Крымская, или Восточная, война 1853-1856 гг. Российской империей официально была проиграна, но с военной точки зрения она стала революционной, поскольку уже не парусный, а паровой флот господствовал на морях и океанах. В научных исследованиях до сих пор считается, что Россия потерпела поражение из-за своей технической отсталости. Однако более скрупулезный анализ показывает, что парусные корабли у русских были куда лучше, чем у англичан и французов, а их корабельная и береговая артиллерия оказалась настолько непревзойденной, что, стремясь найти от нее защиту, французские и британские кораблестроители озаботились введением броневой защиты для своих боевых кораблей. И наконец, несмотря на техническую и индустриальную отсталость от ведущих морских держав, Россия уже через год после окончания войны смогла вывести на океанские просторы корабли принципиально нового типа. Это были парусно-винтовые корветы — океанские крейсеры-рейдеры, чуть было не поставившие Великобританию, владычицу морей, и ее мировую морскую торговлю на грань катастрофы.

Паровые машины

К 1853 г. во всех военных и торговых флотах мира наблюдалось постепенное увеличение количества судов и кораблей, оснащенных паровой машиной (пароходов), и вытеснение ими парусников. Это, в свою очередь, вызвало изменения в классификации плавсредств, а также в структуре и численности военно-морских флотов.

Все новшества — гребной винт и бомбические пушки — корабелы и адмиралы стремились применять традиционно, потому перед Крымской войной как паровые, так и парусные корабли использовались наравне. Функции же специально построенных военных пароходов — пароходофрегатов — часто выполняли обычные гражданские пароходы.

Русский флот перед войной

К началу Крымской войны русский военно-морской флот был разобщен на 3 замкнутых театрах. Самый мощный — Балтийский — насчитывал 218 кораблей и судов, из них 26 линейных кораблей, 16 парусных фрегатов и корветов, 9 пароходофрегатов и 13 малых пароходов, какие формально числились за Морским ведомством Российской империи. Все они составляли 3 дивизии: 2 базировались в Кронштадте, а 1 на Свеаборге. Количество артиллерийских систем, установленных на кораблях и в морских крепостях на Балтике, превышало 3400 орудий.

На флоте служило 40 000 хорошо подготовленных моряков. Поддержку им оказывали мощные сухопутные силы, численность которых превышала (включая гарнизонные войска) 270 000 человек (в районе Санкт- Петербурга и крепости Свеаборг находились группировки по 80 000 человек каждая).

Русский Черноморский флот имел в своем составе 14 линейных кораблей, 7 фрегатов, 4 корвета, 12 бригов, 32 транспорта, 7 пароходофрегатов и 24 малых парохода (проходили по Гражданскому ведомству), 32 транспорта и 82 мелких судна. На флоте служило более 34 000 человек, а количество корабельных орудий превышало 2600 единиц. Все линейные корабли, фрегаты и пароходофрегаты, помимо обычных пушек, имели на вооружении 68-фунтовые бомбические орудия Лехнера в количестве от 4 до 26.

Огромные просторы Тихоокеанского побережья русского Дальнего Востока прикрывала небольшая эскадра из новейших фрегатов «Аврора», «Диана» и «Паллада», корвета «Оливуца», транспорта «Двина» и парусно-паровой шхуны «Восток». Впрочем, был еще коммерческий пароход «Аргунь» да 75 малых барж, баркасов и плашкоутов, перевозивших войска по Амуру и у побережья Приморья.

Флот союзников

Королевский флот Великобритании к 1853 г. насчитывал более 200 боевых кораблей с 4673 орудиями и 39 000 человек личного состава. Линейных кораблей было: парусных — 19; винтовых — 11; парусных фрегатов — 50; пароходофрегатов — 32; мелких судов парусных — 67 и паровых — 71 (из них 6 с полностью железным корпусом). Мощным резервом Королевского флота являлся торговый флот Англии, имевший к началу войны до 1700 пароходов.

Франция располагала военным флотом в составе 25 линейных кораблей (10 из них с паровым двигателем), 38 фрегатов (почти все паровые) и 108 пароходов. На флоте служило до 35 000 человек.

Корабли ведущих морских держав мира имели на вооружении различные артиллерийские системы. Самыми новыми и сильными из них были 68- и 32-фунтовые бомбические пушки (последние часто встречались на паровых судах). Эти орудия, разработанные по проекту французского инженера А.-Ж. Пексана, фактически являлись видоизмененными русскими единорогами XVIII в. В сравнении с ними бомбические пушки английских и французских кораблей обладали меньшей дальностью стрельбы (до 2 км против почти 3 км), меньшей разрушительной силой бомбы (1 м² против 2-4 м² у пушки Лехнера), но самое главное — абсолютной неточностью на расстоянии более 1000 м.

