Герман Мелвилл (1819—1891)
Явившийся на свет в семье, чьи отдалённые предки пересекли Атлантику едва ли не в числе первых поселенцев, Герман Мелвилл после банкротства отца вынужден был уже в тринадцатилетнем возрасте оставить школу. Прослужив несколько лет банковским клерком и мальчиком на побегушках в магазине у брата, он отправился в первое своё морское путешествие в Ливерпуль. Затем последовали новые рейсы, куда более опасные и романтические. Дезертировав во время кругосветного плавания с китобойца «Акушнет», Мелвилл угодил в плен к полинезийским каннибалам. Месяц спустя ему посчастливилось бежать с острова на проходившей мимо австралийской шхуне, но вскоре за участие в корабельном бунте молодого моряка ссадили у берегов Таити и водворили в местную тюрьму, откуда, впрочем, по прошествии недолгого времени ему тоже удалось ускользнуть. Следующие пять лет были заполнены новыми маршрутами и новыми морскими приключениями.
Далее — исключительно насыщенная писательская работа. Одна за другой выходили книги, в основу которых лёг опыт этих приключений: «Тайпи» (1846 г.), «Ому» (1847 г.), «Марди» (1849 г.), «Редберн» (1849 г.), «Белый бушлат» (1850 г.).
Публику по обе стороны океана привлекали острый сюжет, яркие краски, но в первую очередь, может быть, совершенно неожиданное и как бы противоестественное сочетание романтического пафоса и безукоризненной достоверности факта. «Тайпи» и «Ому» — это утопия, т. е. небылица и мечта. Мечта о жизни, где чистота нравов не тронута цивилизацией. Но удивительным образом идиллия, которую не нарушает даже каннибализм, представлена в форме документа. «Тайпи» написан как дневник матроса, бесхитростно рассказывающего об иной жизни и иных обычаях.
А в 1851 г. появился необъятный «Моби Дик, или Белый Кит». В некотором смысле это тоже морской приключенческий роман. Бороздит океаны старый китобоец «Пекод»: то его треплют безумные штормы, то при штиле покорно никнут паруса, спускаются на воду вельботы, раздаются отрывистые команды и отборные ругательства, — словом, всё привычное читателю и читателем любимое.
В некотором смысле роман — производственный. Во всех подробностях и с отличным знанием дела описаны в нём устройство китобойного судна и технология самого промысла. Десятки страниц посвящены классификации китов, всяческим их видам и подвидам, а одна глава названа «Цитология» — в ней представлена систематика всего китового воинства. Это чтение уже не увлекательное, даже скорее скучноватое, однако же современнику-американцу, знающему, что его благополучие не в последнюю очередь зависит от успеха или неудачи китового промысла — одного из основных в ту пору в национальной экономике, — никак не безразличное. А главное, конечно (это уж искушённый читатель поймёт), без таких деталей-подробностей рушится вся сложная романная постройка.
А сложность её в том и состоит, что близкое, понятное и узнаваемое постоянно растворяется в далёком, страшном и загадочном. Одно дело помощник капитана Старбек — фигура если не всем симпатичная, то во всяком случае домашняя какая-то, у такого в гостях уютно и привычно. Храбр, но не до безумия, мужественен и осторожен, дисциплинирован и свободолюбив, довольно общителен и достаточно замкнут — как бы «среднестатистический» американец. И совсем другое — капитан «Пекода» Ахав — фанатик, человек «беспочвенный», рождённый не в Новой Англии, не на Среднем Западе, не в Виргинии, а где-то в космических просторах. Недаром и имя ему дано библейское: Ахавом звали царя израильского, который ввёл культ Ваала и преследовал пророков. Под стать ему в каком-то смысле и герой-повествователь Измаил, тоже напоминающий фигуру из Библии — сына Авраама, которому в Книге Бытия напророчено: «И будет он между людьми как дикий осёл...». Иными словами, чужак Неудивительно, что такие персонажи совершенно переворачивают привычные представления читателей-американцев и о самих себе, и о родном крае.
«Моби Дик» — роман философский, густо насыщенный рассуждениями о жизни и смерти, вине и покаянии, тщеславии и смирении, Боге и дьяволе. Как во всяком морском романе, в «Моби Дике» корабли терпят крушение. Но эти катастрофы — мелочь и ничто в сравнении с неотвратимостью вселенской беды, находящей своё воплощение в Белом. Это — господствующий цвет романа. Всё белым-бело вокруг: альбатросы, полярные медведи, акулы тропических вод, туман над морем, Конь Прерий Дальнего Запада, подобный коням Апокалипсиса. А замыкается всё в образе кита-альбиноса, чьим именем роман и назван.
Середина XIX столетия. Америка ещё молода, Америка полна энергии, Америка идёт в рост, атлетически расправляя плечи и уверенно глядя в будущее. А тут появляется роман, исполненный вселенского мрака, роман, где человек погружается в пучину ужаса, а если и выплывает, то остаётся сиротой в этом холодном мире. Примириться, свыкнуться с мыслью о невыразимой тяжести человеческого бытия трудно было не только оптимисту-американцу, но и вообще людям того времени, сохранившего ещё упования на гармонию мира.
Позже, после смерти Мелвилла, этот роман будет признан одним из величайших произведений американской литературы. Но когда «Моби Дик» увидел свет, читательская аудитория едва обратила на него внимание. Мелвилл продолжал сочинять и печататься. В 1852 г. опубликован роман «Пьер, или Двусмысленности» — философское рассуждение на вечные темы добра и зла, тоже в некотором роде автобиография, но повествующая уже не о морских приключениях, а о метаниях духа. В 1854 г. вышел отдельным изданием «Израиль Поттер» — романтическая версия американской революции; затем появились новеллы или, скорее, небольшие повести, среди которых выделяются «Писец Бартлби» и «Бенито Серено», наконец, роман «Мошенник» (1857 г.) — сатира на современность и современников, слишком легко уступающих искушениям наживы. Но Мелвилла уже никто не читал, некогда знаменитого писателя забыли, и даже в скромном некрологе была переврана его фамилия.
Старшие и младшие современники Мелвилла по обе стороны океана — Бальзак и Диккенс, Теккерей и Флобер, Золя и Толстой — писали о драмах в жизни. Автор «Моби Дика» — ив этом смысле он вполне соразмерен своему почти ровеснику (всего два года разницы) Достоевскому — представил жизнь как драму. Тем самым Мелвилл словно бы заглянул в XX столетие. Этот век и открыл заново его творчество.