После ухода от дел императора Карла V власть над его государством получил человек, совершенно непохожий на создателя универсальной монархии. Ответ на вопрос, почему это случилось, крылся в титуле нового властителя.

Если Карл был императором Священной Римской империи, претендовавшей на власть над всем христианским миром, то его сын Филипп II (1527—1598) — королём Испании. Он родился в городе Вальядолиде, детство и юность провёл в Кастилии. Иностранных языков Филипп практически не знал, что было серьёзным недостатком для правителя половины Европы (впрочем, латынью он всё-таки владел). Неиспанские поданные не скрывали антипатии к своему новому повелителю. Как писал французский историк Ф. Бродель, «отличительной чертой империи Филиппа II безусловно являлся её испанский, можно даже сказать кастильский характер». Это был набожный католик и суровый человек долга. Каждый день он посвящал молитве по 3—4 часа. Оставшееся время он проводил за письменным столом, изучая массу бумаг, поступавших к нему со всех концов континента и из Америки.

Филипп II был типичным правителем-бюрократом. Он внимательно читал каждый попавший к нему документ, хотя бы и несущественный, оставляя на нём заметки и даже исправляя орфографические ошибки. Король замкнул на себе управление всеми ветвями власти. В этом Филипп являлся предшественником Людовика XIV — французского Короля-Солнце.

Испанской аристократии Филипп не доверял — благородных донов назначал послами или вице-королями в провинции. Управление централизованным государством осуществляли учёные-правоведы, нередко имевшие духовное звание. Подготовленные ими документы, равно как и бумаги из-за рубежа, поступали к королю, принимавшему окончательное решение. Филипп не доверял даже самым преданным слугам. Один королевский совет (например, финансов) не знал, что происходит в другом. Разумеется, король оказался физически не способен справиться с гигантским объёмом работы, которую он на себя возложил.

Но чувство долга заставляло его выполнять свои обязанности до самой смерти. Рабочее место монарх покидал, лишь полностью обессилев. И даже в спальне Филипп служил государственным интересам. Он был женат четыре раза, и все эти браки заключались по политическим мотивам. Его вторая жена Мария Тюдор была старше Филиппа на 11 лет. Её сменила 14-летняя девочка Елизавета (Изабелла) Валуа. Лишь изредка Филипп II позволял себе отдых от государственных дел, общение с фаворитками и времяпрепровождение на лоне природы. Есть сведения, что королю не чужды были человеческие чувства. Впрочем, на людях он их тщательно скрывал.

Всю свою жизнь Филипп II вёл борьбу с многочисленными врагами. Среди них королева Елизавета Английская, голландские и немецкие протестанты, султан Сулейман Великолепный и французский король Генрих IV. Бойкое перо романистов-неиспанцев превратило правителя Испании в чудовище. В «Легенде об Уленшпигеле» бельгийского писателя Шарля Де Костера Филипп II предстает садистом и живодёром, развлекающимся истреблением мух и поджариванием живых обезьянок. Но нужно учитывать, что в те времена (да и позднее) памфлеты часто изображали тех или иных персон, издевающимися над животными. Есть предание о том, как Генрих IV поймал своего сына Людовика за подобным занятием и жестоко выпорол его. Один из самых красочных эпизодов в мемуарах Екатерины II — описание казни крысы её мужем Петром III.

В самой Испании отношение к Филиппу II не было столь негативным. Ведь именно в годы его правления Испанская империя стала самым могущественным и богатым государством Европы. Королевский флот не имел себе равных. В стране была создана централизованная система подготовки, обучения и снабжения крупных воинских подразделений. Но даже испанским историкам трудно закрыть глаза на тот факт, что именно при Филиппе сложились предпосылки для будущего упадка страны, а сотни тысяч испанцев-некатоликов подверглись жестоким гонениям.

