Если главной темой внутренней политики европейских стран в начале XVI в. был церковный раскол, то главной внешнеполитической проблемой для жителей Центральной и Восточной Европы с конца XV в. стал турецкий натиск. Турки сокрушали один оплот христианства на Балканах за другим.

29 мая 1453 г., после ожесточённого штурма, войска турецкого султана Мехмеда II Завоевателя (1432—1481) ворвались в Константинополь. Падение города шокировало европейцев. Константинополь был живым свидетелем былого величия Рима, носителем культуры Греции и оплотом христианства. Теперь величайший из христианских городов оказался в руках иноверцев-мусульман.

Константинополь подвергся жестокому разграблению. От 50 до 60 тыс. жителей византийской столицы были проданы в рабство. Турецкие хроники сообщают, что 300 греческих православных монахов приняли ислам, поскольку Бог, даровав победу султану, сам указал, какая вера истинная. Но Мехмед II вскоре распорядился прекратить грабежи. Он не собирался превращать столицу Византийской империи в руины. Напротив, он намеревался сделать её своей столицей. Город получил новое название — Стамбул. Мехмед видел своё государство исламской версией Византии или даже Римской империи. Один из его титулов звучал как «Кайсар-и-Рум» — «Римский император». Таким образом, он стал легитимным правителем бывших земель Византии. Под данные признали Мехмеда в этом качестве. Критский историк Георгий Трапезундский писал ему: «Никто не сомневается, что вы являетесь императором римлян».

После падения Константинополя Мехмед II продолжил экспансию на Балканах. Его войска подступили к стенам Белграда, но там 27 июня 1453 г. они неожиданно для всех потерпели поражение.

Впрочем, это поражение лишь ненадолго замедлило наступление турецких войск. В 1459 г. ими была покорена Сербия, в 1460 г. — Морея (область Греции), в 1463 г. — Босния. Молдова была вынуждена признать себя вассалом султана в 1456 г., а Валахия (ядро современной Румынии) — в 1476-м.

Турки продвигались вперёд с боями. Долгое время турецкому натиску сопротивлялась горная Албания. В этой стране обороной руководил Георгий Кастриоти, более известный под именем Скандербег. В течение 20 лет горцы наносили туркам поражение за поражением. Только после смерти Скандербега в 1467 г. турки завладели Албанией.

Наступление османов шло не только в Европе, но и в Малой Азии. Власть Османской империи распространилась на весь современный Ирак и дальше — вплоть до берегов Персидского залива. В 1475 г. султан послал флот в 270 кораблей к берегам Крыма. Там турки захватили основные торговые города генуэзцев — Керчь и Судак. Крымский хан признал себя вассалом султана.

Одержав ряд блистательных побед на Востоке, Мехмед II обратил внимание на Запад. В 1480 г. 100-тысячное войско султана высадилось на юге Италии и после двухнедельной осады захватило город Отранто. 8 тыс. горожан турки угнали в рабство, а 800 казнили за отказ принять ислам. Дальнейшее наступление было остановлено упорным сопротивлением итальянцев. Но Мехмед уже не узнал об этих неудачах. Он был отравлен по приказу своего сына и наследника — Баязида. Султан был во многом сам повинен в своём ужасном конце. В 1478 г. он издал закон: «Тот из моих сыновей, который вступит на престол, вправе убить своих братьев, чтобы был порядок на земле». Его сын всего лишь творчески развил указ отца. В дальнейшем братоубийство стало обычной практикой в династии Османов.

Следующая волна турецких завоеваний пришлась на время правления султанов Селима I Явуза (Грозного; 1512—1520 гг.) и Сулеймана I Кануни (Великолепного; 1520— 1566 гг.).

Основные победы Селима были одержаны в Азии. Первым его соперником стала Персия (Иран). Борьба между этой страной и Османской империей носила оттенок религиозного противостояния: турки исповедовали суннитское направление ислама, а персы — шиитское. Султан предпринял поход против персидского шаха и захватил его столицу Тебриз.

Разгромив Персию, Селим в 1516 г. решил покончить с мамлюкским Египтом. В сражении под Алеппо мамлюки были разбиты наголову при помощи первоклассной турецкой артиллерии. После этого войска султана перешли Синайскую пустыню и вступили в Каир. Последний султан мамлюков Туман-бей был повешен на городских воротах.

