Андре Массена — самый корыстный и гениальный маршал Наполеона
14 июля 1789 год… В Париже происходит штурм тюрьмы Бастилия, событие положившее начало Великой французской революции. В этот день французский народ, в последующем став примером для многих других, встал на путь борьбы за свои права.
Тем временем далеко на Ривьере Андре Массена́, тридцати одного года от роду, бывший юнга и бывший сержант Королевского итальянского полка, как раз намеривался выразить свое недовольство по отношению к системе. Этот невысокий, гениально расчетливый человек любил две и только две вещи: деньги и красивых женщин – и именно в такой последовательности. Простой рядовой, зачастую не имевший ни гроша в кармане, он, конечно, страдал от отсутствия и тех и других, а теперь, как он предполагал, пришло время произвести некоторые перемены в своей судьбе.
Массена родился 16 мая 1758 года в Ницце. Его отец потомственный итальянец занимался мелким бизнесом – производством и сбытом мыла и кожи. Мать француженка была дочерью инженера из Тулона.
В шесть лет Андре потерял отца, а его мать вторично вышла замуж, и ей было не до пятерых детей от первого брака. Будущий маршал оказывается на попечении бабушки.
Через несколько лет брат отца, владелец мыловарни, забрал племянника к себе: ему был нужен дармовой работник. Тяжелый и монотонный труд разнорабочего пришелся не по душе пылкому подростку. И в 13 лет он бежит из дома дяди, чтобы поступить юнгой на торговое судно. 5 лет юный Массена бороздит воды Средиземного моря и просторы Атлантики. За эти годы он многое повидал, побывав во многих странах и многому научился.
«Наевшись» романтики, Массена сошел с корабля в Тулоне, где проживал его дядя Жером Марсель. Он служил в Королевском итальянском полку французской армии старшим сержантом. В 1775 г. молодой Массена поступил солдатом в тот же полк. Несомненно, дядя повлиял на его решение, и впервые с момента смерти отца не чувствовал себя совершенно одиноким. Массена быстро достиг успехов в освоении военного ремесла. Он чувствовал себя на солдатской службе как рыба в воде, и это, несомненно, объясняет ту легкость, с которой он преодолел первые ступени карьерной лестницы. Уже 1 сентября 1776 г. Массена получил свой первый чин – капрала. Впоследствии, вспоминая то время, Массена не без грусти говорил, что ничто так не волновало и ничто так не радовало его в жизни, как первое звание.
18 апреля 1777 г. Массена стал сержантом – в возрасте 19 лет, что в королевской армии было большим достижением, требовавшим не малых способностей. Полковое начальство постоянно отмечало юного Массена как отличного солдата. Но путь к продвижению по службе преграждало его происхождение. В 1783 году выходит указ, который запрещал производство в офицеры людей, не имеющих дворянства. Добравшись, как и дядя, лишь до старшего сержанта, 3 марта 1789 г. после 14 лет непрерывной службы Массена выходит в отставку, и женится на дочери хирурга.
Массена открывает собственную бакалейную лавку, приторговывая оливковым маслом и фруктами. Под прикрытием мелкой торговли Массена на пару со своим двоюродным братом, занимается контрабандой.
Самым главным умением в его новой карьере было потрясающее знание человеческой природы. Оглядываясь на этот период жизни Массена, его друзья могли бы сказать, что он был не только в состоянии читать мысли своих клиентов, но и предугадывать контрмеры со стороны сборщиков налогов. Таможенники систематически оказывались с носом, и их шансы изловить хитроумного торговца фруктами были примерно такими же, как у зайца — поймать лису.
В 1991 году он снова поступает на армейскую службу, но отнюдь не в чине старшего сержанта. Времена, когда столь блистательного человека можно было заставить тянуться в струнку перед аристократом-кадетом, давно миновали. Его избирают старшим адъютантом батальона с чином капитана. В 1792 году он уже сам командовал батальоном, а в 1793 году становится дивизионным генералом.
