Фридрих Дюрренматт (1921—1990)
В жизни Фридриха Дюрренматта не было ничего необычного. Он родился недалеко от Берна в семье протестантского священника. Впоследствии писатель, смеясь, говорил, что именно работа отца (всё время кого-то отпевали, кого-то хоронили) определила частое присутствие в его произведениях смерти. В Цюрихском университете он изучал филологию и философию, след этих занятий заметен в его творчестве. Дюрренматт был не только писателем, но и художником, большинство своих книг он иллюстрировал собственными рисунками.
Слава пришла к нему с пьесой «Визит старой дамы» (1956 г.). Необычное врывается здесь на сцену с первых же картин. Захудалый городок Гюллен где-то в Средней Европе. Курьерские поезда проносятся мимо. Но однажды сюда приезжает Старая дама — американская миллиардерша Клара Цаханассьян. Она возвращается в свой родной город, где когда-то из соображений весьма понятных (жениться на дочери лавочника выгоднее, чем на дочери бедного каменщика) была растоптана её любовь, а сама она оказалась на панели. Через год в приюте умер её ребёнок. За следующие сорок лет, пока Клара Цаханассьян, вдова банкира, получившая в наследство миллиарды, меняла мужей, город Гюллен пришёл в совершенный упадок.
Появление Старой дамы обставлено необычно. Вслед за её бесчисленными чемоданами в гостиницу приносят пустой гроб. В многолюдной свите рядом с последовательно сменяющими друг друга мужьями № 7 — № 9 находятся два маленьких старичка. Их лица до странности безмятежны, они держатся за руки и говорят одновременно. Но кто они и зачем Старой даме? Всё намекает на какой-то скрытый смысл, на необъявленные пока намерения миллиардерши, хотя, как объясняет автор, вульгарная, но неуловимо элегантная героиня пьесы есть только то, что она есть, — самая богатая женщина мира. Именно деньги дают ей возможность действовать с абсолютной последовательностью. А хочет Клара Цаханассьян, чтобы за миллиард долларов был убит некогда совративший её человек Дюрренматт выстраивал действие, неудержимое, как выстрел, как внезапная идея, ошарашивающая и увлекательная. Он предпочитал фабулу с нарастающим напряжением, когда завязка подобна сжатой пружине, готовой стремительно распрямиться. Поэтому в его пьесах всегда много событий, причём правдоподобное перемешано с неправдоподобным, шутовское — с мрачным и серьёзным. В любую минуту всё способно перевернуться, обнаружить второе лицо.
На требование Клары Цаханассьян убить лавочника Альфреда Илла мэр города с глубоким достоинством отвечает под бурные овации гюлленцев: «Мы пока ещё живём в Европе, и мы христиане. От имени жителей Гюллена и во имя гуманизма я отвергаю ваше предложение...». Но Старая дама произносит ещё два слова: «Я подожду».
В скором времени в жизни гюлленцев начинают происходить едва заметные, однако неотвратимые изменения: один купил шикарные башмаки, второй курит дорогую сигару... Никто пока не колеблется в принятом решении охранять Илла. Но откуда тогда сама мысль, что его нужно охранять? В гостиницу Клары Цаханассьян то и дело приносят траурные венки, и все почему-то отводят глаза. Жители города, якобы опасаясь встречи с убежавшим из зоопарка хищником, ходят теперь с оружием. Действие стремительно движется к тому, что угадывалось с самого начала, — к убийству Альфреда Илла.
В пьесе Дюрренматта действуют отнюдь не чудовища, а, как настаивает автор в послесловии, обыкновенные люди. В них живы высокие порывы, правда, до тех пор, пока по зрелом размышлении не становится ясно, что благородство не может заменить ни высокого оклада, ни возможности дать образование детям. «Визит старой дамы» — жестокий фарс. Но автор советовал играть свою пьесу «не жестоко, а со всей человечностью и непременно с юмором».
Как бы ни были выписаны отдельные персонажи, автора занимало прежде всего их поразительное единодушие. В маленькой лавочке Илла на бочку взбирается старый учитель: «Я скажу вам одну вещь, Илл, одну очень важную вещь... Вас убьют. Я знаю это с самого начала. И вы тоже знаете это давно, хотя ни один человек в Гюллене не хочет этому верить. Слишком велико искушение, слишком безысходна наша нужда... Но уже скоро, через каких-нибудь несколько часов я уже не буду об этом знать ничего». И вот на собрании гюлленцев именно учитель, ссылаясь на античных классиков, обосновывает необходимость убийства — не ради богатства, а дабы «правосудие восторжествовало». Толпа горожан тесно обступает Илла, он падает на колени. В присутствии прессы торжественно объявляется: Илл скончался от паралича сердца, не перенеся радости от того, что стал причиной подаренного Кларой Цаханассьян миллиарда долларов. Пьеса кончается выступлением хора, но он не судит, как в античной трагедии, а вторит гюлленцам.
