монархии был сам король Людовик XIV. В наставлении, написанном для сына, монарх замечал, что подданные обязаны повиноваться королю как Богу, поскольку тот является живым олицетворением Божественного величия. Только неограниченная власть короля гарантирует могущество и стабильность государства. Сам термин «абсолютная монархия» (monarchia absoluta) трактовался как «совершенная монархия» или ещё как «монархия без уз» (имеются в виду узы, наложенные другими сословиями, мешающие монарху действовать свободно). Примерно в том же духе идея абсолютизма представлена в сочинении духовника короля епископа Боссюэ. Более практическое объяснение природы французского абсолютизма дал кальвинист Пьер Бейль (1647—1706): «Единственным и настоящим средством, которое помогает избежать гражданских войн во Франции, является абсолютная власть монарха, которая поддерживается энергично (королём) и за которой стоят все необходимые силы (общества), заставляющие её (монархию) бояться (т. е. все боятся монарха)». До середины XVII в. власть французского короля была ограничена различными учреждениями и законами, такими, как традиционные феодальные привилегии, древние институты городского самоуправления, органы сословного представительства. Разрушение всего этого стало основной задачей Короля-Солнце.

Один из первых ударов король нанёс по парламенту — учреждению ненавистному ещё с детских лет, со времён Фронды. В 1668 г. Людовик лично явился в парижский парламент и выдрал из протоколов все листы, относившиеся к периоду Фронды. Как гласит легенда, в тот момент он и произнёс фразу: «Вы думали господа, что государство — это вы? Государство — это я». К 1673 г. парламент лишился своего основного права — задерживать королевские законы и представлять на них возражения. Строптивых парламентариев отправили в ссылку.

Аналогичные процессы шли и в провинции. Чиновников муниципальной администрации — мэров и эшевенов уже не выбирали, как раньше. Теперь на эти должности назначала корона (за соответствующую плату). Политическое значение провинциальных парламентов также неуклонно падало. Реальная административная, судебная, налоговая и полицейская власть находилась в руках присылаемых королём интендантов. Это были преданные короне люди, как правило, выходцы из третьего сословия. Беспощадные враги местных и дворянских привилегий, в случае необходимости они могли апеллировать непосредственно к монарху. Власть губернаторов провинций, некогда самовластных царьков, была сведена к управлению военными и полицейскими силами. Да и то интенданты имели полное право вмешиваться в эту сферу губернаторских полномочий.

Отчёты интендантов поступали в правительство. Оно состояло из королевских советов — верховного, финансового и др. Их возглавляли государственные секретари или министры. Однако все важнейшие государственные решения принимались на встречах министров с королём. После смерти кардинала Мазарини Людовик XIV заявил, что теперь он «сам будет своим первым министром». Отныне на короле замыкались все нити государственного управления. Ни один мало-мальски серьёзный государственный акт не мог увидеть свет без королевской подписи. Как писал не любивший короля мемуарист Сен-Симон, «Людовик уничтожил и искоренил всякую другую силу или власть во Франции, кроме тех, которые исходили от него: ссылки на закон, на право, считались преступлением».

Укрепив контроль над государственным аппаратом, Людовик XIV и его сподвижники захотели распространить влияние государства на все сферы жизни общества. Так, Лувуа, будучи суперинтендантом дорожных работ, создал образцовую почту, действовавшую с невиданной доселе точностью и скоростью. Теперь письма из Парижа в отдалённый Прованс доходили за пять дней. Но параллельно был создан «чёрный кабинет», вскрывавший отправляемые по почте сообщения и информировавший монарха о возможных заговорах, а также о настроениях в обществе.

Интересам высокой государственной политики служило и народное образование. Королевский эдикт 1695 г. и декларация 1698 г. требовали наличия как минимум одной начальной школы при каждом приходе. Эти распоряжения были связаны с необходимостью обучения в духе католической доктрины детей недавно обращённых протестантов. К концу XVII в. в Руане свидетельство о браке могли подписать 38% рабочих, 75 % ремесленников и 85 % лавочников.

Никогда до Людовика XIV государство не вмешивалось столь активно в науку и искусство. В 1661 г. королевскую привилегию получила Академия танца. В 1663 г. Кольбер заложил основы Академии художеств и Академии надписей и изящной словесности (тогда она называлась Малой академией). Только членам Академии художеств предоставлялось право быть скульпторами или художниками Его Величества.

