Революция в Нидерландах
Могущество дома Габсбургов в Европе покоилось на трёх китах — Испании, Нидерландах и Италии. Это были наиболее экономически развитые страны, входившие в состав государства Карла V, а затем Филиппа II. Но вместе с богатством провинции приносили своим правителям немало хлопот. Италия была объектом притязаний королей Франции, за господство над ней шла жестокая борьба. Испания и Нидерланды, имевшие древние традиции самоуправления и вольности, стремились оговорить подчинение императорской власти множеством условий и крайне болезненно реагировали на ущемление своих прав.
Уроженец Нидерландов Карл V не был популярен в Испании, и ему пришлось долго подавлять сопротивление испанских городов и сословий, прежде чем те признали его власть. В качестве уступки испанцам он позволил воспитать своего сына и наследника Филиппа в Кастилии в испанском духе. Филипп, в свою очередь, пришёлся не по вкусу жителям Нидерландов.
Когда мы говорим о Нидерландах в XVI в., то подразумеваем 17 провинций на территории нынешних Нидерландов, Бельгии, Люксембурга и Франции. То была самая густонаселённая страна Европы, часть распавшегося герцогства Бургундского. На её территории находилось более 300 городов и около 6,5 тыс. деревень, где проживало примерно 3 млн человек. Управление провинциями осуществлял штатгальтер (статхаудер) — наместник императора, а позднее — короля Испании. В Нидерландах силой и влиянием обладал высший сословно-представительный орган — Генеральные штаты. Кроме общенидерландских Генеральных штатов свои штаты имелись в каждой провинции.
Нидерланды славились богатыми городами и влиятельным купечеством, принося своим повелителям колоссальные доходы. Только в 1552 г. император Карл V получил с них 6,692 млн ливров. Двумя крупнейшими центрами торговли были порты Амстердам на севере и Антверпен на юге страны. В период Ренессанса эти земли стали и важнейшим культурным центром Европы. Наконец, Нидерланды имели исключительное стратегическое значение. Это был естественный плацдарм, контролируя который можно было угрожать Германии, Франции и Англии.
Название Нидерланды означает «низкие земли».
Не все регионы страны развивались равномерно. Фландрия, Брабант, Голландия и Зеландия являлись важными мануфактурными центрами с большим процентом исконно свободных крестьян-землевладельцев. Артуа, Люксембург, Намюр, Гельдерн по преимуществу были аграрными районами, где земля принадлежала феодалам.
Брабант — крупная провинция на юге страны, по имени которой в XVI—XVII вв. часто называли Нидерланды или юг Нидерландов.
Пребывание в составе империи Карла V было выгодно зажиточным купцам, хозяевам мануфактур и судовладельцам. Они смогли взять в свои руки практически всю торговлю империи с заморскими колониями. Нидерландские купцы процветали в Германии и в Испании. Но мелкие и мельчайшие городские ремесленники и крестьяне стали жертвами этой «глобализации XVI столетия». Они не могли влиять на политику и получили в итоге лишь усилившийся налоговый гнёт и невиданный рост цен на основные товары. Социальная поляризация (рост богатства немногих на фоне растущей нищеты большинства населения) способствовала усилению социального напряжения. Недовольство бедноты привело к тому, что в Нидерландах стали распространяться крайние течения протестантизма, прежде всего анабаптизм. Но восстания анабаптистов были подавлены в 1534—1535 гг. Постепенно это учение оттеснил кальвинизм, более приемлемый для зажиточных классов. Ведь если анабаптисты проповедовали всеобщее равенство и отказ от обогащения, то кальвинисты утверждали, что «желать быть бедным равносильно тому, чтобы желать быть больным». По словам одного из инквизиторов, приморские нидерландские города были полны еретиками. Они собирались с оружием в руках, чтобы послушать своих проповедников. Наместница страны, сводная сестра Филиппа II Маргарита Пармская (1522—1586), видела в этих собраниях «величайшее потрясение общественного спокойствия».
А. Мор. Маргарита Пармская. 1562 г.
