Призраки улицы Мясницкой
В Москве на Чистых прудах есть улица Мясницкая. Некогда на ней стоял дом семьи Кусовниковых. Супруги славились удивительным скупердяйством и жадностью, несмотря на очевидное богатство. Призрак Петра Кусовникова — самый старый в Москве, он прославился еще в дореволюционные времена. История началась в 1820-х годах, когда в дом № 17 по Мясницкой улице после смерти прежнего владельца, масона Льва Измайлова, въехала молодая семья — офицер Пётр Кусовников и его жена Софья. Согласно легенде, обнаружив внутри обилие масонской символики, суеверные хозяева перепугались и велели заколотить все комнаты, кроме двух, которыми они пользовались. Существует и другое мнение, что сделали они это в целях экономии, чтобы не обогревать все здание. Кусовниковы не любили гостей, одевались очень скромно и свои накопления предпочитали хранить дома, не доверяя банкам, за что и поплатились.
По одной версии, семейная чета, уезжая, спрятала все сбережения (банковские ассигнации) в камин, а слуга, решив прогреть комнаты к возвращению хозяев, растопил его. Супруги вернулись домой как раз к тому моменту, когда спасти ценные бумаги было уже невозможно. По другой легенде, Кусовников спрятал ассигнации под матрасом парализованной жены дворника, подумав, что ее никто не тронет, чтобы обокрасть. Дворник, пребывавший в неведении, решил прогреть матрас и положил под кровать угли на подносе. Лежанка загорелась: женщина не пострадала, а вот деньги спасти не удалось.
Как бы там ни было, старик к концу своей жизни выжил из ума, а его жена умерла от потрясения. С тех пор бродит призрак хозяина по улицам и причитает: «Денежки мои, денежки».
Увидеть бывший дом Кусовниковых уже нельзя: здание снесли еще до революции, сейчас на его месте располагается магазин «Чай и кофе». Все же советуем придерживать кошельки, когда проходите мимо этого места. Неизвестно, как поведет себя призрак, вдруг стащит деньги.
…Больше всего на свете Кусовников ненавидел уличных попрошаек.
— Дядь, дай монетку, а? На хлебушек!
Почему он должен подавать этому наглому мальчишке, который постоянно околачивается на их улице? Жена, правда, была помягче и по доброте сердечной время от времени подбрасывала оборванцу еды — то кусок хлеба, то яблоко, а сегодня даже дала сыра. Или это было вчера?
Кусовников посмотрел на свои руки. Пепел удалось отмыть, а вот ожоги остались. Он, когда выгребал золу из печи в поисках хоть одной уцеле вшей ассигнации, не заметил, что обжег руки.
Софья лежала при смерти и все просила что-то шепотом. Совсем тихо. Пётр подошел ближе.
— Дай ему монетку. Последний раз. От меня.
— Вздор. Мы никогда не подавали милостыню. Как бы нам самим теперь не пойти по миру.
Но Софья уже закрыла глаза, не услышав возражений мужа. В последний раз. Кусовников посмотрел на кажущуюся такой умиротворенной жену, коснулся ее сложенных на груди рук и мысленно попросил у нее прощения, мол, наверное, он был не лучшим мужем, но об этом думать было уже поздно. Скряга с Мясницкой ушел вслед за супругой, не справившись с горем от потери благосостояния и жены и так и не подав ни копейки милостыни. Но его душа не успокоилась и бродит там, около дома, прося копеечку, чтобы не пойти по миру.