Если Карл V стремился к компромиссу между католиками и протестантами, то Филипп II выступал безжалостным и последовательным лидером Контрреформации. В 1564 г. он писал Папе Пию IV: «Чем допустить малейший ущерб для истинной религии и служения Господу, я предпочёл бы потерять все свои владения и, если бы я мог, сто раз лишиться жизни, ибо я не являюсь и не буду правителем еретиков». Король Испании считал католицизм той идеологией, которая должна была связать его разбросанные по всей Европе владения. Для борьбы с ересью использовались карательные органы — инквизиция и армия. В стране была введена жёсткая духовная цензура. Испанцы не могли учиться за границей, книгопечатание подвергалось цензуре, преподавание в университетах контролировала Церковь. На иностранцев смотрели с подозрением.

Выступления против королевской власти: восстание морисков в Гранаде в 1568—1571 гг., бунт арагонцев в 1590— 1592 гг. или войну в Нидерландах — Филипп рассматривал как один большой заговор. По его мнению, мориски были агентами Османской империи, а арагонцы имели связи с французскими протестантами. Ответ на любое проявление недовольства был один — безжалостные репрессии.

Мориски — мусульманское население, оставшееся на Пиренейском полуострове после падения Гранадского эмирата в 1492 г. и насильственно обращенное в христианство. Мориски, большей частью тайно исповедовавшие ислам, преследовались инквизицией. В 1609-161 0 гг. они были изгнаны из Испании.

Филипп мечтал стать владыкой мира, подобно римским императорам. Как и Карлу V, ему пришлось вести бесконечные войны и изощрённые дипломатические игры. Но, в отличие от своего отца, он был скорее национальным монархом — стремился расширять и укреплять доставшуюся ему в наследство державу.

Внутренняя и внешняя политика

Внутренняя политика Филиппа II была направлена на усиление королевской власти и унификацию государственного аппарата различных провинций. Этой цели служили и репрессии против религиозных меньшинств — протестантов, иудеев и мусульман. Кроме того, Филипп добивался ликвидации привилегий различных стран, входивших в состав империи, уничтожения их политических и экономических свобод.

Филипп стремился уменьшить влияние кортесов, в 1591 г. он отменил многие привилегии и свободы Арагона. Но полностью победить регионализм в Испании королю так и не удалось. Границы между старинными королевствами продолжали существовать. Пересекая их, королевские служащие и полицейские должны были положить на землю жезл, символизирующий их власть. Проход войск из Кастилии через Арагон или Каталонию оговаривался с местными властями и сопровождался целым рядом условий. С борьбы королей против местных привилегий началась и война в Нидерландах. Примечательно, что в итоге меры, предпринятые королём, оказались недостаточными. Юридический статус различных областей империи и даже самой Испании сильно отличался. Некоторые области (например, Каталония) сохранили значительную степень автономии, что позволяло им уклоняться от выплаты многих налогов. Попытки испанских королей в XVII в. переложить часть расходов на эти земли привели к череде восстаний.

Филипп II получил в наследство от отца войну с турками за контроль над западным Средиземноморьем. Сражения с флотом султана и эскадрами североафриканских пиратов происходили на протяжении всей жизни короля. Один раз ему сопутствовал крупный успех. 7 октября 1571 г. испанский флот при помощи кораблей союзников (Венеции, итальянских государств и папского флота) разбил флот турецкого султана в битве при Лепанто. В стратегическом отношении этот успех стоил немного. Османская империя быстро восстановила флот, и Испании пришлось держать около 20 тыс. солдат в разных районах Средиземноморья. Но неожиданная победа над непобедимыми, как казалось прежде, мусульманами воодушевила Европу. Авторитет Филиппа II вырос даже среди его недругов. Тициан написал картину «Испания, пришедшая на помощь религии». Во Франции состоялись народные гуляния, а шотландский король Яков (сын Марии Стюарт), воспитанный в протестантской вере, написал поэму в честь битвы при Лепанто, за что получил отповедь от шотландской Церкви: «Весьма несоответственно сану и религии, подобно наёмному поэту, писать поэму в честь иностранного папистского бастарда». (Командующий испанским флотом дон Хуан Австрийский был незаконным сыном Карла V.)

В 1580 г. в соседней Португалии пресеклась правящая династия, и король Испании предъявил права на опустевший престол. Заручившись поддержкой португальского дворянства и духовенства, Филипп II в 1581 г. был избран португальскими кортесами королём под именем Филиппа I. В его распоряжении оказались громадные дополнительные ресурсы, ведь Португалия имела обширные колониальные владения в Америке, Азии и Африке. Пиренейский полуостров стал единым целым.