Фридрих Дюрренматт написал несколько детективных романов: «Судья и его палач» (1950—1951 гг.), «Подозрение» (1953 г.), «Обещание» (1958 г.), «Правосудие» (1985 г.) и др. Но детективность в какой-то степени свойственна всем его произведениям: в них то и дело ведётся расследование, предпринимаются усилия распутать клубки необъяснимых трагических происшествий. Сама жизнь в восприятии писателя недостоверна — её ровная поверхность скрывает преступления. Именно поэтому Дюрренматт конструирует невероятные ситуации, срывает с разыгрываемых событий одну оболочку за другой, заставляя своих героев принимать весьма нетрафаретные решения.
В пьесе «Физики» (1962 г.) перед зрителями сумасшедший дом, один из пациентов которого — учёный Мёбиус, сумевший разгадать главные тайны природы. Начало почти детективное: инспектор полиции обследует труп медицинской сестры, только что убитой другим «милым больным», физиком-атомщиком, который считает себя великим Эйнштейном. Как явствует из разговора, такое же убийство недавно совершил жилец другой комнаты — «Исаак Ньютон», в глубине души, впрочем, полагающий, что он тоже Альберт Эйнштейн. В начале второго действия — точное повторение виденного: инспектор полиции возится с телом новой жертвы. Невероятность ситуации иронически подчёркнута троекратным повтором и классической соразмерностью формы.
Комедия, а именно так Дюрренматт определил жанр пьесы, написана с соблюдением всех трёх правил классицистической эстетики: единства места (сумасшедший дом), единства времени (всё происходит меньше чем за сутки), единства действия (интрига стремительно развивается в одном и том же заданном направлении). Комически неправдоподобная фигура в длинном седом парике — «Ньютон» — едко издевается над инспектором полиции, не имеющим права предъявлять иск «милым больным». Но вот появляется тот, кому царь Соломон открыл все неразгаданные тайны природы, — физик Мёбиус. Он в последний раз видится с навсегда оставляющей его семьёй. И за репликой сына: «Я хочу стать физиком» следует взрыв: «Ни в коем случае. Выбрось это из головы. Я... я тебе запрещаю».
Третий случай убийства в клинике разительно отличается по своим мотивам от предыдущих. «Ньютон» и «Эйнштейн», как обнаруживается во втором акте, — физики-шпионы, подосланные к гениальному Мёбиусу разведками своих стран, и они убивают медсестёр по необходимости, связанной с их заданием. Мёбиус в пьесе поставлен перед искушением: любовь сестры Моники и возможность мировой славы зовут его вернуться к прежней жизни, т. е. выйти из лечебницы и отдать своё открытие в руки властей. Он убивает Монику потому, что отказывается от этого пути. Жизнь не доросла до великих открытий — они будут использованы во вред человечеству. Учёный произносит приговор: «Долг гения — оставаться непризнанным... Либо мы останемся в сумасшедшем доме, либо мир станет сумасшедшим домом. Либо мы исчезнем из памяти человечества, либо человечество исчезнет с лица земли». Героическое решение! Но Дюрренматт сомневается в целесообразности высоких поступков в современном мире: долгие годы доктор Цанд, «старая дама» этой пьесы, переснимала бумаги Мёбиуса, так что теперь его открытие и судьба мира в её руках...
Автор постоянно провоцирует своих читателей. Там, где, следуя обычной логике, можно ожидать одного поворота событий, он предлагает другой, прямо противоположный. Планы, которые лелеют герои, рушатся, расчёты оказываются несостоявшимися. В книгах Дюрренматта огромную роль играет случай, он обнаруживает двусмысленность жизни и действительное лицо персонажей.
«Искусство драматурга состоит в том, чтобы наиболее действительным образом включить случай в сюжет... История такого рода гротескна, но не бессмысленна... Она парадоксальна». Ф. Дюрренматт
Дюрренматт полагал, что современный мир может быть изображён на сцене лишь в форме комедии, создавал свои «модели» этого мира — парадоксальные и в то же время правдивые: они заставляют задуматься над ненадёжностью очевидного. У него, как обычно бывает в комедиях, всё основано на заблуждениях и ошибках. Но свои комедии Дюрренматт называл трагическими, ведь речь в них идёт о счастье и безнадёжности, о смысле и бессмысленности человеческого существования.