Наличие большого количества паровых кораблей в военных флотах Англии и Франции позволяло их руководству оперативно осуществлять маневр силами и средствами, навязывать свою волю противнику. Так, весной и летом 1853 г. наиболее сильные эскадры Англии и Франции перешли из западной в восточную часть Средиземного моря.

Накануне войны

Французская Тулонская эскадра вице-адмирала де Лассюса вышла в море 11 марта 1853 г. в составе 9 линейных кораблей (из них 2 винтовых), 4 колесных фрегатов и 4 колесных корветов. Она медленно двигалась на восток и в середине июня стала на якорь в Безикской бухте у входа в Дарданеллы. По приказу императора Наполеона III нерешительный де Лассюс был заменен вице-адмиралом Ф. Гамеленом. Вскоре к французской эскадре присоединилась и английская в составе 7 линейных кораблей (из них 2 винтовых) и 8 фрегатов (все паровые) под командованием вицеадмирала Д. Дандаса.

Все эти маневры союзных эскадр проходили в условиях еще мирного времени и призваны были оказать давление на Россию, у которой стремительно портились отношения с дряхлеющей Османской империей. Париж и Лондон старались подтолкнуть Турцию к войне с Россией.

Видя нарастающую угрозу, Николай I заявил о стремлении России решить проблему черноморских проливов (попросту захватить их), тем самым обеспечить государству свободный выход в Средиземное море, что объективно отвечало интересам русской внешней торговли, а заодно и расширить российское влияние на Балканах и в Закавказье.

Уже 14 июня 1853 г. Николай I отдал приказ русским войскам занять Молдавию и Валахию, которые начали успешно продвигаться вглубь османской территории. В ответ 22 сентября Турция объявила войну России. Однако царское правительство не спешило поступать так же. Дело в том, что в Санкт-Петербурге возобладало мнение о том, что русская армия с легкостью побьет турок и освободит от них Закавказье, а потому возникший конфликт будет коротким и не вызовет международного резонанса. Значит, русской дипломатии не следовало переводить дело в плоскость официально объявленной войны, а армии и флоту просто делать свое дело.

Уже в сентябре 1853 г. эскадра Черноморского флота под командованием вице-адмиралов Владимира Алексеевича Корнилова и Павла Степановича Нахимова высадила на Кавказском побережье 13-ю пехотную дивизию (16 393 человека) с запасами на 30 дней. Позже из Одессы в Севастополь перебросили элитную 14-ю пехотную дивизию русской армии (8000 человек). Корабли Черноморского флота приступили к крейсерским действиям у Босфора и вдоль всего Анатолийского побережья Турции с задачей нарушить ее торговые коммуникации.

Это вызвало панику у высшего руководства Порты. Султан потребовал от своих военных парировать русскую угрозу, и 11 октября 1853 г. двигавшийся вверх по Дунаю отряд русских кораблей во главе с пароходами «Прут» и «Ординарец» подвергся обстрелу турецких батарей, расположенных у крепости Исакча. За 1,5 часа обстрела русский отряд потерял свыше 50 человек, включая командира — капитана II ранга А. Ф. Верпаховского, но успешно миновал Исакчу и пришел в порт Галац. Это событие и послужило сигналом для Николая I объявить войну Турции, которая началась с активных действий российской армии и не менее решительных флота.

Если на суше турки дрались неплохо, то противопоставить русскому Черноморскому флоту османские моряки не могли ничего. И это притом что турецкий флот не был слабым. В его составе находилось 13 линейных кораблей и фрегатов и 17 вооруженных пароходов. Почти на каждом турецком боевом корабле находились английские советники. Потому-то сразу после дунайского инцидента последовало султанское обращение за помощью к Парижу и Лондону, чего там уже ждали.

Бой парохода «Колхида»

Русский пароход «Колхида» с 224 пластунами 11-го Черноморского батальона, предназначенными для усиления гарнизона поста Святого Николая на Кавказском побережье, 20 октября 1853 г. сел носом на мель в 150 м от берега. Экипаж и десант не знали о захвате поста турками, и в самый разгар работ по снятию с мели, когда машина парохода работала на полную мощность, в него посыпался ружейно-пушечный огонь турецких войск. Единственная пушка парохода находилась на корме и не могла ответить туркам. Русские моряки и солдаты стали дружно отвечать залпами из ружей, пока их товарищи, срубив и выбросив в море кормовую мачту, якорные цепи и часть угольного запаса, тщетно пытались снять корабль с мели.

