Партии могут быть классифицированы по различным признакам. Первоначально учёные разделяли их прежде всего по идеологии — напрашивающемуся признаку, важнейшей черте каждой партии. Старейшими партиями демократических обществ были консервативные, выступавшие за сохранение существующего порядка, и либеральные, стремившиеся к преобразованию общества в духе идей либеральной демократии.

С конца XIX в. всё большую силу в политической жизни Европы, а затем и мира приобретают социалистические партии. В XX в. распространяются крайние партии — как левые (коммунистические, анархические), так и правые (фашистские, националистические). Возрастает роль религиозных и этнических партий.

Существуют и другие типологии. В XX в. часто предлагалось классифицировать партии не по идеологиям, а по тем классам или группам, интересы которых они выражают. В таком случае выделяют партии буржуазные, крестьянские, рабочего класса и др. При желании это деление можно сделать более дробным, отдельно обозначив партии мелкобуржуазные, партии интеллигенции и т. д. Такая классификация вполне возможна, вопрос только в том, много ли мы узнаем из неё о характере этих партий.

Возможно также деление партий на прагматические и доктринальные. Прагматические партии опираются в первую очередь на программы, содержащие конкретные требования и на предвыборные идеи своих лидеров. Явно прагматическими партиями являются, например, Демократическая и Республиканская партии США. Доктринальные партии подчёркивают свою преданность определённой идеологии — и здесь мы возвращаемся к первой классификации.

По характеру действий партии можно разделить на легальные, являющиеся органической частью существующей в стране политической системы, а также полулегальные и нелегальные, в эту систему не вписывающиеся и даже обычно ставящие своей целью её свержение.

Один из принципиальных типов классификации партий, предложенный Морисом Дюверже, — разделение их на кадровые и массовые. Кадровая партия опирается на достаточно ограниченный круг людей, обычно входящих в комитеты по подготовке выборов, и, соответственно, не гонится за массовостью. В XIX в., когда всеобщего избирательного права не существовало практически нигде и обращаться к массам за поддержкой было бессмысленно, почти все партии были кадровыми. Постепенно, особенно с выходом на политическую арену большого количества социалистических организаций, развиваются партии массовые, стремящиеся привлечь широкий круг приверженцев. Кадровые партии чаще всего состоят из комитетов и не имеют строго централизованной структуры, в то время как массовые строятся на основе секций или ячеек и тяготеют к большей жёсткости в своей организации.

Ещё одна типология, предложенная Дюверже, — по уровню причастности членов к своей парши. Этот принцип позволяет многое понять не только в организованности партии, но и в действиях её членов, их отношениях между собой. Дюверже видел три уровня причастности, т. е. ощущения членами партии их связанности, родства с этим коллективом.

Первые два уровня он определил с помощью понятий, введённых в научный оборот в конце XIX в. немецким социологом Фердинандом Теннисом (1855—1936), — это общность и общество. Общность объединяет людей, связанных какой-либо близостью — географической, если они живут в одной деревне или городе, родственной, как членов рода или семьи; духовной, как людей, исповедующих одну религию или идеологию. В любом случае общность предполагаем близкие, практически семейные отношения между её членами, основанный на их душевной близости.

Более рациональное понятие общества предполагает близость, основанную на некоем договоре, на совместном интересе. Если общность воспринимается как данная изначально, то общество формируется самими его членами в результате определённых соглашений.

И наконец, третий, наивысший уровень причастности — орден, когда люди полностью поглощены своим участием в некоем объединении, рассматривая это как величайший почёт, а исключение из ордена — как трагедию всей своей жизни.

Ясно, что среди членов каждой конкретной партии можно выявить все три типа причастности, однако обычно какой-то один из них является преобладающим.

Эту типологию Дюверже сопоставил с другим делением партий — на тоталитарные и специализированные. Специализированные партии в его понимании — это объединения, не пытающиеся воздействовать на всю жизнь человека и всё его мышление. И в материальной, и в духовной сфере они оставляют ему определённую свободу действий. К специализированным партиям явно относятся все старые либеральные и консервативные.

