Джеймс Джойс (1882—1941)
«Когда... душа человека рождается в этой стране, на неё набрасываются сети, чтобы не дать ей взлететь», — писал Джеймс Джойс об Ирландии, где он родился и провёл детские и юношеские годы, где происходит действие всех его книг.
Первое зрелое произведение писателя — сборник рассказов «Дублинцы» (1914 г.). По замыслу Джойса, он представляет собой цельную симфонию, в которой главная тема — тема «духовного паралича» — поддерживается множеством мотивов и вариаций. На фоне серого, скучного быта Ирландии разыгрывается «драма жизни».
По мнению Джойса, нравственное оцепенение нации порождено католицизмом, с его догматизмом и непримиримостью. В открывающем сборник рассказе «Сёстры» глазам ребёнка предстаёт тяжёлое лицо священника Джеймса Флинна, скончавшегося от паралича. На его груди пустая дароносица — символ религии, лишённой духовной сущности.
Герои рассказа «Мёртвые» Габриэл и Грета Конрой поглощены стихи ей банального. Семейные ритуалы, будничные заботы, автоматизм привычек, слагающих повседневное существование, превращают их в живых мертвецов. Но в Рождественскую ночь всё вдруг меняется. Грета слышит мелодию старинной ирландской песни, которую когда-то пел влюблённый в неё юноша, и этот полузабытый мотив возвращает её ко дням юности, в мир чистоты и невинности. Слёзы Греты — момент духовного озарения, когда она осознаёт своё одиночество и пустоту существования.
«Форма вещей, как и земная кора, изменяется... но человеческие страсти, человеческая сущность бессмертны, будь то в эпоху героев или в век науки», — писал молодой Джойс в статье «Драма и жизнь» (1899 г.). Как обобщение вечных и неизменных свойств художника замышлялся первый роман Джойса — «Портрет художника в юности» (1914—1915 гг.). Недаром писатель назвал своего героя именем мифического изобретателя и строителя Дедала, символизирующего дерзкий вызов творческой личности всем запретам, ограничениям и законам. Эпиграфом к роману взята строка из «Метаморфоз» Овидия: «И к ремеслу незнакомому дух устремил».
История Стивена Дедала — это художественно преображённая биография Джеймса Джойса, история его детства и юности. Писатель рассказывает о себе, своём окружении, воспроизводит атмосферу жизни родного Дублина.
Роман, состоящий из пяти глав, построен как классическое драматическое произведение: в нём чётко обозначены завязка, кульминация, развязка. Каждая глава — очередной этап духовного прозрения Стивена, от раннего детства до студенческих лет. В последней главе книги Стивен покидает Ирландию, вырывается из плена всяческих уз — общественных, религиозных, семейных — для того, чтобы воплотить своё стремление: «...я буду стараться выразить себя в той или иной форме жизни или искусства так полно и свободно, как могу, защищаясь лишь тем оружием, которое считаю для себя возможным, — молчанием, изгнанием и хитроумием... Я не боюсь остаться один или быть отвергнутым ради кого-то другого, не боюсь покинуть всё то, что мне суждено оставить. И я не боюсь совершить ошибку, даже великую ошибку, ошибку всей жизни, а может быть даже всей вечности».
Тема Стивена Дедала получит своё завершение в главном произведении Джойса — романе «Улисс» (1922 г.). Джойс работал над ним семь лет — с 1914 по 1921 г. В заглавии подчёркнута связь с поэмой Гомера «Одиссея» (Улисс — латинская форма имени Одиссей). Все 18 эпизодов этого романа о странствии и возвращении соотносятся с определёнными эпизодами античного эпоса.
Каждый из главных героев «Улисса» — ироническое переосмысление классического образца. Леопольд Блум, новый Одиссей, — не царь, оторванный от своей родины войной, а всего лишь муж-рогоносец, оторванный от дома изменой жены; Стивен Дедал, новый Телемак, — воплощение современного «расколотого» сознания. Новая Пенелопа — Молли Блум, в отличие от классического символа верности, совершает лишь одно действие — измену. В странствиях Блума подчёркнуто монотонное повторение. Леопольд Блум странствует только в Дублине и всего лишь один день. За это время ничего не происходит, кроме измены Молли и перестановки мебели.