За этим успехом последовала ещё одна почётная победа — правитель священных для мусульман городов Мекки и Медины признал султана в качестве халифа — повелителя всех мусульман.

В 1520 г. Селим умер от рака, после чего его близкие вздохнули с облегчением. В полном соответствии со своей грозной репутацией он казнил семь визирей и множество менее значительных чиновников и военачальников. Отправляясь на доклад к султану, благоразумные люди клали в карман завещание. В турецком языке даже появилось проклятие «чтоб тебе быть визирем Селима!». Впрочем, нет никаких свидетельств того, что число желающих занять высшие посты в государстве при этом султане сильно сократилось.

Годы правления сына Селима Сулеймана I стали эпохой расцвета турецкой империи. Новый султан стремился завоевать Венгрию — значимый плацдарм на пути в Центральную Европу. Кроме того, захват этой страны позволил бы Османской империи установить контроль над Дунаем — важнейшим торговым путём.

В 1521 г. турки наконец-то взяли Белград. Однако решающее наступление на Венгрию пришлось отложить. Сначала Сулейман решил расправиться с рыцарями ордена иоаннитов — свирепыми пиратами, обосновавшимися на острове Родос. Осада Родоса длилась с июня по декабрь 1522 г. и обошлась туркам в 50 тыс. убитых. Рыцари в конце концов капитулировали, но позднее, перебравшись на Мальту, продолжили свой пиратский промысел.

Новое наступление на Венгрию началось в апреле 1526 г. Под знамёнами Сулеймана шли 100 тыс. солдат при поддержке 300 орудий. Эти войска были хорошо дисциплинированы. В дневнике султана встречаются такие записи: «10 мая. Солдат обезглавлен за то, что помял посевы у деревни Кемаль... 11 мая. Двум солдатам, обвинённым в краже лошади, отрублены головы». Впрочем, это не свидетельствовало об особой гуманности турок. Как и их христианские противники, они были безжалостны к врагам. Население взятых штурмом городов обрекали на смерть или рабство. Возможно, что турки творили больше насилия, поскольку чаще побеждали. В поведении турок не было противоречия. Упорно сопротивляющийся город надо наказать. Это общепринятая практика. Но земли, где идут боевые действия, а население в целом лояльно завоевателям, станут в будущем частью империи. Их без особой нужды разорять не стоит. Кроме того, турецкая армия снабжалась централизованно, у неё имелась отличная интендантская служба, и не было нужды грабить взятую под контроль территорию.

Османам противостояла армия молодого венгерского короля Л айоша (Людовика) II (1506—1526). Момент для нападения был выбран удачно. В Венгрии власть только-только подавила крестьянское восстание Дьёрдя Дожи. Простой народ смотрел на турок как на освободителей. На ход боевых действий оказала влияние и Реформация. Протестантские дворянские собрания (сеймы) крайне неохотно принимали решения о выделении контингентов или денежных средств на войну с турками. Да и разве не было сказано в 34-м тезисе Мартина Лютера, что сражаться против турок — значит сопротивляться воле Всевышнего, который хочет наказать людей за их пороки? К тому же любой поход следовало вести под общим патронажем императора-католика Карла V. А это не устраивало протестантских князей. В итоге к месту решающего сражения у селения Мохач венгры привели всего 25 тыс. солдат при 80 орудиях. Спесивая венгерская знать, гордая недавними победами над крестьянскими армиями, настаивала на том, чтобы немедленно атаковать турок Король уступил требованию своих дворян. Исход битвы решили турецкие пушки и аркебузы. Вскоре венгерское дворянство уже во всю прыть бежало с поля боя. Сражение было проиграно за каких-то полтора часа. Король Лайош тоже пытался скрыться, но попал в болото и утонул под тяжестью доспехов. Узнав о смерти венгерского короля, Сулейман, как гласит легенда, сказал: «Пусть Аллах будет снисходителен к нему и накажет тех, кто обманул его неопытность: в мои желания не входило, чтобы он так прекратил свой путь, когда он едва лишь попробовал вкус сладости жизни и королевской власти». После этого султан приказал отрубить головы всем пленным.

Венгерское королевство не пережило своего короля. Страна раскололась между претендовавшими на венгерский трон Фердинандом Австрийским и вассалом султана Яношем Запольяи.