Политика Людовика XIV послужила образцом для монархов-реформаторов XVIII в., от русского царя Петра I до австрийского императора Иосифа II. Все они стремились снять ограничения с личной власти монарха и расширить сферу проникновения государственного аппарата в общественную жизнь.

Культурная гегемония

Король пожелал, чтобы его двор превратился в центр культурной жизни страны. Главной задачей придворных служителей муз стало прославление образа самого Людовика — Короля-Солнце. Искусство превратилось в пропаганду. Уже в январе 1664 г. Кольбер утвердил список выплат постоянных пенсий ведущим литераторам и учёным Европы. Король и его советники отлично понимали, что творцы — тоже люди и к тому же нуждающиеся в средствах. За солидную пенсию известные поэты возвеличивали Короля-Солнце в своих одах.

Впрочем, в эпоху Людовика XIV Франция как никогда была богата писателями и поэтами. В стране жили и творили великие драматурги Жан Расин, Жан Батист Мольер, Пьер Корнель, баснописец Жан Лафонтен и знаменитый сказочник Шарль Перро. Последний совмещал писательский труд с работой на ответственном посту государственного контролёра строительства. Практически все они были пенсионерами короля. Мольер получал 1000 франков в год, Расин и Корнель — по 2000 франков. Кроме того, литераторов и драматургов щедро вознаграждали за произведения, написанные по заказу двора (например, за пьесы для придворного театра). Особо выдающиеся деятели культуры удостаивались не только денежных поощрений. Так, Расин в 1673 г. стал академиком, а в 1677 г. — историографом Его Величества. Близость ко двору означала покровительство монарха и защиту от врагов, которых у настоящего таланта всегда достаточно.

Версаль Людовика XIV во второй половине XVII в. действительно представлял собою центр культуры, служил объектом зависти всей Европы. В качестве благодарности король удостоился следующих строк неизвестного автора:

Разве он человек? Ведь он без слабостей.
Разве он Бог? Ведь он смертен.
Назвать его Богом было бы слишком сильно,
Назвать человеком слишком слабо.

Возвеличивая себя, король не полагался исключительно на придворных поэтов. За время царствования Людовика XIV было отчеканено 318 медалей, прославляющих короля (составление надписей для медалей было возложено на членов Малой академии, получившей в 1701 г. статус Академии надписей и изящной словесности). На 218 из них короля сравнивали с богом Марсом, на 88 — с Юпитером, на 17 — с Аполлоном и на пяти — с Меркурием! Таким образом, один Король-Солнце заменял французам целый античный пантеон. Злые языки утверждали, что Людовик страдал манией величия.

Для восхваления короля активно использовалось и книгопечатание. «Я спросила однажды у одного умного человека, — писала принцесса Пфальцская, — почему во всех этих писаниях всегда хвалят короля. Мне ответили, что печатникам был специально дан приказ, чтобы они печатали только те книги, в которых возносили хвалу монарху, и это делалось не для него, а д ля воспитания его подданных. Французы обычно много читают, а поскольку в провинции читают всё, что приходит из Парижа, восхваление короля внушает им уважение к нему».

Достигли ли усилия цели? Разумеется, у короля имелись поклонники. Но когда он в 1715 г. скончался, на свет появилось множество эпитафий, авторы которых, по-видимому, так и не прониклись уважением к монарху:

Здесь покоится Людовик Малый;
И от этого весь люд в восторге.
Если бы он жил на двадцать лет меньше,
Его можно было бы назвать Великим.

«Одомашнивание» дворянства

В течение первых лет самостоятельного правления Людовик XIV не имел постоянной резиденции. Король, а вслед за ним и двор переезжали из одного пригородного замка в другой. Лишь в 1682 г. Людовик окончательно обосновался в Версале. Первоначально это был всего лишь небольшой охотничий замок в 18 км от Парижа. Но постепенно Версаль стал символом богатства и могущества монарха и державы.

