Россия получила желанный выход к Чёрному морю. Однако Османская империя не хотела мириться с утратой огромных по площади земель, выгодных с политической и экономической точек зрения, а также с потерей своего вассала — Крымского ханства, которое в 1783 г. было присоединено к России. Стамбульские «ястребы» жаждали реванша. Но теперь ситуация резко отличалась от той, что была в прошлой войне, — Российская империя имела не только мощную армию, но и молодой, современный и сбалансированный Черноморский флот. Именно он сыграет значительную роль в новой Русско-турецкой войне 1787-1791 гг.

Строительство Черноморского флота

Летом 1778 г. Екатерина II подписала указ об основании крепости и верфи Херсон.

Руководил строительством генерал-аншеф Иван Абрамович Ганнибал (1735— 1801) — командующий артиллерией русского флота. Начальником Херсонской верфи назначили вице-адмирала Федота Алексеевича Клокачёва, первого среди моряков кавалера ордена Святого Георгия за успех на брандере в Чесменском сражении. В 1779 г., 26 мая, был заложен линейный корабль — 66-пушечный «Слава Екатерины» (длина 47 м, ширина 13,5 м, осадка 4,8 м) и спущен на воду 16 сентября 1783 г. Второй линейный корабль — «Святой Павел» возглавил капитан II ранга Фёдор Фёдорович Ушаков (1745-1817) — будущий адмирал и самый выдающийся флотоводец России.

Рождение флота и его состав

Официальной датой создания Черноморского флота считается 2 мая 1783 г. Его ядро составили отряд из 11 мелких парусно-гребных судов Азовской флотилии под флагом вице-адмирала Клокачёва, который 11 января 1783 г. был назначен командующим «флотом, заводимым на Чёрном и Азовском морях», и отряд Днепровской флотилии из 17 единиц.

В 1785 г. утвердили первый штат Черноморского флота в составе 12 линейных кораблей, 20 фрегатов, 5 шхун, 23 транспортных судов. Личный состав для них должен был насчитывать 13 500 человек. В Херсоне создали Черноморское адмиралтейское управление. Главной базой стала Ахтиарская бухта в Крыму — объемная, глубокая, а самое главное, хорошо защищенная самой природой. Считается, что ее обнаружил и указал как на отличное место размещения их кораблей знаменитый русский полководец Александр Васильевич Суворов (1730-1800). На берегу бухты началось строительство верфи, казарм, складов. Пройдет еще немного времени, и ее труднопроизносимое название навсегда забудется, а миру станет известно о главной базе русского Черноморского флота — Севастополе.

Гений Ушакова

В Русско-турецкой войне 1787— 1791 гг. блистали многие военачальники, но никто не может сравниться со знаменитой парой — величайшим полководцем Суворовым и непревзойденным флотоводцем Ушаковым. Последним был выработан оригинальный способ ведения морского боя, который лишь издали напоминал господствующую тогда линейную тактику. Переход к новой, маневренной, был вынужденным, поскольку компенсировать превосходство турок на Чёрном море иными способами не представлялось возможным.

Адмирал Ушаков (правда, в начале войны он имел звание бригадира — среднее между капитаном I ранга и контр-адмиралом) прекрасно знал не только достоинства османского флота (большое количество кораблей и неплохая подготовка экипажей, наличие на каждой боевой турецкой единице многочисленного пехотного отряда, подготовленного для абордажного боя, возможность увеличения флота за счет алжирских, египетских и левантских эскадр), но и его недостатки.

Во-первых, в турецком флоте существовала строжайшая дисциплина командиров всех уровней. Неподчинение приказам флагмана во время боя каралось смертью. Во-вторых, турки были сильно привязаны к линейной тактике (в самом примитивном ее варианте), их адмиралы полагались не на мощь многочисленных корабельных пушек, а на эффективность абордажа. Вследствие этого артиллерия на османских кораблях была разнокалиберной и стреляла как современными боеприпасами, так и примитивными каменными ядрами. Наконец, моральный дух экипажей турецких кораблей был весьма низким.