В 1557 г. испанцы разбили французскую армию при Сен-Кантене и почти на 100 лет обеспечили себе преимущество в отношениях с этой державой. После смерти Генриха II (в 1559 г.) Франция оказалась вовлечена в длительную гражданскую войну. Филипп II деятельно вмешивался в этот конфликт, поддерживая католическую партию, склонную к союзу с Испанией. В 1591 г. испанский гарнизон даже был введён в Париж в поддержку сил Католической лиги.

Но в итоге усилия Филиппа оказались тщетны. Французский престол занял лидер протестантской партии Генрих Наваррский, настроенный по отношению к Испании недружелюбно. Филипп II был вынужден заключить с ним мир в 1598 г., незадолго до своей смерти.

Опасным и жестоким противником Филиппа являлась английская королева Елизавета. Любопытно, что Филипп II сделал ей брачное предложение, как только она взошла на престол, но королева-девственница отклонила эту честь Апогеем конфликта стал неудачный поход в Англию в 1588 г. испанского флота, прозванного Непобедимой армадой.

Испанцы контролировали пол-мира и вели изнурительные войны со многими странами сразу. Ни одна другая экономика этого не выдержала бы. Но и ресурсы Испании были не безграничны...

Экономический кризис

Непосильные налоги душили в зародыше торговлю и ремесло. Всего за время правления Филиппа II налоги выросли на 430 %. Хуже всего пришлось Кастилии, ядру королевства. Область, которая несла на себе основную тяжесть «славы империи», была разорена. Поскольку ни торговля, ни сельское хозяйство, ни ремесло при таких налогах не приносили достойных доходов, труд постепенно стал рассматриваться испанцами как презренное занятие. Многие стремились быстро разбогатеть в колониях или на войне. Люди массами шли в солдаты или священники. Около трети дней в году приходилось на церковные праздники...

Даже средства, получаемые из колоний (65 млн дукатов за всё время правления), не покрывали расходов на содержание армии и активную внешнюю политику. В 1563 г. государственный долг составил 25—30 млн дукатов, что равнялось доходам империи за шесть-семь лет. В начале XVII в. он достиг гигантской суммы — 140 млн дукатов! Каждые 20 лет (в 1557,1575 и 1596 гг.) Испанское государство объявляло себя банкротом. Это подрывало финансовые институты, поддерживавшие экономику империи — генуэзские банки и немецкий банкирский дом Фуггеров.

Исключением на общем мрачном фоне были Каталония, Наварра и Страна Басков. Сохранив старинные привилегии, они защитили себя от убийственных налогов. Высокие заработки привлекали в эти провинции эмигрантов из других европейских стран. В Каталонии большинство каменщиков и плотников были приезжими, которые зарабатывали там в три раза больше, чем на родине.

Редкий разносчик воды или портной в Мадриде не был чужеземцем. Особенной бедностью отличались французы, поэтому испанцы называли своих западных соседей «оборванцами». Картину дополняли толпы попрошаек со всей Европы, взбудораженных слухами об испанском золоте. Немецкие нищие, отправляясь в-Испанию, обещали своим дочерям привезти приданое...

К 1592 г. Филипп II окончательно подорвал своё здоровье государственными трудами. Всё чаще серьёзные политические вопросы решались Государственной хунтой, куда входили представители важнейших королевских советов. С 1595 г. к делам правления постепенно стал приобщаться наследник, будущий Филипп III.

В июне 1598 г. Филипп II последний раз приехал из Мадрида в Эскориал. Там он разработал церемонию собственных похорон и распорядился поставить рядом со своей кроватью гроб. 13 сентября 1598 г. величайший из испанских королей умер. Перед смертью Филипп распевал псалмы, кричал от боли и благодарил Господа за то, что Он мучает короля при жизни, дабы избавить от вечных мук на том свете...

Золотой век?