Повсюду посетители могли видеть символику бога Аполлона, напоминающую о славе Короля-Солнце. На строительство и украшение Версаля тратились крупные суммы (с 1661 по 1715 г. было израсходовано 68 млн франков), там трудились десятки тысяч рабочих. Работы по украшению и расширению дворца велись во все годы правления Людовика XIV, а также при его преемниках. Версаль был не только политическим, но и культурным центром. Его создавали лучшие мастера Франции: архитекторы Луи Лево и Анж Жак Габриэль, живописец Шарль Лебрен, архитектор и дизайнер Андре Ленотр и др. Произведения искусства и сооружения Версаля считались эталоном красоты и стиля.

Но картина Версаля эпохи Людовика XIV была бы далеко не полна без описания людей, наполнявших залы и коридоры огромного дворца. Король на всю жизнь запомнил уроки Фронды. Он нашёл оригинальный способ подчинить своему влиянию строптивую аристократию. Людовик не стал заключать компромиссы со знатью, как это делал его дед Генрих. Он не разрушал замки мятежных феодалов пушечными ядрами по примеру своего отца Людовика XIII. Но король заставил строптивых герцогов, принцев крови и баронов играть по своим правилам. В зеркальных залах Версаля дворянам предлагали деньги, чины, почести и, наконец, жизнь, полную бесконечных удовольствий. Единственным источником всех этих благ был сам король. Все остальные «вращались на орбите вокруг Короля-Солнце».

Балы, маскарады, охоты следовали друг за другом. Были и другие, полуофициальные и неофициальные забавы — карточная игра, свободная любовь и «любовь по-итальянски» (гомосексуализм). Немногие могли отказаться от жизни в атмосфере вечного праздника. К тому же отъезд от двора воспринимался либо как следствие королевской немилости, либо как демонстрация неблагонадёжности. Дворянин, покинувший Версаль, рисковал оказаться полуизгоем, отверженным.

Те же, кто оставался при дворе, должны были принять правила игры, предложенные королём. Основная заповедь — как можно чаще быть на виду у монарха. Только так можно удостоиться милостивого взгляда, слова, награды. Конечно, лишь самые знатные и самые достойные имели право предстать перед августейшими очами. За эту привилегию велась ожесточённая борьба. Вместо того чтобы предъявлять королям ультиматумы и воевать с соседями за спорную деревеньку, дворяне теперь интриговали за право вынести королевский ночной горшок. Точное количество дворян, одновременно пребывавших в Версале, неизвестно. Предполагается, что около 5% 200-тысячного дворянства Франции всегда находилось при короле.

Версаль стал образцом для десятков императорских, королевских и великокняжеских дворцов, построенных в XVII—XVIII вв. по всей Европе. Самые известные из них: Шёнбурн в Вене, Сан-Суси в Потсдаме, Петергоф и Царское Село в Петербурге — соперничают по красоте с французским оригиналом.

Один король, одна вера

В большинстве стран Европы в XVII в. господствовал принцип «Чья власть — того и вера». Однако во Франции отношения между католиками и протестантами основывались на принципах Нантского эдикта, компромисса между двумя религиозными общинами.

Уже в эпоху Ришелье окрепшая королевская власть сумела свести на нет целый ряд военно-политических положений этого документа. Переданные гугенотам королём Генрихом IV крепости одна за другой возвращались под контроль короны. Однако в королевстве продолжала существовать более чем миллионная протестантская община. Среди протестантов имелись знатные дворяне, богатые крестьяне и горожане, чиновники.

Можно назвать множество причин, по которым протестантизм вызывал раздражение Людовика XIV. Прежде всего, король был воспитан в рамках католической доктрины того времени, преисполненной ненависти к еретикам. По словам Елизаветы Шарлотты Пфальцской, супруги баварского курфюрста Филиппа I, «он буквально ничего не знал о том, чем одна религия отличается от другой. Духовник говорил ему: тот, кто не католик, — еретик и проклят. И он этому верил, не стараясь глубоко вникнуть в суть вещей». Неприязнь к гугенотам подогревали священники короля, всегда имевшие большое влияние на своего духовного сына. Ещё в молодости, в 1660 г., Людовик очень холодно принял членов национального протестантского синода. С годами неприязнь к гугенотам только возрастала. Для монарха они были источником смут и «пятой колонной» иностранных держав. Кроме того, принципы устройства французских протестантских общин сами по себе являлись вызовом королевской власти. Это были самоуправляемые приходы. Решения об устройстве внутрицерковной жизни в национальном масштабе принимались на всеобщей Ассамблее. Получалось, что в стране, где власть монарха абсолютна, часть подданных живёт по законам какой-то религиозной республики!