В 1529 г. султан отправился в поход против Австрии. Этой экспедицией Сулейман хотел укрепить позиции Яноша Запольяи и ликвидировать австрийскую угрозу своему венгерскому протекторату. В конце сентября 1529 г. османы осадили Вену. Город защищали 20 тыс. человек при 70 пушках. Султан грозился вскоре позавтракать в австрийской столице. Между тем осада затянулась. Янычары предпринимали ожесточённые попытки штурма. Но всё было напрасно. «Неверные» защищались отчаянно. Огромная (120 тыс. человек) турецкая армия страдала от недостатка продовольствия. В лагере осаждающих начались болезни и дезертирство. На требования султана сдаться защитники города ответили, что его завтрак уже остыл, а закусить он может только тем, что посылают со стен города пушки. 14 октября 1529 г. турки предприняли последний штурм, но так и не смогли взять город. 16 октября Сулейман отдал войскам приказ об отходе.

Хотя осада Вены окончилась неудачей, она потрясла воображение европейцев. Многие вспомнили о битве при Пуатье в 732 г., когда Карл Мартелл отразил нападение арабов. «Турецкую угрозу» обсуждали и учёные-гуманисты, и простонародье. О ней слагали баллады. Даже возникновение немецкого слова Zeitung («газета»), по-видимому, связано с наступлением Османской империи: в 1502 г. под этим названием была напечатана подборка новостей о войне венецианцев с турками.

Никто не сомневался, что вскоре султан вновь попробует захватить Вену, а потом вторгнется в Германию. Об этом повествует народная песня:

Из Венгрии он скоро уйдёт,

В Австрии будет к расцвету дня,

Бавария уже почти в его руках.

Оттуда он достигнет другой

земли,

Скоро, пожалуй, он придёт на

Рейн.

Но Сулейман I не собирался идти на Рейн. Просто европейцы полагали (и полагают до сих пор), что их земли непременно кому-то нужны любой ценой. Турки вели боевые действия не только в Европе. Они не могли и не хотели распылять свои силы.

При Сулеймане I войска Османской империи сражались на востоке, на западе, на севере и на юге. На востоке главным противником оставалась Персия, у которой туркам удалось отнять Западную Армению, Азербайджан и Восточное побережье Аравийского полуострова. Сулейман проявил терпимость по отношению к шиитам. В 1530— 1550-х гг. турецкий флот с переменным успехом сражался против португальцев у берегов Индии. В 1538 г. был оккупирован Йемен, а в 1557 г. — Судан.

Теперь основной фронт борьбы между Сулейманом и его противниками переместился в Западное Средиземноморье. Летом 15 34 г. турецкая эскадра из 80 кораблей вошла в гавань Туниса и после недолгого боя изгнала оттуда местную династию Хафсидов. В городах страны были размещены турецкие гарнизоны. Император Священной Римской империи Карл V послал в Тунис 400 боевых кораблей и 30 тыс. солдат. 21 июля 1535 г. город пал и подвергся страшному разорению. Десятки тысяч людей были угнаны в рабство. Турки не смирились с поражением. Борьба за Тунис продолжалась несколько десятилетий и закончилась переходом под власть султана всей Северной Африки. Это позволило турецким корсарам со своих североафриканских баз прорываться через Гибралтарский пролив и нападать в районе Канарских островов на испанские галеоны, следующие с драгоценными грузами из Нового Света.

В 1541 г. император Карл V сделал попытку захватить Алжир. 24 тыс. испанских солдат на 500 кораблях высадились у стен города, который защищали 10 тыс. турок. К счастью для последних, шторм разметал испанские суда. Имперские войска потеряли всю артиллерию. Несмотря на это, Карл и его главнокомандующий герцог Альба предприняли попытку штурма. Но он не принёс успеха. Потеряв 12 тыс. солдат, Карл V отдал приказ отплыть домой.

Однако удача не всегда сопутствовала туркам. Обосновавшиеся на Мальте рыцари-иоанниты осмелились захватить большое торговое судно, следовавшее из Венеции в Стамбул с предметами роскоши, предназначенными для гарема султана. Такое оскорбление смывалось только кровью. Османский флот появился у Мальты 18 мая 1565 г. Но защитники острова под руководством магистра ордена Жана Паризо де ла Валетта были готовы сражаться насмерть, как за христианскую веру, так и за свой доходный пиратский промысел. Четырёхмесячная осада хорошо укреплённой Мальты стала для турок настоящей катастрофой. Потеряв 20 тыс. человек убитыми, они убрались восвояси.