После смерти Филиппа II Испанская империя сохраняла своё могущество. Никто и помыслить не мог, что полвека спустя эта страна будет вычеркнута из числа великих держав. Она представляла собой союз государств с населением 26—27 млн человек, из которых более 10 млн (включая индейцев) проживали в Новом Свете. Испанская сухопутная армия не знала поражений до 1643 г. При дворах Европы господствовал испанский язык (кастильский диалект), а выдающиеся достижения испанской литературы и изобразительного искусства поддерживали всеобщую «испаноманию». Могущество Испании выглядело ещё более впечатляющим на общеевропейском фоне. Основные её политические противники — Англия, Франция и Османская империя либо находились в глубоком политическом кризисе, либо управлялись слабыми монархами, не способными проводить активную внешнюю политику. Только восставшие Нидерланды оказывали сопротивление испанской короне.

Наследник Филиппа II Филипп III (1578— 1621, король Испании с 1598 г.) на первых порах проявил себя ' энергичным правителем. В 1601 г. он направил в Ирландию флот, чтобы оказать ей поддержку в борьбе с англичанами. Хотя помощь и пришла к ирландцам слишком поздно, десантная операция способствовала заключению мира с Англией. В то же время очередная экспедиция против Алжира закончилась неудачей.

Но постепенно молодой король отстранился отдел, посвятив всё своё время охоте и другим развлечениям. В отличие от отца и деда Филипп III практически не покидал своей резиденции. Даже вассальную Португалию он посетил только в конце жизни, в 1619 г. Государственные дела оказались в руках друга юности короля, Франсиско Гомеса де Сандоваль-и-Рохаса, пятого маркиза Денья, впоследствии герцога Дермы (1553—1625). Выдвижение герцога Лермы не было случайностью. И в других европейских странах в те годы возрастала роль первых министров или фаворитов королей (Бекингема, Сюлли, Кончили, Ришельё). Возможно, причиной этого стали непрерывный рост и усложнение структуры общества и бюрократического аппарата государства. Контролировать его один человек был уже не в состоянии.

Впрочем, и герцог Лерма не принадлежал к числу великих политических мужей. Большую часть сил он тратил на проталкивание своих протеже на государственные посты. Созданный им клан «прославился» кумовством и коррупцией. Герцог не полностью контролировал политическую жизнь Испании. Существенным влиянием в годы правления Филиппа III пользовались и государственные советы, где была представлена аристократия. Снова возрос политический вес кортесов. Без их согласия нельзя было вводить новые налоги, необходимые для активной внешней политики. Компромисс между центральной властью и кортесами достигался за счёт крестьянства. Оно нищало из-за непомерных налогов, в то время как испанские города получили некоторую передышку.

Во внешней политике герцог Лерма старался поддерживать мир с ведущими европейскими державами. В 1609 г. было заключено перемирие на 12 лет с Соединёнными провинциями. Оно вызвало резкую критику при испанском дворе. По сути дела, признавалась независимость голландцев. Католическое меньшинство не получило никаких гарантий веротерпимости, колониальная экспансия голландцев продолжалась, а нидерландские пираты по-прежнему грабили испанские колонии и галеоны. К тому же перемирие открыло голландским купцам доступ на испанский рынок, и они наводнили его дешёвым восточноевропейским зерном и североевропейским сукном. Это подорвало позиции испанских производителей.

Единственным регионом, в котором испанцы в правление Филиппа III действовали активно, было Средиземноморье. Королевский флот начал «зачищать» побережье и острова от баз мусульманских пиратов. Но на создание эффективного атлантического флота, противостоявшего бы европейским корсарам, у империи просто не хватило средств.

После крайнего напряжения эпохи Филиппа II многие испанцы восприняли время Филиппа III и начало правления Филиппа IV как своего рода золотой век. Казалось, Испания находится на вершине могущества, которому ничто не угрожает. На самом деле то была всего лишь передышка перед ужасными потрясениями.