Через 3 часа «Колхида» с 120 пробоинами снялась с мели, неся серьезные потери: были убиты 2 матроса и командир — лейтенант К. А. Кузьминский, 11 солдат и 7 матросов получили ранения. Однако, развернувшись, экипаж парохода дал удачный залп из единственной пушки, потопив турецкую кочерму с абордажной командой, предназначенной для захвата русского парохода. Затем «Колхида» исключительно под парами ушла в Сухум-Кале (современный Сухуми), что было абсолютно непривычным в то время.

Бои пароходофрегатов «Бессарабия» и «Владимир»

В конце октября 1853 г. правительства Англии и Франции отдали приказ своим адмиралам сосредоточить стоящие в Дарданеллах эскадры в районе Стамбула. Угроза атаки кораблями Черноморского флота столицы Османской империи воспринималась западными союзниками серьезно. Их эскадры прошли Дарданеллы, нарушив запрет Лондонской конвенции 1840 г. на проход военных судов черноморскими проливами. Из-за сильного ветра и течений в проливах парусные суда не могли двигаться самостоятельно, поэтому французские корабли — «Наполеон», фрегат «Гомер» и пароходы — ставили свои и английские парусные линкоры (в том числе и английские) на банки у Стамбула. Парусно-винтовой линкор «Наполеон», буксируя 2 линкора, развил скорость свыше 8 узлов, но перенапряг машину и вынужден был уйти на ремонт во Францию.

4 ноября 1853 г. 6-пушечный пароходофрегат Черноморского флота «Бессарабия» под командованием капитан-лейтенанта П. В. Щёголева крейсировал в районе Синопа. Долго из бухты никто не выходил, но неожиданно появился турецкий 4-пушечный паровой транспорт «Меджари-Теджарет». Тотчас на «Бессарабии» пробили боевую тревогу и подготовили орудия к стрельбе. Как только прозвучал первый выстрел с русского пароходофрегата, турки спустили шлюпки и ретировались. Опрос пленных показал, что в Синопе сосредоточена турецкая эскадра из фрегатов, корветов и пароходов. Захваченный трофей был приведен в Севастополь и включен в состав Черноморского флота под наименованием «Турок».

На следующий день, 5 ноября, недалеко от входа в пролив Босфор русский колесный 10-пушечный пароходофрегат «Владимир» под флагом начальника штаба Черноморского флота вице-адмирала Корнилова и командованием капитан-лейтенанта Г. И. Бутакова, находясь в разведке, обнаружил турецкий 10-пушечный колесный пароходофрегат «Перваз-Бахри» («Морской вьюн»).

Оба корабля были равноценны по своим характеристикам, но маневренность у русского пароходофрегата была выше. Благодаря этому «Владимир» держал «турка» под огнем на кормовых курсовых углах: Бутаков заметил отсутствие на вражеском судне орудий в корме, тогда как удачное расположение артиллерии на его корабле, которая превосходила пушки «Перваз-Бахри» по дальнобойности, позволяло стрелять с любых секторов.

В ходе 3-часового боя русские артиллеристы разбили у «Перваз-Бахри» оба гребных колеса, повредили подводную часть корпуса. Результат — турецкий экипаж выбросил белый флаг. Взятый на буксир трофей удалось привести в Севастополь, где отремонтированный корабль вошел в состав Черноморского флота под названием «Корнилов».

Эти события продемонстрировали как преимущества, так и недостатки нового класса кораблей, а еще уровень подготовки их экипажей. Моряки «Меджари-Теджарет», освоив новейшую по тем временам технику, были настолько трусливы, что даже не попытались оказать сопротивление русским. Их товарищи с «Перваз-Бахри», наоборот, смело вступили в бой с равным по силе российским пароходофрегатом. Однако уровень подготовки русских моряков был намного выше.

Бой фрегата «Флора»

Русский 44-пушечный фрегат Черноморского флота «Флора» у мыса Пицунда в 2 часа ночи 9 ноября 1853 г. неожиданно был атакован турецкими пароходами (22-пушечным «Таифом» и 20-пушечными «Февзи-Бахри» и «Саик-Шаде») — турки тоже пытались крейсировать у русского побережья. Несмотря на превосходство османских моряков в скорости и маневренности, экипаж российского фрегата под командованием капитан-лейтенанта А. Н. Скоробогатова, не имея хода по причине безветрия, своевременно обнаружил вражеские боевые суда. И когда они подошли на расстояние пистолетного выстрела, с русского фрегата раздались мощные залпы бортовых батарей. За 7 часов боя, получив всего 2 пробоины, «Флора» повредила один из турецких кораблей и заставила всех нападавших уйти, хотя общее руководство османским отрядом осуществлял английский офицер Адольфус Слэд — эксперт в применении паровых кораблей. Этот бой красноречиво свидетельствовал об уникальных качествах фрегатов русского Черноморского флота.

Впрочем, настоящий триумф российских моряков ожидал менее чем через 2 недели.