Совершенно противоположная картина наблюдается в тоталитарных партиях — коммунистических и фашистских. Здесь человек практически полностью отдаёт себя служению партии, которая при этом стремится ещё и контролировать его частную жизнь, мышление, идеи и представления.

Для тоталитарных партий их доктрина куда важнее, чем для специализированных. Для члена либеральной партии существенны практические шаги, которые предпринимают его лидеры, в то время как член коммунистической партии будет постоянно сверять все решения с положениями марксизма и проверять, нет ли в том или ином высказывании или действии чего-то «еретического» с точки зрения принятой идеологии. Не случайно в Советском Союзе или в Китае одним из худших ярлыков, которые приклеивали политическому оппоненту, было обвинение в ревизионизме, т. е. пересмотре учения Маркса.

Понятно, что для специализированных партий характерна причастность на уровне общности или общества — в зависимости от характера такой партии. Так, ассоциация жителей одного района или возникшая по этническому признаку может развиться в партию, члены которой ощущают себя как общность. Объединение людей, разделяющих либеральную или консервативную доктрину, скорее всего, будет формироваться как общество.

Но тоталитарные партии, основаны ли они на коммунистической или фашистской идеологии, на какой-либо религии или на идеях борьбы за независимость, — обычно являются партиями-орденами. По характеру объединения людей такие партии принципиально отличаются от партий-общностей и партий-обществ. Во-первых, тоталитарная партия воспринимается как нечто высшее, стоящее над людьми и всегда обладающее непререкаемой истиной. Трудно представить британского либерала, консерватора или лейбориста, жертвующих своими частными интересами ради партийных. Между тем именно этого часто требуют коммунистические партии от своих членов. Можно вспомнить Павлика Морозова, в течение нескольких десятилетий служившего идеалом «человека новой формации». Герои вроде Павки Корчагина или Александра Матросова, жертвующие жизнью, здоровьем, счастьем ради светлого будущего Родины, воспринимались как образцовые модели поведения.

Очень характерен довод, неоднократно выдвигавшийся в сталинские времена против тех, кто ужасался царившему в обществе государственному террору: отдельные меры могут быть ошибочными, но нельзя в них сомневаться, потому что это ставит под сомнение правильность политики партии, а партия ошибаться не может.

Именно поэтому для членов тоталитарной партии нет худшего наказания, чем исключение. Очевидно, что члену специализированной партии тоже не понравится, если в наказание за какие-то действия его исключат, но вряд ли это станет для него настоящей трагедией. Мало того, членство в специализированной партии обычно имеет настолько мягкие формы, что человек может просто перестать участвовать в партийных мероприятиях, оставаясь при этом сторонником данной организации. В случае с партиями коммунистическими или фашистскими такое совершенно невозможно. Исключение из тоталитарной партии, особенно если это происходит в государстве, где она находится у власти, сопряжено для человека с множеством тяжелейших неприятностей. Он теряет уважение окружающих, работу, а часто и свободу, и жизнь.

Условия приёма в тоталитарные и специализированные партии также весьма различны. Стать членом специализированной партии нетрудно: достаточно начать поддерживать на выборах её кандидата, написать заявление о вступлении, заплатить членские взносы. Тоталитарные партии ставят на пути кандидата много различных препятствий и предъявляют целый набор требований. Для вступления в КПСС необходимо было не только заявление самого желающего, но и рекомендации членов партии, и прохождение испытательного срока, и успешная демонстрация знания программы и устава. Итальянские фашисты после прихода к власти вообще на несколько лет прекратили приём в свои ряды, доведя идею партии-ордена до логического завершения. Преодолев все препоны, вновь принятый, конечно же, ощущает свою причастность к избранным и готовность всеми силами служить партии.

Дюверже проницательно заметил, что распространение тоталитарных партий совпало с ослаблением на Западе традиционных религий — тоталитарные партии в какой-то мере заполнили образовавшуюся в первой половине XX в. духовную пустоту.

Варианты классификации партий, предложенные Дюверже в его книге, вышедшей уже более полувека назад, до сих пор остаются актуальными, однако за прошедшее время было предложено ещё много других вариантов.