Противоречия нарастают
Политика Филиппа II в Нидерландах сводилась к трём основным принципам: укрепление королевской власти, усиление фискального (налогового) гнёта и борьба с оппозицией — еретиками. Для этого в страну были введены испанские войска, епископам предоставлены инквизиторские полномочия, а выпущенные ещё Карлом V законы против еретиков — «плакаты» стали претворяться в жизнь со всей строгостью. За реализацию указанных мер отвечал советник Маргариты епископ Антуан Перрено де Гранвела (1517—1586). Всё это вызвало недовольство различных слоёв населения.
Но ещё большее возмущение вызвала экономическая политика испанского короля. Государственное банкротство, объявленное Филиппом II в 1557 г., разорило многих нидерландских банкиров, бывших кредиторами испанской короны. В 1560 г. был введён налог на вывоз испанской шерсти. Это ударило по голландским суконным мануфактурам. Ввоз шерсти в страну сразу же сократился с 40 тыс. до 25 тыс. кип в год. К тому же войны короля с соседними странами, особенно с Англией, подрывали морскую торговлю провинций.
Дворяне и буржуазия Нидерландов были готовы предоставить королю необходимую ему финансовую помощь. Но взамен они требовали политических привилегий и восстановления былых «брабантских вольностей».
В некоторых вопросах королевская власть пошла на уступки оппозиции. Сместили непопулярного советника Гранвелу, вывели из страны испанские войска. Однако изменение фискальной политики не входило в планы Филиппа II. В условиях непрекращающихся войн он просто не имел другого выхода, кроме дальнейшего сжатия налогового пресса. Кроме того, король не хотел идти на компромисс с еретиками. Поэтому недовольство продолжало расти.
В 1565 г. дворянская оппозиция создала союз под названием «Соглашение» или «Компромисс». 5 апреля 1566 г. делегация из 300 нидерландских дворян, возглавляемая принцем Вильгельмом Оранским, графом Эгмонтом и адмиралом Горном, вручила Маргарите Пармской петицию. В ней содержалась просьба соблюдать старинные вольности края и смягчить отношение к еретикам. Во время церемонии вручения один из испанских придворных ехидно заметил наместнице по поводу просителей: «Не обращайте на них внимания, Ваше Высочество, это только гёзы» (голл. geuzen — «нищие»). Ситуация зеркально напомнила события сорокалетней давности, когда фламандские дворяне из свиты Карла V насмехались над испанскими обычаями. В результате слово «гёз» стало обобщённым названием противников королевской власти в Нидерландах.
Восстание иконоборцев
Отказ испанцев удовлетворить требования оппозиции вызвал вооружённое восстание радикального крыла кальвинистов летом 1566 г. Оно приняло форму иконоборчества. В течение нескольких недель повстанцы, подстрекаемые фанатичными протестантскими проповедниками, сокрушали идолов: жгли католические храмы и иконы, разбивали статуи святых. Движение иконоборцев охватило 12 из 17 провинций страны. В общей сложности было разгромлено 5500 церквей и монастырей. В некоторых городах народ освобождал еретиков из тюрем.
Испанские власти были напуганы размахом движения. 23 августа 1566 г. Маргарита Пармская объявила об отмене инквизиции и допущении кальвинистских богослужений в специально отведённых для этого местах.
Однако восстание иконоборцев устрашило не только наместницу, но и правящие классы. Они были напуганы радикализмом народных низов, их массовым участием в волнениях. Дворянство и кальвинистские консистории (объединения прихожан-кальвинистов) отреклись от участия в этом выступлении, которое якобы проходило без их ведома (на самом деле консистории явно или тайно направляли восстание в таких городах, как Антверпен, Амстердам, Мидделбург и Лилль). Более того, нидерландское купечество и дворянство приняли активное участие в подавлении мятежа. В сложившейся обстановке они предпочли не ссориться с Испанией.
К весне 1567 г. последние очаги восстания в Антверпене и Валансьене были ликвидированы.