Синопское сражение.
Последнее сражение парусных кораблей

Севастопольская эскадра Черноморского флота под командованием вице-адмирала Нахимова утром 18 ноября 1853 г. подошла к Синопской бухте. Русские корабли 3 часа маневрировали в этом районе, пока неприятельский фрегат «Ауни-Аллах» не открыл огонь, его поддержали другие турецкие корабли и береговые батареи.

Сразу русский флагманский 84-пушечный линейный корабль «Императрица Мария» был засыпан ядрами и получил повреждения в парусном вооружении. Однако это не помешало шестерке линейных кораблей Черноморского флота буквально влететь в Синопскую бухту, резко сбавить скорость, стать на якоря и открыть прицельный и уничтожающий огонь. Уникальность ситуации заключалась в том, что русские корабли не просто вошли в узкую бухту, но и стали там в линию баталии под шквальным огнем противника.

Сражение продолжалось до 14 часов, но основной и победный для российских моряков результат был достигнут за первые 20 минут: 15 из 16 турецких кораблей получили такие повреждения, что они хотя и могли некоторое время отстреливаться, но как боевые единицы были ликвидированы, а к концу битвы и вовсе превратились в пылающие щепки.

Бегство «Таифа»

В самый разгар боя, около часа дня, 22-пушечный турецкий пароходофрегат «Таиф» (командир — английский офицер А. Слэд) искусно сманеврировал и на всех парах направился в сторону Стамбула.

Предполагая подобное, вице-адмирал Нахимов приказал командирам фрегатов «Кагул» и «Кулевчи» оставаться вне боевой линии и перехватывать уходящие пароходы противника. При появлении «Таифа» русские фрегаты дали залпы из своих орудий и попытались его догнать. Против ветра их скорость была лишь 6-7 узлов, тогда как у турецкого корабля — 10 узлов. Миновав первый кордон русских кораблей, при обходе Синопского мыса «Таиф» неожиданно наткнулся на второй под общим командованием вице-адмирала Корнилова. Открыв огонь по пароходофрегату «Одесса», Слэд вывел его из боя, затем оторвался от «Херсонеса» и «Крыма» и, используя свое преимущество в скорости, благополучно прибыл в Стамбул.

Бомбические пушки

Этот эпизод не повлиял на победный для русской эскадры итог сражения, который стал возможен благодаря артиллерийскому вооружению линейных кораблей, прежде всего новейшим 68-фунтовым бомбическим пушкам. Они выстреливали более чем 33-килограммовыми разрывающимися снарядами — бомбами — с дистанции 2,6 км, не оставляя никаких шансов деревянным кораблям противника. Русские комендоры развили фантастическую по тем временам скорострельность — по 20 выстрелов в час с дистанции 400600 м. Выпустив за 1,5 часа 16 800 снарядов (из них не менее 2000 бомб), они уничтожили почти все корабли вице-адмирала Осман-паши и береговые турецкие батареи.

Перед полномасштабным вторжением

От А. Слэда вице-адмиралы Ф. Гамелен и Д. Дандас узнали о разгроме турок в Синопе, но ушли ли в Севастополь русские корабли и сколько их крейсировало в Чёрном море, союзники осведомлены не были (А. Слэд и его подчиненные завысили силы русской эскадры втрое, как выяснилось позже). Поэтому 21 ноября 1853 г. 2 французских пароходофрегата ушли в разведку по направлению к Синопской бухте, а 2 английских направились к берегам Варны.

Уже 26 декабря 1853 г. в Лондоне было принято решение ввести свои суда в Чёрное море. В ночь на 4 января английская эскадра из 5 линейных кораблей (из них 1 винтовой) и 7 фрегатов (из них лишь 1 парусный) вышла из Босфора. Вскоре к ней присоединилась и французская эскадра в составе 11 линейных кораблей (из них 4 винтовых), 10 фрегатов (из них 7 паровых) и 4 колесных корветов.

Британский пароходофрегат (бывшая королевская яхта) «Тигр» 9 апреля 1854 г. доставил адмиралу Дандасу официальный приказ о начале военных действий. (Гамелену соответствующий документ 5 дней спустя доставил французский пароход «Аяччио».)

Британский пароход «Фьюриес» подошел к крупнейшему русскому порту на Чёрном море еще 27 марта и стал производить разведку рейда и береговых укреплений. Предупреждения сигнальной батареи порта не подействовали на «британского парламентера», и его отогнали от Карантинной гавани пушечными выстрелами, попав ядром в борт судна. После этого командующему русскими войсками в Новороссии генералу Дмитрию Ерофеевичу Остен-Сакену союзные адмиралы передали ультиматум: за «оскорбление парламентерского флага» выдать им все английские и французские купеческие корабли, на которые в связи с войной было наложено эмбарго, а также все русские суда, находящиеся в порту. Разумеется, они получили отказ, и 8 апреля союзный флот в составе 19 линейных кораблей и 9 фрегатов стал на якорь на рейде Одессы.