Составляя одно из своих первых донесений о характере и профессиональных качествах своих дивизионных генералов, Наполеон назвал Массена человеком с величайшими способностями. Его уверенность в своей оценке подтвердили девятнадцать лет войн, последовавших за первой кампанией. Массена можно выделить как единственного маршала, первоклассные дарования которого наиболее близко приближаются к дарованиям Бонапарта. К каждой возникавшей проблеме он прикладывал свой холодный, в какой-то мере обезличенный ум и каждый раз находил правильное решение. Но безупречный на поле боя Массена думал не только о военной славе, но и о некоторых других вещах. Когда в марте 1796 года Наполеон принял командование армией, одним из его первых дел был выпуск прокламации, которая, в сущности, разрешала гра-беж, и бывший контрабандист тотчас же понял намек.
К концу итальянских кампаний Массена был уже богатым человеком, и ему было суждено стать еще богаче. На поле брани он дрался как лев и на деле доказал свои высокие боевые качества как дивизионный генерал. Вместе с тем он не видел никаких причин тому, чтобы его вознаграж-дение сводилось только к славе. «Слава, — размышлял он, — прекрасная вещь. Но ведь ее не положишь в банк!» Массена интересовала звонкая монета, а отнюдь не популярность, создаваемая его славными победами.
Один из звездных часов Массена наступил осенью 1799 г. В отсутствие Бонапарта, покорявшего Египет, на Францию большим силами наступали союзные войска.
На голландском побережье высадился англо-русский десант под командованием герцога Йоркского. Австрийцы ведомые эрцгерогом Карлом наступали по нижнему течению Рейна. А страшный русский фельдмаршал Суворов собирался перейти Сен-Готард и соединить свои силы с австро-русскими войсками в Цюрихе.
Помешать этому плану должны были войска, возглавляемые Массена. И если бы он был повергнут в Швейцарии, ничто бы уже не могло остановить наступления союзников на Париж.
С северо-востока, чтобы остановить герцога Йоркского, был выдвинут французский генерал Брюн, который не являлся блестящим стратегом, но по сравнению с английским фельдмаршалом его можно считать гением. В очень короткое время он не только дважды разбил герцога, но и уговорил его эвакуироваться. Северные берега Франции снова стали безопасными.
На юге же ситуация была не просто плохой — она была очень плохой. Никто не мог удержать русского фельдмаршала Суворова, который разбивал любую посылаемую против него армию и вскоре захватил все города, уже занятые французами в Италии. Этот получеловек полудемон в одном лице, наголову разгромил некогда победоносную Итальянскую армию, предводимую лучшими полководцами Французской республики Моро́, Макдона́льдом и Жубе́ром.
В это же время русская армия под командованием Ко́рсакова стояла в Цюрихе, дожидаясь подхода своего соотечественника. За его перемещениями, словно игрок в покер, набравший плохую карту, наблюдал Массена, развернувший свои войска полукругом, пытаясь таким образом контролировать все направления сразу.
В пользу старого мошенника говорили два обстоятельства: его собственное неутомимое терпение и чрезвычайно высокие боевые качества его дивизионных генералов. Удино́, Сюше́, Сульт, Мортье́, Ожеро́, Ванда́мм, Суа́м, д’Эрло́н, Леку́рб, Молито́р.
Задача Массена осложнялась двумя очень неприятными для него обстоятельствами. Во-первых, он должен был отслеживать действия Ко́рсакова в самом Цюрихе и в его окрестностях. Во-вторых, он должен был следить за Суворовым, удерживая его близко от войск союзников, но не настолько близко, чтобы он мог прорваться к ним. И кроме всего прочего, он должен был убеждать впавших в панику парижских политиков, что момент для нападения на врага выбирается им, а не ими.
В его штаб-квартиру то и дело прибывали курьеры с требованием переходить в наступление, но Массена крепко держал в руках свои карты и ждал. В Цюрих стягивалось все большее количество вражеских войск — город и его окрестности были заставлены повозками и складами. От сражавшегося в горах Лекурба пришло известие, что Суворов ярд за ярдом пробивает себе дорогу к Сен-Готарду, и умелые маневры Лекурба могут только задержать, но не остановить его.
В штаб-квартиру прибывали новые курьеры с новыми настойчивыми требованиями: если Массена не перейдет в наступление, республика погибнет. Массена их внимательно читал, но ничего не отвечал и... ничего не делал. Спокойно, без каких-либо признаков отчаяния он дожидался, когда кто-то из игроков сделает неверный ход, и наконец этот «кто-то» нашелся. Им оказался русский генерал Римский-Ко́рсаков растянувший свои линии настолько далеко, что оказался прижатым спиной к озеру.
