Умберто Эко (родился в 1932 г.)
Известный семиотик, историк культуры, профессор Болонского университета и почётный доктор многих университетов Европы и Америки Умберто Эко в 1980 г. предстал в новом облике — как автор сенсационного романа «Имя розы». Это своеобразный перевод научных идей Эко на язык художественной литературы. В своей книге «Открытое произведение» (1962 г.) он утверждает, что поэтический текст способен порождать множество различных прочтений. Как веер бесконечных прочтений, оставляющих смысл неисчерпанным, строится и «Имя розы».
Первый и наиболее доступный пласт — детективный. Роман о Средневековье, действие которого происходит в XIV в., в некоем бенедиктинском аббатстве, создан по образцу классического детективного романа. Уже имена главных героев — францисканского монаха Вильгельма Баскервильского и его ученика Адсона — заставляют вспомнить о Шерлоке Холмсе и его верном помощнике. А эпизод, когда Вильгельм Баскервильский, применив дедуктивный метод, не только безошибочно описывает, как выглядела убежавшая лошадь, но и моментально определяет её местонахождение, просто пародийная цитата. Эко стремится убедить читателя, что его герой призван распутать целый ряд преступлений, совершившихся в аббатстве.
Семиотика — наука о способах передачи информации, свойствах знаков и знаковых систем
Однако Вильгельму Баскервильскому, несмотря на его безупречный дедуктивный метод, не удаётся ни расследовать, ни предотвратить ни одно из преступлений: гибнут монахи, сгорают в адском пламени пожара аббатство и библиотека с бесценными рукописями. Вильгельм не сыщик, он — учёный, занимающийся в аббатстве расшифровкой рукописей.
Его устами Эко переводит современные идеи семиотики на язык Средневековья. Разгадывая сон Адсона, Вильгельм ищет в нём код, при помощи которого хаотическое соединение персонажей и действий обрело бы стройность и смысл. Он находит его сразу же: сон организован по системе образов популярного в Средневековье произведения «Киприанов пир». Вильгельм говорит Адсону: «Люди и события последних дней стали у тебя частью одной известной истории, которую ты сам вычитал где-то или слышал от других мальчиков в школе, в монастыре». Из рассуждений Вильгельма следует, что реальность может быть осмыслена при помощи текста.
«Роман должен развлекать в первую очередь своим сюжетом, привлекая широкую аудиторию». У. Эко
Пробираясь по лабиринту догадок в поисках организатора убийств, происходящих в аббатстве, Вильгельм использует код Апокалипсиса. «Хватило одной фразы, чтобы я вообразил, что череда преступлений повторяет музыку семи апокалиптических труб». Разгадка оказалась ложной. Однако детали последнего убийства совпали с апокалиптическим текстом не случайно — монах Хорхе совершил его, используя предположение Вильгельма. «Вот, оказывается, как вышло! — говорит Вильгельм. — Я сочинил ошибочную версию преступления, а преступник подладился под мою версию».
Ситуация обыгрывается на уровне идей семиотики: если реальность может быть осмыслена с помощью текста, то текст, даже неправильный, влияет на эту реальность.
История в романе тоже рассматривается с позиции научных интересов автора. Эко использует все «аксессуары» исторического произведения: точно указано время действия (1327 г.); введены реальные исторические лица — Убертин Казальский и Михаил Чезенский; отражены борьба за папский престол и деятельность еретических сект. Для большей достоверности вводится стереотипный для любого исторического романа зачин. Автор держит в руках старинную рукопись, интересную по содержанию, но написанную на варварском языке. Авторское слово спрятано внутри трёх других повествовательных структур: «Я говорю, что Валле говорит, что Мабийон говорил, что Адсон сказал».
Рассказ ведётся от лица восьмидесятилетнего Адсона, который вспоминает о событиях, пережитых им более шестидесяти лет назад. Он лишь фиксирует их, но даже теперь, став стариком, не понимает причин. Такой двойной игрой — Адсон в старости комментирует то, что он видел и слышал в молодости, — Эко создаёт эффект отстранённости: «Хронист скажет за меня, я буду свободен от подозрений».
История еретика Дольчино, поднявшего массы «простецов» на борьбу за «равенство, справедливость и братство», — это история утопии, реализуемой в потоках крови: «Мы хотели лучшего мира, покоя и благодати, счастья для всех... Мы крови не щадили». Комментарий Вильгельма красноречив: «Часто бывает так, что еретик сначала прославляет Мадонну, Бедность, а потом сам не умеет справиться с соблазнами войны и насилия. Грань, отделяющая добро от зла, так зыбка». Эти исторические события порождают ассоциации с современностью, с эпохой тоталитарных войн, революций и массовых убийств во имя благородных целей. Заставляют думать о «нравственном» содержании исторического действия.
Роман о Средневековье при всём своём историческом правдоподобии насыщен проблемами, в одинаковой степени актуальными как для XIV века, так и для века XX. Недаром Эко называет Средневековье «детством» современной культуры. Роман начинается цитатой из Евангелия от Иоанна: «В начале было Слово» — и кончается латинской цитатой, в которой сообщается, что роза увяла, а слово «роза», имя «роза» пребыло.
Люди создают слова, а слова управляют людьми. Роман Эко — это роман о месте слова в культуре, об отношении к культуре человека.