Антонио Мачадо (1875—1939)
Русские критики не раз — и не безосновательно — сравнивали Антонио Мачадо с Александром Блоком: оба они по-разному и в разной степени были связаны с символизмом, оба были «поэтами пути». Мотив дороги, образ человека-путника, странника, путешественника постоянно возникает в стихах Мачадо: «Я прошёл немало тропинок / и немало дорог измерил...» (перевод М. 3. Квятковской), «Иду, размышляя, по росным / лугам...» (перевод О. Г. Чухонцева), «Меж строгих скал иду со своей мечтою...» (перевод И. Ю. Тыняновой).
Путь самого поэта пролёг по скорбным, бедным полям родной земли и привёл к революции, к попытке слить свой голос с голосом народа, к жертвенной смерти: вместе с республиканскими войсками, отступавшими под натиском франкистов, больной, измученный долгой дорогой, Мачадо пересёк границу Франции (последние километры он шёл пешком) и вскоре умер в городке Кольюр.
А начался земной путь Антонио Мачадо-и-Руиса в благословенном краю — Андалусии. Он родился в Севилье, столице испанского Юга, в семье потомственных интеллигентов: его дядя и отец — известные филологи-фольклористы. Книгой, по которой Антонио учился читать, было собрание испанских романсов, составленное дядей, Агустином Дураном. Любовь к народной поэзии Мачадо пронесёт через всю жизнь: в ней, как и в творчестве средневековых поэтов, в поэзии Лопе де Веги, он найдёт идеальное соединение простоты и выразительности, сдержанности и искренности. Когда будущему поэту исполнилось восемь лет, семья перебралась в Мадрид, и Антонио отдали учиться в Свободный институт образования. Эта школа, по замыслу её создателя, педагога-просветителя Франсиско Хинера де лос Риоса, должна была воспитывать новое поколение испанцев — свободомыслящих, избавленных от предрассудков, превыше всего ставящих разум как основу самопознания и преобразования мира.
В 1899 г. Антонио и его брат Мануэль, также в будущем известный поэт и драматург, поехали в Париж, где Антонио какое-то время работал редактором в издательстве «Гарнье».
Затем, вернувшись в Испанию, он опубликовал свой первый поэтический сборник — «Одиночества» (другой вариант перевода — «Уединения», 1903 г.). В 1907 г. он дополнил Русские критики не раз — и не безосновательно — сравнивали Антонио Мачадо с Александром Блоком: оба они по-разному и в разной степени были связаны с символизмом, оба были «поэтами пути». Мотив дороги, образ человека-путника, странника, путешественника постоянно возникает в стихах Мачадо: «Я прошёл немало тропинок / и немало дорог измерил...» (перевод М. 3. Квятковской), «Иду, размышляя, по росным / лугам...» (перевод О. Г. Чухонцева), «Меж строгих скал иду со своей мечтою...» (перевод И. Ю. Тыняновой). Путь самого поэта пролёг по скорбным, бедным полям родной земли и привёл к революции, к попытке слить свой голос с голосом народа, к жертвенной смерти: вместе с республиканскими войсками, отступавшими под натиском франкистов, больной, измученный долгой дорогой, Мачадо пересёк границу Франции (последние километры он шёл пешком) и вскоре умер в городке Кольюр.
А начался земной путь Антонио Мачадо-и-Руиса в благословенном краю — Андалусии. Он родился в Севилье, столице испанского Юга, в семье потомственных интеллигентов: его дядя и отец — известные филологи-фольклористы. Книгой, по которой Антонио учился читать, было собрание испанских романсов, составленное дядей, Агустином Дураном. Любовь к народной поэзии Мачадо пронесёт через всю жизнь: в ней, как и в творчестве средневековых поэтов, в поэзии Лопе де Веги, он найдёт идеальное соединение простоты и выразительности, сдержанности и искренности. Когда будущему поэту исполнилось восемь лет, семья перебралась в Мадрид, и Антонио отдали учиться в Свободный институт образования. Эта школа, по замыслу её создателя, педагога-просветителя Франсиско Хинера де лос Риоса, должна была воспитывать новое поколение испанцев — свободомыслящих, избавленных от предрассудков, превыше всего ставящих разум как основу самопознания и преобразования мира.
В 1899 г. Антонио и его брат Мануэль, также в будущем известный поэт и драматург, поехали в Париж, где Антонио какое-то время работал редактором в издательстве «Гарнье». Затем, вернувшись в Испанию, он опубликовал свой первый поэтический сборник — «Одиночества» (другой вариант перевода — «Уединения», 1903 г.). В 1907 г. он дополнил книгу новыми произведениями и выпустил под названием «Одиночества, галереи и другие стихотворения».
Основная тема «Одиночеств» — попытка воскресить в слове ушедшие детство и юность («поиски утраченного времени», если воспользоваться названием романа Марселя Пруста, высоко ценимого Мачадо):
Галерея души... Душа у истоков!
Вокруг ещё только светает:
и нет ни печали, ни лет за плечами,
и ярко и весело жизнь расцветает...
Родиться бы снова, идти той далёкой
Тропинкой, что после травой
зарастает!
«Возрождение» (перевод Н. Горской)
Долгие годы, вплоть до возвращения в 1932 г. в республиканский Мадрид, Мачадо был провинциальным учителем: из Сории в конце 1912 г. он перебрался в захолустный андалусийский город Баэса, а оттуда в 1919 г. — в Сеговию
Воспоминания-озарения превращаются в сценки-сюжеты, остановленные мгновения жизни, струящейся монотонно, как вода в фонтане (ещё один, наряду с дорогой, сквозной мотив «Одиночеств»):
Был погожий вечер, грустный вечер лета.