В частности, американский учёный Джон Хазард (1909-1995) особенно подробно остановился на различиях между демократическими и тоталитарными партиями. Демократические партии, в его понимании, во многом соответствуют специализированным в типологии Дюверже — это те объединения, которые допускают достаточно большую свободу высказываний и действий для своих членов, не возражают против существования внутренних фракций, а придя к власти, готовы идти на сотрудничество и вступать в коалиции с другими партиями.

Тоталитарные организации постоянно жёстко следят за дисциплиной своих членов, обычно не допускают фракций и резко ограничивают свободу слова в партийных рядах. Достаточно привести пример печально знаменитой резолюции «О единстве партии», принятой большевиками в 1921 г. на X съезде РКП(б). На съезде развернулись ожесточённые дискуссии, участники которых, объединившись в многочисленные группировки, вполне резонно обвиняли руководство в отходе от прежних идеалов, в росте бюрократического характера партии, в оторванности её от народа. Резолюция «О единстве партии» формально разрешала внутрипартийные дискуссии, однако запрещала создание каких бы то ни было фракций, и требовала полного подчинения решениям, принятым большинством голосов. Предполагалось, что эта резолюция сможет предотвратить раскол в партийных рядах, но в реальности она стала тем оружием, которым партийное руководство расправлялось со всеми несогласными.

Ещё одна особенность тоталитарных партий — их стремление к неограниченной власти, которую они не хотят делить ни с какими другими объединениями. В этом отношении также очень показателен приход к власти большевиков. Осенью 1917 г. во главе России уже фактически стали социалисты, так как большинство постов во Временном правительстве занимали меньшевики и эсеры. Именно поэтому в октябре 1917 г. среди руководителей партии большевиков развернулись споры о методах дальнейших действий. Предлагалось передать власть II съезду Советов, где должен был быть представлен весь спектр существовавших тогда в стране социалистических сил. Лев Каменев и Григорий Зиновьев вообще отвергали идею вооружённого восстания, считая неправильным действовать против других социалистов.

Однако под давлением Ленина Военно-революционный комитет не стал дожидаться начала II съезда Советов и стал захватывать важнейшие части Петрограда. На открывшемся вечером 25 октября II съезде Советов высказывались предложения о создании социалистической коалиции — за это выступали как эсеры и меньшевики, так и часть большевиков. Но когда пришло известие о том, что большевики заняли Зимний дворец и свергли Временное правительство, сама идея коалиции стала абсурдной, Возмущённые меньшевики и эсеры ушли со съезда, после чего ВРК передал власть тем, кто на съезде остался, большевикам и примкнувшим к ним левым эсерам. Коалиция с левыми эсерами продержалась всего полгода, после чего большевики уже не скрывали своих намерений управлять, не делясь властью ни с какими партиями. В ближайшие годы окончательно оформилась однопартийная система, при которой все партии, даже социалистические, были запрещены.

Существует также деление партий на представительные и мобилизующие. Представительные партой прежде всего представляют интересы своих членов и действуют, руководствуясь этими интересами, а не какими-то жёсткими доктринами. Это характерно для большинства демократических партий. Современная политическая история знает много примеров, когда партии меняли свою позицию по отношению, например, к введению в стране евро или к вступлению её в Евросоюз, исходя из изменившихся потребностей или взглядов избирателей.

Мобилизующие партии, напротив, главное значение придают пропаганде своих идей, привлечению новых людей «под свои знамёна», часто изгоняют «раскольников», враждуют с представителями противоположных взглядов. Так обычно действуют коммунистические, а в последнее время и националистические партии.

Некоторые исследователи настаивают на выделении в особую группу «движенческих» партий, возникших не парламентско-электоральным путем, но и не созданных какими-то существовавшими до этого организациями. Такие партии оформляются на базе широких общественных движений, которые сначала действуют вне жёстких организационных рамок, но, становясь по-настоящему массовыми, начинают испытывать потребность в партийной структуре, облегчающей борьбу за власть.

Автор: Тамара Эйдельман