Бомбардировка Одессы. 1854

К Одессе 10 апреля подошли 5 английских и 3 французских колесных пароходофрегата. Они стали маневрировать на рейде и спустили шлюпки с ракетными станками. Мирный город к обороне не был готов. Лишь за несколько дней до появления кораблей союзников на его морском побережье было устроено 6 разных по численности и оснащению артиллерийских батарей.

Наиболее слабой являлась батарея № 6 прапорщика Александра Петровича Щёголева. За неимением современных орудий и ввиду опасности положения для ее устройства взяли четыре 24-фунтовые пушки образца 1713 г. С момента основания Одессы они использовались как причальные тумбы в порту. Их вырыли из земли, очистили и поставили на лафеты на Г-образном карантинном молу. Вот только какие это были лафеты, доподлинно не известно. Узость мола не позволяла использовать колесные — пушки при откате просто вывалились бы в море. Значит, корабельные. Но откуда таковым взяться в Одессе? Впрочем, понимая, что чугунными ядрами союзников не одолеть, на молу была поставлена и ядрокалильная печь.

Вот на эту слабую батарею и обрушился огонь англо-французских пароходофрегатов (8 — 32-пушечных и 1 — 54-пушечный).

Для 21-летнего Щёголева и его подчиненных этот бой был далеко не легким. Однако они грамотно использовали и свою материальную часть, и складывавшуюся обстановку. Стреляя калеными ядрами, комендоры Щёголева каждый раз добивались попадания в один из союзных кораблей, приближавшийся к батарее на расстояние примерно 800 м. Особо тяжелые повреждения получил французский пароходофрегат «Вобан», у которого было разбито гребное колесо, и на корабле начался пожар. Артиллеристы оставили батарею лишь после того, как были уничтожены ядрокалильная печь и орудие, выполнив, однако, свою задачу, — союзным кораблям не удалось стать в линию для прицельной стрельбы по городу.

Бомбардировка Одессы продолжалась более 8 часов. В порту погибло несколько судов, включая 2 парохода. Серьезные разрушения объектов приморской части поселения были связаны с «артиллерийским ветром». Имелись некоторые разрушения и жертвы среди мирных жителей, вызванные перелетами ядер и бомб, которые были нацелены на порт и батареи № 5 и № 6. Понесли потери и неприятельские экипажи, особенно среди офицеров, а также не менее 3 пароходофрегатов получили серьезные повреждения. И это несмотря на то, что новейшим кораблям союзников противостояли пушки 140-летней давности!

Получив отпор под Одессой, 11 апреля союзники снялись с якоря и направились основными силами (25 вымпелов) на разведку к Евпатории и Севастополю. Через 4 дня им навстречу был послан пароходофрегат «Владимир» под командованием капитана II ранга Григория Ивановича Бутакова. Однако союзная эскадра, не вступив в бой с русским кораблем, 18 апреля ушла в Варну. В июне 6 русских пароходофрегатов вышли на перехват 2 английских и 1 французского пароходов, находящихся в разведке, и сразились с ними — так союзников удалось отогнать от Севастополя. Практически все их пароходы, за исключением английских «Тигра» и «Нигера» и французского «Везувия», которых оставили для наблюдения за Одессой, в конце апреля 1854 г. направились к Анапе, Редут-Кале и Сухум-Кале с целью обстрела русских укреплений. Однако применить оружие союзникам не удалось — русские войска покинули названные места, уничтожив всю инфраструктуру, и англо-французские десанты спокойно их заняли.

Вторжение

В конце мая 1854 г. весь англо-французский флот оказался у Балчуга. К тому времени в Варне сосредотачивались главные силы союзных войск (32 000 французов под началом маршала Сент-Арно и 18 000 англичан под командованием генерала лорда Реглана). Их перевозку осуществляло более 300 французских военных паровых и парусных и зафрахтованных английских гражданских паровых судов.

В конце весны — начале лета 1854 г. среди англичан и французов не было единого мнения о направлении дальнейших операций. Командующие армиями высказывались за экспедицию в Крым. Английский адмирал Дандас настаивал на продолжении операции у Одессы, поскольку, по его мнению, Черноморский флот у Севастополя под защитой мощных береговых батарей представлял значительную угрозу и флоту, и десанту. Под Одессой же паровые суда союзников могли диктовать русским свою волю, а армии подошли бы к городу самостоятельно.