Переход в протестантизм запретили. С 1681 г. широкое распространение получила практика так называемых драгонад. В дома протестантов в массовом порядке стали вселять солдат, которые бесцеремонно грабили и насиловали хозяев. Драгонады шокировали своей жестокостью, но были весьма эффективны. Маркиз де Сурш писал: «Драгуны за неделю обращали в то время в католичество больше протестантов, чем миссионеры за целый год...». Правда, архиепископ Камбре Фенелон добавлял, что, «если бы теперь кто-то захотел заставить их отречься от христианства и следовать Корану, стоило бы им только показать драгунов». В 1682 г. протестантам было запрещено приобретать профессии прокурора, нотариуса, судебного исполнителя и полицейского. И это лишь малая часть антипротестантского законодательства того времени.

Развязка наступила 17 октября 1685 г. В тот день был опубликован так называемый эдикт Фонтенбло, который полностью отменял Нантский эдикт. Теперь официально протестантов в королевстве не было. Проводить службы им запрещалось. За границу гугенотов тоже не выпускали. Тех, кто пытался бежать, отправляли гребцами на королевские галеры. У протестантов отбирали детей и имущество. Несмотря на запрет, протестанты покидали страну — в Германию, Голландию и Англию переселилось более 200 тыс. человек. В итоге королевство потеряло многих образованных людей и ценных специалистов. По подсчётам историка Пьера Шоню, эмигранты составляли четвертую или пятую часть торгового и промышленного потенциала Франции. Гугеноты способствовали развитию экономик североевропейских протестантских стран. К тому же они стали непримиримыми врагами Людовика XIV и французского королевства. Впрочем, король с этим смирился. В письме к кардиналу де Арле он писал об отмене Нантского эдикта: «Я убеждён, что Господь присовокупит к своей славе тот труд, на который он меня вдохновил».

Народные движения

Если недовольных вельмож Людовик XIV с блеском превратил в перья своего пышного павлиньего хвоста, то сопротивление народных масс ему так и не удалось сломить. Несмотря на планомерное «закручивание гаек», Франция во второй половине XVII в. оставалась единственной страной континентальной Европы, где постоянно происходили восстания крестьян и горожан. Это служит наглядным подтверждением идеи, что массовые народные движения отнюдь не признак бедности и отсталости, а, наоборот, свидетельство высокого уровня развития. В разорённых войнами Германии, Испании и Польше население уже не думало о борьбе за свои права, а заботилось только о выживании. Во Франции ситуация была иной. Хотя бесконечные войны тяжело отразились на положении трудящихся, простым французам всё-таки жилось легче, чем их соседям. Как свидетельствуют французские источники: «Крестьяне, которые несут на себе почти всё бремя налогов, и прежде всего тальи, — совсем не батраки... а те, кто живёт то хорошо, то плохо в зависимости от того, что даёт обрабатываемая земля, — хорошо, когда урожай хороший, и плохо, когда он плохой».

Главная причина большинства восстаний — непомерные налоги. При появлении финансовых чиновников в сопровождении солдат население целых деревень уходило в леса и вело оттуда партизанскую войну. В 1662 г. одновременно вспыхнули бунты городских низов в Орлеане, Бурже, Амбуазе, Монпелье. В провинции Булоннэ произошло крестьянское восстание. В 1663-1665 гг. под предводительством бедного дворянина Бернара Одижо из-за увеличения налога на соль восстали крестьяне Гаскони. В 1666—1670 гг. народные выступления прошли в провинциях Руссильон и Лангедок.

Очередная волна восстаний прокатилась по стране в 1674—1675 гг. На этот раз она охватила провинции Бретань и Гиень, города Бордо, Ренн, Нант. Как и раньше, основным требованием мятежников была отмена новых налогов (в частности, налога на гербовую бумагу, необходимую для составления официальных документов). В Бретани повстанцы организовали 2-тысячную армию под предводительством бывшего нотариуса Лебальпа. Их называли «Красными колпаками», поскольку ими командовали приходские капитаны (представители местного самоуправления, выбираемые от церковных приходов) в таких головных уборах. Повстанцы поддерживали связь с правительством воевавших с Францией Нидерландов. Наиболее радикальные из них выступали за отмену феодальных повинностей, истребление дворян и обобществление имущества. Для подавления этого мятежа было задействовано 6-тысячное королевское войско.