Именно поэтому Ушаков стал планировать морские бои так, чтобы поставить противника в два огня (то есть стрелять по одному кораблю с разных сторон) и зайти в разрывы между его кораблями или соединениями, тем самым нарушая управление флотом в целом. Далее следовало атаковать всеми силами флагманский корабль и окончательно сломать стройную систему командования эскадрой неприятеля. Наконец, русский адмирал стремился не допустить турецкие корабли на дистанцию, достаточную для совершения абордажа, а потому основой мощи российских эскадр была исключительно артиллерия, причем не только линейных кораблей, но и фрегатов.

По мнению Ушакова, достоинства и недостатки русских и турецких кораблей при формальном на первый взгляд равенстве кардинально отличались. Так, даже самые новые, а потому построенные по современным образцам отечественные линейные корабли и фрегаты были выполнены из высушенных не до конца досок и мягких пород древесины (прежде всего лиственницы). В результате водоизмещение русских кораблей было больше, а это ухудшало их ход, и они сильнее, чем турецкие аналоги, подвергались разрушению при динамических сотрясениях (например, при попадании ядра в корпус). Напротив, корабли Османской империи строились по образцам лучших в то время британских и французских моделей из хорошо высушенной древесины прочных пород (дуба, ясеня, тика). Потому турецкие военные суда, особенно Алжирской эскадры, прекрасно ходили и могли в буквальном смысле слова жить на море.

В этих условиях Ушаков делал ставку:

• на активный поиск противника, каким бы сильным он ни был и где бы ни находился;
• внезапность атаки как следствие венца активного поиска (все это позволяло застать противника врасплох и заставить действовать в невыгодных для себя формах);
• атаку (в первую очередь флагманского корабля противника)с целью разрушить четкую систему управления флотом неприятеля;
• выделение корабельного резерва (впервые в мировой военно-морской истории) как элемента усиления собственных сил в решающий момент боя, причем его формирование шло не из мощных линейных кораблей, а за счет фрегатов, пусть слабых, но зато скоростных и маневренных. Такой практики ранее еще не было.

Эти факторы, помноженные на смелость, решительность, наступательный характер, быстроту и нестандартность мышления великого русского адмирала, приносили победы Ушакову. Более того, он первым среди флотоводцев стал придавать значение скорости боевых линейных кораблей. Реализацию всех этих элементов, абсолютно новых для того периода, он полностью поручал своим подчиненным — от своего первого заместителя до самого последнего матроса.

Знаменитый флотоводец всячески старался достичь не только полного профессионализма у моряков, но и слаженности действий всего экипажа. Самое же главное, он всячески поощрял в своих подчиненных инициативу. Сам Ушаков мгновенно оценивал обстановку и моментально выявлял сильные и слабые стороны противника, незамедлительно отдавая конкретные и верные приказы. Потому турки панически боялись Ушак-пашу (так они называли адмирала), а русские моряки настолько верили ему, что многие были убеждены: он способен предсказывать даже ветер.

Все это — и реальное, и надуманное — сказывалось на исходе сражений, которые адмирал Ушаков проводил самым ярким образом.

Сражение у острова Фидониси

Бой у острова Фидониси (теперь Змеиный) произошел 3 июля 1788 г. Против 2 линейных кораблей и 10 фрегатов, 24 малых судов и 3 брандеров русской эскадры турки выставили 17 линейных (12 из них в бою не участвовали) и 3 бомбардирских корабля, 8 фрегатов и 21 шебеку. Причем оба русских линейных корабля были 66-пушечными, тогда как турецкие (их было 5) имели по 80 орудий. С точки зрения господствующей линейной тактики, шансов на победу у российского флота не было.

Умелое маневрирование

Эскадру Российской империи возглавлял контр-адмирал Войнович (он уже встречался с турками на Греческом архипелаге). Она вышла из Севастополя на поиск противника 18 июня, в день начала осады русскими войсками мощной турецкой крепости Очаков, а потому главной ее задачей было не дать возможность турецким кораблям оказать содействие их сухопутным войскам.