Массена коброй бросился на него. Прижав русских к озеру, он выслал Ожеро отрезать им дорогу к бегству. Русский генерал знал, что оказался в ловушке. Бросив все пушки и припасы и потеряв 8 тысяч военнопленными, Ко́рсаков прорвал боевые линии Удино́ и обратился в бегство. В тот же день Сульт совершил молниеносное нападение на австрийскую армию. В спешке австрийцы побросали все, что могли и вернулись на территорию своей страны.
После Цюриха, Массена со значительно превосходящими силами движется против армии Суворова. Но окружить и уничтожить войска русских Массена не удалось. Неистовый старик так и ушел в Бессмертие непобежденным. Впоследствии Массена с завистью говорил, что «отдал бы все свои победы за один швейцарский поход Суворова».
В 1800 году Массена оказался запертым в Ге́нуе: австрийская армия блокировала город со стороны суши, а английский флот, находился на расстоянии пушечного выстрела, с моря.
Схватки с врагом, продолжавшиеся и днем и ночью, а также тиф и голод довели численность гарнизона до нескольких тысяч человек. Но Массена держался, и представители австрийцев и англичан прибывшие в город с белым флагом, чтобы договориться об условиях почетной капитуляции, отбыли потрясенными хладнокровием и выдержкой этого человека. Он продолжал свое дело с упорством купца, всецело поглощенного важной для него сделкой. У него даже появилась идея запретить похороны с военными почестями, поскольку они могли травмировать оставшихся в живых. Еще один подписанный им приказ гласил, что кормить будут только тех, кто в состоянии носить оружие. На следующее утро солдаты вспомогательных подразделений, конюхи и слуги превратились в бойцов.
Наконец через кольцо блокады пробрался один инициативный офицер и сообщил, что Наполеон, Ланн, Викто́р, Мармо́н, Дезе́ и другие спустились на равнины и расположились между главными австрийскими силами и Веной. В возможность того, что французская Резервная армия сумеет перебраться через Альпы, не верил никто, разумеется, кроме спокойного мужчины, удерживающего Ге¬́ную. Услышав эту новость, он предложил своим измученным помощникам перерезать австрийцам пути отхода. Его помощники возроптали, указывая, что гарнизон не в состоянии совершить обычный марш, а не то, что сражаться. Массена неохотно согласился с их доводами и послал адмиралу Ке́йту и австрийцам письмо, в котором сообщал, что теперь он готов обсудить условия сдачи.
На первой трехсторонней встрече его нахальство заставило союзников раскрыть рты от удив-ления. Он, оказывается, предпочел бы выйти из города под барабанный бой и соединиться с войсками Сюше́, стоящими на юго-востоке Франции, а в качестве уступки он обещает не вступать в бой пока не дойдет до места! Французы, конечно, должны сохранить оружие; кроме того, он потребовал, чтобы ему разрешили послать через австрийские линии двух офицеров, которые известили бы Наполеона о том, что произошло! Австрийский генерал был настолько потрясен, что не мог вымолвить ни слова, однако лорд Кейт, видимо восхитившись дерзостью Массена, уговорил своего союзника принять эти условия. Но как раз в тот момент, когда Массена уже собирался подписать соглашение, он услышал звуки, напоминающие пушечную пальбу. «К чему это? Ведь сюда пришел сам первый консул!» — воскликнул он, отложив перо.
Однако это были не пушки Наполеона, а просто раскаты грома в альпийских горах. В конце концов Массена пришлось подписать документы о капитуляции, и гарнизон вышел из крепости на условиях расчетливого генерала.
В 1805 году Массена назначается командовать французскими войсками в Италии и… принимается за старое, стремясь всеми способами приумножить свое состояние.
Суммы награбленного им составляли многие миллионы франков. Никакие грозные послания императора на него не действовали. Окончательно обнаглев, маршал идет на прямое государственное преступление. В нарушение указа императора о континентальной блокаде Англии он организует продажу торговых лицензий местным купцам, что в корне подрывало эффективность блокады. Это переполнило чашу терпения Наполеона. Узнав, что Массена разместил часть награбленного в одном из банков Ливорно, император приказывает конфисковать их. В результате Массена в одночасье лишился нескольких миллионов франков. Он был настолько потрясен случившимся, что даже заболел и на некоторое время слег от огорчения. Маршал считал, что в отношении его допущена вопиющая несправедливость. «Я сражался, служа ему, а он был настолько жесток, что отнял у меня мои скромные сбережения»… — громко жаловался он в своем окружении.
