Рабиндранат Тагор (1861—1941)
Более чем шесть десятилетий творческой деятельности Рабиндраната Тагора вошли в историю индийской литературы и культуры как «эпоха Тагора». Этот человек обладал исключительной, почти универсальной одарённостью: он был не только литератором и мыслителем, но и незаурядным художником и композитором.
Тагор написал более 50 сборников стихов и поэм, 12 романов и повестей, около 100 рассказов, множество пьес и публицистических статей. Ему принадлежат труды, посвящённые бенгальской литературе и языку, философии и истории Индии, учебные пособия для школ. Один из основателей и в то же время классик национальной бенгальской литературы, он стал по существу первым индийцем, чьё литературное творчество с восторгом было принято современниками на Западе и сделалось частью мировой культуры.
Рабиндранат Тагор происходил из аристократического рода, ведущего свою историю с VIII в. Некогда одна из самых богатых семей Калькутты, Тагоры принадлежали к тому тонкому слою передовой индийской интеллигенции, который в XIX столетии сыграл роль связующего звена между двумя цивилизациями — индийской и европейской. Они были среди тех, кто, сознательно отойдя от традиционного мышления и религиозной догматики, пытался объединить духовные ценности, выработанные восточной и западной культурами, и на их основе создать идеологию нового, просвещённого общества.
Дед Р. Тагора, крупный калькуттский промышленник, входил в число первых последователей обновлённого индуизма и был членом религиозно-реформаторской организации «Брахмо Самадж», сподвижником её основателя, Раммохон Рая. Дебендронатх Тагор, отец писателя, стал признанным главой Брахмо Самадж и крупнейшим деятелем реформации индуизма
В этой семье знали и ценили европейскую, в особенности английскую, культуру, но трепетно относились и к индийскому культурному наследию. В детстве Рабиндраната, в отличие от многих выходцев из европеизированных семей, учили не на английском, а на родном бенгальском языке, и средневековая религиозная лирика или эпические поэмы привлекали его не меньше, чем творчество модных в то время в Индии английских поэтов П. Б. Шелли и Дж. Китса.
Ещё в семилетием возрасте узнав от двоюродного брата некоторые правила стихосложения, Тагор решил, что занятие поэзией — дело нетрудное, и заполнил своими незрелыми творениями не одну тетрадку. Но уже к четырнадцати годам он настолько овладел поэтическим мастерством, что его старший брат, тогда уже признанный поэт, счёл одно из его стихотворений достойным публикации. Вскоре после этого Тагор стал деятельным сотрудником нескольких литературных журналов, а в 1878 г. — автором двух поэтических сборников.
Огромное значение для Тагора имела первая поездка в Англию (1878—1879 гг.). Полтора года он изучал творчество классиков европейской литературы (его литературными «богами» в то время были У. Шекспир, Дж. Байрон, И. В. Гёте, Г. Гейне, Дж. Мильтон), занимался философией и западной музыкой.
Знакомство с европейской словесностью оказалось для Тагора и радостным, и грустным: он остро ощутил, насколько неразвитой и архаичной на её фоне выглядит современная бенгальская литература, насколько тяжеловесен и инертен бенгальский язык, всё ещё находящийся в оковах средневековых поэтических условностей.
Вернувшись в Индию, он под впечатлением от поездки создал несколько сборников стихов и песен («Вечерние песни», 1882 г.; «Картины и песни», 1884 г., и др.), а также несколько музыкальных драм. Они принесли Тагору известность, хотя его новаторство — поэт искал новые жанры и средства выражения, стремился сблизить литературный язык и народную речь, отказался от традиционных поэтических размеров — явно раздражало традиционалистов. Новизну стиля Тагора они приписывали влиянию английской романтической поэзии и иронически называли его Шелли Бенгалии.