Русские корабли маневрировали между крымскими и румелийскими берегами, описывая восьмерку, центром которой был остров Фидониси. Объяснялось это просто. Ввиду отсутствия надежных средств навигации на открытом водном пространстве турецкая эскадра, чтобы точно выйти или к Севастополю, или Очакову, должна была следовать либо вдоль западного побережья Чёрного моря, либо подойти к острову Фидониси, чтобы откорректировать свой курс. Понимая это, Войнович выбрал столь оригинальный маршрут поиска. И не ошибся.

На 11-е сутки крейсирования, 2 июля 1788 г., у косы Тендра были замечены турецкие корабли. Однако они, превосходящие по численности русских, по непонятным причинам не приняли бой, развернулись и ушли на юго-запад. Российская эскадра последовала за ними, но вскоре потеряла из виду, однако уже в полдень следующего дня настигла их авангард под командованием Хасан-паши. Заняв выгодное наветренное положение, турки начали сближение с русским линейным кораблем «Святой Павел» и 3 фрегатами. Предупреждая маневр противника, Войнович подал сигнал не принимать бой, а дождаться основных сил, чтобы всей мощью вступить в линейную схватку.

Тактика Ушакова

Командующий авангардом Ушаков ослушался приказа непосредственного начальника и стал действовать по совершенно неожиданному сценарию — он отправил на сближение с турецким флагманом 2 фрегата, которые, используя наветренное положение и превосходство в скорости и маневренности, начали засыпать неприятеля ядрами и картечью. Подошедшие русские линейные корабли вместе с фрегатами поставили турецкий адмиральский корабль в дополнительные два огня. Причем активное маневрирование российских фрегатов оказало такое моральное воздействие на командиров турецких кораблей, что они даже не проявили решимости помочь своему флагману. Не выдержав такого напора и получив значительные повреждения, флагманский корабль противника вышел из боя, а вслед за ним и весь турецкий флот. Таким образом, помощь гарнизону осажденной крепости Очаков не пришла.

По прибытии в Севастополь Войнович и Ушаков подали на имя командующего русской армией и флотом Григория Алексеевича Потёмкина (1739–1791) противоположные по содержанию рапорты о ходе сражения. Каждый приписал успех себе. Войнович как командующий эскадрой и человек, правильно определивший ход турецкой эскадры, безусловно, имел на это право, но Потёмкин понимал, благодаря кому одержана победа. Возникшую щекотливую ситуацию светлейший князь решил просто, присвоив Ушакову звание контр-адмирала и под благовидным предлогом назначив его командующим Черноморским флотом.

Бой в Керченском проливе

Следующая морская баталия, выигранная русским Черноморским флотом уже под командованием Ушакова, произошла почти через 2 года после знаменитой схватки у Фидониси.

Севастопольская эскадра (10 линейных кораблей, 6 фрегатов и 19 мелких судов) вышла в море 2 июля 1790 г. для поиска неприятельского флота у берегов Крыма. Подойдя к Керченскому проливу, русские корабли бросили якоря, специально став приманкой для турецких соединений. Через 6 дней к ним на всех парусах уже приближался османский флот (10 линейных кораблей, 8 фрегатов и 36 мелких судов). Обнаружив это, Ушаков отдал приказ сняться с якорей и строиться в линию баталии. Моментально на мачтах взметнулись паруса, и русские корабли, используя благоприятно изменившееся направление ветра, стали сближаться с противником. Турки опомнились лишь после того, как с дистанции 400-500 м российские корабли дружно дали залп. В результате кирлангич (тип малого двухмачтового легкого турецкого боевого корабля) был сразу же потоплен со всем экипажем, остальные не выдержали меткого огня комендоров противника и обратились в бегство, пользуясь преимуществом в скорости, а с наступлением темноты и вовсе удалились к своим берегам. План по высадке турецкого десанта в Крыму был сорван.