Тем не менее предложение сухопутных командующих было одобрено в Лондоне и Париже, 6 июля 1854 г. получен приказ об экспедиции в Крым. Однако решение о высадке там было принято только 19 августа, и уже 1 сентября союзники на 89 боевых кораблях и 300 транспортах высадили под Евпаторией более 62 000 человек (134 орудия), а через неделю состоялось сражение на Альме, которое русская армия, имея по сравнению с противником в 2 раза меньшую численность, проиграла. После этого англо-французская армия двинулась к Севастополю, сопровождаемая 15 малыми пароходами, которые поддерживали ее своей артиллерией и снабжали припасами.

Почему не состоялся бой

Целых 9 дней огромная армада английских, французских и турецких кораблей с полноценной сухопутной армией двигалась от Варны к Южному берегу Крыма мимо острова Змеиный, где простояла несколько дней в бездействии. Союзники с ужасом ждали появления русского парусного линейного флота, но он так и не вышел из своей главной базы.

Почему? Ведь практически все русские парусные линейные корабли обладали такой же и даже большей, чем у союзников (12 узлов), скоростью, имели великолепное вооружение и прекрасно подготовленные экипажи, все члены которых (от простого матроса до адмирала) рвались в бой. И он вполне мог состояться, если бы русские использовали характер ветров в то время в западной части Чёрного моря и эффект неожиданности, помноженные на отличные качества материальной и людской части эскадр русского флота. Тогда шансов у союзного корабельно-транспортного соединения дойти до Крыма было бы немного, а местом славы моряков-черноморцев, скорее всего, стал бы не Севастополь, а побережье Змеиного острова.

Сегодня существуют 2 версии причин несостоявшегося боя. По первой, наиболее распространенной, но мало связанной с реальностью, все представители Черноморского флота России четко осознавали отсталость своих военных судов от передовых паровых кораблей англо-французского флота вторжения. По второй, во многом подтвержденной документами, персональная вина ложится на российского императора Николая I. Он, будучи разумным политиком и знающим военным, четко осознающим сильные и слабые стороны армий и флотов России и ее противников, просто не мог поверить в то, что союзники решатся на вторжение в Крым. То ли их семикратное превосходство в кораблях, то ли паровой состав флота испугали самодержца, неизвестно. Когда к императору пришло осознание реальности, время было упущено — армии Англии, Франции, Турции, а несколько позже и Сардинского королевства уже стояли у Севастополя.

Героическая оборона Севастополя

Главная база русского Черноморского флота была окружена основными силами англо-французского флота и армии. Несмотря на наличие мощных береговых артиллерийских батарей (всего 13 из 611 орудий), российские адмиралы опасались, что неприятельские корабли могут молниеносно войти кильватерными колоннами в бухту и, став экстренно на якоря, немедленно открыть артиллерийский огонь по находившимся в гавани русским кораблям и прикрывавшим ее береговым батареям — именно так поступили русские во время Синопского боя.

Чтобы этого не произошло, у входа в Северную бухту Севастополя между Константиновской и Александровской батареями по приказу командующего русскими силами в Крыму князя Александра Сергеевича Меншикова были затоплены линейные корабли «Три Святителя», «Варна», «Силистрия», «Селафиил», «Уриил» и фрегаты «Сизополь» и «Флора», а их орудия отправлены на береговые батареи. Именно с Крымской (Восточной) войны военно-морской флот стал не просто совокупностью боевых кораблей, а крайне сложным организмом, в котором береговая составляющая являлась порой куда более значимой, чем корабельная. А началось все в Севастополе ранней осенью.

Линия обороны

Оборону Севастополя, которая началась 13 сентября 1854 г., возглавили начальник штаба Черноморского флота (фактически его командующий) адмирал Владимир Алексеевич Корнилов, командующий эскадрой вице-адмирал Павел Степанович Нахимов и подполковник Владимир Иванович Тотлебен, руководивший всеми инженерными работами во время обороны. Окруженный с суши и заблокированный с моря, город решил сопротивляться до конца.

Линия обороны вокруг Севастополя длиной свыше 7 км была разделена на 4 участка под командованием генерал-майора А. О. Аслановича, вице-адмирала Ф. М. Новосильского, контр-адмирала А. И. Панфилова и контр-адмирала В. И. Истомина. Через Южную (Большую) бухту с помощью 16 бригов, брандеров, шхун и транспортов был наведен плавучий мост, а более 70 кораблей, судов и шлюпок использовались для обеспечения сообщений через Северную бухту.

Масштаб экстренно проведенных работ по обустройству обороны Севастополя неприятно удивил союзников. Войти в город с ходу ни их армиям, ни флоту не удалось, потому было принято решение взять город штурмом. 5 октября 1854 г. состоялась первая бомбардировка Севастополя, которая со всей очевидностью подтвердила слабую живучесть парусных и парусно-винтовых военных кораблей союзников и одновременно продемонстрировала отличные боевые качества русских солдат и матросов.

