Наряды и украшения
Представьте любого пирата — широкополая шляпа или бандана, серьги, кольца, крюк вместо руки или деревянная подпорка, пристегнутая к культе ноги… Но узнали бы вы настоящего пирата, если бы встречали его по одежке?
В большинстве своем пираты одевались точно так же, как обычные моряки, ведь вплоть до XIX в. одежда была невероятно дорогой. Чаще всего бандиту принадлежал всего один комплект одежды, который занашивался, пока не начинал в буквальном смысле разваливаться на части. Казалось бы, можно приодеться за счет грабежа, но что снимешь с обычного моряка? Такое отрепье, как у тебя, да еще и залитое кровью? А дорогие изысканные вещи выгоднее было продать. Так что роскошные гардеробы были не в ходу.
ОБУВЬ
Более того, пираты обычно были босыми — в башмаках не очень-то полазаешь по веревочной лестнице, да и на палубе в шторм не устоишь, а сапоги, как уже понятно, это слишком дорого.
Только капитаны могли позволить себе более дорогую одежду. Но, находясь, на судне одевались так же, как остальная команда. Шик и лоск берегся до схождения на берег — разве можно было отказать себе в удовольствии покрасоваться перед другими капитанами? Парадные костюмы таких знаменитостей как Фрэнсис Дрейк и Франсуа ле Клерк включали рейтузы (или рейтузы с бриджами), куртку или камзол и плащ. Шея обматывалась широким рюшем. Негласным правилом капитанского образа также были борода и усы.
ОДЕЖДА
В теплую погоду пираты любили обходиться вообще без одежды выше пояса, а сходя на берег, надевали длинную рубаху, перепоясанную в талии, — такое подобие туники. Что до нижней части облачения, то разбойники предпочитали свободные мешковатые штаны, длиной до середины икры. В таких удобнее всего двигаться. К «парадной» сухопутной версии частенько добавлялись и чулки. В XVIII в. пираты, промышлявшие в прохладных широтах, к широким штанам добавляли льняные рубашки, плотные длинные (до бедер) куртки. Чаще всего одежду делали из грубой шерсти, иногда — из поврежденных парусов или добытых на охоте шкур. Верхнюю одежду смолили, чтобы она не пропускала воду и ветер.
Знаменитые пираты Карибского моря вместо штанов носили нечто, больше всего напоминавшее юбку, разделенную до колен. Ее еще называли женскими штанами. Пусть и не престижно, зато нежарко и практично.
КРЮК
А что насчет крюков и деревяшек? Увы, но популярный в фильмах протез кисти — всего лишь выдумка писателя Джеймса Барри, написавшего книгу «Питер Пэн». У книжного пирата Джеймса Крюка был такой вместо руки, и образ (как и вся книга) оказался настолько популярен, что идею крюка начали использовать и в кино, и в литературе. А несколько десятилетий спустя придумка перешла в разряд «пиратских традиций».
СЕРЬГА
А вот бандитские серьги и кольца — это, увы, выдумка от первого до последнего слова. Традиционные золотые и серебряные изделия (похожие на цыганские) пираты Карибского моря никогда не носили. Прежде всего, в те времена в принципе мужские украшения были не в ходу — разве что несколько лет были в моде то кольца, то серьги, но тут же исчезали снова. Кроме того, носили ушные подвески, декорированные жемчугом или камнями, но уж точно не круглой формы.
По легенде, серьгу кольцом носили матросы, вернувшиеся из кругосветного плавания. По иной версии — те, кто боялись погибнуть в море. Якобы украшение должен был взять себе в уплату тот, кто найдет тело на берегу и позаботится о погребении. Но ни одна из версий подтверждения не имеет. Правда, иногда моряки носили в ухе монетку (золотую или серебряную), как раз для уплаты за погребение. Но обычай этот был достаточно редким.
ДЕРЕВЯННАЯ НОГА
А вот деревянная подпорка (как у одноногого Сильвера в «Острове сокровищ») — это уже самая настоящая правда. Потеря ноги вовсе не обязательно означала для пирата конец «карьеры» — на кожаных ремнях к ноге крепился отесанный деревянный протез, с помощью которого можно было достаточно уверенно стоять. Некоторым подобным пиратам даже удавалось частенько побеждать — наловчившись, они использовали обрубок для того, чтобы блокировать оружие противника.