Со временем Наполеону столь надоели донесения о казнокрадстве Массена, что он стал… закрывать на них глаза, мотивируя свое поведение весьма весомым аргументом: «Массена обладает таким военным талантом, перед которым надо преклоняться и не вспоминать о его недостатках, поскольку они есть у всех людей».
В марте 1808 года Наполеон жалует Массена титул герцога Ри́воли и крупную денежную награду, после чего тот вроде как прекращает свое затворничество. В том же году на императорской охоте Наполеон случайно (вследствие неосторожного обращения с оружием) ранил Массена в глаз, свалив это на маршала Бертье.
В войне 1809 года с Австрией Массена командует 4-м корпусом Великой армии. В битве при Асперне 21—22 мая 1809 года Массена командовал левым крылом французской армии. Когда вышел из строя мост через Дунай и в войсках, находившихся на левом берегу реки, началось смятение, грозившее вот-вот перерасти в панику, в этот критический момент Массена в полной мере проявил присущие ему черты полководческого таланта — редкое самообладание, непоколебимое мужество, необыкновенную находчивость и поразительное хладнокровие. Вдохновляя личным примером войска, он бесстрашно бросался на самые опасные участки сражения, где ураганный огонь противника заставлял пятиться даже самых отважных храбрецов. Упорно обороняемый его войсками Асперн 14 раз переходил из рук в руки. Объятое пламенем селение было разрушено до основания. Все вокруг было завалено трупами. И в этом кромешном аду Массена явил собой образец беспримерного героизма. Со шпагой в руке, не обращая ни малейшего внимания на свистевшие вокруг ядра и пули, он отдавал распоряжения войскам, моментально реагируя на малейшие изменения в обстановке, лично организовывал контратаки. Все его адъютанты были убиты или ранены, но сам маршал не получил ни единой царапины, хотя австрийское ядро и убило под ним коня.
«Кто не видел Массена при Асперне, тот ничего не видел», — восхищенно говорил впоследствии Наполеон, вспоминая эту одну из своих самых кровавых битв.
В 1810 году Наполеон приказывает Массена отправится за Пиренеи, завершить войну в Испании и через Португалию выбросить в море надменных британцев. Но Массена чувствовал себя старым и уставшим. В свои пятьдесят два года он был сказочно богат и считался первым военным талантом Франции после Наполеона. Но что значит богатство и слава, если человек был вынужден с боями пробиваться по опаленным солнцем нагорьям Испании, отбивать наскоки гверилья́сов, ночевать в выжженных деревнях и весь день слушать жалобы мрачных подчинённых.
От этого поручения Массена пытался отделаться тысячью способами. Он – неподходящий человек для решения этой задачи. Он слишком стар. У него нехорошо со здоровьем. Более молодой и более удачливый маршал, безусловно, одержит победу там, где он, несомненно, потерпит поражение. Наполеон не принял отговорки: «Одна ваша репутация решит все дело».
Прибыв к месту назначения, Массена очень быстро перешел в наступление, но уже в сражении под Бусако получил такой мастерский отпор от герцога Веллингтона, что в дальнейшем воевал больше по инерции, чем по желанию. Камнем преткновения для его солдат стали знаменитые укрепления То́реш-Ве́драш в нескольких милях от Лиссабона. Обойти их было невозможно, а атаковать в лоб – положить всю армию.
В течение шести недель упрямый Массена не сходил с места в расчете, что Веллингтон как истинный джентльмен в конце концов покинет свои неприступные позиции и сразится с ним в открытом поле. Но британец, как позднее точно и образно выразится о его манере боя сам Наполеон, изобрел новый вид сражения «сидя на жопе» и предпочел остаться в укрытиях. Времена, когда в середине XVIII в. противники, выстроившись друг перед другом в линию, любезно предлагали неприятелю дать первый залп безвозвратно ушли.
Болезни, дезертирство и голод выкашивали ряды французской армии лучше, чем дальнобойно-прицельные залпы метких британских гвардейцев. А все попытки Массена призвать к себе на помощь других французских военачальников, разбросанных по Пиренейскому полуострову, окончились крахом.