В 1687 г. положение французского простонародья снова ухудшилось. На этот раз причиной бедствий стали прежде всего природные катаклизмы. Год за годом на Европу обрушивались страшные холода. Они губили посевы, что, в свою очередь, приводило к голоду и эпидемиям. По подсчётам современных специалистов, в 1693— 1694 гг. от голода во Франции умерло до 2 млн человек, а в 1709— 1710 гг. — около 1,5 млн. Тысячи людей бросали свои дома и отправлялись бродяжничать. В 1688—1697 гг. положение их усугублялось тяготами Пфальцской войны. Суровую реальность тех дней отражает известная сказка «Мальчик-с-пальчик», где крохотный мальчуган (низкий рост — следствие плохого питания) чуть было не стал жертвой людоеда. Однако число народных выступлений в этот период было незначительным — все силы уходили на борьбу за существование.

Вскоре после начала Войны за испанское наследство, в 1702 г., на юге Франции, в Лангедоке, началось восстание камизаров. «Камизар» по-французски означает «рубашечник», или тот, у кого, кроме рубашки, ничего нет. С самого начала движение приняло религиозную окраску: среди восставших было много гонимых французских гугенотов. Толчком для выступления стало возобновление подушного налога, а первым актом восставших — убийство аббата Дюшейла — жестокого гонителя протестантов. Крестьяне вели партизанскую войну, нападая на сборщиков налогов, дворянские замки и представителей администрации. Восстание камизаров продолжалось несколько лет под руководством талантливых командиров — Кавалье, Ролана и Мазеля. На его подавление было отправлены лучшие полководцы королевства. Правительственные войска действовали с крайней жестокостью, сотни деревень были сожжены, тысячи людей убиты. Хотя в 1705 г. основная масса восставших была уничтожена, отдельные группы продолжали сражаться вплоть до 1715 г.

Триумф меркантилизма

Жан Батист Кольбер получил широкую известность благодаря проводимой им политике меркантилизма, которая стала основой экономического курса эпохи Людовика XIV. Французы стремились поддерживать «активный торговый баланс», т. е. превышение вывоза товаров из страны над импортом. Экспортируемый товар оплачивался полновесной монетой: золотом и серебром, которая шла на развитие экономики. К тому же доходы от внешней торговли обеспечивали правительство средствами для содержания большой наёмной армии, а следовательно, увеличивали вес страны на международной арене. Во всяком случае, так меркантилизм выглядел в теории.

Важной целью меркантилизма было обеспечение государства деньгами для ведения войн. Нужно было, чтобы национальная промышленность росла и приносила всё больше доходов. Для этого требовалось захватывать всё новые и новые рынки сбыта, орудием чего выступала армия. Возникал замкнутый круг. Чтобы лучше воевать, страна должна была больше экспортировать (и одновременно защищать свою промышленность от иностранной конкуренции), а чтобы больше экспортировать, требовалась военная экспансия. Именно это станет одной из главных причин завоеваний Наполеона I. Но пока политика меркантилизма делала лишь свои первые шаги. Затяжные войны вели к государственному банкротству. Да и французская буржуазия пока ещё относилась к войнам отрицательно, считая их бессмысленным разбазариванием денег ради амбиций феодальной верхушки. Ситуация изменилась лишь при Наполеоне...

Чтобы сократить ввоз и увеличить вывоз, Кольбер принял целый ряд мер, которые затем с большим или меньшим успехом были скопированы большинством европейских стран: от Португалии и Курляндского герцогства до Пруссии и России. Прежде всего, государство стало всячески поощрять производство товаров, которые до этого покупали за границей. Усилиями Кольбера в стране было налажено производство сукна по голландскому образцу, кружева - по венецианскому, а чулок — по английскому. Для этого из-за границы выписывали мастеров. Им предлагали различные привилегии — от кредитов и субсидий до предоставления дворянства.

Правительство способствовало объединению промышленных предприятий, как частных, так и государственных, в крупные корпорации. Производство там строго регламентировалось.

Создание «королевских мануфактур» обходилось казне недёшево (только на суконные предприятия было истрачено 2 млн ливров) и не всегда приносило ожидаемые плоды. Многие предприятия выживали только благодаря государственным субсидиям. Но всё же эта политика продолжалась и после смерти Кольбера.