Диктатура Альбы
Умеренная политика Маргариты Пармской не получила одобрения в Мадриде. Король Филипп II всегда был сторонником жёсткой линии — так он действовал и в Арагоне, и по отношению к морискам. На компромисс он готов был идти только в том случае, если не располагал деньгами для выплаты солдатам или если армия требовалась в других «горячих точках» империи.
В 1567 г. в Нидерландах для «наведения порядка» высадилась отборная 10-тысячная испанская армия под командованием доверенного лица короля — Фернандо Альваресаде Толедо, третьего герцога Альбы (1508— 1582). Тысячи хорошо осведомлённых людей ещё до появления герцога бежали из страны сломя голову...
Французский дворянин и писатель Пьер де Брантом в 1566 г., узнав, что войска Альбы идут через Лотарингию во Фландрию, специально отправился туда в почтовой карете, дабы посмотреть на поход «этой славной армии храбрых и доблестных солдат... все они бывалые и закалённые в боях и так прекрасно одеты и экипированы, что их можно принять не за солдат, а за офицеров... и даже можно сказать, что это были принцы — столь они были надменные и столь высокомерно и грациозно маршировали».
Филипп писал Альбе, что он намерен «не выкорчевать, а только отчистить виноградник». Но жестокий герцог отнёсся к распоряжению своего повелителя творчески. Испанские гарнизоны расположились во всех крупных городах страны и приступили к постройке цитаделей. Действуя оттуда, они предполагали подавлять беспорядки.
Альба обрушил репрессии на богатых горожан, у многих конфисковал имущество. Всех жителей Нидерландов герцог называл «недосожжёнными». Для борьбы с непокорными был создан Совет по делам беспорядков, который нидерландцы прозвали «Кровавым советом». С 1567 по 1573 г. он осудил 12 302 человека, из которых 1105 были приговорены к смертной казни или изгнанию из страны. 9 сентября 1567 г. были арестованы граф Эгмонт (1522—1568) и адмирал Горн (1524— 1568). Альба считал, что главная угроза для спокойствия страны исходит как раз от аристократической оппозиции. Вильгельм Оранский и его брат Людвиг также получили приглашение на суд, но, не желая испытывать судьбу, бежали за границу. Собрав в Германии наёмную армию, весной 1568 г. они вторглись в Нидерланды. Так началась война за независимость этой страны.
После того как Карл в 1555 г. передал управление Нидерландами своему сыну Филиппу, Вильгельм Оранский был назначен губернатором нескольких провинций. Здесь он возглавил аристократическую оппозицию своему повелителю. Принц рассчитывал со временем стать курфюрстом Брабантским или Голландским. Так, потерпев поражение в кампании 1568— 1569 гг., Вильгельм Оранский начал переговоры с Францией и Англией. В обмен на «помощь» Франции были обещаны провинции Геннегау, Артуа и Фландрия. Англия должна была получить Голландию и Зеландию. Принцу же оставались Брабант и некоторые другие провинции с титулом имперского курфюрста Брабантского. Веротерпимость Вильгельма распространялась в основном на католиков и лютеран. Анабаптистов и другие народные течения Реформации он искренне ненавидел. Вильгельм Оранский, прозванный Молчаливым, не являлся ни великим полководцем, ни выдающимся политиком. Однако он стал удобной фигурой для объединения знати и буржуазии Нидерландов в борьбе против испанского владычества.
Испанцы организовали несколько покушений на Вильгельма, и одно из них стало успешным. 10 июля 1584 г. фанатичный католик Бальтазар Жерар застрелил принца в его собственном доме в Делфте...
В ответ на действия братьев Оранских герцог Альба распорядился предать смерти Эгмонта, Горна и ещё нескольких знатных дворян на рыночной площади Брюсселя. После этого герцог повёл своих ветеранов на войска оранжистов и разбил их в нескольких сражениях. За поражением войск Вильгельма и Людвига последовала новая волна репрессий. Сумма конфискованного имущество достигла 30 млн талеров. Многие бежали за границу, торговля и промышленность были парализованы. На Нидерланды наложили новые финансовые повинности. Генеральные штаты в Брюсселе в марте 1569 г. были вынуждены дать своё согласие на введение сбора в 1 % со всего движимого и недвижимого имущества, 5% — с продажи земельной собственности и 10% — с цены любого проданного товара; это была знаменитая алькабала. Именно данный налог развалил экономику самой Испании, разорив её производителей. С большим трудом Генеральным штатам удалось отсрочить введение в действие алькабалы до 1571 г. Однопроцентный налог всё же был взыскан и принёс в казну 3,3 млн флоринов.