Массена фактически, был главнокомандующем всех действующих в Испании французских армий. На деле же каждый маршал считал себя главным. Если бы Наполеон лично командовал армией Массена, такой бы проблемы не было. Теперь же они не были расположены совершать чудеса ради одноглазого скряги, который привез с собой любовницу и по слухам, дряхлеет и слабеет.
Массена почти удалось разбить Веллингтона, и лишь неповиновение маршала Бесье́ра в последний момент битвы при Фуэнтес-де-Оноро лишило его заслуженных лавров победителя. Веллингтон позднее сам признавал: «Это была моя первая столь тяжелая битва! И мне здорово повезло, что я не был разгромлен!»
Андре отзывают в Париж. Очень нескоро Наполеон выкроил минутку для встречи с маршалом. При этом начал он ее весьма нелюбезно, можно даже сказать грубо: «Так вы уже больше не…. Массена?!» После этого его почти 40-летняя военная карьера пошла на спад. Массена уже не участвует в кровавых сражениях 1812, 1813 и 1814 гг.
11 апреля 1814 года Наполеон отрекается от престола. Все действующие маршалы посчитав, что карта великого корсиканца бита, и желая сохранить свои роскошные поместья и титулы, переходят на сторону Бурбонов. Все… кроме одного. Напишите в комментариях, если догадались кто это. Разумеется, это был не Массена. Он объявляет, что положение отставного генерала больше не устраивает его и идет служить под знамена с лилиями. Он не привлекал к себе внимания и его оставили в покое вместе со всем его золотом, драгоценностями и прелестными любовницами. Массена не писал мемуаров и ни к кому не выражал недоброжелательства. Он получил от жизни все, что хотел, и все демоны ада не могли бы лишить маршала его приобретений.
В 1815 году Наполеон решает, что Франция готова к его возвращению, с примкнувшими к нему солдатами, он двигается на Париж. По иронии судьбы противостоять ему должны были его же бывшие маршалы. Возвращение Наполеона с Эльбы и период известный под названием ста дней, были временем наиболее тяжелых испытаний для натуры маршалов – и не только как солдат и патриотов, но и как личностей. Если одни из них (например Массена и Ней) во многом были обязаны собственным таланту и храбрости, то многие другие (например Викто́р и Мортье́), никогда бы не поднялись по карьерной лестнице так высоко без помощи и поддержки Наполеона.
Первым, кто должен был арестовать Наполеона оказался старый Массена, греющийся под солнцем Марселя, откуда он командовал королевскими войсками. Массена, видимо был единственным, кроме Талейрана, который мог не уколоться об один из зубцов этой двузубой вилки, и ему это удалось.
Он пропустил колонну Наполеона далеко вперед и только после этого начал преследовать ее, хорошо зная, что его войска не имеют никаких шансов преградить императору дорогу на Париж. А потом он устроил себе ставку в Ницце и стал ждать, что из всего этого получится. При любом исходе событий он был надежно застрахован. Если выигрывает Наполеон, то он, Массена, ему не противодействовал. Если же выиграет Людовик, то Массена всегда может покачать головой и заявить: «Ах, ваше величество, мои ребята не умеют маршировать так же быстро, как их отцы!»
В начале апреля 1817 года Массена разжал руки, державшие железной хваткой ящики с золотом, и отправился за добычей в совсем иной мир. Когда семь лет назад он отказался вести армию в Португалию, сославшись на нездоровье, это не было пустой отговоркой. В шестьдесят один год он был уже старым, очень старым человеком.
На его похороны пришло невиданно большое количество наполеоновских маршалов: Келлерма́н, Серюрье, Мортье, Сюше, Лефевр, Удино́, Виктор, Журдан, Даву, Монсей – и около 200 генералов! На его могильной плите указаны только имя, дата смерти и четыре прославивших сражения: Ри́воли, Цюрих, Ге́нуя и Эсслинг.
Незадолго до своей кончины Массена имел сомнительное удовольствие встретиться в Париже со своим старым соперником по Испании Веллингтоном, и два мастера стратегии обменялись воспоминаниями о тех днях. «У меня из-за вас все волосы поседели», - заметил ссутулившийся герцог Ри́воли. «Мы квиты», - великодушно парировал Веллингтон.