Для того чтобы увеличить экспорт, правительство содействовало развитию французской торговли и транспорта. С нуля был создан торговый флот, прорыт огромный Лангедокский канал, соединивший Средиземное море и Атлантический океан. На содержание дорог ежегодно выделялось 650 тыс. ливров. Товары, ввозимые из-за границы, и иностранные торговые суда, входившие во французские порты, облагались крупной пошлиной.

Франция оказывала политическое давление на другие страны, чтобы они открыли границы для французских товаров. В 1670 г. Папа Римский был вынужден отменить введённые им защитные пошлины.

Для поощрения заморской торговли при Кольбере во Франции под контролем государства было основано несколько привилегированных компаний, которые получили монопольное право на внешнюю торговлю: Вест-Индская, Ост-Индская, Северная, Левантийская. Часть доходов с их операций поступала в казну. Купцы отказывались вкладывать свои средства в такие проекты, поэтому их пришлось принуждать силой. Для дворян был издан специальный указ. В нём говорилось, что инвестиции в торговлю не уронят их дворянское достоинство. Но лишь в XVIII столетии эти торговые предприятия добились определённых успехов.

Составной частью меркантилизма была активная колониальная политика. Колонии должны были стать рынками сбыта товаров метрополии. С этой целью французы захватили в Индии город Пондишери и ряд других опорных пунктов. Однако дальнейшее их продвижение было остановлено активным сопротивлением англичан и голландцев.

С большими трудностями столкнулись французы и в Северной Америке. В 1699 г. на реке Миссисипи была основана стратегически важная колония Луизиана. Но колониальная экспансия Франции в Новом Свете изначально была обречена на провал — в первую очередь, из-за постоянного недостатка колонистов. Французы не испытали на себе всех прелестей огораживания и гражданских войн, заставлявших тысячи англичан отправляться за океан. Несмотря на голод, крестьянин до тех пор, пока у него был участок земли и домишко, сидел на месте. Правда, во время гражданских войн во Франции некоторые группы гугенотов сделали попытку основать свои поселения в Новом Свете. Но все они были истреблены испанцами.

Война за испанское наследство

В ноябре 1700 г. скончался последний испанский король из династии Габсбургов — Карл II, страдавший эпилепсией и множеством наследственных заболеваний. Детей у него не было. На вакантный престол огромной испанской империи предъявили свои права сразу два претендента. Первый — Филипп Анжуйский, внук сестры Карла II Марии Терезии и могущественного французского короля Людовика XIV. Второй — Карл Габсбург, внук другой сестры Карла II — Маргариты Терезии и императора Священной Римской империи австрийского государя Леопольда I.

Умирая, Карл II завещал испанский престол Филиппу Анжуйскому. Французский принц быстро короновался под именем Филиппа V, причём он не исключался и из списка возможных наследников французской короны.

Посол Испании во Франции приветствовал это событие словами: «Нет больше Пиренеев». Появилась возможность объединить французское и испанское государства под властью одного монарха-француза. Это означало установление в Европе абсолютной французской гегемонии. Поэтому в 1701 г. возникла мощная антифранцузская коалиция. В неё вошли Англия, Голландия, Священная Римская империя. Потом к Большому альянсу (так называли этот союз) присоединились Дания, Бранденбург, Португалия и Савойя. На стороне Франции выступили лишь испанские приверженцы Филиппа V, а также баварский и кёльнский курфюрсты.

Начало Войны за испанское наследство (1701 — 1714 гг.) совпало по времени с Северной войной (1700—1721 гг.) между Швецией и коалицией России, Польши и Дании. Таким образом, боевые действия охватили почти всю территорию Европейского континента.

Армия Людовика XIV на тот момент считалась сильнейшей военной машиной Европы. Правда, к началу войны ушли из жизни знаменитые французские полководцы принц Тюренн и маршал де Вобан. Но усилиями последнего Франция с северо-запада была надёжно защищена «железным поясом» — цепью новых крепостей.

Английские и габсбургские войска по своей организации и боевым качествам уступали французам. Однако ими управляли талантливые полководцы — герцог Джон Мальборо и принц Евгений Савойский. Их армии насчитывали по 100 тыс. человек Английский военно-морской флот состоял из 150 кораблей, но союзники располагали ещё и сильным голландским флотом.