Оранжисты — сторонники Оранской фамилии, поскольку оранжевый — её династический цвет.
Налоговая политика герцога Альбы побудила недовольных выступить против короля с оружием в руках. Основная тяжесть борьбы легла не на регулярные войска немецких наёмников, французских протестантов и английских союзников, которые мобилизовал Вильгельм Оранский, а на отряды партизан-гёзов и горожан, закрывавших ворота перед испанскими отрядами. Гёзы были лесными и морскими. Лесные гёзы партизанили в лесах. Они нападали на небольшие испанские части и обозы. Морские гёзы — корсары родом из прибрежных селений — на лёгких судах атаковали испанские корабли. Поскольку в восставших провинциях лесов было немного, зато моря хватало в избытке, наибольших успехов достигли как раз морские гёзы. Базировались корабли гёзов в портах Англии.
Казалось, что исход борьбы предопределён с самого начала. В 1574 г. на стороне Вильгельма Оранского было около 20 небольших городов с общим населением 75 тыс. человек. Даже Амстердам до 1578 г. сохранял верность королю Испании. Позднее, в 1617 г., голландский публицист и государственный деятель К. Р. Хоофт писал, что «по сравнению с королём Испании мы были как мышь в сравнении со слоном». Проблема испанцев заключалась в том, что для «умиротворения» страны им приходилось постоянно держать в Нидерландах мощный воинский контингент, а это ложилось тяжелейшим бременем на казну королевства.
Зная итоги восстаний испанских комунерос, крестьянской войны в Германии и гражданской войны во Франции, можно заключить, что в борьбе союзов городов и королевской власти последняя неизменно выходила победительницей. Дело в том, что монархии XVI в. обладали неизмеримо большими ресурсами, нежели их противники. Немаловажную роль сыграла тут и революция в военной технике, сделавшая некогда неприступные средневековые города уязвимыми для артиллерийского огня и передовых методов осады. Единственным исключением в длинном перечне неудачных восстаний стали Нидерланды. Между тем большинство восставших городов даже не были крупными торговыми центрами. Почему же их жители преуспели там, где других постигла неудача?
Сыграло роль выгодное географическое расположение. Стоявшие на морском побережье города могли практически беспрепятственно получать снабжение извне. Развитая система каналов и затопляемых территорий служила серьёзной преградой для любой армии. К тому же голландцы имели репутацию лучших фортификаторов Европы. Их укрепления оказались непреступными даже для артиллерии. Так, в 1572 г. горожане Лейдена, осаждённого испанцами, пошли на крайнюю меру. Они открыли шлюзы. Город был затоплен, но море смыло и лагерь испанских солдат.
В 1572 г. повстанцы впервые добились крупных успехов. Флот морских гёзов взял порт Бриль (современный Брилле) на острове в устье Рейна. На эту дерзкую акцию партизан толкнуло отчаяние, поскольку указом королевы Елизаветы, уступившей испанскому дипломатическому давлению, они были лишены морских баз в Англии.
Этот успех стал сигналом к массовому восстанию на севере страны: там уже целый год действовала система разорительного налогообложения. Повстанцы разогнали происпанские магистраты (городские советы). Монахов и католических священников выдворили прочь. Вскоре вся Зеландия и Голландия (за исключением Амстердама) оказались под контролем морских и лесных гёзов. Эти районы были защищены от вторжений с суши рукавами дельт Рейна, Мааса и Шельды. Представители охваченных восстанием земель собрались в городе Дордрехте в 1572 г. и признали Вильгельма Оранского своим правителем — статхаудером. Сам принц Оранский отнёсся к восстанию равнодушно.
