Ханс Кристиан Андерсен (1805—1875)
Когда в 1835 г. увидели свет «Сказки, рассказанные детям», их автор, уже снискавший первый успех несколькими «взрослыми» сочинениями, и помыслить не мог, что именно сказки — столь несолидный, «несерьёзный» жанр — сделают его имя всемирно известным и любимым. Андерсен считал их всего лишь развлечением, «милыми пустяками», не имевшими особой литературной ценности. Тем более что в тот же самый год в продажу поступил первый роман писателя «Импровизатор» (уж куда «серьёзней»!).
Однако растущий как на дрожжах успех первых шести сказочных сборников заставил его поверить в своё истинное призвание.
Чем же так понравились первым читателям сказки Ханса Кристиана Андерсена, которые не имели поначалу даже оригинального сюжета?
«В одной деревне жили два человека; обоих звали Клаусами, но у одного было четыре лошади, а у другого только одна; так вот, чтобы различить их, и стали звать того, у которого было четыре лошади, Большим Клаусом, а того, у которого одна, Маленьким Клаусом. Послушаем-ка теперь, что с ними случилось; ведь это целая история!» — так начинается сказка «Маленький Клаус и Большой Клаус». Подобный сюжет можно встретить в фольклоре многих народов: жадного и завистливого крестьянина дурачит простодушный, но ловкий на поверку малый, способный любую беду обернуть себе во благо. Сюжет-то знакомый, но с каким юмором повествует Андерсен о приключениях Маленького Клауса! Причём юмор этот подчас прямо-таки водевильный, напоминающий пришедшие из XVIII в. комедии положений, а потому понятный не только детям, но и взрослым.
Так, хозяйка крестьянской усадьбы, куда забрёл Маленький Клаус, не пускает его переночевать, поскольку «мужа её нет дома, а без него она не может принимать гостей». Но тут же выясняется другая причина, более похожая на правду: место «гостя» уже занято другим — пономарём, которого хозяйка потчует в отсутствие мужа всевозможными яствами. А когда хозяин неожиданно возвращается, гость, как водится в водевилях, залезает в сундук. Объяснение же этому автор даёт весьма неожиданное, зато доступное всем без исключения — муж хоть и славился добрым нравом, «но у него была странная болезнь: он терпеть не мог пономарей». Вот, оказывается, почему пономарь пришёл в гости в тот момент, когда хозяина не было дома! Очень характерный для «универсального» стиля сказочника пример. Вообще все сказки и истории Андерсена отличает подобная многоплановость.
По выражению норвежского писателя Б. Бьёрнсона, первые сказки Андерсена хотя были короткими, «величиной с орех, но таили в себе целый мир». Этому немало способствовал и андерсеновский язык: за речью, то и дело обращаемой к маленькому читателю, угадывался ироничный образ самого рассказчика.
Вот как начинается «Соловей» из сборника «Новые сказки» (1844 г.): «В Китае, как ты знаешь, и сам император, и все окружающие его — китайцы. Дело было давно, но потому-то и стоит о нём послушать, пока оно не забудется совсем!». В этой изящной, как китайская шкатулка, поэтичнейшей истории события перенесены в незапамятные времена, в далёкую восточную страну. Однако произойти они могли бы где и когда угодно. Ведь «действующие лица» в «Соловье», как и во всех других сказках Андерсена, — это человеческая чёрствость и глупость, честность и доброта, жадность и бескорыстие. Миру искусственному, а значит, ненастоящему, лживому противопоставлена природа, лишённая пестроты-позолоты, но зато такая живая и естественная!
Император узнаёт, что в его государстве есть удивительная певчая птица, но никто из придворных о ней слыхом не слыхивал. Только бедная девочка-кухарочка берётся показать, где живёт соловей. И это очень существенная для Андерсена деталь. В сказке «Новый наряд короля» (1837 г.) именно ребёнок, маленький мальчик, произносит знаменитую фразу о том, что король-то «совсем голый»! Дети ближе к природе, они воспринимают её непосредственно, и потому в сказках Андерсена так важно ещё одно противопоставление — мира детства миру взрослых. Этот последний частенько удостаивается беспощадной сатиры, причём для характеристики персонажа из «взрослого» мира писателю подчас достаточно одной меткой, остроумной детали-штриха.
Когда живого соловья объявили изгнанным за пределы государства, его место занимает искусственная птица, и величают её теперь не иначе как «императорского ночного столика первым певцом с левой стороны», ведь «император считал более важною именно ту сторону, на которой находится сердце, а сердце находится слева даже у императора».
«Андерсен был посредственным драматургом, средним поэтом, хорошим романистом и выдающимся автором путевых заметок. Но в сказках он достиг совершенства...» Бо Грёнбек, датский литературовед
В сказках и историях Андерсена (он не делал особого различия между «сказкой» и «историей») совсем немного действительно чудесных превращений, волшебства. Обыкновенная домашняя утварь, стоит ей попасться на глаза сказочнику, способна поведать о своей полной скорбей и радостей жизни. Вот рассказ о штопальной игле, которая «считала себя такой тонкой, что воображала, будто она швейная иголка». А вот история старого уличного фонаря, который много лет «честно нёс службу, но теперь его решили уволить»...
С годами Андерсен всё больше внимания уделяет в своих сказках взрослому читателю, в них прибавляется «реалистичности» и «серьёзности». Философски-религиозные поиски резко повлияли на тональность поздних историй Андерсена: они намного реже оканчиваются счастливо, ведь «в реальной жизни всё гораздо хуже».
Вплоть до самой смерти Андерсен не переставал писать и в других жанрах: помимо «Импровизатора» он создал такие романы, как «Только скрипач» (1837 г.), «Две баронессы» (1848 г.), отмеченные печатью романтизма, множество пьес, дневники путешествий. В 1847 и 1855 гг. сперва в Германии, затем в Дании вышли в свет мемуары писателя под названием «Сказка моей жизни», пользовавшиеся огромным успехом у современников. В них он поведал о том, как в 1819 г., скопив немного денег, отправился в столицу Дании — Копенгаген, о несостоявшейся карьере певца и актёра, о своих первых литературных опытах, о годах учёбы и бедственного полуголодного существования и о многом, многом другом.
Но ни одно из этих произведений не завоевало такой любви и славы, как его истории и сказки.