Первая бомбардировка

Для бомбардировки Севастополя с моря английское командование выделило 2 винтовых линейных корабля, 9 парусных линейных кораблей, каждый из которых шел с колесным или винтовым пароходом у борта, и 5 колесных или винтовых пароходов, державшихся на месте машинами в виде резерва. С французской стороны в бомбардировке участвовало 4 винтовых линейных корабля, 10 парусных линейных кораблей с пришвартованными к ним пароходами и 2 резервных парохода. Всего на кораблях союзников находилось 1340 активно действующих орудий, противопоставить которым севастопольцы могли лишь 115 пушек береговых батарей и артиллерию пароходофрегатов «Одесса» и «Бессарабия».

Бомбардировка Севастополя с берега началась рано утром, корабли же стали на диспозицию лишь к часу дня. Обстрел укреплений производился с дистанции 1500-2000 м, что отражалось на меткости. Поэтому английский адмирал Лайонс подошел с 5 линейными кораблями (из них 2 винтовых) к укреплениям на 750-1000 м. Через час и британско-французские суда, и форты Севастополя были окутаны густым дымом.

Союзники выпустили по батареям и кораблям в Севастополе свыше 50 000 снарядов, но успеха не достигли. Зато повреждения и потери на их кораблях и судах были значительны: 2 английских линейных корабля «Лондон» и «Квин» загорелись и вышли из линии баталии, сопровождавшие «Аретузу» и «Альбион» пароходы были потоплены русскими бомбами, 2 других линейных корабля вышли из строя из-за сильных повреждений в такелаже и корпусе (в «Агамемнон» за день попало 240 ядер и бомб, в «Британию» — 70), «Родней» потерял управление и сел на мель. Потери англичан составили 44 убитых и 266 раненых.

Французы понесли меньший урон: 30 убитых и 200 раненых, во флагманский корабль «Вилль де Пари» было 80 попаданий (3 ниже ватерлинии, на нем погибла вся свита адмирала Гамелена), «Наполеон» имел опасное повреждение в подводной части, в «Шарлемань» попала бомба, которая, пробив все палубы, взорвалась в машинном отделении.

В Балаклавской бухте

Самые тяжелые потери там в ходе Крымской войны понес англо-французский флот. В ночь на 14 ноября 1854 г. начался нехарактерный для этих мест шторм и ураган, из-за чего было сорвано с якорей 60 боевых кораблей и транспортных судов. Из 27 английских транспортов погиб 21, в том числе единственный железный пароход «Принц» новейшей постройки (1853). Из его экипажа в 150 человек спаслись лишь 6. Иным пароходам с помощью машин удалось отойти от берега или ослабить нагрузку на якорные канаты и тем самым избежать трагедии.

Новые попытки взять город

Вторую бомбардировку союзники начали 28 марта 1855 г. (она продолжалась до 6 апреля), но, выпустив 160 000 снарядов (против русских 89 000), вновь ничего не добились и на штурм Севастополя не решились.

25-30 мая 1855 г. была предпринята третья попытка. Союзники стреляли по Севастополю из 588 орудий (в основном сухопутных) и после перешли в общий штурм. Несмотря на захват Селенгинского и Волынского редутов да Камчатского люнета (один из видов оборонительного сооружения из земляного вала), окончательного успеха они не добились.

июня 548 осадных орудий англичан и французов начали четвертую бомбардировку города вместе с подошедшими к нему вновь кораблями своих эскадр. Основной удар союзники наносили по Корабельной стороне — там, казалось, не было места, где бы не рвались снаряды. Только за сутки по городу было выпущено 62 000 снарядов. На следующий день армии французов и англичан бросились на штурм.

В этот момент неизвестно откуда взявшиеся 6 русских пароходофрегатов огнем своих бомбических пушек оказали существенную поддержку защитникам приморских бастионов. В результате и этот штурм был отбит.

5-8 августа 1855 г. союзники в пятый раз бомбили Севастополь. Хотя интенсивность русского артиллерийского ответа ослабела — 15 000 выстрелов против 34 000 только в первые 2 дня, удача все равно не была на стороне армий вторжения.

Наконец, 24 августа 1855 г. была предпринята попытка взять Севастополь в шестой раз. Последняя бомбардировка города продолжалась до 27 августа и впервые принесла ощутимый результат — выпустив 150 000 снарядов, союзникам удалось подавить русские батареи на Малаховом кургане и взять это укрепление. Оборона города лишилась своего ключевого узла. Ежедневные потери защитников достигли колоссальной величины — до 3000 человек. Ввиду этого командующий Крымской армией М. Д. Горчаков приказал войскам оставить Южную сторону Севастополя и перейти по наплавному мосту в Северную, что и произошло 28 августа 1855 г. На следующий день в оставленный, но не покоренный город вошли передовые части войск противника.