Султан Сулейман был в гневе. Своему флоту он позволил войти в гавань только под покровом ночи, дабы жители Стамбула не стали свидетелями позорного возвращения. На следующий год Сулейман I умер во время очередной экспедиции в Венгрию.

Несмотря на смерть Сулеймана и ничтожество его преемника, султана Селима II (1566—1574 гг.), административный аппарат империи продолжал работать. Государственные дела оказались в руках талантливого визиря Мехмед-паши Соколовича (или Сокколу, как его называли турки). При нём ключевые посты в турецкой администрации заняли славянские кланы, выходцы с Балкан. Позднее, уже в XVII в., в результате гаремных интриг основные государственные должности захватили выходцы из Италии.

Между тем не прекращались войны за контроль над Средиземноморьем. Важным оружием в этой борьбе стал османский флот. Его фактическим создателем был Хайреддин Барбаросса (Рыжая борода). Этот талантливый флотоводец родился в семье принявшего ислам греческого гончара с острова Лесбос. С юных лет он промышлял пиратством и грабил христиан. В течение ряда лет Барбаросса сражался против имперского флота и венецианцев в Северной Африке, Италии и на островах Эгейского моря.

Барбаросса привозил в Стамбул богатые трофеи. Желая продемонстрировать уважение султану, паша однажды нарядил две сотни мальчиков, которые несли в руках фляги и кубки с золотом и серебром. За ними следовали 30 других, каждый нёс на своих плечах мешок золота; после них пришли две сотни мужчин, каждый с мешком денег; и, наконец, две сотни неверных в ожерельях, каждый нёс на спине рулон одежды.

Смерть Барбароссы в 1556 г. повергла весь исламский мир в глубокий траур. На то имелись серьёзные причины. В 1566 г. началась война с Венецией за остров Кипр. Против Османской империи выступила сильная коалиция. В неё кроме Венеции вошли Священная Римская империя, Мальта, Генуя, Савойя и другие государства. Этот союз получил название «Священная лига». 7 октября 1571 г. турецкий флот под командованием адмирала Али-паши и союзный, во главе которого стоял дон Хуан Австрийский, встретились у греческого города Лепанто. Турки располагали 230 галерами (гребное судно), а у союзников имелось 208 кораблей. Однако на христианских судах стояло больше орудий. Это во многом и решило исход битвы. Али-паша был убит, турки обратились в бегство. Они потеряли 200 галер и 30 тыс. убитыми. При Лепанто был ранен в левую руку знаменитый испанский писатель Мигель де Сервантес Сааведра, будущий автор «Дон Кихота».

Хотя победа при Лепанто и вызвала ликование в католическом мире, она не изменила ход войны. Турки быстро восстановили потерянный флот и продолжили наступление.

В 1573 г. венецианцы были вынуждены отдать Османской империи Кипр и заплатить огромную контрибуцию. Больше венецианцы не воевали с турками до середины XVII в. В 1581 г. перемирие с султаном подписал и император Филипп II. Он признал утрату испанских владений в Северной Африке. В 1585—1588 гг. турецкие войска закончили завоевание Закавказья, отобрав у Персии Восточную Армению, Восточную Грузию, Курдистан и весь Азербайджан. Османская империя достигла пика могущества. Следующий, XVII век стал для империи эпохой затянувшегося кризиса.

Упадок

Уже в 1607 г. английский посол Генри Лелло, возвратившийся из Стамбула на родину, заметил, что Турция находится в состоянии упадка и европейским странам будет нетрудно взять над ней верх. Его преемник Томас Ро счёл, что империя «неизлечимо больна». Быстрый закат могучего государства стал следствием как субъективных, так и объективных причин.

После смерти Сулеймана I Османской империи не везло на талантливых султанов. Описание этих правителей грозит превратиться в утомительное перечисление тяжёлых форм наркотической зависимости, психических патологий и преступлений. Поражавшая современников социальная мобильность внутри административного аппарата турецкого государства, благодаря которой к кормилу власти приходили талантливые люди, постепенно сошла на нет. Теперь продвижение наверх осуществлялось исключительно по протекции или благодаря клановым (семейным) связям. В эпоху упадка и разложения необычайное влияние приобрёл гарем султана. Именно там обычно планировались и осуществлялись придворные «революции». Главными фигурами османской политики стали не визири и полководцы, а наложницы и евнухи (кастраты, надзирающие за гаремом).

