Невозможно изучать партии, не анализируя при этом партийную систему (партиому) в целом, т. е. отношения партий между собой, с государством и другими политическими институтами.
Существует множество разнообразных классификаций партийных систем. Долгое время преобладала классификация Мориса Дюверже, выделившего три основных типа систем: однопартийную, двухпартийную и многопартийную. При этом основной, наиболее удачной, Дюверже считал систему двухпартийную, так как, по его мнению, в истории всегда преобладали парные типы противостояния: революционеры — сторонники правящего режима, либералы — консерваторы, сторонники и противники Церкви и т. д. Наличие центра в политической системе, с точки зрения Дюверже, — это всего лишь проявление двух противостоящих друг другу крайностей в несколько смягчённом виде. Именно поэтому он отрицал существование отдельной центристской идеологии.
Многопартийная система предполагает наличие в стране более двух партий. Однопартийная система означает господство только одной. В крайнем выражении это значит, что все остальные парши в стране запрещены, как было в СССР или нацистской Германии. Известно, однако, много примеров однопартийной системы, при которой одновременно с господствующей партией разрешена деятельность нескольких мелких, не имеющих настоящего политического влияния и власти. При однопартийной системе часто происходит срастание партии с государством и превращение её в составную часть общего аппарата подавления в авторитарном или тоталитарном государстве.
Дюверже пытался выявить те факторы, которые воздействуют на формирование в стране двух- или многопартийной системы Он пришёл к выводу, что можно говорить только о связи характера партиомы с принятым в стране типом избирательной системы.
Дюверже также пытался объяснить возникновение многопартийности тем, что в одной стране может существовать большое количество парных противоречий, накладывающихся, но не совпадающих друг с другом. Так, люди, сходящиеся в своем пристрастии к либеральным идеям, могут расходиться по аграрному вопросу и быть согласными в нём с другими людьми; противостояние сторонников и противников Церкви может в чём-то совпадать с противостоянием социалистов и либералов, а в чём-то отличаться и т. д. Таким образом, складывается достаточно разнообразный спектр партий, если этому благоприятствует характер избирательной системы.
Это утверждение Дюверже за прошедшие с момента выхода его книги «Политические партии» десятилетия продолжает вызывать споры. Часть учёных поддерживает Дюверже, подтверждая его выводы анализом многочисленных современных избирательных и партийных систем, а другие обращают внимание на иные факторы, также возможно связанные с характером партиомы.
Джованни Сартори — итальянский политолог, работающий в последние десятилетия в Америке, предложил другую классификацию партийных систем. Она построена по тому же количественному признаку, что и типология Дюверже, но в сочетании с качественным признаком поляризованности системы, под которым подразумевается центральная политическая сила, принадлежащая одной или нескольких партиям.
По мнению Сартори, можно выделить семь основных типов партиом:
Наиболее эффективной, с точки зрения Сартори, является система ограниченного плюрализма.
Некоторые учёные, признавая в целом классификацию Сартори, считают необходимым выделить особо систему двух с половиной партий, при которой существуют две сильные партии и ещё одна, обычно вступающая в коалицию с какой-то из первых двух. Иногда отдельно говорят ещё и о трёхпартийной системе.
Существуют и другие типологии партийных систем. В частности, выделяют парткомы с фланговыми (крайними) партиями и такие, где партийная жизнь сосредоточена в центральной части политического спектра. Фланги в партийных системах могут быть сбалансированными, если крайне левые и правые партии по своей численности и влиянию примерно уравновешивают друг друга, или же несбалансированными, когда в стране явно преобладает тяготение к крайне левым или правым силам.
Отталкиваясь от классификации Сартори, партийные системы делят на поляризованные и неполяризованные. Некоторые исследователи предлагают не только учитывать количество либо качество партий, существующих в стране или представленных в парламенте, но и обращать внимание на то, какие партии формируют правительство. В таком случае можно выделить партиомы с однопартийным правительством (как, например, в Англии) или коалиционным (как обычно бывает во Франции).