Русский флот во время обороны

А как же русские великолепные парусные корабли и фрегаты Черноморского флота? Во время обороны они простояли в бухтах Севастополя частично разоруженные, — их орудия больше пригодились на сухопутных бастионах. Тем не менее, флот активно оборонял город, особенно в первую и четвертую бомбардировки. Русские корабельные артиллеристы производили сверхдальнюю стрельбу со своих кораблей на дистанцию 4,5 км и более путем придания им крена, причем как по сухопутным целям (стрельба фактически шла по площадям), так и по морским. По ряду свидетельств, с такой огромной по тем временам дальности русские комендоры достигали прямыми попаданиями кораблей противника.

Когда же стала очевидной безнадежность защиты Южной стороны Севастополя, моряки затопили в гавани последние 6 линейных кораблей, 9 фрегатов, корветов, бригов и пароходофрегатов.

Однако война продолжалась...

В конце мая 1855 г. союзники предприняли поход в Азовское море. На 9 линейных кораблях и 70 мелких паровых судах под командой адмиралов Лайонса и Брюа шли 7000 французов, 5000 турок, 3500 англичан и 1000 сардинцев.

12 мая союзные войска высадились близ Керчи, а паровые суда вошли в пролив. Их появление было полной неожиданностью для русских, но береговые батареи открыли огонь по неприятелю. К тому же отряд русских военных паровых судов под командованием контр-адмирала Н. П. Вульфа (3 парохода и винтовая шхуна), оказав сопротивление неприятелю, ушел в Бердянск. Через несколько дней они были затоплены там экипажами.

На следующий день 14 пароходов союзников, за которыми последовали и остальные, а также свыше 20 вооруженных баркасов проникли дальше к северу и уничтожили хранившийся на побережье и у устья Дона провиант для русской армии и около 250 мелких каботажных судов. Союзники фактически установили свое господство на Азовском море, и в течение июня 1855 г. их десанты временно захватывали Мариуполь, Таганрог, Ейск, Геническ и Тамань. Эти рейды продолжались с успехом до ноября 1855 г., но не имели никакого военного значения.

Между тем 28 августа 1855 г. русские войска оставили Севастополь. За месяц до этого в Чёрное море на буксире военных кораблей отправились 3 новейшие французские бронированные плавучие батареи «Лавэ», «Девастасьон» и «Тоннант». Эти суда, строительство которых началось в сентябре 1854 г. по предложению императора Наполеона Ill, бывшего опытным артиллеристом, и чертежам капитана Лабрусса, имели водоизмещение 1575 т, длину 55 м, ширину 13 м, осадку 2,8 м. Батареи отличались очень малой высотой надводного борта и поэтому развивали скорость не более 4 узлов. Построены они были из дерева, имели 100-миллиметровую броню на деревянной подкладке в 0,5 м и вооружены 50-фунтовыми орудиями в количестве 16 единиц, стоявшими в батарейной палубе и стрелявшими через очень узкие порты. Команда насчитывала 280 человек. В конце сентября 1855 г. батареи прибыли в Севастополь.

На военном совете 30 сентября 1855 г. было решено использовать новинку в экспедиции против мощной крепости Кинбурн. Ее захват должен был повлиять на тыловые сообщения русской армии в Крыму и создать плацдарм для атаки Николаева.

Для десанта в Кинбурне предназначалось 8000 человек под командой генерала Базена. 6 октября союзное соединение в составе 10 винтовых линейных кораблей, 80 фрегатов и мелких судов и 3 бронированных плавбатарей вышло в море под командой Лайонса и Брюа. 14 октября суда экспедиции подошли к Кинбурну. На следующий день близ крепости высадились войска, поддерживаемые огнем боевых кораблей.

17 октября в 9:30 все 3 плавучие батареи, линейные корабли и прочие суда подошли к фортам для бомбардировки. Открытый с 800 м батареями огонь причинил крепости большие повреждения, сами же корабли почти не пострадали. При этом в батареи попало от 63 до 80 русских снарядов. К полудню их огонь заметно ослаб, в 12:30 стали стрелять уже все корабли союзной эскадры. По предложению Лайонса около 14 часов огонь был прекращен «по гуманитарным соображениям», после чего русские сдались. Потери их составляли 45 убитых и 130 раненых. Потери союзников были ничтожны.

25 октября в Кинбурн прибыли еще 2 английские плавучие батареи «Глаттон» и «Метеор», но им уже не пришлось участвовать в деле. Тем не менее, успех бронированных плавучих батарей в этом последнем морском сражении Крымской войны был очевиден.