Первые недели войны

Успехи вермахта в первые недели войны вполне объяснимы. Дивизии Германии, воевавшие уже второй год, были укомплектованы по штатам военного времени. А наша же страна, ни с кем не воюя, имела сокращенную армию мирного времени. Развернуть ее по военным штатам можно было лишь с объявлением войны, но с Германией у нас был мир. На саму же мобилизацию требовалось еще как минимум две недели!

Через два дня после начала войны покрытые толстым слоем пыли немецкие танки вошли в Вильнюс, через шесть — в Минск. Продвижение моторизованных дивизий вермахта на восток было столь стремительным, что иногда жители наших городов приветствовали их, приняв за советские части!

Через две недели, когда немцы стояли уже у стен Пскова, Витебска и Киева, начальник штаба Сухопутных войск Германии генерал Гальдер записал в дневнике: «Нет сомнения в том, что эта кампания выиграна за четырнадцать дней».

Как могло случиться такое, что фашистские войска, имея в десять раз меньше истребителей и в пять раз меньше танков, всего за месяц боев смогли захватить территорию, в два раза большую самой Германии? Ответ прост.

Начиная войну первым, Гитлер мог выбирать и места для прорывов, и направления для своих главных ударов, куда и вводил всю мощь танковых группировок. Ни поляки в 1939 г., ни французы в 1940 г., ни советское командование теперь не знали, где немцы нанесут свои удары. Поэтому войска оборонявшихся размещались вдоль всей границы, а не собирались там, где вермахт совершал нападение. В результате на пути наступавших мощных группировок оказывалась лишь небольшая часть оборонявшихся, позиции которых пронзались с той же легкостью, как нож проходит сквозь масло. Остальные же воинские части просто попадали в окружение. Таким способом огромное количество оборонявшихся войск оказывалось не у дел — война просто обходила их стороной. В котлах окружений у них быстро заканчивались горючее и боеприпасы, и в лучшем случае люди просто пытались просочиться к своим. Но сделать это в войне моторов было совсем не просто.