Хронист Гуго Гроций писал, что Вильгельм, узнав о народном повстанческом движении, «не проявил никакого удовольствия. Наоборот, он жаловался, что эти небольшие успехи помешают главному мероприятию, которое он готовил».
Лишь потерпев в очередной раз поражение от войск Альбы, Вильгельм пересмотрел свои взгляды и выехал на север. Правда, в качестве статхаудера Молчаливый больше был занят не борьбой с испанцами, а усилением своей личной власти. Он опирался на дворянство и кальвинистские консистории, что серьёзно беспокоило призвавшую его купеческую олигархию.
К «бунту мужиков» пренебрежительно отнёсся и герцог Альба, сказав, что «это не важно». Лишь после того как города стали один за другим открывать ворота повстанцам, герцог изменил своё мнение. В 1573 г. испанские войска начали наступление на север. Но вскоре оно захлебнулось. Разгневанный Филипп II, которому Альба надоел своими просьбами (герцогу постоянно требовались деньги и подкрепления), снял его с поста и заменил губернатором Нидерландов Луисом Рекесенсом. Последний пытался проводить политику умиротворения. До своей внезапной смерти в 1576 г. Рекесенс отменил самые непопулярные налоги, распустил Совет по делам о мятежах и объявил амнистию. Но эти запоздалые меры уже не могли исправить ситуацию. Давно не получавшие жалованье и уставшие от долгой войны испанские солдаты взбунтовались и пошли на юг, грабя всех на своём пути. Некоторые заперлись в городских цитаделях и, совершая из них разбойные набеги, наводили ужас на окрестности. 4 ноября 1576 г. испанцы разорили богатейший Антверпен, давно манивший наёмников возможностью поживы. Множество домов было сожжено, а бюргеры подверглись страшному насилию. Неспособность испанских властей и офицеров унять разбушевавшихся солдат вызвала, в свою очередь, целый ряд восстаний.
Революция и контрреволюция на юге
К 1576 г. испанское присутствие во Фландрии сократилось до нескольких запертых в городских цитаделях гарнизонов. Усилиями принца Оранского в октябре 1576 г. в Генте были созваны Генеральные штаты всех 17 провинций. На них Вильгельм Оранский был провозглашён правителем страны, хотя верховная власть Филиппа II всё ещё признавалась. Генеральные штаты проголосовали за вывод иностранных войск, отмену гонений на еретиков и либерализацию форм правления. Подписанный на основе этих положений документ получил название Гентского умиротворения.
Новый испанский наместник дон Хуан Австрийский первоначально признал пункты, предложенные Генеральными штатами, и даже подписал на их основе Вечный эдикт. Но затем, собрав силы, он начал новое наступление и захватил первоклассную крепость Намюр.
Испанцы встретили ожесточённое сопротивление на юге Фландрии. В Брюсселе, Генте и многих других городах возникли радикальные органы самоуправления. Они отстранили от власти богачей, взяли в свои руки снабжение городов продовольствием и поддержание общественного порядка. Обеспеченных жителей обложили налогами, средства от продажи имущества Церкви направляли на помощь беднякам, испанских агентов подвергали суду и казни. Официальной религией в этих городах был провозглашён кальвинизм.
Но скоро повстанцы оказались вовлечены в бесконечное противостояние всех против всех. Горожане Гента отказались платить налоги Генеральным штатам на том основании, что они не в состоянии эффективно бороться с испанцами. Ремесленники, подмастерья, мелкие и зажиточные торговцы, мелкие служащие магистрата, сторонники принца Оранского, городские аристократы — все интриговали друг против друга, заключая различные тактические союзы.
В секретной инструкции, данной Филиппом II дону Хуану, ему запрещалось во избежание политических осложнений соблазнять жён придворных сановников. Прославившийся своими любовными похождениями дон Хуан, возможно, послужил прототипом бессмертного Дона Жуана.