Настоящим бичом Турции стала коррупция. В XVII в. система взяток была легализована. При турецком финансовом ведомстве даже существовала «бухгалтерия взяток», которая вела учёт бакшиша и собирала с него налоги. Повсеместно практиковалась продажа должностей. Но должности продавались и во Франции. Проблема усугублялась тем, что в Турции покупатель не был уверен, не продадут ли его место через месяц кому-нибудь другому. Поэтому каждый чиновник стремился максимально компенсировать свои расходы в кратчайшие сроки, взимая огромные поборы с податного населения. Экономический кризис и коррупция поразили и армию. Её костяк — некогда блестящий корпус янычар полностью разложился.

Постоянные задержки жалованья привели к тому, что янычарам пришлось зарабатывать на хлеб ремеслом и торговлей. Их строгий распорядок жизни перестал существовать, дисциплина ослабла. После смерти Сулеймана сыновья янычар получили возможность записываться в янычарский корпус. Служба сделалась наследственной. Янычары стали сливаться с гражданским населением городов, теряя свои воинские навыки. В то же время они сохранили оружие и некоторые привилегии. Иностранные наблюдатели не без ехидства замечали, что янычары остры на глаз и быстры на ногу. Они всегда замечают, когда дело плохо, и бегут с поля боя. Постепенно янычары превратились в фактор социальной нестабильности. В 1589 г. они впервые восстали, протестуя против снижения курса металлических денег, которыми им платили жалованье. Янычарские бунты стали обыденным явлением. За взятки янычары смещали губернаторов или требовали отставки визирей. В 1622 г. впервые в турецкой истории жертвой янычарского бунта стал султан — Осман I. Само имя янычар стало нарицательным, обозначая мятежные и недисциплинированные войска.

Распаду подверглась и основа социальной структуры турецкого общества — тимарная система. В османском государстве воин за службу получал земельный надел — тимар, который обрабатывали крестьяне и содержали его и его семью. Сами владельцы земли — тимариоты обычно жили в городах. Но на рубеже XVI—XVII вв. в Турции началась борьба за перераспределение земельного фонда. Сановники, придворные, чиновники стали активно прибирать к рукам земли тимариотов. Первые султаны препятствовали появлению крупных (а значит, богатых и влиятельных) землевладельцев, видя в них угрозу своей власти. Однако в эпоху кризиса султанской власти богатые и политически влиятельные поместья стали обычным явлением, и это способствовало дестабилизации положения в стране.

К концу XVI в. войны стали более затяжными и менее успешными. Тимариоты, формировавшие конное ополчение, всё чаще игнорировали службу или просто дезертировали.

За это у них также отбирали поместья, что приводило к возникновению прослойки вооружённых людей, не имеющих средств к существованию. Бывшие тимариоты стали главной движущей силой бесконечных бунтов, сотрясавших провинции Османской империи в XVII в.

Постепенно на окраинах государства возникли новые региональные элиты. Старый правящий класс был уничтожен во время османского завоевания. Основой нового стали местные богачи и немногие разбогатевшие тимариоты, сумевшие объединить несколько тимаров. Их называли «аяны». Они приобретали земельные владения в деревнях и недвижимое имущество в городах, покупали государственные должности. К концу XVII в. аяны уже располагали личными армиями и превратились в пионеров регионального сепаратизма.

Святотатственный альянс

Новорождённая Османская империя очень быстро заняла важное место на международной арене. Сначала европейские политики отреагировали на успехи турок призывами к Крестовому походу. Но в дальнейшем некоторые правители поспешили установить с «нечестивыми магометанами» тесные политические связи. Первым отступником стал король Франции Франциск I. Начав с проповеди Крестового похода под эгидой Папы, он в итоге пришёл к «святотатственному союзу лилии и полумесяца» (геральдические символы Франции и Турции), как назвал этот альянс император Карл V.

