Экзистенциализм в философии
«Как правило, существование прячется от глаз. Оно тут, оно вокруг нас, в нас, оно мы сами, невозможно произнести двух слов, не говоря о нем, но прикоснуться к нему нельзя… Если бы меня спросили, что такое существование, я по чистой совести ответил бы: ничего, пустая форма, привносимая извне, ничего не меняющая в сути вещей. И вдруг на тебе — вот оно, все стало ясно как день; существование вдруг сбросило с себя свои покровы. Оно утратило безобидность абстрактной категории: это была сама плоть вещей… Разнообразие вещей, пестрота индивидуальности были всего лишь видимостью, лакировкой. Лак облез, остались чудовищные, вязкие и беспорядочные массы — голые бесстыдной и жуткой наготой».
К концу романа Жан-Поля Сартра «Тошнота» (1938) главный герой, Антуан Рокантен, переживает ужасающее прозрение, обнаруживая причину тошноты, «приторной болезни», мучившей его всякий раз при столкновении с кем-то или чем-то из окружающей действительности. Сдирая фальшивые покровы — цвет, вкус и запах, скрывающие сырую гомогенную массу бытия, — он приходит в ужас и смятение, потрясенный животной сутью существования — разбухающего, пресыщенного, омерзительного. «Существование всюду до бесконечности излишне, излишне всегда и всюду. Существование всегда ограничено только существованием. Существованием заполнено все, и человеку от него никуда не деться». В ярости и отвращении от громадной массы его, Рокантен восклицает: «Какая гнусность! Какая гнусность!» — и встряхивается, «стараясь освободиться от этой липучей гнусности, но справиться с ней было нелегко, ее было слишком много, тонны и тонны существований».
Страдание, вызванное давящим бременем существования, — сердцевина экзистенциального видения мира. Для французского интеллектуала Сартра, самого знаменитого представителя экзистенциализма, существование — это очевидный, осязаемый факт, сила, которая «должна внезапно овладеть вами, завоевать вас, неподвижным тяжелым зверем лечь вам на душу». Но, хотя существование само по себе гнетуще избыточно, оно вместе с тем случайно, зависит от стечения обстоятельств: вы есть, но вас могло и не быть — это лишь дело случая. По мнению Сартра, никакого Бога, который мог бы объяснить причины нашего существования, нет; равно как не существует изначальной цели жизни. Вселенной нет дела до наших устремлений, и в этом кроется причина неизменной экзистенциальной тревоги. Но одновременно этот факт дает нам свободу — свободу принимать на себя ответственность, самостоятельно делать выбор, вовлекаться в суету мира и строить планы, имеющие значение только для нас. «Осужденные быть свободными», мы отвечаем за формирование собственных целей проживания жизни, которую мы сами выбрали.
"Человек осужден быть свободным; осужден, потому что, однажды брошенный в мир, отвечает за все, что делает" Жан-Поль Сартр, 1946
Корни экзистенциализма
Экзистенциализм всегда был более позицией, отношением к миру, чем философией в строгом смысле слова; он представлял собой собрание противоречивых идей и концепций. Общий эмоциональный тон в его сердцевине был вызван отчасти осознанием бессмысленности человеческого бытия, его «абсурдности» — ибо все мы явились в этот иррациональный мир в результате случайного импульса, без всякой цели и идеи. Экзистенциальная тревога неразрывно связана с унынием и отчаянием, которыми были окрашены первые десятилетия по окончании Второй мировой войны; в общественном сознании он считается феноменом в первую очередь XX века. Такое восприятие подкрепляется и фигурой самого Сартра, который (наряду с французским писателем Альбером Камю) стал настоящим «лицом» экзистенциализма. Интеллектуальные и литературные достоинства Сартра придали дополнительную выразительность тому движению, которое перешагнуло привычные границы между академической и популярной культурой. Но основные теоретические принципы экзистенциализма были все же разработаны немецким философом Мартином Хайдеггером, с которым Сартр вместе учился в 1930-е годы. Сам же Хайдеггер — исключительно противоречивая фигура, чья репутация пострадала от связей с нацистами, — многим обязан мыслителям прошлого, особенно датчанину Серену Кьеркегору.