На первых порах контроль над югом удалось установить оранжистам. В сентябре 1577 г. Вильгельм Оранский торжественно въехал в Брюссель. Но вскоре, почувствовав своё бессилие перед лицом бушевавших там социальных конфликтов, принц был вынужден обратиться к внешним силам. В 1578 г., с согласия Молчаливого и Генеральных штатов, в южные провинции вошли английские и французские войска «для защиты страны от тирании дона Хуана». Это стало роковой ошибкой. По словам современников, едва перейдя границу Нидерландов, «наёмники не думали более ни о каком повиновении и подчинении своим военачальникам. Они... совершали всякого рода злодеяния, грабили, убивали и насиловали женщин на глазах их мужей и девушек всех возрастов на глазах их родителей, вымогали невероятными пытками у большого числа крестьян выкуп за жизнь». Крестьянское население южных провинций восстало... Отряды самообороны начали истребление непрошеных союзников, а заодно и солдат Генеральных штатов.
Национально-освободительное движение превращалось в социальную революцию. Городские низы и крестьяне вышли из-под контроля правящей элиты. Дворяне и духовенство юга сочли, что власть испанцев предпочтительнее, чем народное восстание. Осенью 1578 г. духовенство и богатые горожане подняли мятеж в провинциях Геннегау и Артуа. 6 января 1579 г. эти земли заключили так называемую Аррасскую унию. Они признали власть короля Филиппа II и господство Католической церкви в обмен на гарантии внутренней автономии и соблюдение гражданских прав. В этом выборе сыграл свою роль и экономический фактор: текстильные мануфактуры Антверпена зависели от поставок испанской шерсти.
Это соглашение было поддержано очередным наместником короля Александром Фарнезе, сменившим умершего дона Хуана Австрийского.
В ответ на Аррасскую унию семь провинций, расположенных к северу от Рейна, 23 января 1579 г. подписали Утрехтскую унию. Они заявили о намерении бороться за политическую независимость и свободу вероисповедания. В страну пригласили Франциска (Франсуа) Анжуйского (брата короля Франции Генриха III): ему обещали титул герцога Брабантского. Это было прямое покушение на права испанского суверена, и в 1580 г. Филипп II объявил Вильгельма Оранского вне закона. За его голову была назначена награда. В свою очередь Генеральные штаты семи северных провинций заявили о низложении Филиппа II. Акт об этом был подписан 26 июля 1581 г.
Герцог Анжуйский вступил в Нидерланды в 1582 г., но его поход складывался очень неудачно. Испанские войска под командованием Александра Фарнезе, одного из лучших полководцев того времени, наносили французам и повстанцам одно поражение за другим. В 1585 г. войска Фарнезе взяли Антверпен, что означало конец революции на юге. В 1598 г. южные провинции получили статус «независимого государства» под испанским протекторатом. Их правителем стал племянник Филиппа II австрийский эрцгерцог Альберт, женатый к тому же на дочери испанского короля Изабелле.
После смерти Альберта юг страны был превращён в провинцию Испанские Нидерланды, управляемую чиновниками короля Испании. Новый режим не пошёл стране на пользу. Власть обложила крестьян тяжёлыми налогами, церкви и монастыри получили назад конфискованное во время революции имущество. На два столетия юг Нидерландов превратился в бедную и отсталую страну. В окрестностях городов бродили стаи волков. Квалифицированные мастера эмигрировали на Север, в Англию и Германию.
Извилистые пути севера
Тем временем, избавившись от Филиппа II, северные провинции (всё чаще именовавшие себя Соединёнными провинциями) начали искать для себя нового государя. Власть там оказалась в руках купеческой олигархии. В 1581 г. был принят закон, лишавший стрелковые гильдии и милиции (речь шла о вооружённом плебсе) права участвовать в решении и обсуждении городских и государственных дел. На периферию политической жизни были оттеснены и кальвинистские консистории. Власть взяли в свои руки Генеральные штаты провинций и местные магистраты, контролируемые олигархией. Но стране требовался военный вождь и лицо, представляющее её на международной арене. Желающих занять этот почётный, но и опасный (особенно после убийства Вильгельма Оранского) пост оказалось немного. Объявить себя сувереном восставших провинций означало вступить в конфликт с грозным испанским королём.