Блеск империи дополнялся расцветом культуры. Было бы неверно представлять Испанию того времени чёрным царством католической реакции, душившей в зародыше всякую свободную мысль. Испанские интеллектуалы ощутили влияние эпохи Возрождения и гуманизма. Их называли эразмианцами, поскольку на формирование их взглядов повлиял знаменитый нидерландский мыслитель Эразм Роттердамский (1469— 1536). С ним были связаны писатель и сатирик Альфонсо де Вальдеса (около 1490—1532) и философ Хуан Луис Вивес (1492—1540). Вивес в своих взглядах предвосхитил Фрэнсиса Бэкона, выдвигая на первый план наблюдение и эксперимент в качестве средства познания мира. XVI век положил начало эпохе расцвета классической испанской литературы. Её корни лежат в народной поэзии. Крупнейшим поэтом раннего испанского Возрождения был Гарсиласо де ла Вега (1503—1536), воспевавший жизнь пастухов и пастушек в счастливой Аркадии.

Значительное влияние на испанскую культуру оказало строительство Испанской империи. Многие поэты и писатели той эпохи участвовали в войнах. Алонсо де Эрсилья-и-Суньига, участник завоевания Америки, написал поэму «Араукана», в которой воспел подвиги конкистадоров. За образец произведения была взята поэма Вергилия «Энеида». Величайший писатель Испании Мигель де Сервантес Сааведра (1547—1616), автор бессмертного «Дон Кихота», долгое время служил в испанских войсках и участвовал в сражении при Лепанто. Крупнейший испанский сатирик Франсиско Кеведо-и-Вильегас (1580—1645) был дипломатом и участником политической борьбы в Италии. Гордость за победы своей страны, упоение её могуществом прослеживается в творчестве этих авторов. Как говорил один из героев Лопе де Вега (1562—1635): «Я Гарсия де Паредес и ещё... / Впрочем, довольно сказать: я испанец».

Рубеж XVI—XVII вв. отмечен расцветом испанской драмы и театра. Основоположником национальной драматургии был Лопе Феликс де Вега Карпьо. В молодости он служил на кораблях Непобедимой армады, а в зрелом возрасте стал членом инквизиции. Лопе де Вега написал 1800 комедий и 400 одноактных аллегорических пьес. Одно из его произведений было даже посвящено далёкой Московии и называлось «Великий князь Московский, или Преследуемый император». В нём восхвалялся царевич Дмитрий (Лжедмитрий I), вступивший на престол вопреки проискам зловещего Бориса Годунова. Впрочем, лучшим произведением де Вега считается не это, а пьеса «Фуэнте Овехуна», посвящённая преимущественно испанским реалиям. Учениками и последователями Лопе де Вега были Габриель Тельес (1571 — 1648), известный под именем Тирсо де Молина, создатель образа распутника дона Хуана (Жуана), и другой великий испанский драматург — Педро Кальдерон де ла Барка (1600—1681).

С достижениями испанских литераторов соперничают творения испанских живописцев. В Толедо жил и работал уроженец острова Крит Доменико Теотокопули, более известный под именем Эль Греко (1541 — 1614). Но наивысшего расцвета испанская живопись достигла в работах Родригеса Диего де Сильва Веласкеса (1599—1660). Он был придворным художником короля Филиппа IV, и его картины прославляли испанскую монархию. Недаром его самая известная работа — «Сдача Бреды» посвящена последнему военному триумфу Испанской империи.

Золотой век испанской культуры не пережил Испанскую империю. Его конец обозначил уход Лопе де Вега. Великий драматург покаялся во всех своих подлинных или вымышленных грехах, стал аскетом и уморил себя голодом.

Крах Испании

Тридцатилетняя война стала последним крупным европейским конфликтом, в котором Испания участвовала в качестве великой европейской державы.

Непомерные налоги, необходимые для ведения войны, задушили промышленность и разорили сельское хозяйство. Контрабанда практически полностью вытеснила законную торговлю. Обилие фальшивых и испорченных монет стимулировало инфляцию.

Кризис охватил все сферы общественной жизни. Многие знаменитые испанские университеты были закрыты или преобразованы в иезуитские колледжи. Религиозные предметы снова стали преобладать в программе обучения. В стране продолжала свирепствовать инквизиция и пылали костры аутодафе. Культурный упадок шёл параллельно с упадком экономическим.

Аутодафе («акт веры») — торжественное оглашение приговора суда инквизиции, а также само исполнение приговора (обычно публичное сожжение осуждённых).