Жухлыми плетями с каменного вала
висла повилика. В отдаленье где-то
Струйка напевала.
…………………………………………………………………
Тихо и безлюдно было за оградой.
Лишь вода звенела и, маня руладой,
выводила к плитам, где струя фонтана,
Падая на мрамор, пела неустанно.
«Был погожий вечер...» (здесь и далее перевод Б. В. Дубина)
Помимо фонтанов и зимних дождей на страницах сборника 1907 г. появляются и другие образы, связанные с мотивом воды, — символическое море, исход и исток жизни, а также вполне конкретная река Дуэро, текущая на севере Испании.
Как и Поль Верлен, строки которого не раз цитируются в «Одиночествах», Мачадо чаще всего вспоминает грустные осенне-зимние сумерки и туманные апрельские утра, пожухлую листву и поросшие мхом камни. Вечер — самое близкое его душе время:
Площадь перед закатом. Струйка
воды студёной
пляшет на грубом камне, звучно
плеща по плитам...
«Площадь перед закатом...»
Его зарисовки площадей и пыльных улочек, садов и парков, осенних полей и кружащейся карусели — это «пейзажи души», знаки, символы переживаний поэта. Причём внешний и внутренний миры находятся в гармоническом равновесии, ни один не поглощает другой.
В 1907 г. Мачадо, получив место преподавателя французского языка в школе, поселился в Сории — небольшом городке в Северной Кастилии.
Пять лет жизни в Сории, возможно, самые важные в судьбе поэта: здесь он женился на светловолосой Леонор Искьердо, здесь создана книга «Поля Кастилии». Похоронив в 1912 г. умершую от туберкулёза горячо любимую молодую жену, Мачадо хотел покончить жизнь самоубийством; по собственному признанию, его спас успех вышедших в том же году «Полей Кастилии» (расширенное издание — 1917 г.). Мачадо почувствовал, что его поэтический голос — это голос нации, голос народа, что он сам себе не принадлежит.
В центре книги — поэма «Земля Альваргонсалеса» (1912 г.), написанная романсным, изначально эпическим стихом. В её основе лежит народная легенда о двух алчных и завистливых братьях, убивших отца-крестьянина ради наследства. Поэму окружают стихотворения, создающие образ «вечной», полумифической-полуисторической Испании. Это — описательная поэзия в духе века Просвещения, поэзия гневной поучающей мысли. Берега Дуэро вызывают теперь у Мачадо не восторг («Как хороша ты, Испания!» — финальные строки стихотворения «Берега Дуэро» из «Одиночеств»), а мысли о проклятии, издревле тяготеющем над его родной землёй, о скорбной участи униженной страны. С вершины горы созерцает Мачадо окрестности Сории: «безводные просторы», не знавшие посева, голые и серые скалы, пустоши и равнины, обезлюдевшие деревни и заброшенные постоялые дворы — вот современная Испания, кичащаяся своим героическим прошлым и закосневшая в своих грехах. «Кастилия, деспот вчерашний, одета в отрепья, / и ныне считает, что всё, что чужое — отребье» (перевод Ю. Петрова). Но здесь же, в стихотворении «Призрачное завтра», возникает другая Испания — Испания будущего, в которое так хочется верить поэту.
Мачадо становится эпиком, дидактиком, сатириком, но остаётся крупнейшим лирическим поэтом Испании. Лирическое «я» автора выражено в стихотворении «Портрет», открывающем книгу. Мачадо верит в Испанию «резца и молотка», в ибера (иберы — древние народы, населявшие Испанию) с кряжистой палицей в руке и в «сурового Бога свинцового простора», но его личным, человеческим идеалом остаётся Христос, идущий по водам:
Зачем называть дорогой
след, проложенный в темноте?
Каждый свой путь проходит,
как Иисус по воде.
«Зачем называть дорогой...» (перевод В. С. Андреева)
«Поля Кастилии» — вершина поэтического искусства Мачадо, использовавшего в этом цикле всевозможные стихотворные формы и размеры: от александрийского до свободного стиха, от романса до коллы (четверостишия).
После смерти Леонор и выхода в свет «Полей Кастилии» Мачадо всё реже и всё труднее пишет стихи. Но созданное им в 20-х гг. ничуть не уступает написанному прежде. В книге «Новые песни» (1924 г.; второе, расширенное, издание — 1930 г.) помимо философских сонетов о жизни и смерти, любви и утрате, посвящённых Леонор, немало стихотворений, написанных в духе народной песенной традиции и оказавших большое влияние на поэзию Ф. Гарсиа Лорки и других поэтов «поколения 1927 года».
Начинается гражданская война. В Мадриде до Мачадо дошла страшная весть... В цикле из трёх стихотворений под названием «Преступление было в Гранаде» с подзаголовком: «На смерть Федерико Гарсиа Лорки» он поведал всему миру, что Лорка не пропал без вести, как о том твердила франкистская пропаганда, что он не пал от случайной пули, а был злодейски казнён трусливыми и равнодушными палачами.
Он уходил по улице длинной...
Постройте ему, живые,
надгробье из сна и камня
среди фонтанов Альгамбры. (Перевод Н. Горской.)
Фонтаны и дороги Испании хранят память и об Антонио Мачадо-и-Руисе, поэте, прошедшем по водам и победившем время, хотя никогда и не помышлявшем об этом.