Биологические угрозы и эпидемии

Один из традиционно представляемых вариантов будущего, по сути, утопический. Металл и сверхразум, сверкающие новые штуки, роботы, летающие машины, скафандры и ужин в таблетках. Но есть и дистопические версии — с повтором Черной смерти, слизнувшей треть населения Европы, или сиквел пандемии гриппа («испанки») 1918-1919 годов, унесшей от 20 до 40 миллионов человек.

Мне видится странной наша убежденность, что жизнь будет себе идти примерно так же, как и всегда. Но «всегда» зачастую — понятие теперешнее. Мы обычно сравниваем настоящее с относительно недавним прошлым. То же касается и будущего: мы часто считаем, что ближайшее будущее станет логическим или знакомым продолжением текущего, и, следовательно, не учитываем какую-нибудь испанскую инквизицию или американскую Гражданскую войну. Даже Первая и Вторая мировые войны — относительно недавние, — в общем, уже забыты многими; как минимум то, сколько народу погибло (около 70 миллионов мужчин, женщин и детей) и в каких условиях люди проживали каждый день. Будто современная жизнь программирует нас на забвение.

Стремительное течение новостей и ежедневная лавина данных все более сосредоточивают нас на дне сегодняшнем — и нескольких следующих. Мы в целом готовимся к далекому будущему не более, чем размышляем о далеком прошлом.

Темное будущее?

Каковы же сценарии конца света? Их целый список, в принци пе. Есть две ключевые проблемы. Первая: мы живем все ближе друг к другу в перенаселенных городах и двигаемся все быстрее по туго переплетенному миру — спасибо разнообразным правилам экономики, транспорта и инфраструктуры. Наши животные тоже живут все теснее — и все ближе к нам, добавили бы некоторые, — поэтому, когда возникает вспышка какого-нибудь естественного патогенного заболевания, оно распространяется гораздо шире и имеет возможность перескакивать с одного биологического вида на другой с гораздо большей прытью, нежели раньше.

Такой недостаток физических ограничений до некоторой степени объясняет недавние вспышки гриппа H5N1, атипичной пневмонии, лихорадки денге и Эбола — все они начались у животных и стремительно распространились через людей.

«Пока нам придется жить в мире, где сравнительно небольшая вспышка гриппа в Мехико может пошатнуть рынки в Токио» Уорик Маккиббин (р. 1957), профессор экономики, Институт Лоури

Вторая проблема — технология. Новые технологии возникают быстрее, чем прежде. Многие довольно мощны, а некоторые можно применить и во благо, и во зло. Генетика, способная создавать новые микроорганизмы, — отличный пример. В большинстве случаев она служит совершенно мирным целям. Но нет никаких причин полагать, что никто и никогда не применит научное знание к чему-нибудь сомнительному. Более того, такое уже происходило. Оспа и сибирская язва ранее уже использовались как оружие. Может ли чей-нибудь злобный разум создать новый смертельный микроорганизм, убивающий лишь ту или иную отдельную расу или этнос? Расизм, скрытность и возможность от всего отпереться в одной крошечной легко транспортируемой упаковке!

Каковы могут быть последствия? Помимо волны страха, любая крупная пандемия может создать необходимость в массовом уничтожении мертвых тел. Многие из дорогих нашему сердцу концепций — прощания с усопшими близкими, возможности навещать их могилы — могут пасть в чумные ямы вместе с национальным суверенитетом и правами человека. Нам в таком случае грозит возвращение в Европу времен Черной смерти 1348 года — как минимум в первые дни. А есть ведь еще и экономические последствия. Исследования Уорика Маккиббина из Института Лоури в Сиднее, цитируемые в книге «Настольная книга Судного дня» Алока Джа, показывают, что повторение — даже в легкой форме — пандемии гриппа 1918 года убьет 1,5 миллиона человек и сократит производительность экономики на 330 миллиардов долларов (в ценах 2006 года).

«Доктор Джереми Стоун: "...с этим новым знанием нет никаких гарантий, что у нас не случится еще один биологический кризис”. Сенатор: "Хмм. И что же нам с этим делать?” Доктор Джереми Стоун: "Именно, сенатор. Что же нам делать?”» Последние реплики фильма «Штамм "Андромеда”» (1971), по книге Майкла Крайтона (1969)

Большая вспышка может убить 142 миллиона человек и уменьшить производительность некоторых экономик вполовину. Но может случиться и что-нибудь более прозаическое — диабет второго типа? Сотни миллионов людей могут умереть — просто потому, что слишком много едят и не имеют достаточной физической нагрузки. А если говорить о биотехнических катастрофах, вероятность масштабных несчастных случаев очень значительна. А ну как непродуманные нормы биологического синтеза приведут к тому, что люди станут искать в них лазейки и создавать микробы, которых не убить никаким известным способом? Сам по себе тот или иной микроб может человеку напрямую и не угрожать, но если он уничтожит мировые посевы пшеницы, кукурузы или риса, результатом может оказаться массовый голод в отдельных регионах.

Побочные эффекты

Осложнения могут возникнуть из-за комбинации различных факторов. Как быть, если мировой спрос на мясо создаст острую нужду в уничтожении остатков животных туш? Незаконные свалки в некоторых регионах могут спровоцировать рост популяции диких собак, а это, в свою очередь, может привести к массовому увеличению количества случаев бешенства.

А если очередной экономический бум позволит людям строить частные бассейны, а потом за бумом последует крах, дома отберут за долги и оставят в запустении? Застойная вода этих бассейнов и глобальное потепление могут привести к вспышке малярии в Северной Америке и Европе.

Стоит держать ухо востро и допускать все варианты возможного будущего. Тем не менее следует примириться с тем, что всякое бывает и под каждое дерево соломку не подстелешь. Не можем же мы приготовиться к тому, чего даже вообразить не в силах. Одно хорошо: жизнь, в общем, так или иначе продолжится. Мы живучи. Мы приспосабливаемся. А если нет, это как раз и станет самой большой катастрофой.

Возвращение былого

Более всего подвержены риску заболеваний те страны, что меньше всего подготовлены их быстро обнаружить. Это места, где население быстро прирастает, где быстро меняется сельское хозяйство и промышленность, вырубаются леса, активно применяются антибиотики, а также области, где есть контакт с больными животными. Нигерия и Индия — высокорисковые страны. В результате этих и других факторов риска есть и свидетельства того, что вновь начинают распространяться старые болезни — чума, рахит и туберкулез. Всемирная организация здравоохранения сообщает о 1000-3000 случаев заболевания чумой ежегодно — она распространяется грызунами, преимущественно в Африке. Туберкулез, скорее всего, переносится африканскими и индийскими иммигрантами, до этого жившими в бедных областях, где устойчивость к этому заболеванию ниже.

А что, если?..

Что же произойдет, если случится настоящая пандемия? Ладно еще сколько народу погибнет — об этом уже наговорились буквально вусмерть. Но каковы более будничные последствия? Как только люди начнут массово умирать, нам придется избегать друг друга. Мы перестанем ездить на работу и всё будем делать из дома. Школы закроют, реальные магазины — тоже. Добывать продовольствие станет отдельной непростой задачей, распространятся запасание и воровство еды. Сами деньги тоже станут проблемой, поскольку люди не захотят трогать наличные, которые до них были еще в чьих-то руках.