К столь неординарному шагу Франциска I подтолкнули дипломатические и военные удары, которые он получал от своего соперника — Карла V Габсбурга. Логика Франциска была простой: «враг моего врага — мой друг». И не важно, что речь шла об иноверцах-мусульманах.

Пока Франциск I томился в Мадриде, его мать Луиза Савойская пыталась наладить связи со Стамбулом. Несколько её агентов были убиты, но один из них, Иоанн Франджипани, всё-таки достиг Высокой Порты.

В своём письме королева-мать просила султана напасть на владения императора, который в противном случае мог бы стать повелителем всей Европы. Согласно легенде, Сулейман получил и личное письмо Франциска, которое курьер вывез из Испании в подошве башмака. В ответном письме королю-пленнику султан посоветовал ему не падать духом. А в 1533 г. Сулейман послал Франциску 100 тыс. золотых на организацию союза против Карла V. Спустя два года король Франции потребовал у султана ещё 1 млн дукатов. В 1536 г. Франциск и Сулейман подписали союзный договор. Подданные Франциска получили право торговать на всей территории Османской империи. Причём размер уплачиваемой ими пошлины не превышал ту, что платили сами турки. Кроме того, французы пользовались в Османской империи полной религиозной свободой. Франко-турецкий договор хранился в строжайшей тайне. Но всё тайное рано или поздно становится явным. Весть об этом союзе распространилась по Европе. Карл V упрекнул Франциска за союз с «неверным псом», на что король ответил, что воспользовался помощью пса, чтобы его стадо не попало в зубы волку.

Договор между Францией и Османской империей скоро привёл к практическим результатам. В 1543 г. флот Хай-реддина Барбароссы, опустошив берега Неаполя и Сицилии, достиг Французской Ривьеры. Турецкий пират был принят в Марселе как почётный гость, а французский порт Тулон фактически превратился в военно-морскую базу османского флота.

Странную картину можно было наблюдать в те дни в гавани Тулона. Всюду разгуливали мусульмане с тюрбанами на головах, муэдзины призывали правоверных к молитве, а на галерах томились христиане-рабы: итальянцы, немцы, испанцы и даже французы. В случае необходимости турки пополняли свои команды за счёт крестьян окрестных деревень. Вскоре Франциск I уже не знал, как избавиться от неудобного визитёра. Нет, хорошо, конечно, что пираты угрожают берегам империи. Что до французских крестьян, взятых в рабство, то кому какое до них дело, если речь идёт об интересах государства. Однако по всей Европе только и говорили, что о турецкой опасности, о Крестовом походе, об угрозе, перед лицом которой должен сплотиться весь цивилизованный христианский мир, а тут... Это было примерно то же самое, как если бы сегодня Франция заключила военный договор с Аль-Каидой, предоставив этой организации для тренировок свои аэропорты. Весной 1554 г. король вручил Барбароссе крупные дары, и турки убрались восвояси. Перед уходом они сожгли дотла Ниццу. И всё же, несмотря на некоторые недоразумения, франко-турецкий союз оказался одним из самых долговечных в истории и просуществовал практически до середины XIX в.

Европейцы и турки

Как можно видеть на примере Франции, наступление турок далеко не всегда встречало сопротивление. И дело тут не только в политических интересах монархов. В XVI в. грамотные европейцы могли купить памфлеты, утверждавшие, что «турецкий кайзер» поможет немецким крестьянам и горожанам освободиться от тяжёлого гнёта. Последний король Боснии Стефан писал Папе Пию II, что турки обещают крестьянам свободу, и те, веря этому, переходят на их сторону. «Я видел множество венгерских крестьян, предававших огню свои жилища и бежавших со своими жёнами, детьми, скотом и рабочим инвентарём на турецкие территории, где, как они знали, кроме сдачи одной десятой урожая, они не подвергнутся никаким налогам или притеснениям», — писал один из очевидцев.

Причины протурецких симпатий среди европейских крестьян таились в аграрном перевороте, который следовал за османским завоеванием. Старая христианская феодальная элита уничтожалась (что уже само по себе было приятно для социальных низов). Прежние феодальные повинности крестьян упраздняли. Там, где существовало крепостное право, оно ликвидировалось. Все сельскохозяйственные угодья становились собственностью османского государства, а крестьяне получали их в наследственное пользование. Конечно, со временем турецкие власти вводили новые повинности, а феодалов-христиан сменяли турецкие помещики тимариоты. Но первое столетие османского правления принесло крестьянству Европы, измученному феодальными поборами, существенное облегчение. Некоторые сельские регионы Турции сохранили высокий уровень жизни и в последующие века. Так, русские солдаты, вступившие в Болгарию в 1878 г., были поражены, увидев, что уровень жизни болгар, страдавших под турецким игом, был гораздо выше, чем у самих освободителей.