Французский историк Пьер Шоню выделяет несколько причин заката Испанской империи. Прежде всего, к началу XVII в. были непоправимо подорваны материальные и людские ресурсы страны. На Пиренейский полуостров в 1596—1602 гг. обрушилась эпидемия чумы. Особенно тяжёлые потери понесла деревенская Кастилия. Там умерло около 500 тыс. человек, или 8 % населения. Это означало, что нельзя было ожидать роста числа горожан за счёт сельских жителей. Демографический кризис усугублялся действиями властей, которые только в 1609—1614 гг. выслали из страны 275 тыс. морисков. Невосполнимые людские потери подкосили испанскую экономику. Стоимость рабочей силы между 1600 и 1602 гг. выросла на 15,6 %. Испанские товары оказались неконкурентоспособными на мировом рынке.

Кризис охватил и Италию. Этот регион имел огромное значение для империи. Миланское герцогство было её важнейшей военной базой. Отсюда испанские воинские части отправлялись в Германию и Нидерланды. Генуэзский банк, через который проходили американские сокровища, финансировал военные операции. И здесь биологическая катастрофа шла рука об руку с экономическим крахом. Больше всего пострадал богатый и промышленно развитый север. Эпидемия чумы 1600—1650 гг. в Северной Италии унесла жизни 1 млн человек.

С заокеанскими владениями у испанцев тоже возникли трудности. Серебро, ввозимое из Америки, составляло 25 % доходов государственной казны. Но несмотря на то, что разработка ресурсов нового континента становилась всё более интенсивной, экспорт драгоценных металлов к 1640-м гг. сократился. Дело в том, что большая часть серебра теперь оседала в самих колониях. Более того, постепенно здесь стало развиваться производство ряда продуктов, которые раньше привозили из метрополии. Испанское вино, текстиль и растительное масло уже не находили сбыта на американских рынках, а высокие цены на кастильскую пшеницу заставили американских колонистов заняться посевом этой культуры (опыт испанцев был учтён англичанами, которые энергично препятствовали развитию производства в колониях).

Отчаянные попытки спасти гибнущую империю связаны с именем дона Гаспара де Оливареса. Граф Оливарес, выходец из знатной андалусской семьи, ставший в 1621 г. герцогом, смог полностью подчинить своему влиянию короля Филиппа IV (1605—1665, король с 1621 г.), развратника, страдавшего наследственным сифилисом. Хитроумный Оливарес действовал в нескольких направлениях. Он сумел уменьшить масштабы коррупции, предложив проводить ревизию состояний при вступлении в должность и по выходе в отставку. Первый министр добился к 1624—1627 гг. и определённых позитивных сдвигов в экономике. Вроде бы начинаниям Оливареса сопутствовал успех. Но следующий его шаг оказался ошибочным.

Граф понимал, что опустошённая Кастилия, несущая на себе основную тяжесть имперского бремени, не способна выдерживать чудовищный налоговый гнёт. Поэтому с 1620 г. он решил переложить налоговое ярмо на Арагон, Каталонию и Португалию. В последней это привело к массовому недовольству. После 1634 г. антииспанская оппозиция постепенно охватила всю страну. Но Оливарес уже не мог отступить. В разгар Тридцатилетней войны деньги были нужны испанской короне как воздух. В 1640 г. в Португалии и Каталонии вспыхнули восстания. В 1668 г., после долгой борьбы, Мадрид был вынужден признать независимость Лиссабона. С большим трудом испанцы подавили восстания в Каталонии, а также на Сицилии и в Неаполе.

Подобно Ришельё, Оливарес жестоко расправлялся с любой оппозицией, не гнушаясь казнями и ссылками непокорных аристократов. Но по мере того, как множились неудачи Оливареса, множилось и число его врагов. Против него объединились королева Изабелла, знатные испанские роды и многие бывшие сторонники. В 1643 г. герцог был отправлен в отставку, вскоре сошёл сума и в 1645 г. умер. Отставка Оливареса на некоторое время возродила престиж монархии, но не смогла спасти испанскую гегемонию, которая рухнула в течение следующего десятилетия.

Автор: Артём Кирпичёнок