Блум-Улисс в своих бесконечных блужданиях по городу стремится мысленно к жене, очагу, сыну; Стивен-Телемак — к отцу. Наконец происходит их встреча в ночной чайной для кучеров. Но в отличие от мифологических прототипов Блуму и Стивену не о чем говорить. Возвращение Блума имеет мало общего с возвращением Одиссея. Соединение «отца» и «сына» не состоялось, общение прошло для героев бесследно. Даже измена Молли — основной источник болезненных переживаний Блума — лишается драматической остроты и изображается писателем как самое обыденное событие. Блум возвращается на супружеское ложе не горящим от ревности мстителем, а с прежним неиссякающим чувством тепла.
Блуждания Стивена и Блума по городу строго хронометрированы: события происходят с восьми часов утра 16 июня до трёх часов утра 17 июня 1904 г. Действие разворачивается в точно определённых местах Дублина, во многих изданиях романа каждый эпизод снабжён картой. Детальное, избыточно точное описание улиц города, его зданий, достопримечательностей, всей «уличной фурнитуры», по выражению писателя, дано в форме справочника. Джойс действительно перенёс в свой роман содержание справочника «Весь Дублин на 1904 год».
Леопольд Блум — тридцативосьмилетний еврей, мелкий рекламный агент, обожает дочь, грустит об умершем в детстве сыне Руди, страдает от измены жены, которую боготворит. Блум — женолюбив, но больше в фантазиях; он любит музыку, хотя и неискушён в ней. Потайной мир героя, подполье его души раскрываются писателем при помощи драматической фантазии, воображаемой инсценировки (эпизод «Цирцея», действие которого происходит в публичном доме). Образы, вырывающиеся из подсознания Блума, свидетельствуют о примитивности, приземлённое™ его мышления. Но Джойс стремится рассмотреть в этом герое некую общечеловеческую сущность. Недаром в конце романа писатель наделяет его новым именем — Всякий и Никто.
В отличие от Блума сознание Стивена Дедала представляет собой сложную интеллектуальную мозаику: он — поклонник Данте, итальянского Возрождения, тонкий знаток музыки и философии. Как и Джойс, Стивен — патриот Ирландии. Но свобода и призвание художника для него важнее борьбы за независимость. Стивен скептически относится к политике, к истории как к «процессу и прогрессу» и даже к собственным литературным амбициям.
Джойс наделяет Стивена сознанием, близким своему собственному. В восприятии героя мир провинциального Дублина — мелочный, пошлый, «замусоленный в лавке на торжище нового Вавилона». У него сложные взаимоотношения с религией: с одной стороны, он порвал с церковью, не приемля её догматичности, с другой — ценит в ней величие истории, красоту искусства, испытывает ностальгию по Духовному Отцу.
«Поток сознания» — воспроизведение непрерывной внутренней речи — в романе чётко делится на два типа: мужской и женский. Мужской отличается лаконичностью, сжатостью, рубленностью фраз, которые могут обрываться на полуслове, даже на союзах и предлогах: «А кстати-кстати, лосьон-то. Я помню, ещё что-то в голове было. Не зашёл, и за мыло не заплатил. Не люблю таскаться с бутылочками, как та карга утром» (эпизод «Навсикая»), «Поток сознания» Молли Блум — свободно льющаяся речь с резкими скачками, перебоями мыслей, произвольным сплетением тем. Джойс отказывается от знаков препинания, абзацев, чтобы передать особую, нелогичную логику, часто объединяющую понятия и явления, опуская причинно-следственные связи: «...да а потом тут же на сцене появляется медсестра и он там будет торчать покуда не выкинут или скажем монахиня наподобие той что у него на этом похабном снимочке такая же она монахиня как я да потому что когда они заболеют до того слабые хнычут нуждаются в нас...» (эпизод «Пенелопа»). Эта крайне прихотливая, алогичная речь соответствует, по мысли автора, женской природной сути.
Джойс открывает «новый» язык. Словесный образ создаётся определённым звучанием текста. Содержание становится адекватным форме. Например, лейтмотив — тема Блума-рогоносца — резко перебивается наплывающей прозой жизни (сплетнями, обрывками разговоров) и образным описанием стихии пения, льющегося человеческого голоса. Мысли Блума заполняются музыкальными впечатлениями, которые несут ему утешение. И затем следует особая звуковая концовка — мощное испускание газов Блумом — ироническое снижение темы. Текст объединяет музыкальную и словесную стихии. Недаром Сэмюэл Беккет писал о романе «Улисс»: «Текст Джойса надо не читать, а слушать».