Весьма привлекателен оказался и турецкий мир, который несла с собой новая империи. Османы прекратили бесконечные феодальные войны на Балканах. Торговые пути стали свободны, что привело к расцвету купечества. Верным вассалом султана стал важнейший торговый порт Дубровник (Рагуза), соперник Венеции и Генуи на побережье Далмации.

Интерес европейцев к Турции был огромен. Английский король Генрих VIII отправил специальное посольство для изучения законодательства Сулеймана Великолепного и практической деятельности турецкой юстиции. Во Франции между 1480 и 1609 гг. о Турции вышло вдвое больше книг, чем об Америке.

Настоящим открытием для Европы, всё глубже погружавшейся в кровопролитные распри между католиками и протестантами, стала относительная веротерпимость турок. Порой те насильственно обращали пленных в ислам, перестраивали церкви в мечети и запрещали колокольный звон. Но всё же по сравнению с европейской резнёй то была почти идиллия. В Османской империи различные христианские общины имели внутреннее самоуправление и мирно уживались с властями. Политический мыслитель Жан Боден с восторгом писал о султане: «Даже в его серале (гарем, иногда султанский дворец. — Прим. ред.)... он разрешает исповедовать различные религии — еврейскую, христианскую, христианско-греческую и ислам...». Для просвещённых европейцев Османская империя стала наглядным примером успеха веротерпимости.

Особенно привлекательной выглядела подобная модель в глазах европейских протестантов. Последние вообще рассматривали турок как своих прямых союзников против Карла V, а затем и Филиппа II. Американский историк С. А. Фишер-Галати отмечает: «Почти все главные уступки, вырванные у Габсбургов с 1526 года, были связаны с оттоманскими действиями в Восточной и Западной Европе...». Туркофилия протестантов принимала порой оригинальные формы. Так, на шляпах солдат, пришедших на помощь осаждённому испанскими войсками Лейдену, были кокарды с изображением полумесяца и надписью «Лучше турки, чем паписты». Интересно, что почти так же выражались и православные — «Лучше турки, чем латиняне».

Политическое устройство Османской империи не могло не шокировать европейцев. Высшие чиновники считались рабами султана. В XVI в., в эпоху расцвета империи, карьера большинства самых выдающихся турецких государственных деятелей начиналась с рабских цепей. Их положение и даже жизнь целиком зависели от воли господина. Имущество великих визирей после смерти последних возвращалось в казну султана. Поэтому султаны смотрели сквозь пальцы на воровство своих визирей, но... периодически отсекали последним головы. Такие экзекуции позволяли держать чиновников в узде, а сверх того — пополнять казну.

Турецкое завоевание давало способным и энергичным людям новые возможности, каких не знала Европа. Если человек принимал ислам, перед ним открывались все дороги. Мусульмане автоматически освобождались от дополнительного налога, введённого для христиан. А при наличии способностей и денег могли занять любое место в государственном аппарате. Более того, в XVI в. бывшим христианам было легче пробиться на верхушку государственной пирамиды, нежели тем, кто родился в мусульманской семье. Этому способствовало наличие в Османской империи учреждений, куда принимали только бывших христиан: корпуса янычар и школы пажей султана (где готовили государственных чиновников). Европейские аристократы именовали турок не иначе как «мужиками-плебеями, возомнившими себя вельможами». Однако простых европейцев подобные колкости не трогали. В XVI—XVII вв. сотни тысяч христиан перешли в ислам, в то время как мусульмане принимали христианство крайне редко.

В то же время в XVII столетии насилия и грабежи обнищавших воинов-тимариотов особенно сильно ударили по балканским провинциям империи, населённым христианами. Когда-то турки принесли им мир и стабильность, требуя взамен лишь небольшие налоги. Но потом жизнь многих крестьян превратилась в настоящий ад, что привело к росту антиосманских настроений.

Автор: Артём Кирпичёнок