Жук в коробке

Предположим, что у каждого человека есть коробка, в которой что-то лежит. Назовем это нечто «жуком». Никто не заглядывает в чужие коробки, и все знают, что такое жук, только потому, что видели своего жука у себя в коробке.

• Вполне вероятно, что у каждого в коробке лежит что-то свое. Возможно, эта штука в коробке постоянно изменяется.
• Но если при этом в языке есть слово «жук», оно не используется для описания такого предмета.
• Предмет, содержащийся в коробке, вообще не описывается языком — даже как нечто: коробка вообще может быть пустой...

Что мы имеем в виду, когда говорим о «боли»? Ну, это же очевидно, подумаете вы: определенное ощущение, одно из многих в нашем субъективном опыте. Австрийский философ Людвиг Витгенштейн утверждал, что на самом деле ответить на поставленный вопрос вы не в состоянии, более того — ответить на него вообще невозможно. Жук в коробке — метафора, с помощью которой он объяснял, что имеет в виду. Субъективный опыт человека — та самая коробка; то, что содержится в коробке, человек называет «жуком». Коробка есть у каждого, но заглянуть можно только в свою собственную. Все пользуются словом «жук» для описания содержимого своих коробок, но более чем вероятно, что в разных коробках — разные предметы или вообще ничего. Под «жуком» подразумевается просто «то, что содержится в коробке», и подлинное содержимое коробки не имеет ничего общего со значением слова «жук»; сам по себе «жук», чем бы он ни был на самом деле, «оказывается вне обсуждения». Описывая то, что происходит внутри нас, мы пользуемся языком, который создан обществом и управляется общими правилами. Субъективные внутренние ощущения, которые неизвестны окружающим, могут не иметь ничего общего с публичной деятельностью индивида. Каковы бы ни были подлинные чувства, они не имеют никакого отношения к значению описывающих их слов.

Людвиг Витгенштейн

Дискуссия об индивидуальном языке

Метафорой «жука в коробке» Витгенштейн попытался завершить один из самых важных философских споров XX века: так называемую «дискуссию об индивидуальном языке». До Витгенштейна общее (и согласующееся со здравым смыслом) представление о языке заключалось в том, что слова имеют значение как описания определенных явлений реального мира; слова являются «обозначениями» — это ярлыки, определяющие предметы, к которым они «прикреплены». В случае ощущений, таких как боль, процесс называния происходит на основе самоанализа, при котором определенный ментальный опыт ассоциируется с определенным словом. Более того, для философов, таких как Декарт и Локк с их «путем идей», согласно которому все наше взаимодействие с миром происходит через внутренние представления или «идеи», значение всего языка должно зависеть от внутреннего процесса соединения слова с тем или иным мысленным объектом. Дискуссия об индивидуальном языке развернулась вокруг предположения, что в таком случае слова могут вовсе не иметь смысла.

«Рассматривай предложение как инструмент, а его смысл — как его применение!» Людвиг Витгенштейн, 1953

Предположим (вслед за Витгенштейном), что вы решили делать запись в дневнике каждый раз, когда испытываете определенное ощущение. Вы записываете в дневник букву S, сугубо личное обозначение для «ощущения, которое я сейчас испытываю». Как позже узнать, правильно ли вы использовали этот значок в одном из предыдущих случаев? Единственное, что оправдывало применение значка в первый раз, — ваше собственное решение; но единственное, что оправдывает его в последующий момент, — решение, принятое в этот момент. Другими словами, выбирайте сами: если обозначение кажется правильным, оно правильно; и «это значит только лишь то, что мы не можем говорить о "правильности”. Нет никакого независимого "критерия правильности”», заключает Витгенштейн, никакого стандарта, кроме собственного субъективного опыта. Утверждать обратное — значит уподобляться человеку, который кричит «я знаю, какого я роста!» и в подтверждение кладет руку себе на макушку, замеряя высоту. Поскольку не существует объективного способа проверить, правильно ли употреблен индивидуальный знак, такой знак не может иметь значения; а язык, составленный из таких знаков («индивидуальный язык»), будет бессмысленным, непонятным даже самому его «создателю».

Значение через использование

Выходит, что слова не получают и не могут получать своего значения так, как предлагает модель «внутреннего процесса». Но тогда каким же образом? Продемонстрировав бессмысленность «индивидуального» языка, Витгенштейн настаивал на необходимости языка «общественного», слова которого имеют значение «только в потоке жизни». Не будучи связанным с неким таинственным процессом в нашем разуме, значение языка лежит на поверхности, и заключено оно в том, как мы его используем. Ошибочно предполагать, что сначала следует раскрыть цели языка, а лишь затем «уйти в глубину», чтобы отыскать его значение. Значение определяется взаимодействием носителей языка: договоренности людей о значении слова, по сути, являются соглашением о его применении. Язык — явление общественное, вплетенное в ткань совместного бытия людей; общий язык предполагает общую культуру, общие верования и представления, общий взгляд на мир.

«Если бы лев мог говорить, то мы бы не смогли понять, что он сказал» Людвиг Витгенштейн, 1953

Расширяя свою идею значения как использования, Витгенштейн предложил понятие «языковой игры». Умение владеть языком заключается в умении использовать подходящие слова в разных контекстах, от строго определенных профессиональных ситуаций до самых распространенных социальных взаимодействий. Каждый контекст создает свою собственную языковую игру со специфическим набором правил. Они не могут быть правильными или неправильными, только более или менее соответствующими определенной ситуации или цели.

Помочь мухе выбраться из бутылки

Дискуссия о концепции «индивидуального» языка выходила далеко за рамки «лингвистической» философии. В первой половине XX века язык стал центральным предметом множества философских исследований, поскольку считалось, что пределы знания ограничены именно языком. «О чем нельзя сказать, о том следует молчать», — заметил молодой Витгенштейн. Так что прорыв в понимании языка «встряхнул» философию в целом. И столь же велико было влияние стиля работы и методики Витгенштейна на развитие науки.

Ученый считал, что многое в современной философии неверно, поскольку основано на неверном понимании языка (ошибочное мышление разоблачила теория «индивидуального языка»). Философы, полагал он, придают слишком большое значение определенным формам выражения и недостаточно — реальному использованию языка в социальных взаимодействиях. Они привыкли к абстракциям и обобщениям, помогающим изолировать изучаемую проблему, которую затем можно решить. На самом деле так они лишь создают проблемы себе, потому что «язык уходит на каникулы». Одно из знаменитых предложений Витгенштейна — искать в философии лечение и утешение, а не теорию. Философы в его красочном описании подобны мухам в бутылке; его же задача заключалась в том, чтобы «помочь мухам из бутылки выбраться».