В России формирование партийной системы происходило долго, нелегко и имело ряд особенностей. Прежде всего, важным фактором является то, что до 1905 г. ни о каких легальных партиях в стране вообще не могло быть и речи — они были разрешены только Манифестом 17 октября 1905 г. И если в большинстве западных стран формирование партий начиналось с создания либеральных и консервативных объединений и только потом на политической сцене большую роль стали играть партии социалистические, то в России всё происходило иначе. Первыми на рубеже XIX—XX вв. возникли нелегальные социалистические организации — РСДРП и Партия социалистов-революционеров (эсеров), и лишь позже сформировались партии либеральные — Конституционно-демократическая (кадеты) и «Союз 17 октября» (октябристы) — и консервативные.
Изначально в России стожилась ситуация, при которой возникла многопартийная система. Это приводило к дробности состава Государственных дум и ослабляло позиции отдельных партий, особенно малочисленных, но в то же время создавало возможность для различных коалиций.
Другой особенностью российской многопартийности начала XX в. было наличие в партийной системе сильных флангов и слабого центра. Социалистические партии пользовались популярностью куда большей, чем можно судить по количеству мест, которые они получали в Думе в соответствии с достаточно консервативным избирательным законом. Так же силён был и правый фланг, сильно окрашенный в националистические цвета. Если в Первой и Второй Думах правых и черносотенцев практически не было, то в Третьей и Четвертой они оказались довольно многочисленны. Центристские партии были вынуждены искать союзников по коалиции, при этом кадеты в принципе соглашались идти на коалицию с левыми (хотя и не всегда это делали), а октябристы — с правыми.
Другими характерными чертами российской партийной системы являлись её нестабильность и слабая способность к консенcycy. Дума неизменно находилась в противостоянии с правительством, что имело особенно яркое выражение в годы Первой мировой войны после создания в 1915 г. Прогрессивного блока.
Эти же черты — дробность, нестабильность, неспособность к консенсусу — проявились в 1917 г. в бессилии Временного правительства, не сумевшего противодействовать стремлению большевиков к власти.
Захватив власть в октябре 1917 г., большевики быстро свернули многопартийную систему. Уже в конце года все консервативные и либеральные партии были объявлены вне закона. Социалисты фактически тоже оказались отстранены от власти — эсеры и меньшевики сразу же, а левые эсеры — через полгода, в июле 1918 г. Таким образом, вскоре после большевистского переворота сформировалась однопартийная система, ставшая одной из основ созданного в стране авторитарного, а затем и тоталитарного строя, при кагором произошло срастание партийных и государственных структур при преобладающей роли партии. Хотя формально власть принадлежала Всероссийскому Съезду Советов, а позже Всесоюзному Съезду Советов и Верховному Совету, реальные решения принимались партийными руководителями.
В1977 г. после принятия новой конституции эта ситуация получила законодательное оформление: 6-я статья особо оговаривала руководящую роль КПСС в государстве.
Такое положение сохранялось до 1991 г., когда под воздействием общей политической либерализации и многочисленных протестов 6-я статья конституции была отменена, и это дало возможность возродить многопартийную систему. К сожалению, возникшая партиома воспроизвела многие изъяны системы начала XX в, — прежде всего дробность, слабость центра и несклонность к консенсусу, — что проявилось в многочисленных неудачных попытках создания партийных коалиций.
После развала коммунистических режимов как в Советском Союзе, так и в странах Восточной Европы за несколько лет возникло множество новых партий. Политическая жизнь этой части мира в конце 1980-х—начале 1990-хгг. прошла тот путь, по которому Западная Европа двигалась в течение двух столетий. Политический процесс в восточноевропейских странах, по сути дела, впитал за короткий срок все те изменения, что в западных накапливались десятилетиями. Потому для государств бывшего соцлагеря характерен очень разнообразный спектр партий.
Американский учёный Кеннет Джанда классифицировал партии Восточной Европы, выделив среди них:
Этот политический спектр, по большей части характерный и для России 1990-х гг., хорошо показывает, как прерывистость и неравномерность развития порождает самые разные объединения, часто диаметрально противоположные друг другу. Сегодняшнее вытеснение в нашей стране мелких партий и явное доминирование в политической жизни, не имеющей отчётливой идеологии «Единой России» во многом является следствием дробности и даже атомизированности партиомы 1990-х гг.
Автор: Тамара Эйдельман