Сражение у Тендровской косы

Через несколько месяцев Хусейн-паша, собрав все свои силы между Гаджибеем (ныне Одесса) и мысом Тендра, стал готовить реванш за поражение в морском бою у Керченского пролива. Своей решимостью командующий турецким флотом сумел убедить султана Селима III в быстрой победе над российскими морскими силами на Чёрном море. Тот, намереваясь переломить ход событий на море в пользу Османской империи, дал в помощь своему родственнику (Хусейн-паша был женат на сестре султана) опытного адмирала Саид-бея.

Хусейн-паша прекрасно понимал, что единственный путь движения русского флота — именно в этом северо-западном направлении, поскольку русские войска недавно начали наступление за Дунаем, а потому нуждались в поддержке флота.

За несколько месяцев до этого была сформирована галерная флотилия под командованием контр-адмирала Иосифа Михайловича де Рибаса (1751-1800). Однако совершить переход от Херсона в район боевых действий она не могла из-за присутствия на западе Чёрного моря турецкой эскадры. Ей на помощь 25 августа 1790 г. вышла Севастопольская эскадра контр-адмирала Ушакова. Она должна была соединиться с гребной флотилией де Рибаса и сопроводить ее в устье Дуная либо дать бой неприятелю.

Утром 28 августа Севастопольская эскадра обнаружила флот неприятеля, стоящий на якорях между мысом Тендра и Хаджибейским берегом. Несмотря на то что превосходство в силах было, как обычно, на стороне турецких адмиралов (14 линейных кораблей, 8 фрегатов, 23 вспомогательных судна и около 1400 орудий против русских 10 линейных кораблей, 6 фрегатов, бомбардирского корабля, 20 вспомогательных судов, около 830 орудий), Ушаков приказал стремительно атаковать врага, не перестраиваясь из походного порядка в боевой. Благо и в этот раз ветер благоприятствовал российскому флоту.

Турки, обнаружив быстро приближающиеся русские корабли, стали спешно рубить якорные канаты и поднимать паруса. Несмотря на то, что их корабли были вооружены 1400 орудиями против 830 у русских, они пытались уклониться от боя и уйти к Дунаю. Первоначально из-за наступления тумана туркам это удалось, но Ушаков стремительно атаковал противника. Настигнув корабли его арьергарда, русская эскадра открыла огонь с короткой дистанции. После жестокого 2-часового боя турецкая эскадра, стремясь избежать полного разгрома, под покровом ночи обратилась в бегство. Искать ее при отсутствии технических средств наблюдения было бессмысленно, поэтому русский командующий приказал спустить паруса и лечь в дрейф, чтобы из-за близости побережья не посадить свои корабли на мель или не потерпеть аварию. Он прекрасно понимал, что турки вынуждены будут сделать то же самое.

Наутро, 29 августа, Ушаков организовал преследование, и османское соединение, уходившее к Босфору, было обнаружено. В бою лучший турецкий 74-пушечный линейный корабль «Капудание» был потоплен (адмирал Саид-бей и 90 человек команды попали в плен), а 66-пушечный «Мелеки-Бахри» («Владыка морей») захвачен в качестве трофея (в российском флоте — «Иоанн Предтеча»). На следующий день русским удалось отправить на дно еще один вражеский 74-пушечный линейный корабль и несколько других судов. Турки не досчитались свыше 2000 человек, а в плен попало 733 моряка. Потери русских составили 21 человек убитыми и 25 раненых. Ни один корабль не был поврежден.

В 2012 г. на незначительном удалении от Одесского залива подводные археологи обнаружили флагманский корабль Саид-бея «Капудание». По предварительным данным, на нем довольно неплохо сохранились многочисленные металлические изделия и конструкции, а предположительно, и адмиральская казна.

Бой у мыса Калиакрия

В истории Черноморского флота сражение у мыса Калиакрия (нынче болгарский Калиакра) 31 июля 1791 г. занимает особое место. По его результатам русский флот закрепил свое господство на Чёрном море, а Османская империя вынуждена была запросить мира в войне с Россией. Кроме того, в ходе баталии проявилось все флотоводческое мастерство контр-адмирала Ушакова.