"Страх есть головокружение свободы, возникающее постольку, поскольку… свобода заглядывает в собственную возможность и хватается за конечность, чтобы удержаться" Серен Кьеркегор, 1848
Именно Кьеркегор впервые заявил, что человеческую жизнь можно понять только с личностной точки зрения «этически существующего субъекта». Это он впервые наполнил слово «существование» таким богатством смыслов, которое отражало исключительность человеческого образа жизни. По мнению Кьеркегора, существование в качестве «реального субъекта» — не данность, но достижение. Невозможно «существовать без страсти»; осознание потенциала человека как личности, с ощущением собственной индивидуальности, требует активного использования воли: он обязан делать выбор, который создает долговременные цели и этические границы жизни. И наконец, главная обязанность человека — это так называемый «прыжок веры», посредством которого он вступает в тесные отношения с Богом.
Существование предшествует сущности
Кьеркегор первым заговорил о страхе, вызываемом осознанием превратностей и случайностей судьбы, которые в итоге приводят нас (как полагает Кьеркегор) к необходимости стать «подобными Христу» в выборе собственного пути. Похожая озабоченность, вкупе с решительным отрицанием Бога, вынудила Фридриха Ницше превозносить идеализированного Ubermensch, «сверхчеловека», который, отбросив страхи, наслаждается экзистенциальной свободой. Вслед за Кьеркегором Хайдеггер считает полноценный факт существования характерной чертой человеческой жизни («образ жизни» он называет Dasein — существование, бытие). Мы не можем избежать тревоги по поводу своего собственного бытия, поскольку, утверждает Хайдеггер, человеческие создания — единственные существа, для кого существование является проблемой. Он, как и Кьеркегор, использует термин «страх» для описания отчаяния, которое мы испытываем, осознав ответственность за структуру собственного существования. Степень этого осознания и определяет полноту и образ нашей жизни.
Главная идея Хайдеггера в том, что не существует никакой неизменной сущности, определяющей человеческую жизнь, помимо целей, которые мы сами себе ставим, и которые придают реальность нашему существованию. Этот тезис, сформулированный в знаменитом лозунге экзистенциализма «Существование предшествует сущности», стараниями Сартра превратился в утверждение: «Мы есть то, что мы сами выбрали». Иными словами, мы есть продукт важных решений, которые приняли самостоятельно. Мы сами создаем собственную сущность и тем самым придаем смысл своей жизни. В данном контексте Сартр вводит понятие «самообман» для описания существования тех, кто не сумел осознать собственную ответственность за свободный выбор и придать форму своему существованию. Такие люди, по определению Хайдеггера, живут «неаутентично» — проживают жизнь, не признавая и не принимая доступные им возможности, а потому существуют бесцельно, утрачивая человеческую индивидуальность в повседневном бытии.
Абсурд
Центральным понятием в экзистенциалистских взглядах на человеческое состояние является понятие абсурда. Вселенная по сути своей иррациональна, в том смысле, что для ее существования нет разумного объяснения, и никакого Бога тоже не существует. Следовательно, ценность или смысл человеческая жизнь обретает лишь изнутри, усилиями самого человека. Сам факт существования случаен и сам по себе лишен смысла или — в экзистенциальном смысле — «абсурден». Основную дилемму экзистенциализма сформулировал Альбер Камю в эссе «Миф о Сизифе» (1942): «Человек сталкивается с иррациональностью мира. Он чувствует, что желает счастья и разумности. Абсурд рождается в этом столкновении между призванием человека и неразумным молчанием мира». Брошенный в мир без всякого внешнего руководства и определенной цели, человек вынужден сам искать смысл, утверждая ценность свободы и творчества. Скрытое глубинное смятение и растерянность, окутывающие эту зловещую вселенную, порождают «театр абсурда», в котором Сэмюэл Беккет, Жан Жене и другие экспериментировали с литературой, создавая собственный эксцентричный язык.