Через много лет, когда Тагор стал признанным поэтом, соотечественники назвали его по-другому: Кобигуру (Поэт-учитель). Это имя отражает представление самого Тагора о предназначении поэта — отдать душу «тем, кому нужен свет», служить народу, посвящая ему своё искусство, подобно тому как мудрый учитель служит ученикам, передавая им сокровенное знание. Возможно, сложившийся в средневековой мистической поэзии образ поэта-учителя, духовного наставника, познавшего Истину и несущего её людям, явился для Тагора тем идеалом, в соответствии с которым он строил свою творческую жизнь.
Но влагой знания ты щедро освежи
Пустыню зла, невежества и лжи.
Источники таятся в целине.
Ты дай подняться им, дай им забить
сильней,
Они тебя взрастили и вспоили,
Так сделай так, чтоб жажду утолили
Все жаждущие долгие года.
«Единый голос», 1932 г. (перевод Б. Л. Пастернака)
Средневековые индийские поэты воспевали непостижимое величие и милость Бога; Тагор впервые в индийской литературе воспел человека — «самое чудесное из чудес». Для него неповторимая человеческая личность — абсолютная ценность, придающая смысл существованию мира; ведь его законы имеют значение только тогда, когда они преломляются в душе человека, сопрягаются с его мыслями и чувствами. «Чашей Я моего / Пил я жадно / Красоту неоглядную мира...» («Я не верю в молву», 1940 г., перевод А. Е. Ойслендера) — писал Тагор незадолго до смерти, как бы подтверждая своё признание многолетней давности: «Мне иногда кажется, что я помню тот миг, когда земля, вода, дух листьев, трав и деревьев и голубизна неба проникли в меня, став моими плотью и духом».
Мистическое чувство гармоничного единства человека и окружающего мира связано у Тагора с идеей разлитого в мире божественного начала. В зрелом творчестве (сборники «Золотая ладья», 1893 г.; «Сбор урожая», 1896 г., и др.) появляется образ «божества жизни». Это божество может быть то прекрасной возлюбленной, открывающей поэту красоту мира, то таинственным Кормчим, забирающим в свою лодку весь «золотой урожай» его песен, то самой Матерью-Бенгалией.
Присутствие совершенного божественного начала в каждой частице в каждый момент бытия делает достойными описания все явления, все человеческие переживания: «Сердцу любые малости дороги и нужны, / Душе — бесполезной самой — нет всё равно цены!» («Жизнь драгоценна», 1896 г., перевод В. М. Тушновой). Признавая это, Тагор, однако, не меняет возвышенно-романтического, светлого, иногда печального, иногда радостного настроя своей поэзии.
В его стихах даже конкретные события и явления часто предстают в виде обобщённых, символических образов. Таково, например, стихотворение 1936 г. «Африка», посвящённое вторжению итальянских фашистов в Абиссинию:
Явились они с кандалами,
Такими, как когти гиены;
То было насильников стадо,
И в думах их — мрак полуночный. (Перевод А. А. Ахматовой.)
Тагор не считал, что поэзия обязательно должна быть злободневной и буквально отражать действительность. По его убеждению, чтобы показать человеческие несчастья и радости или описать исторические события, требуются совершенно особые средства, которыми поэзия не располагает. Их может предоставить только проза. В этой области, так же как и в поэзии, Тагор чувствовал себя первопроходцем и экспериментатором: в 90-х гг. он обращается к рассказу — жанру, которого до него в индийской литературе не было. Он вновь реформирует литературный язык — на сей раз язык прозы.
Начиная с 1890 г. Тагор много времени проводит в своём родовом имении Шилайдехо на Ганге и едва ли не ежемесячно отправляет рассказы в крупные калькуттские журналы. Жизнь вдали от города открыла почти неизвестный ему мир деревни, и он с увлечением принялся изучать нравы и обычаи сельских жителей, их быт, социальные отношения. Вместе с тем его поразили особенно заметные здесь неравенство людей, их невежество, косность.
Тагор был убеждён в том, что литература способна повлиять на сознание людей, открыть им глаза и на несправедливость, царящую в мире, и на то прекрасное, что их окружает. Его героям приходится страдать от людской подлости, алчности, предательства, сталкиваться с произволом индийских помещиков и английских чиновников, религиозными и кастовыми предрассудками. При этом Тагор никогда не забывает, что, несмотря на несовершенство жизни, в ней всегда присутствует одухотворяющее, божественное начало — душевная теплота, добрые взаимоотношения, любовь, талант.