Началось все с того, что в конце июля 1791 г. Черноморский флот, теперь уже практически в полном составе, вновь вышел в море под командованием Ушакова и направился к Румелийским берегам для поиска флота противника. Через 2 дня крейсерства вдоль западного побережья Чёрного моря, в середине дня 31 июля у мыса Калиакрия был обнаружен турецкий флот все того же Хусейн-паши. Османские корабли стояли на якоре под прикрытием береговых батарей. Правда, турецким флотом командовал теперь не Хусейн-паша, а срочно вызванный из Алжира адмирал Саид Али, прозванный за свои победы на Средиземном море Грозой Морей.

Обнаружив противника, Ушаков моментально дал сигнал к бою. Не перестраиваясь из походного порядка, 34 русских корабля 3 параллельными кильватерными колоннами на всех парусах прошли под мощным огнем турецких береговых батарей между ними и османским флотом, состоящим из 78 кораблей. В результате быстрого и обманного маневра турецким силам были нанесены значительные повреждения. Кроме того, Ушаков заставил противника действовать из подветренного положения и плохо организованно, что в итоге привело к его поражению.

Турки спешно стали рубить якорные канаты, отходить от побережья и перестраиваться в кильватерную колонну (несколько кораблей в суматохе и по неорганизованности столкнулись между собой). И хотя им это практически удалось, они вынуждены были выйти в море лишь с частью экипажей, а потому манипуляции с парусами проводились медленнее, что сказалось на скорости турецкой эскадры.

Ушаков же построил свои корабли в кильватерную колонну куда быстрее турок и стал преследовать врага. Корабли османского авангарда под командованием Саида Али попытались атаковать авангард русского флота на контркурсе — полностью по правилам линейной тактики. Но в тот момент, когда алжирский адмирал уже предвкушал победу, 84-пушечный линейный корабль Ушакова «Рождество Христово», отделившись от строя, прошел в голову своей колонны и атаковал флагман турок, заставив его выйти из боя. Эта ставшая уже традиционной атака в очередной раз вызвала замешательство в рядах османов, и они, как и в предыдущих сражениях, устремились покинуть место боя. В этот момент для окончательного нанесения противнику если не фактического, то хотя бы морального урона Ушаков использовал свой фрегатный резерв. Пока остальные русские корабли вели «правильную» артиллерийскую дуэль с чуть ли не всеми уходящими кораблями неприятеля, легкие и быстрые фрегаты в очередной раз нагнали флагманские суда османского флота и, окружив, организовали их методичный (хотя во многом и не дающий реальных результатов) обстрел. С наступлением темноты турецкие корабли ушли к Босфору.

Результаты сражения поражали: все корабли турецкого флота получили значительные повреждения, а флагман Саида Али кое-как добрался до Стамбула и на глазах султана затонул.

Отправляясь к флоту, Саид Али пообещал султану, что привезет Ушак-пашу в Стамбул в железной клетке. По легенде, русский главнокомандующий, сблизившись на 50–100 м с кораблем турецкого адмирала, прокричал: «Саид, бездельник, я отучу тебя давать такие обещания!»

Господство на Чёрном море

Сражения в Керченском проливе и у мыса Тендра показательны в плане отличной и успешной реализации на практике теоретических построений Ушакова при условии количественного и качественного превосходства кораблей противника. Но самое главное — в них как нельзя точно продемонстрирована великолепная подготовка русских экипажей, инициатива их командиров и полная слаженность действий всей Севастопольской эскадры. В результате, обладая еще достаточно мощным флотом и имея возможность его усиливать за счет средиземноморских эскадр, турки, как и в 1771-1773 гг., фактически заперлись в своих базах, а потому одна Севастопольская эскадра русского флота полностью завоевала господство на Чёрном море. Но его еще следовало закрепить окончательно.

Пираты под Андреевским флагом

Помимо регулярного Черноморского флота, во Второй Екатерининской войне участвовали и греческие пираты. Самым известным и наиболее удачливым из них был Ламброс Кацонис (Ломбардо Каччони).