Сомнительную честь стать властелином Нидерландов отклонил французский король Генрих III. В 1586 г. наместником Соединённых провинций был провозглашён английский граф Лестер, присланный королевой Елизаветой. Королева-девственница надеялась, что Лестер сумеет превратить Соединённые провинции в английский протекторат. Но в этой миссии граф не преуспел. Все попытки Лестера расширить своё влияние были бесплодны. В 1587 г. после неудачного мятежа граф отбыл в Англию, а Генеральные штаты Соединённых провинций прекратили поиски нового суверена и взяли на себя управление страной. Тем самым они положили начало Республике Соединённых провинций кальвинистского вероисповедания (таково официальное наименование государства). Само название несло в себе элемент скандала. До Вестфальского мира 1648 г. большинство правителей Европы рассматривали кальвинизм как своего рода «тоталитарную секту», находящуюся вне закона.
Но война за независимость была далека от завершения. В 1595 г. армия республики под командованием сына Вильгельма Оранского, Морица, предприняла наступление на испанские позиции и заняла ряд городов. Независимость новой державы признали враги Испании.
Со временем эту страну по имени наиболее крупной из провинций стали называть Голландией. Войну за независимость Нидерландов с лёгкой руки историков-марксистов нередко называют первой буржуазной революцией Европы. Насколько точно это определение?
Действительно, среди требований нидерландских сословий мы видим и те, что выдвигались английским парламентом в 1648 г. и французскими Генеральными штатами в 1789 г. Подчёркивалось право народа уплачивать только те налоги, которые он одобрил своим волеизъявлением. Прекращение арестов, санкционированных королём или инквизицией, подразумевало свободу личности. Право населения страны выбирать себе религию вне зависимости от воли государя несло зачатки свободы совести. В то же время между движением в Нидерландах и позднейшими революциями было и немало отличий. Например, национальная самоидентификация жителей Соединённых провинций находилась в зачаточном состоянии. Даже в XIX столетии в Голландии дискутировался вопрос, какой язык должен стать национальным: голландский или немецкий?
Наконец, революция в Нидерландах не была только буржуазной. В ней, как и во всех прочих народных движениях эпохи, от Крестьянской войны в Германии до Великой французской революции, присутствовали, взаимодействовали и сталкивались между собой различные социальные силы. Среди них не только зажиточные торговцы, но и дворяне, и городские низы. Каждая из этих сил имела свои интересы (не всегда чётко осознаваемые) и боролась за них.
В Испании война в Нидерландах в течение долгого времени пользовалась популярностью среди дворянства и купечества. Испанские идальго рассчитывали поживиться за счёт военных трофеев, купцы видели в суконных мануфактурах провинций рынок сбыта для испанской шерсти. Но и здесь не все одобряли затяжную и разорительную войну. Всеобщее разочарование выразила поговорка «воткнуть копьё в землю Фландрии» как синоним невозможного. Кастильские кортесы в 1593 г. подали Филиппу II петицию о выводе испанских войск из Франции и Нидерландов, едко заметив, что вместо того, чтобы тратить силы и средства на спасение душ еретиков, «пусть они будут прокляты, если сами того желают». Испанский писатель и сатирик Франциско Кеведо писал: «В войнах, длящихся 60 лет и более, мы заплатили жертвой в 2 млн человек за те две жизни (графов Эгмонта и Горна), так как военные кампании и осады превратили Нидерланды в общую могилу Европы». Число желающих вступить в ряды королевской армии, сражающейся во Фландрии, упало настолько, что испанским вербовщикам приходилось прибегать к невероятным ухищрениям.
Всё это вынудило Испанское королевство в конце концов заключить в 1609 г. перемирие с Соединёнными провинциями. Это соглашение подтвердило самостоятельность голландцев и даже их право вести торговлю с заморскими испанскими владениями. Примечательно, что Испанские Нидерланды такого права не имели. Устье Шельды было закрыто для торгового судоходства, и это автоматически вело к разорению конкурента Амстердама, оставшегося в испанских руках, — Антверпена.
Автор: Артём Кирпичёнок