ДРАГОЦЕННОСТИ
Об украшениях не упоминал фактически ни один писатель — даже романисты, вроде Стивенсона или Барри, этого не заметили. Впервые образ пирата в ушных подвесках упоминался Говардом Пайлом, но и у него морские разбойники изображены в серьгах с камнями, а не в кольцах. По этой причине облик пирата, увешанного драгоценностями, можно смело отнести к фантазии писателей и режиссеров XX в.
Роскошные широкополые пиратские шляпы — еще одна фантазия сценаристов и писателей. В море просто невозможно было выйти с таким головным убором — его моментально унесло бы ветром. Вместо шляп пираты носили плотные шапки с веревочками, чтобы подвязывать их снизу. Иногда на них были ушные клапаны, защищавшие от ветра.
ПЛАТОК
Куда сложнее вопрос пиратских головных платков. Подавляющее большинство изображений этой детали гардероба относилось к XIX–XX вв., поэтому не могло быть истинным. Перу современников принадлежали всего две картины — «Смерть капитана Нельсона» Трамбула и «Битва у Ла Хог» Уэста. На картинах изображены три военных моряка в алых головных уборах, напоминавших платки. И поскольку холсты написаны современниками событий, можно достаточно уверенно предположить, что отображенный гардероб достоверен.
БАНДАНА
Нельзя быть уверенным до конца, что платки-банданы использовались и ранее или были так знамениты, как нам демонстрируют в фильмах. Ведь любые популярные элементы одежды всегда изображались на большом количестве полотен. Те же треуголки, цилиндры, котелки — мы могли увидеть их на десятках картин. А платок-бандану — только на двух. Так что, видимо, это все-таки был не слишком распространенный головной убор, который носили яркие оригиналы.
ТАК ТЫ ЗРЯЧИЙ?
Пират с черной повязкой, закрывавшей потерянный в сражениях глаз, — это классический образ. Редкий фильм о морских разбойниках обходится без подобного колоритного персонажа (да и не всякая книга тоже). Но, увы, ни одной гравюры или картины, достоверно изображавшей повязку на глазу, найти не удалось. При этом нужно помнить, что художники древности и средневековья весьма скрупулезно переносили на полотна все детали костюма, украшения и прочие нюансы. Как могло получиться, чтобы такая значительная тонкость осталась за кадром? То же самое можно сказать о дневниках и жизнеописаниях — нигде не указывалась подобная традиция.
Свои щеголи находились и среди пиратов. Так, например, древние киликийские разбойники одевались на манер римских патрициев (в тоги и туники). А в XVII в. пират Кристофер Олоард пожелал быть повешенным в облачении из шелка и бархата. Некоторые были не прочь похвастаться костюмом — несмотря на опасность, капитан Бартоломью Робертс богаче всего одевался именно для сражений. Брюки, малиновый жилет, шляпа с алым пером — во время боя это яркое пятно буквально притягивало к себе все взгляды. И не только взгляды, ведь на шее у пирата сиял самый настоящий алмазный крест, подвешенный на золотую цепочку.
ЕДИНИЧНЫЕ СЛУЧАИ
Конечно, единичные случаи (как и с банданами) вполне могли быть — какой-нибудь пират мог потерять глаз и закрыть его повязкой, возможно, даже черной. Однако к традициям это точно не относилось. Более того, на основании многочисленных изображений и жизнеописаний можно заключить, что бандиты вообще не стремились прятать свои увечья. Они считали, что таким образом будут выглядеть более свирепыми и нагонят страху на своих противников. А испуганный враг, как известно, заведомо слабее.
КНИГИ И КАРТИНЫ
Впервые изображение черной повязки на глазах у пирата встречается в XIX в. в иллюстрациях все к тому же «Острову сокровищ» — у слепого Пью оба глаза закрыты черной повязкой. Примерно в это время появились иллюстрации Говарда Пайла, где тоже можно найти пиратов с «типичными» черными повязками. Видимо, писатели и художники (а затем и режиссеры) вдохновились подобным образом как раз «по стопам» Пайла и Стивенсона. А уже в XX в. черная повязка на глазу стала традиционным атрибутом и воспринимается сегодня как нечто само собой разумеющееся.
Иногда можно встретить предположение, что пираты специально закрывали себе здоровый глаз, чтобы, штурмуя нижние палубы, сразу ринуться в бой, не имея необходимости привыкать к темноте. Но подобная теория, пожалуй, могла вызвать только недоумение. Зачем лишать себя половины зрения? Ради сомнительной радости первым броситься в темноту? А каковы шансы дожить до этого сомнительного штурма нижних палуб, если у тебя в распоряжении только один глаз? То-то!