Вначале французы попытались захватить инициативу. В Нидерландах перешли в наступление войска маршала де Буффлера; в Германии командующий французскими войсками герцог де Виллар захватил город Нёйбург и одержал победу при Фридлингене, за что получил маршальский жезл. Но затем военная фортуна повернулась к Людовику XIV спиной. Герцог Мальборо, командующий объединённой англо-голландской армией, овладел городами Гельдерном и Льежем, атаковал другие форты и укреплённые города, которые защищали франко-испанские войска. Тем не менее, неоднократные попытки герцога вторгнуться на территорию французского королевства не увенчались успехом — знаменитому предку Уинстона Черчилля так и не удалось проломить «железный пояс». Другой причиной, замедлившей наступление англичан, стали безудержные грабежи, благодаря которым полководец составил себя крупное состояние.

В Италии Евгений Савойский 1 сентября 1701 г. одержал победу над французами при Кьяри. В августе 1704 г. английский адмирал Рук захватил стратегически важную испанскую крепость Гибралтар. На следующий год Карл Габсбургский (Карл III), претендент союзников на испанский престол, высадился на юге Испании, где на его сторону перешли богатые города Барселона и Жерона.

Вплоть до 1709 г. Война за испанское наследство шла с переменным успехом. Но постепенно превосходство союзников становилось всё более заметным. Несмотря на то что Франция была самым густонаселённым и богатым государством Европы, война с тремя великими державами (Англией, Австрией и Голландией) оказалась для неё слишком тяжёлым испытанием. Экономика страны работала на пределе, в провинции бунтовали крестьяне. В августе 1704 г. Евгений Савойский разбил наголову 50-тысячную французскую армию при Хёхштедте. Почти вся французская пехота сдалась в плен. В 1708 г. под Ауденарде войска Мальборо и принца Евгения нанесли французам новое поражение. Ночное отступление превратилось в беспорядочное бегство. Впрочем, подобные катастрофы были сравнительно редким явлением. В ходе Войны за испанское наследство преобладали осады городов, небольшие стычки, хитрые манёвры. Часто происходили и крупные сражения. Но полководцы старались действовать осторожно, не рисковать зря армиями.

К тяготам войны добавились капризы природы. Зима 1708/09 гг. выдалась исключительно холодной. Даже знаменитые каналы в Венеции покрылись льдом. По свидетельству очевидцев, в одном Париже с 5 января по 2 февраля 1709 г. от холода умерли 24 тыс. человек. Ещё большей катастрофой стала гибель урожая озимых. За холодом последовал голод. К концу лета по Франции прокатилась волна «сборищ», «волнений» и «беспорядков». Рынки охраняли отряды гвардии.

А между тем кровопролитие на полях Европы продолжалось. Апогеем боевых действий на северо-западе стала кровавая битва при Мальплаке 11 сентября 1709 г. В течение целого дня 110-тысячная армия союзников сражалась с 70-тысячным французским войском под командованием маршала Виллара. Французы старались удержать свои хорошо укреплённые позиции и сами ходили в контратаки. К концу дня армия Виллара была вынуждена отступить, что формально отдавало победу силам коалиции. Но как писал маршал в отчёте Людовику XIV: «Если Господь нам окажет милость проиграть ещё одну такую битву, можно считать, что враги Вашего Величества уничтожены». Французы в битве при Мальплаке потеряли около 10 тыс. человек убитыми и ранеными, в то время как потери союзников превысили 20 тыс.

После битвы при Мальплаке положение Франции стало постепенно улучшаться. Наибольших успехов добился французский претендент на испанскую корону Филипп V, подчинивший своей власти большую часть территории Испании. Его войска нанесли поражение английскому экспедиционному корпусу графа Стенхопа в битве при Бриуэге 9 декабря 1710 г., а 10 декабря — и имперскому корпусу Штаремберга в битве при Вильявисьосе. Положение Карла III, лишившегося своих ударных сил, стало практически безнадёжным.