Тонкость чувств и мыслей, неравнодушие и искренность драгоценны для Тагора. Но нередко он показывает, как беззащитен и хрупок человек, обладающий этими дарами. Героиня рассказа «Тетрадка» (1894 г.), девочка, которую в девять лет выдали замуж, тайком записывает в тетрадку свои мысли и песни бродячих певцов. Она пытается оградить собственный внутренний мир от враждебного окружения, но становится посмешищем для мужа и золовок и навсегда расстаётся со своей тетрадкой.
Тагор был твёрдо уверен в том, что барьеры между людьми, порождённые социальным неравенством или религиозными запретами, преодолимы. Единственное, что необходимо для этого, — искреннее стремление друг к другу двух сердец. Так, овдовевшая героиня рассказа «Свет и тени» (1894 г.) Гирибала решается привести к себе в дом учителя Шошибушона, с которым её в детстве связывала нежная дружба. А богатый писатель из рассказа «Кабуливала» (1892 г.) испытывает сострадание, когда видит в руках у афганского торговца, надолго разлучённого с родиной, помятый листок бумаги с отпечатком детской ладошки, испачканной сажей: «На глаза у меня навернулись слёзы. Я забыл, что он — торговец сладостями из Кабула, а я — потомок благородного бенгальского рода. Я понял, что... он такой же отец, как и я».
В основе сюжета «Крушения» (1905 г.) — его Тагор считал своим первым зрелым романом — лежит история молодой женщины, по иронии судьбы разлучённой с мужем и попавшей в дом к другому мужчине. Невероятные совпадения, неожиданные повороты сюжета, исключительные ситуации, в которых оказываются герои, делают роман увлекательным. Но в нём заложены и глубокие философские идеи. Крушение лодки — с него начинается произведение — символизирует гибель традиционного индийского общества, мораль которого Тагор считал во многом бесчеловечной. Его героиня Комола после трудных испытаний в конце концов возвращается к мужу, и тот, поверив на слово ей и поручителям, с радостью принимает её как любимую жену и друга. Тем самым Тагор провозглашает новые, немыслимые для индуизма семейные ценности.
Проблема свободы человека в обществе, скованном религиозными догмами, предрассудками и социальными запретами, а также проблема свободы государства, подавленного колониальной властью, поставлены в самом значительном и знаменитом романе Тагора — «Гора» (1907—1910 гг.). Этот роман основан на личных наблюдениях и размышлениях автора. Тагор много думал о положении современной Индии и путях освободительного движения, в котором до 1906 г. сам принимал деятельное участие.
В «Горе», так же как и в следующем романе — «Дом и мир» (1915— 1916 гг.), действие которого происходит в 1905—1908 гг., на фоне бурного подъёма освободительного движения; для писателя были интересны не только жизнь человека в обществе и эволюция его взглядов, но и глубокие внутренние переживания и чувства героев. Хотя сюжеты у Тагора довольно схематичны, а ситуации условны, ему удаётся создать образ привлекательного, живого мира людей. Лёгкий, иногда ироничный стиль делает непринуждённым любой диалог — будь то разговор любящих друг друга людей или серьёзный интеллектуальный спор.
Идея спасительной роли Индии, отразившаяся и в публицистических статьях Тагора, и в его аллегорических драмах («Освобождённый поток», 1922 г.; «Красные олеандры», 1924 г.), некоторое время была очень популярна в Европе
В 1913 г. Рабиндранат Тагор был удостоен Нобелевской премии за сборник стихотворений «Гитанджали» («Жертвенные песни»). Получив известность на Западе, писатель принимает на себя роль посланника Индии и выступает в различных странах с циклами лекций.
Как и многие соотечественники, Тагор верил в то, что его родина, несмотря на свою нищету и униженное положение, обладает огромным духовным потенциалом, который способен противостоять наступлению техногенной западной цивилизации и поможет спасти человечество.