Флот Кацониса к 1790 г. насчитывал более 17 кораблей. Екатерина II нарекла его пиратскую флотилию «Флотом Российской империи», и не зря — пираты воевали под Андреевским флагом. Их базой стал остров Кея, южная часть Эгейского моря. Местные жители уважали пиратов и встречали их как героев после каждого боя. В июле 1790 г. Екатерина пожаловала Кацонису чин полковника в знак «отличной его храбрости и мужества, неоднократно оказанных в сражении с турецким морским вооружением».

Османский султан осенью 1790 г. заключил союз с алжирскими пиратами. Их корабли пришли в Эгеиду на помощь эскадрам Порты. Однажды 12 алжирских кораблей атаковали флотилию Кацониса, когда она вела бой с 19 турецкими кораблями. Казалось бы, судьба сподвижников знаменитого пирата и его самого предрешена, но он ускользнул от неприятеля и сумел спасти 4 своих корабля. Однако «Минерва Северная» была сожжена, хотя ее команде удалось спастись. Впрочем, уже в следующем году Кацонис командовал флотилией из 21 корабля.

После подписания Ясского мирного договора с Турцией 29 декабря 1791 г. Екатерине II пришлось отказаться от пиратской помощи. Кроме того, стали поступать жалобы от монархов европейских государств, которые утверждали, что греческие корсары нападали на их суда. И русское правительство вынуждено было официально прекратить всяческие отношения с удачливым капером.

Многоцелевые корабли акаты

В эпоху Екатерины Великой, помимо строительства многочисленных линейных кораблей и фрегатов для Балтийского и Черноморского флотов, шел интенсивный процесс поиска новых типов боевых кораблей. При этом во главу угла ставился принцип универсальности легкого парусного крейсера. Такой тип парусного корабля пытались выработать практически все ведущие морские державы, однако удалось это сделать лишь России.

В 1790 г. николаевские кораблестроители начали строительство акатов. Это были 3-мачтовые малые корабли с полным парусным вооружением, являвшие собой нечто среднее между средиземноморской шебекой и легким фрегатом. Как и в комплектации брига, они оснащались 10 парами весел и могли их использовать при слабом ветре. Столь малые корабли имели универсальное предназначение: они создавались для боя в линии баталии, самостоятельного крейсерства, посыльной, разведывательной и дозорной службы, а также для абордажа и десантирования. Для облегчения последней задачи и усиления прочих (кроме линейного боя) акаты снабжались 12-весельным баркасом и двумя 8-весельными шлюпками.

Кораблестроители замахнулись на все и должны были получить ничего. Этого не произошло. Вооруженные акаты (всего для Черноморского флота их было построено только 2: «Ирина» и № 2) имели небольшое, но весьма «многоцелевое» вооружение: 18-фунтовые длинноствольные пушки по бортам на закрытой палубе — 10, 8-фунтовые единороги на открытой ютовой палубе — 6, 3-пудовые гаубицы в носу — 2. При этом единороги, которые по дальности стрельбы и разрушительному действию ядра не уступали 18-фунтовым пушкам, можно было перекатывать и на нос. Сама же конструкция подводной части корпуса предусматривала резкое уменьшение осадки с кормы на нос, что позволяло этим кораблям близко подходить к берегу и высаживать десант (такая конструкция практикуется сейчас на танкодесантных кораблях). При этом, чтобы стрельба относительно тяжелых и разнообразных орудий не расшатывала корпус, его сильно укрепили.

Казалось бы, создан действительно универсальный корабль: и легкий, и крейсер, так как избыточное для столь малого водоизмещения и размеров парусное вооружение гнало при хорошем ветре эти весьма остойчивые корабли с завораживающей для мореходов скоростью. Его вооружение и вместимость открывали неограниченные возможности применения. К сожалению, эти оригинальные по типу и конструкции парусные корабли в русском флоте более никогда не строились, разве что флот пополнили еще 6 акатов, исключительно в невооруженном транспортном варианте. Они же стали и своеобразным заключительным аккордом прекрасной эпохи Екатерининских войн.