Война истощила все страны, принимавшие в ней участие. Но в течение долгого времени мир был невозможен из-за жёсткой позиции, которую занимали союзники по отношению к Франции. Голландцы, англичане и австрийцы хотели раз и навсегда ликвидировать «французскую угрозу». Но в апреле 1711 г. скончался австрийский император Иосиф I. Теперь Карл Габсбургский стал не только претендентом на корону Испании, но и полноправным властителем Австрии. Возникла реальная угроза возрождения империи Карла V и Филиппа II. А это было для европейцев ещё менее приемлемо, чем бурбонский принц на испанском троне.

С самого начала военных действий противоборствующие стороны поддерживали тайные дипломатические контакты. Но лишь в 1712 г. в городе Утрехт открылся мирный конгресс, который и положил конец этой затяжной войне (Утрехтский мир 1713 г.). Филипп V был признан королём Испании. Взамен он отрёкся от прав на французскую корону. Англия получила под свой контроль ряд важных заморских территорий, которые ранее принадлежали Испании и Франции. Австрия расширила свои владения в Италии.

Что же касается Франции, то она смогла сохранить свой статус сильнейшей военной державы Европы. Правда, планы установления французского господства над континентом пришлось отложить в долгий ящик — до начала эпохи Наполеона I. Война за испанское наследство разорила страну — государственный долг доходил до 2 млрд ливров, тяжёлые налоги душили экономику, а человеческие потери составили около полумиллиона.

Закат

Последние годы царствования престарелого Людовика XIV не отмечены ни великими подвигами, ни славными деяниями. Из жизни ушли Кольбер и Лувуа, Тюренн и Вобан, Мольер и Расин — выдающиеся личности, создавшие славу империи Короля-Солнце. Теперь монарха окружали совсем другие люди. Самой известной спутницей короля Франции стала его морганатическая супруга — мадам де Ментенон.

Людовик XIV имел при себе небольшой, но со вкусом подобранный гарем из фавориток. Среди них — скромная Луиза де Лавальер и загадочная мадам Монтеспан (она уделяла немало внимания чёрным мессам, колдовству и отравлениям). Муж мадам Монтеспан, крайне недовольный тем, что получил украшение в виде высочайших рогов, поднял скандал и поплатился за это тюрьмой и ссылкой в провинцию. Мужья и родственники других королевских любовниц были куда более покладисты, и монарх щедро вознаграждал их за смирение.

Количество внебрачных детей Людовика XIV точно не известно. Зато известно, что король был крайне бесцеремонен с дамами. Злоязычная принцесса Пфальцская рассказывала, что, отправляясь от одной любовницы к другой, король оставлял у покинутой красавицы маленькую собачку со словами: «Вот вам компания, мадам, с вас и этого достаточно». Но, в конце концов король встретил женщину, которая сумела его обуздать. В 1680 г. Людовик сблизился с мадам де Скаррон, которая позднее сделалась маркизой де Ментенон. В 1683 г., после смерти королевы Марии Терезии, Людовик и мадам Ментенон стали мужем и женой.

Эта волевая и набожная особа подчинила себе стареющего короля. Теперь «безбожные» поэты, драматурги и хореографы изгонялись, а их место при дворе заняли прелаты и богословы. Сам король во всех военных неудачах и стихийных бедствиях, поразивших страну, видел карающую руку Господа...

Почти все историки единодушны в том, что французы были готовы простить Людовику его любовниц, но не его духовников. Постепенно ближайшими советниками правителя стали монахи ордена иезуитов, как, например, отец Летелье, подстрекавший Людовика на всё новые гонения инакомыслящих. Вместо управления государством король думал преимущественно о спасении души.

Между тем государственный механизм, завязанный на фигуре абсолютного монарха, буксовал. Король всё реже совещался со своими министрами. В армии и среди государственных служащих царила апатия. Народ, разорённый войнами, нищал. Недовольство охватило всю Францию.

В середине августа 1715 г. король стал жаловаться на боли в ноге. Медики решили, что речь идёт о радикулите. Это была роковая ошибка. Лишь 24 августа у Людовика обнаружили признаки гангрены. Агония Короля-Солнце продолжалась долго, он умер 1 сентября, за четыре дня до своего 77-летия. Через несколько часов после его кончины папский нунций (полномочный представитель) написал в Рим: «Вот так умер Людовик XIV, король Франции и Наварры... В нём соединились все королевские и христианские добродетели...». В то же самое время народ спешил в кабаки и устраивал иллюминации.

Автор: Артём Кирпичёнок